Цитаты из книги «Наваждения»

В каких именно цифрах ты обычно определяешь для себя степень паршивости происходящего?

А посему жизнь прекрасна. Моя, по крайней мере. А твоя жизнь еще не прекрасна, сэр Шурф? – По моим расчетам она станет прекрасной к завтрашнему утру, никак не раньше

– Вообще-то считается, что мне полагается работать днем, а тебе ночью, – заметил Мелифаро, поспешно слезая со стола. – Это даже написано на какой-то специальной табличке, копия которой хранится в Королевской канцелярии. Когда-нибудь, через дюжину тысячелетий этот документ найдут юные придворные историки и поверят всему, что там написано, бедные идиоты…

Завернешь меня в цветную бумагу и скажешь Теххи, что привез ей подарок от сэра Джуффина Халли, ей будет приятно. Эти двое просто обожают время от времени великодушно уступать меня друг другу, как спорное, но не слишком ценное имущество.

«Если наша жизнь – всего лишь сон, представляешь, какими усталыми и разбитыми мы проснемся, Макс? – насмешливо спрашивал он в финале. – И учти, в таком состоянии тебе придется отправляться на какую-нибудь службу – хорошо, если не на рудники. А потом, лет двести спустя, выяснить, что и эта часть твоего существования была всего лишь сном, и так – до бесконечности».

У нас есть такая традиция: если покидаешь учебное заведение, сожги свой стул, чтобы потом на него не уселся какой-нибудь дурак.

В свое время сэр Джуффин совершенно серьезно заявил мне, что смерть – это не повод опаздывать на службу.

Нумминорих вполне способен отказаться от всего, что у него есть, ради неизвестно чего, а это мало кому дано.

Гораздо важнее, чем какая-то там дружба или даже любовь – «живи рядом со мной, будь как я, умри рядом со мной». На первый взгляд так привлекательно, но на самом деле смертельно скучно. Хуже того – безнадежно! В этом Мире и без тебя хватает идеальных мужчин – глупых, красивых и богатых

– Не подстрекай меня, сэр Макс. Не могу сказать, что с криком просыпаюсь по ночам, когда мне снится, будто моя карьера закончена. Но уйти оттуда со скандалом после почти пятисот лет службы – это так нереспектабельно.