Стремительно пересек комнату, оказался в противоположном ее углу и благополучно исчез. Леди Лаюки ласково подтолкнула меня вперед. Я вздохнул, воздел глаза к небу и сделал несколько неуверенных шагов, пытаясь нашарить след Магистра Моти. Это для меня самый что ни на есть проверенный способ: проходить Темным Путем по чужому следу. То есть теоретически я знаю, что можно делать иначе, но мало ли что я там знаю теоретически… По крайней мере, встать на след и ждать, пока он сам каким-то неведомым образом протащит меня через неописуемое отсутствие пространства – это я точно умею. Собрать волю в кулак, закрыть глаза, сосредоточиться на собственных ступнях – так, словно ничего кроме них у меня нет. Ни о чем не думать, не сомневаться, не бояться. Просто ждать.

Минуту спустя я почувствовал, что в лицо мне дует свежий морской ветер. Открыл глаза, огляделся. Я стоял на влажном песке, у самой кромки воды. Мой левый сапог лениво вылизывала волна, на носок правого деловито карабкался крошечный оранжевый краб. Немного поодаль на большом круглом камне восседал наш абсолютный монарх, мокрый, довольный, задрапированный в ярко-зеленое полотенце. Очевидно, пока нас не было, Гуриг успел искупаться. Магистр Моти стоял рядом с Королем, с отчаянием глядел на меня и гневно жестикулировал. Мне понадобилась целая секунда, чтобы сообразить, чем он так недоволен. Наконец до меня дошло. Кровь прилила к щекам, о ребра стукнулась свинцовая кувалда. Я мысленно обозвал себя скотским болваном и поспешно отпрыгнул в сторону: самый простой и проверенный способ сойти с чужого следа.

– Простите меня, – покаянно сказал я Моти, обрушивая свой рюкзак на песок. – Я чудовищный кретин. Мало того, что встал на ваш след, не спросив разрешения, так еще и топтался там, как последняя свинья… Вы как себя чувствуете?

– Гораздо лучше, чем минуту назад, спасибо, – сухо ответил Магистр Моти. Потом неожиданно заулыбался и покачал головой: – Однако слухи о ваших способностях в этой области были не преувеличены, а преуменьшены, как я теперь понимаю. Вы – настоящее чудовище. С ума сойти!

Тут дело вот в чем. Когда на след человека становится обычный Мастер Преследования, у бедняги обычно изрядно портится настроение. Депрессия, тревога, головная боль – все эти неприятности гарантированы жертве; впрочем, все как рукой снимает, как только охотник сойдет со следа. Ужас в том, что я в этом смысле гораздо опасней: стоит мне стать на чей-нибудь след, беднягу скручивает так, что врагу не пожелаешь. Несколько минут это еще как-то можно терпеть, потом человек хрупкий и умереть может на месте, а те, что покрепче, просто теряют сознание. Поэтому я становлюсь на чужой след крайне редко – только если совсем уж опасного и могущественного маньяка требуется изловить. Так что Магистру Моти пришлось несладко, впору бы голову мне открутить за такие штучки. Но он держался молодцом – не сердился, за сердце не хватался, даже не глядел с укоризной, а только головой качал: дескать, вон как оно бывает.

Пока я покаянно созерцал ракушки у себя под ногами, к нам присоединилась леди Лаюки. Эта феерическая дама волокла два рюкзака: свой и Королевский, на поясе колыхалась здоровенная рогатка Бабум, из-под лоохи выглядывал меч, а тонкая кожа сапожек оттопыривалась, наглядно демонстрируя, что в каждом голенище спрятано как минимум по тесаку. Увидев Гурига, Лаюки восхищенно хлопнула себя по бедрам:

– Так вы уже тут, вот красота! А мы-то думали, вас еще полдня ждать придется!

– Да, сегодня все как-то на удивление быстро закончилось, сам не ожидал, – согласился Король. – Я еще и искупаться успел. Удачный день… Но каков пройдоха Чемпаркароке!

– Опять? – изумленно спросила леди Лаюки.

– А то! – и Король ткнул пяткой маленькую плетеную корзинку, стоявшую у его ног. – Это уже стало традицией.

– А что натворил Чемпаркароке? – заинтересовался я.

Я немного знал этого рыжего хитреца, уроженца Муримаха, хозяина трактира «Старая Колючка», где подают лучший в столице Суп Отдохновения, легкое психотропное воздействие которого скрашивает жизнь наших горожан, и без того, на мой вкус, не слишком беспросветную. Я-то сам это зелье жрать не могу: на мой чужеземный организм оно действует, как тяжелейший наркотик скверного качества. Попробовав его впервые, я пластом провалялся трое суток, да в таких муках, что даже целительское искусство сэра Джуффина Халли почти не изменило мою печальную участь. Хотя, кто знает, возможно, без его помощи я бы вообще копыта отбросил – так плохи были мои дела. С тех пор я к Супу Отдохновения не прикасаюсь, что, впрочем, нисколько не умаляет моих симпатий к Чемпаркароке: хороший он мужик, хоть и эксцентричен непомерно, даже на мой вкус. Но что за дела у него могут быть с Королем, хотел бы я знать?!

– О, это уже стало традицией, – смеясь, ответил мне Гуриг. – Всякий раз, когда я отправляюсь на Муримах, этот пройдоха каким-то образом пробирается на корабль, падает к моим ногам и покорнейше просит передать ма-а-ахонькую посылочку его матушке – если уж мне все равно по пути. Насколько мне известно, запретной магией Чемпаркароке не злоупотребляет, в интригах не замешан и вообще – тишайший из моих подданных. Как он обходит охрану – ума не приложу! Все же считается, что меня стерегут лучшие из лучших… При этом глядит и говорит он столь проникновенно, что я не могу ему отказать. Более того, я зачем-то волоку эту грешную корзинку за собой вместо того, чтобы оставить ее в каюте. Потом сую в руки шерифу Муримаха или еще кому-нибудь из доверенных чиновников, чтобы передали старушке. Впрочем, в прошлую поездку посылка пригодилась: я отлично переночевал у этой достойной леди, представившись приятелем ее сына, еще и пирожков на дорогу получил. Она, между прочим, хвастала, что иногда столичные гостинцы ей привозит сам Король, а я говорил, что быть такого не может. Отлично провел время!..

Я глядел на Короля и глазам своим не верил. Я, в общем, всегда считал его чрезвычайно демократичным монархом и «своим парнем» – насколько это возможно для человека его профессии. Но царственный взор, величественная осанка и особое, выработанное годами жизни «на особом положении» умение сохранять дистанцию между собой и любым собеседником всегда были при нем, даже вчера, когда Его Величество раскачивалось в гамаке и с энтузиазмом тараторило о грядущих приключениях. Сейчас же от всего этого не осталось и следа: Король не просто играл в «обычного человека», а стал таковым. Пропасть, пролегавшая меж ним и прочими людьми, исчезла без следа, как будто была всего лишь порождением моих романтических представлений о повадках царственных особ.

Гуриг перехватил мой взгляд.

– Вы сами все поняли? – обрадовался он. – Да, пока мы здесь, я не Король. Да и вы не «грозный сэр Макс» из Тайного Сыска. И Моти – вовсе не могущественный колдун из Семилистника. Так, трое умеренно молодых людей, не слишком привычных к длительным пешим переходам – по крайней мере, я уже успел отвыкнуть от такого образа жизни. Все же с последней вылазки почти дюжина лет прошла… И только Лаюки – всегда одна и та же Лаюки. Всякий раз, когда приходит время снимать маски, выясняется, что у нее никакой маски отродясь не было. В этом смысле она – куда более честный человек, чем мы трое… Я понятно изъясняюсь?

– Вполне, – кивнул я. – Насколько это вообще возможно, когда говоришь на такую тему. Единственное что: у меня с масками и дома-то не очень. Разве только Мантия Смерти – прохожих пугать. Но знали бы вы, как я старался отмазаться от почетной обязанности ее носить!

– Тем лучше, – кивнул Гуриг. – Значит, вам будет проще привыкнуть к новым обстоятельствам.

– Я вот думаю: может, искупаться? – нерешительно спросил я. – Или нет времени?

– Время-то есть, только вряд ли вам понравится. Вода ледяная. Я уж насколько привычен к холоду, а почти сразу на берег выскочил.

– Ну, хоть попробую.

Зря, кстати, я его не послушался. В итоге просто зашел в море по щиколотку и наскоро умылся – на большее у меня не хватило мужества.

Пока я честно старался намокнуть, Гуриг благополучно обсох, натянул широкие штаны, вязаный свитер без рукавов и короткое походное лоохи. Я привык видеть его в шляпе, которая заменяет нашим монархам корону, но теперь Король обмотал голову тонкой пестрой шалью, соорудив из нее скромное подобие тюрбана. Этот самодельный головной убор шел ему чрезвычайно; честно говоря, я здорово опасался, что сам в таком виде буду выглядеть полным болваном. Не все же такие красавчики, как Его Величество Гуриг Восьмой!

– Вы тоже переодевайтесь, – посоветовал он. – Здесь, на Муримахе, своя мода, куда лучше приспособленная к пешим походам, чем наши столичные наряды. Лаюки, ты ведь всем положила сменную одежду? Не забыла?

Великанша только плечами пожала. Дескать, обижаете, как же это – я, да вдруг забыла?!

Я помог Магистру Моти разобраться с мудреными застежками его рюкзака, потом принялся рыться в своем. Одежда пришлась мне впору, как будто сам выбирал, придирчиво перемеряв множество комплектов – приятный сюрприз!

Вскоре от нашего столичного облика и следа не осталось. Теперь мы были похожи на маленькую банду разбойников; великолепная леди Лаюки, ясное дело, выглядела атаманшей: в отличие от нас, она была вооружена до зубов.

Однако никто не торопился пускаться в путь. Магистр Моти восседал на песке и неспешно набивал две трубки – себе и Гуригу, который, в свою очередь, прогуливался вдоль кромки воды и, страшно сказать, наполнял карманы разноцветными ракушками. Леди Лаюки достала из самого большого рюкзака мой походный примус, попросила меня разжечь огонь, набрала в котелок морской воды, благо она здесь пресная, почти дистиллированная, и принялась заваривать травяной чай. Я только теперь сообразил, что камры мне не видать до конца похода: все же, для ее приготовления требуется немножко поколдовать, иначе выйдет горькая дрянь, которую в рот взять невозможно. И в Щель между Мирами за чашкой эспрессо не полезешь: нельзя. Пришлось удовольствоваться заранее припасенной сигаретой; впрочем, это было чертовски кстати.

Мои спутники тоже задымили трубками. И тут я кое-что вспомнил – чуть сердце из груди не выскочило. В тот миг мне казалось, что случилось нечто непоправимое.

– Клятва! – взревел я. – Вы же забыли взять с меня клятву! И как теперь?!

– Что с вами, сэр Макс? – участливо спросил Король.

Наши спутники глядели на меня с недоумением и сочувствием, как на помешанного.

– Ну как же, – я совсем растерялся. – Джуффин говорил, что перед поездкой с меня возьмут клятву молчать обо всем, что я могу тут, рядом с вами, увидеть, или услышать. Дескать, такая страшная клятва, что слова вымолвить не успею – факелом запылаю и погибну в страшных мучениях… Врал он, что ли? Вообще-то шеф не дурак детей пугать, это да… Или клятву потом, в конце путешествия, положено приносить?

Недоумение моих новых приятелей сменилось неподдельным изумлением, только Гуриг понял, о чем речь, и смущенно рассмеялся, прикрывая лицо рукой.

– Какая ерунда, сэр Макс, – наконец сказал он. – Зачем нужны эти клятвы? Я все же немного разбираюсь в людях. Совершенно очевидно, что вас достаточно просто попросить, и вы будете молчать без всяких клятв. Разве только по рассеянности что-нибудь сболтнете, такое с вами вполне может случиться. Но я и тут вполне спокоен: вы быстро поймете, что вышли на запретную тему и остановитесь по доброй воле, так ничего толком и не растрепав… Вот и выходит, что связывать вас клятвой слишком опасно, лучше уж оставить все как есть.

– А, – протянул я. – Вот оно что…

Признаться, я изрядно опешил. Вот уж не ожидал, что все может быть так просто и – ну, что ли, по-человечески. Думал, вокруг Королевских тайн такие страсти – лучше бы вовсе носа туда не совать. А тут вдруг такое безграничное доверие – с чего бы?

– Я-то с самого начала не собирался связывать вас никакими клятвами, – беззаботно говорил Гуриг. – Но подумал, что вам будет довольно трудно объясняться с сэром Джуффином Халли. Все же он ваш начальник и, если я правильно понимаю, близкий друг. Конечно, он станет выспрашивать у вас подробности, о его любопытстве легенды ходят… И если вы откажетесь отвечать, он вполне может обидеться. Во всяком случае, вам обоим будет непросто. Вот я и решил: скажу ему заранее, что собираюсь связать вас самой страшной из известных мне клятв. Тогда он лично проследит, чтобы вы ни слова на эту тему не произнесли. А нам с вами того и надо.

– Спасибо, – прочувствованно сказал я. – Это действительно прекрасная идея, и вообще вы все правильно про нас с Джуффином понимаете… Есть только одна проблема: шеф объяснил мне, что снять древние чары – не проблема. Как только вернусь домой, он попытается меня расколдовать, представляете?

– Если так, дело плохо, – вздохнул Король. – Тогда вам придется сказать ему правду: что никаких клятв не было, вы просто обещали молчать. Сэр Халли крепко обидится на нас обоих, но тут уже ничего не попишешь: я сделал все, что мог.

– Да нет, вряд ли он обидится, – я махнул рукой. – Скорее просто удивится. Но шеф это дело любит – в смысле, удивляться. Так что все в порядке.

Вода в котелке тем временем закипела, из необъятного чрева рюкзака была извлечена целая груда конфет, печений и засахаренных фруктов. Я только подумал, что это отличная идея: напиться чаю на дорожку, но тут Король схватил котелок и вылил свежеприготовленный чай себе под ноги. Потом он принялся разбрасывать сласти. Печенья улетали в прибрежные заросли, конфеты тонули в песке, цукаты покрыли побережье причудливым пестрым узором. Я глядел на это зрелище, разинув рот. Не то чтобы я – такой уж хозяйственный и бережливый, но поведение Короля показалось мне, мягко говоря, странным.

– Мы должны угостить землю, – вполголоса объяснил мне Магистр Моти. – Отдать ей лакомства, которые припасли для себя. Древний ритуал, просто дань вежливости, ничего из ряда вон выходящего. Считается, что теперь остров Муримах будет считать нас скорее друзьями, чем непрошеными гостями. А как оно будет на деле – поглядим.

Я кивнул. О подобных языческих ритуалах я когда-то в книжках читал, и вдруг – на тебе, такая полевая практика, мечта антрополога! Хорошо бы не выяснилось, что по пути надо принести еще пару-тройку жертв – кровавых, человеческих. Дабы поход прошел совсем уж как по маслу. Потому, собственно, Король и путешествует в хорошей компании: чтобы всегда кто-нибудь был под рукой. Очень практично!

– А теперь, – улыбнулся Гуриг, – можно и нам чаю попить. А то пока до леса дойдем…

Лаюки снова поставила котелок на огонь, достала из рюкзака жалкие остатки лакомств. В итоге, нам досталось всего по две конфеты на рыло: остров Муримах оказался чертовски прожорливым сотрапезником.

Почти безвкусный, зато горячий напиток мы пили прямо из котелка, передавая его по кругу. Чаепитие проходило почти в полном молчании. Самое удивительное, что я сам рта не раскрыл. А ведь прежде, можно сказать, мастером боевых коммуникаций был, отверзал болтливую свою пасть, не дожидаясь специального приглашения, и закрывал ее только по многочисленным просьбам страдающей публики. Но тут почему-то притих и молчал, как пришибленный. Плакала моя репутация компанейского парня.

– Не жалеете еще, что связались с нами, сэр Макс? – лукаво спросил Гуриг, пряча опустошенный котелок в рюкзак. – С нами скучновато, да?

Я пожал плечами.

– Теоретически я и есть ответственный за развлечения в этом походе, да? Ничего, по дороге буду сочинять сказки, чтобы рассказывать вам на ночь. Надо же хоть какую-то пользу приносить…

– Будем надеяться, что ваши сказки будут нашим единственным развлечением, – серьезно сказал Гуриг. – Я предпочитаю скучные путешествия – чтобы никаких приключений. Так спокойнее. По счастью, Муримах – не какая-нибудь Красная Пустыня, где за каждым барханом по зачарованному городу.

– Ну, положим, у этого острова полным-полно своих причуд, – словно бы нехотя заметил Магистр Моти.

– Будем надеяться, сэр Макс узнает об этих причудах только с наших слов, – вздохнул Король.

Но жизнь в очередной раз решила доказать мне, что надежда – глупое чувство. Даже когда она Королевская Надежда.

Проваландавшись, сколько было возможно, и еще чуть-чуть, мы наконец навьючили на себя рюкзаки (спутники мои не могли нарадоваться: дескать, так легко и удобно в походе им еще никогда не было), снялись с места и пошли вдоль берега, по узкой полосе влажного песка. Обувь почти сразу промокла, но это было наименьшее из зол: идти по сухому песку, с каждым шагом увязая чуть ли не по уши, та еще каторга.

Огромная леди Лаюки, добровольно взвалившая на себя самую тяжкую ношу, замыкала шествие. Я смутно предполагал, что уж она-то небось проваливается в сырой песок по колено, содрогался от неподдельного сочувствия и нездорового любопытства, которое подстрекает людей пялиться на чужие увечья и прочие неприятности. Наконец как бы случайно, украдкой оглянулся: как там она? И ошалел: мои собственные следы на мокром песке были куда глубже. Можно было подумать, что Лаюки Кепта вообще ничего не весит, и только рюкзак тянет ее к земле, а не будь его, ветер унес бы грозную нашу защитницу. Тут уж я отбросил в сторону всякую деликатность и спросил:

– Неужели не колдуете? Или вам все-таки можно? Или как?..

Она сразу поняла причину моего изумления и засветилась от удовольствия.

– Никакой магии, сэр Макс. Просто дисциплина тела. Крупным воинам с ранних лет приходится учиться легкому шагу. Мне эта наука давалась труднее прочих. Было время, тренировки отнимали у меня по шесть часов в день, я то и дело сбегала домой, к маме и сестричкам, но отец всегда возвращал меня обратно, как бы я ни выла. И, как видите, из этой муки вышел толк.

– То есть просить вас: «научите», – бесполезно?

– Разве что вы захотите остаться рядом со мной на всю жизнь, – пожала плечами Лаюки. – Через пару дюжин лет вы, думаю, стали бы делать первые успехи. Но вряд ли это именно то, что вам действительно позарез требуется, – без тени улыбки добавила она, словно бы желая предостеречь меня от необдуманного шага.