Цитаты из книги «Дар Шаванахолы»

Всегда знал, что всякому мало-мальски могущественному человеку не следует иметь горячих пристрастий и антипатий. И не забывать, что любой поступок, совершенный во имя торжества собственного мнения – опасная глупость, сколь бы разумным и безобидным ни казался поначалу. И вот нагляднейшая иллюстрация. Тебе очень повезло, сэр Макс. Такой молодой, и уже так много знаешь о человеческой глупости. Вспоминай историю о Мирах Мертвого Морока всякий раз, когда тебе придет охота что-нибудь всерьез невзлюбить. И доказать всему миру, что ты прав, и предмет твоей неприязни – действительно очень скверная дрянь.

– Еще бы. – Но что-то наверняка осталось неизменным. Пока, конечно, рано говорить о том, что это и есть ваши фундаментальные свойства. Но еще дюжина-другая кардинальных перемещений, и все окончательно прояснится. Я невольно содрогнулся. «Дюжина-другая кардинальных перемещений», надо же. Как легко он об этом говорит. Магистр Шаванахола истолковал мое замешательство по-своему. – Возможно, вы разберетесь с собой гораздо раньше, – утешил меня он. – Но одно я вам могу сказать уже сейчас: вот это преувеличенное чувство ответственности за все, что, как вам кажется, вас касается, несомненно, одно из ваших фундаментальных свойств. Большое благо для всех, кто рядом с вами, но, боюсь, не для вас самого. Все, что тут можно сделать, – постараться превратить это свойство из источника непрерывной душевной смуты в дополнительный повод действовать с максимальной эффективностью.

– Я знаю, о чем вы подумали, – улыбнулся Магистр Шаванахола. – И совершенно с вами согласен. Но ничего не попишешь, так уж я устроен. Можно изменить привычки, мировоззрение, способы восприятия, даже воспоминания – нет проблем. Но собственный фундамент лучше не трогать. А то все здание рухнет, не соберешь. – Знать бы еще, что именно – фундамент, – вздохнул я. – Разберетесь, какие ваши годы. Впрочем, одну подсказку дать могу. Вы, если я располагаю верными сведениями, родились в другом Мире. Это так? Я кивнул. – Уверен, что когда вы столь радикально сменили место жительства, для вас – и внутри вас – изменилось очень многое.

Скажем так, вы себя несколько недооцениваете, – улыбнулся Магистр Шаванахола. – Как все могущественные люди, особенно поначалу, когда для адекватной оценки собственных возможностей просто не хватает воображения. Вы Вершитель, сэр Макс. Других, насколько мне известно, в Мире сейчас нет. К кому мне идти, если не к вам? В отличие от всех остальных, Вершителю достаточно просто как следует захотеть.

На собственном опыте убедился, что чувство вины совершенно несовместимо с магией. Все может в какой-то момент оказаться источником силы – и страсть, и ярость, и даже страх, но только не вина. К тому же, создания часто оказываются сильнее своего создателя – при условии, что он поработал на совесть.

– Мне рассказывали, что вы даже воскресли от смеха. – Так и было. Считается, что это из ряда вон выходящее событие; но лично я ничего удивительного в нем не нахожу. Люди часто просыпаются, рассмеявшись во сне. А смерть похожа на сон гораздо больше, чем принято думать.

Вспомнил, когда все-таки умер. С одной стороны, глупо я тогда попался, до сих пор досадно. А с другой, это явно пошло мне на пользу. Стоило так нелепо умереть, чтобы вспомнить, кем успел перебывать, а заодно узнать, что смерти, от которой я бегал чуть ли не с дня рождения этого Мира, нет вовсе. Что действительно есть, так это разные способы бытия. И переход от одного к другому почему-то традиционно считается концом всего – как же я смеялся, когда это понял. Как я смеялся, знали бы вы.

Когда-то я был Хебульрихом Укумбийским. А потом перестал им быть, чтобы ускользнуть от предназначенной Хебульриху смерти. А какое-то время спустя, мне пришлось перестать быть человеком, сменившим Хебульриха, потому что и его поджидала смерть. И следующего тоже, поэтому я снова ускользнул, став кем-то другим. И проделывал это так часто, что постепенно забыл, кто я. С очень древними колдунами, вроде меня, подобные недоразумения то и дело случаются.

Я тихонько вздохнул. Теория о моей фантастической удачливости получила очередное подтверждение. О необходимости держать под неусыпным контролем не только свои дела, слова и чувства, но даже самые мимолетные желания мне то и дело напоминали все кому ни лень.

Когда могущественный человек одержим страстями, он теряет контроль над собой и своими действиями. И, полагая, будто осуществляет собственный замысел, становится инструментом в неведомо чьих руках. Вернее, вообще ни в чьих. Просто взбесившимся инструментом, точка. И тогда магия превращается в подобие лотереи. Невозможно сказать заранее, к чему приведет то или иное действие, какие силы оно разбудит, какие тайные, неосознанные замыслы колдуна воплотятся, какие его страхи выйдут на поверхность и заполонят мир. Единственное средство избежать такой беды – всегда предельно ясно понимать, чего ты на самом деле хочешь. Не иметь ни одной тайны от себя, ни одного неосознаного желания, быть себе строгим надзирателем и немилосердным господином. Но выучиться этому гораздо труднее, чем каким-нибудь недостижимо высоким ступеням магии, которая все-таки слишком легко дается всем, родившимся в нашем Мире. Собственно, просто сформулировать задачу обуздать себя и обозначить ее как первоочередную – уже величайшая удача для всякого здешнего колдуна. А по-настоящему удачливых людей никогда не было много.