одновременно мне становится жутко, но даже жуть эта – не обычное ощущение неведомой опасности, а просто реакция глупого разума на происходящее, которое он не то что осмыслить – осознать не способен, а участвовать поневоле приходится, вот и паникует – разум, а не я, мне-то сейчас как никогда хорошо, спокойно и бессмертно