– Как сказали бы мои не особо образованные земляки, «дух кольца». Звучит довольно наивно, но по сути более-менее верно. Как многие волшебные вещи, сделанные выдающимися мастерами, это кольцо имеет что-то вроде личности. Не полноценной, а примерно как у младенца, способного осознавать свои насущные потребности. И одновременно совсем не младенческие возможности эти потребности удовлетворять.

– Звучит ужасно, – заметил я. – Тут с людьми-то не всегда получается сладить, когда они обступают тебя, угрожающе размахивая своими потребностями и возможностями. А если ювелирные украшения начнут выделываться, ещё и мебель с одеждой плохому научат, ну всё, полный конец обеда. Кранты.

– Я тоже так думаю, – неожиданно согласился Джуффин. – Никогда не любил все эти старинные амулеты, сделанные великими мастерами с тяжёлым характером. Управляться я с ними, хвала магистрам, умею, но в голову не пришло бы у себя дома это добро хранить. И уж тем более мастерить что-то подобное, вкладывая в предмет свою волю, а значит, и какую-то часть самого себя. Однако создатели волшебных вещиц, к сожалению, не имели обычая спрашивать моего мнения. Они, бедняги, вообще не догадывались, что когда-нибудь в Мире родится умник вроде меня.

– И вот это маленькое колечко целиком поработило своего обладателя? – спросила Кекки. – Ну надо же! Вообразить не могу. Вечно одно и то же: только-только возникает уверенность, будто я наконец-то начала разбираться в магии, обязательно случается что-то такое, что вообще не укладывается в голове. Понимаю, что по сравнению с вами я практически начинающая, но нельзя же всю жизнь начинать!

– Можно, – заверил её Джуффин. – И даже нужно. Привыкай к мысли, что так будет всегда. Магия такое дело – если несколько дней подряд испытываешь уверенность, будто во всём разбираешься, значит, что-то пошло не так.

– Меня всегда интересовало, где люди подобные штуки берут, – заметил Мелифаро. – Когда делают сами, понятно. Когда получают по наследству, или в подарок, к амулету, по идее, должна прилагаться инструкция, если только подарок не от тайного врага. Но тайные враги с опасными амулетами не то чтобы у каждого второго имеются. И даже не у каждого сотого. А историй, как люди влипают с волшебными вещами, не разобравшись в их свойствах, только на моей памяти было завались. Неужели просто случайно покупают у антикваров? Или находят на улице? Лично я за всю жизнь ни разу на улице ничего путного, кроме мелких монеток не находил.

На самом деле, так тоже бывает, – пожал плечами Джуффин. – На то и волшебная вещь, чтобы самостоятельно выбрать себе нового владельца и найти способ оказаться у него в руках. Но, справедливости ради, чаще всего такие сокровища находят не на улицах и не в лавках, а, будешь смеяться, в собственных домах. Чего только предки столичных обывателей в свои кладовые не понатаскали! Хозяйственный у нас народ. Собственно, в данном случае именно так и вышло. Мать сэра Тари Умхаллы в Смутные Времена принадлежала к одному из тайных обществ, исследующих, как они сами выражались, историю магии. Если называть вещи своими именами, любителей наведываться в тайные подземелья резиденций разгромленных Орденов и другие интересные места в поисках припрятанных там сокровищ. Дело это было опасное, зато азартное. И чрезвычайно выгодное. Особенно для тех, кто не поспешил сбыть добычу, а дождался наступления мирных времён, когда цены на старинные драгоценности выросли минимум в дюжину раз. А на магические амулеты – хорошо если не в сотню. И леди Вельти Умхалла тоже припрятала часть добычи. Но до мирных времён, к сожалению, не дожила; сэр Тари говорит, однажды вышла в лавку и не вернулась. Даже следов не нашли. Но поскольку в тот вечер в их квартале была большая облава на послушников Ордена Водяной Вороны, легко догадаться, что именно с ней случилось. Всякий адепт Ордена Водяной Вороны, уходя от погони, считал своим долгом испепелить за компанию с преследователями пару дюжин прохожих. У них это считалось своего рода шиком. И одновременно тонким намёком: не стоит гоняться за нами по городу, слишком дорого всем обойдётся такая чехарда. Но речь сейчас не о них, а о том, что леди Вельти Умхалла погибла, не оставив ни завещания, ни записки, ни даже намёка, как искать её тайники, и что потом делать с сокровищами. Сэр Тари сказал, отец с тётками знали, что тайники в доме есть, долго искали, нашли четыре, решили, что на этом всё, и успокоились. А несколько лет назад Тари Умхалла, к тому времени осиротевший и вступивший в наследство, затеял перестройку старого родительского дома и обнаружил пятый тайник. Обрадовался сокровищам – любой бы на его месте обрадовался. Разглядывал их, примерял, прикидывал, что продать, что оставить, пока дело не дошло до этого кольца.

– А каково его воздействие? – нетерпеливо спросила Кекки. – В чём оно заключается? Что вообще может сделать с человеком кольцо, пусть даже сто раз волшебное?

– Правильный ответ: да всё что угодно, – ухмыльнулся Джуффин. – Не следует недооценивать возможности старинных украшений, любое из которых может оказаться магическим амулетом. А это далеко не всегда хорошо. То есть в подавляющем большинстве случаев откровенно хреново для нового хозяина амулета. Точнее, его нового раба. Что касается этого колечка, оно на самом деле далеко не худший вариант. Просто обучено кормиться человеческим страхом и здорово изголодалось за долгие годы, проведённые в разных тайниках.

– Как же я его сейчас понимаю! – вставил я, демонстративно размахивая обрывком бумаги, на котором нарисовал двадцать восемь в разной степени кривобоких портретов заколдованного кольца. Больше просто не поместилось, а жаль: рисование помогало отвлечься от томительного ожидания еды.

Нет, правда, безобразие – уже четверть часа тут сидим, и где обещанные пироги из «Обжоры Бунбы»? Раньше не приходилось так подолгу ждать свой заказ. Можно подумать, что вместе со мной магические способности утратил и весь остальной окружающий мир.

Джуффин почему-то не рассердился, что я его перебиваю, а заботливо спросил:

– Ты настолько голодный?

– Не то слово. Причём с тех пор, как проснулся. Уже два раза позавтракал, не помогает. Хотя второй завтрак подозрительно смахивал на званый обед.

– Это отлично, – обрадовался шеф. – Во-первых, считается, будто страдания облагораживают; я в эту чушь не верю, но так говорят. А во-вторых, постоянный неутолимый голод обычно сопутствует возвращению утраченной силы. Быстро пошёл процесс!

– Но ни к чему путному пока не пришёл, – мрачно сказал я, потому что в перерывах между рисованием украдкой пытался то уменьшить и спрятать в пригоршню пустое кресло, то хотя бы просто послать зов кому-нибудь из знакомых, но ни разу не преуспел. И от этого окончательно впал в уныние.

Джуффин возвёл глаза к потолку с видом мученика.

– Суток ещё не прошло. Каких-то несчастных суток, сэр Макс!

Я не стал говорить, что для меня сейчас каждая минута, по ощущениям, практически сутки, а значит, с момента моего пробуждения прошёл уже почти целый год. Но вовсе не потому что устыдился своего нытья, просто в распахнутое настежь окно кабинета наконец-то дружной стайкой влетел наш заказ, и жизнь сразу показалась мне если не прекрасной, то вполне сносной. Ну или даже хорошей – это обычно от начинки зависит. И от количества пирогов.

* * *

– Ыцо ыаэца ыоээым аом, ито ыо? – промычал Мелифаро с набитым ртом. Но даже я понял, что он хотел сказать: «Кольцо питается человеческим страхом, и что с того?» Явно подразумевая: объясните мне, почему надо было срочно бежать шантажировать посторонних людей вместо того, чтобы просто снять украшение?

У меня самого были примерно такие же вопросы. И ещё более плотно набитый рот, так что даже пытаться что-то сказать бесполезно. А узнать-то хочется прямо сейчас.

Однако сэр Джуффин Халли тоже был временно лишён возможности издавать членораздельные звуки. Хотя, по идее, должно же быть специальное заклинание, позволяющее внятно говорить с набитым ртом. Никогда не поверю, что до сих пор никто не додумался такую важную штуку изобрести.

– Видимо, снять кольцо оказалось уже невозможно, – предположила Кекки. – Мы все знаем, как это бывает – волшебное украшение намертво прирастает к телу, а все попытки от него избавиться сопровождает невыносимая боль, или потеря сознания, или просто приступы паники – как повезёт. А бежать за помощью слишком страшно: вдруг амулет тебя за это убьёт…

– Совершенно верно, – согласился Джуффин, наконец-то одолевший свою порцию. – Кольцо сразу сообщило своему обладателю, что при первой же попытке сопротивления его испепелит.

– Вот прямо так и сказало? – недоверчиво переспросил я. – Человеческим голосом? Кольцо?!

– А то ты не знаешь, как волшебные предметы со своими владельцами разговаривают… Хотя да, вполне можешь не знать. У тебя таких, вроде, никогда не было. На самом деле это очень похоже на Безмолвную речь – чёткие, внятные мысли в голове, причём явно чужие, со своими не спутаешь. Иногда такие говорливые амулеты попадаются, что выспаться по-человечески хозяину не дают. Но некоторые этому только рады. У нас в самом начале Эпохи Кодекса вышла смешная история: Кофа выследил одного старичка, который скупал у подпольных торговцев волшебные амулеты, да в таком количестве, что мы заподозрили заговор, чуть ли не государственный переворот…

– Сэр Акавайя Пухта, проживавший в девятом доме по улице Долгих Снов, дед по материнской линии нынешнего Старшего Мастера Укоряющего Должников при Управлении Больших Денег, – сонно пробормотал буривух Куруш, всё это время дремавший на верхней полке шкафа, под самым потолком.

Бедняга так устал от чужих секретов, которые ему пришлось выслушать и запомнить, что с тех пор, как мы вошли, слова не вымолвил, даже не поинтересовался, принёс ли я ему угощение, а это уже ни в какие ворота. И кстати, довольно обидно: печенье-то я купил и теперь не знал, что с ним делать, не совать же насильно в клюв. Лично мне не особенно нравится, когда меня внезапно будят, чтобы немедленно покормить.

– Спасибо, милый, твоя помощь бесценна, но просыпаться совершенно не обязательно, отдыхай, – сказал Джуффин Курушу, который, впрочем, так и не открыл глаз. И повернулся к нам: – Так вот, в итоге выяснилось, что не было там никакого заговора. У человека просто жена умерла, дети разъехались, друзей в городе не осталось, даже любимый старый слуга в самом конце войны погиб, вот он и начал собирать волшебные предметы, просто чтобы было с кем поговорить.

– Из амулетов получаются хорошие собеседники? – удивился я.

– Случается и такое. Но честно говоря, довольно редко. Зато они постоянно чего-то требуют, предлагают, ставят условия, пугают, обещают награду за послушание. Для семейного человека – милое дело. Всё, как привык.

– Справедливости ради, даже в большой семье довольно редко грозят друг друга убить, – заметил Мелифаро.

– Это тебе просто повезло с родителями и женой, – ухмыльнулся Джуффин. – Но, кстати, угрозы этого кольца были пустой болтовнёй. Только совсем несведущий, неопытный человек мог поверить, будто такое колечко действительно способно испепелить кого бы то ни было. Эта вещь создавалась не для того, чтобы убивать. Вот запугивать у неё неплохо получается, факт.

– А какой в этом смысл? – удивился Мелифаро. – Я имею в виду, для создателя кольца. Пугать, по-моему, довольно нелепое занятие. Ну все испугались, сидят, боятся. И дальше что?

– Да всё что угодно, – пожал плечами Джуффин. – Выбор велик. Навязывать свою волю, унижать, подчинять, или просто бескорыстно наслаждаться чужим страхом и своей полной властью над ним. А некоторые колдуны способны питаться человеческим страхом. Точнее, не страхом как таковым, а присваивать силу тех, кто их боится; в Смутные Времена это был довольно популярный приём, все подряд пытались его освоить, но мало кому удавалось, и хвала магистрам, а то даже думать не хочу, что бы тогда началось. Но я, кстати, легко научился, буквально с первой попытки…

На этом месте Кекки и Мелифаро сделали такие специальные большие глаза – как, и вы тоже?! Да не может такого быть!

Никогда не пойму, это они так придуриваются смеху ради, или действительно до сих пор не поняли, с кем связались? Джуффин есть Джуффин. Он великий колдун и лучший в мире учитель, но это вовсе не означает, что у сэра Джуффина Халли есть хоть малейший шанс получить призовое место на конкурсе ласковых добряков.

– …но даже не знаю, что должно случиться, чтобы я этим умением воспользовался, – заключил Джуффин. – Сила – дело хорошее, но не какая попало. Забирать чужую силу при помощи страха – всё равно что с голодухи помои жрать.

Это нам всем, конечно, крупно повезло, что он такой переборчивый, – мрачно подумал я. А вслух сказал:

– Что кольцо держало хозяина в страхе и диктовало ему свою волю, это понятно. Но как он столько чужих тайн разузнал? Меня хоть дюжину лет кряду запугивай, поседею и начну заикаться, но вряд ли научусь вызнавать чужие секреты. По-моему, от страха никто особенно не умнеет. Обычно наоборот.

– Да не надо было ему ничего вызнавать, – отмахнулся Джуффин. – Кольцо само распрекрасно с этим справлялось. По словам сэра Тари, достаточно было буквально минуту постоять рядом с любым незнакомцем, чтобы узнать его самый страшный секрет. Но только в том смысле страшный, что человек больше всего на свете боится его разглашения. А так-то тайны, в основном, ерундовые. Большую часть можно преспокойно разболтать всем, включая газетчиков, без особых последствий для заинтересованных лиц. Но это мне, стороннему человеку, понятно, а изнутри видится совершенно иначе… Ладно, не важно. Важно, что тайны кольцо выведывало само. Готов спорить, изначально оно именно для этого и предназначалось. Я о подобных читал. В самом начале Эпохи Кодекса мы с Кофой распускали по городу разные жуткие слухи о моей персоне. И один из слухов гласил, будто у меня есть перстень Хозяин Лжи, позволяющий узнать правду о ком угодно. На самом деле, я и без перстня неплохо справляюсь, но люди обычно гораздо охотнее верят рассказам о специальных волшебных вещах, чем о чужих умениях.