5 мая 2028 года.
США, Вашингтон
Президентский противоатомный бункер
– Господа, я жду вашей оценки ситуации.
– Госпожа президент, разрешите начать мне? – уже пожилой, но сухой и жилистый министр обороны слегка кивнул в сторону главы самого могущественного государства планеты.
– Мы все вас внимательно слушаем, Майк.
Министр окинул взглядом осунувшиеся от усталости и недосыпа лица своих коллег по Кабинету президента Соединенных Штатов.
– Положение сложилось крайне неприятное. И прежде всего для меня, госпожа президент. Впервые за многие десятки лет министр обороны в моем лице вынужден говорить президенту США, что потенциальный противник однозначно сильнее нас. Подавляюще сильнее, – министр немного помолчал, глядя в глаза президенту, но, не дождавшись комментариев, продолжил, – Но хуже всего то, что совершенно очевидно это не единственный потенциальный противник.
– Это нам уже известно, господин министр, переходите к сути.
– Прошу прощения, госпожа президент, преамбула была необходима для пояснения моего понимания ситуации. Итак, умники из нашей разведки считают, что в ближайшее время нам следует ждать новых гостей с весьма недружественным визитом. С высокой вероятностью они вступят в бой с уже известными нам чужими, причем полем боя станет наша планета. Помешать такому развитию событий мы не в состоянии, но у нас есть несколько возможных вариантов действий. Первое: мы можем присоединиться к высадившимся у нас чужакам и вместе с ними всей мощью нашего оружия встретить третью силу. Мне этот вариант не нравится. В моем департаменте сформировалось мнение, что поведение чужаков лишь имитирует желание защитить нас от внешней агрессии. На самом же деле они хотят втянуть нас в предстоящий конфликт на своей стороне. Аналитики считают, что чужаков мало, и они выбрали нашу планету лишь как удобное место для обороны против превосходящих сил противника. Мы им глубоко безразличны. На эту точку зрения работает и то, что они не желают вступать с нами в контакт. Второй вариант наших действий предполагает одновременно с появлением третьей силы ударить по уже известным нам чужим. Здесь есть плюс, связанный с тем, что, скорее всего, мы окажемся на стороне победителей в выгодной позиции союзника. Но есть и минусы. Мы ничего не знаем о третьей силе. Известные нам чужаки, по крайней мере, люди, а кто к нам летит, мы совершенно не представляем. И, наконец, последний вариант, который мне наиболее близок. Мы не вмешиваемся в конфликт до тех пор, пока одна из сторон не проявит прямой агрессии против Соединенных Штатов. Наши космические объекты и заморские территории не в счет. Случайные удары тоже можно простить. Реагировать в этом варианте нужно только на прямую агрессию против нашей национальной территории.
– Спасибо, Майк. Ваша точка зрения понятна. Кто еще желает высказаться?
– Позвольте мне, госпожа президент, – произнес директор ЦРУ и, получив в ответ легкий кивок главы государства, продолжил, – Я бы хотел дополнить слова министра обороны двумя пунктами, не зависящими от того, какой вариант действий мы выберем. Во-первых, мы должны вернуть на территорию США и в наши воды максимум войск и единиц флота. В текущей ситуации войска США должны защищать только нашу страну.
Президент посмотрела на министра обороны.
– Ваше мнение, Майк?
– Мы это уже делаем. Все наши авианосцы уже спешат домой. Авиация тоже. Наземные войска мы почти наверняка не успеем передислоцировать. Но процесс начат.
– Как реагируют на это наши союзники в Европе?
– Резко отрицательно, естественно, – вступил в дискуссию госсекретарь. – Но в такой момент это несущественно.
– Чем вы мне нравитесь, Стивен, так это способностью буквально двумя словами описать глубинную суть ситуации, – усмехнулась президент.
– С вашего позволения, я продолжу, – вернул разговор в прежнее русло директор ЦРУ. – Итак, второй важный момент. Мы можем обещать европейцам и китайцам все, что угодно, но их нужно убедить действовать так же, как и мы, какой бы вариант мы ни выбрали.
– А русские?
– А что русские? У нас на них не так много рычагов влияния. По нашим данным они уже приняли свое решение, и будут выступать на стороне уже прилетевших чужаков. Своих союзников, я уверен, они будут склонять к таким же действиям. Если их активная позиция приведет к тому, что основной удар третьей силы придется именно на них, я буду только рад, как и все мы, я полагаю.
– Несомненно, – госсекретарь позволил себе легкую улыбку. – Пусть поработают щитом и громоотводом, как и всегда. А вот с европейскими союзниками будет непросто. Трудно одновременно обещать помощь и выводить войска. Но у нас есть еще много крючков, за которые можно подергать их ведущих политиков. Никуда не денутся. С Китаем тоже попробуем решить, хотя там не все так однозначно. Но деньги любят и коммунисты, да и с порочащими связями у тамошних высоких руководителей тоже все в порядке, так что поле для работы имеется.
– Хорошо. Я вас поняла, Стивен. Пора принимать решение, господа, – президент внимательно оглядела всех участников совещания. – Есть еще желающие высказаться?
Если кто-то и желал еще что-нибудь сказать, под взглядом этой женщины, сделанной, по слухам, из кобальтового сплава, таковое желание он сразу утратил.
– Ну что ж, господа, в таком случае решение принято. Мы не вмешиваемся в конфликт чужих до момента прямой агрессии против национальной территории США. Европейцев и Китай склоняем к аналогичной позиции, используя любые средства. Все войска, какие возможно, возвращаем на родину в максимально сжатые сроки. Особенно это касается авиации и флота. Места посадки чужих объектов максимально берем под контроль силами армии, но пока без агрессии, естественно. Совещание окончено. Все могут приступать к выполнению своих прямых обязанностей.
Президент поднялась со своего кресла и покинула зал совещаний. Глядя ей вслед, директор ЦРУ подумал, что зря сомневался в этой женщине, отдавая свой голос за ее соперника на президентских выборах. Интересы своей страны она понимала на интуитивном, уровне.
6 мая 2028 г. 18 часов 40 минут.
Московская область.
Поселок Ногинск-9.
Главный центр разведки космической обстановки.
– Связь со спутником Космос-2520 потеряна! – озвучил майор Девятов мигающее красным сообщение на своем терминале.
Секунд через десять прошло новое оповещение:
– Потеряна связь со спутником Радуга 1М-3.
Дальше сигналы о потере спутников пошли валом. Девятов уже не проговаривал их, а просто вывел сводку на общий обзорный экран.
Чужие корабли на орбите пришли в движение. Их метки на радарах потускнели и размазались, около трети вообще исчезли. Посты визуального наблюдения доложили о ярких вспышках, на высоте от трехсот до пятисот километров над северной Финляндией и в районе Красноярска.
Полковник Киселев секунд тридцать мрачно переваривал поступающие доклады, потом активировал канал экстренной связи с президентом. Соединение установилось почти мгновенно.
– Что у вас, полковник?
– Наблюдаем бой в ближнем космическом пространстве. Потеряно уже тридцать семь наших спутников различного назначения. В основном на геостационарных орбитах. Полный пакет данных вам отправлен.
– Организуйте непрерывную передачу данных в правительственный бункер.
– Выполнено.
– Мы в состоянии определить, где противник, а где союзники?
– Да, но с высокой вероятностью ошибки. Обе стороны активно применяют средства радиоэлектронной борьбы. Мы видим их крайне нечетко. Я не исключаю, что на наших радарах вообще ложные цели.
– Все противоспутниковое оружие привести в полную боевую готовность. Но без моей команды огонь не открывать.
Президент прервал связь, видимо отвлекшись на доклады других подчиненных.
Внезапно картинка на терминалах дрогнула, мигнула и вновь обрела четкость. Совершенно небывалую четкость. Количество отметок увеличилось втрое. При этом примерно четверть из них стали распознаваться с пометкой «свой», что казалось совершенно невозможным.
– Девятов, что происходит? – резкий вопрос полковника Киселева вывел майора из состояния ступора.
– Точного ответа у меня нет, но, похоже, нашу сеть взломали и сливают в нее информацию. Или на приемные антенны наших радиолокаторов кто-то направленным излучением скидывает информацию о целях. Они передают такой же сигнал, как при отражении лучей наших собственных радаров от целей, но полностью отфильтрованный от помех. Вот только кто это делает? Это могут быть и союзники, и враги.
– Вызов по красной линии. – сообщил голос искусственного интеллекта базы. – Президент России. Включаю трансляцию.
– Полковник, доложите обстановку.
– Мы получаем внешнее целеуказание. Данные поступают прямо в нашу сеть или на наши радиолокаторы. Источник неизвестен, возможна дезинформация.
– У нас есть возможность это проверить?
Киселев задумался.
– Товарищ полковник, разрешите? – обратился к своему непосредственному начальнику Девятов.
– Докладывайте, – полковник слегка повернулся в сторону майора. Выражение его лица при этом было не слишком приветливым. Не то, чтобы действия Девятова сильно нарушали субординацию, хотя, конечно, нарушали. Да и традиции требовали от подчиненного докладывать свои соображения начальнику не в присутствии высшего руководства. С другой стороны, полковник понимал, что время не ждет, поэтому предпочел стерпеть нарушение.
– Отсюда мы видим только ближний космос, – начал Девятов, – В нем нет объектов, которые мы могли бы уверенно отнести к кораблям союзников или, наоборот, врагов. В результате, мы не можем проверить, соответствует ли информация на радарах действительности. Но на земле и в атмосфере таких объектов много. Имеет смысл запросить летчиков. Своими радиолокаторами они фиксируют авиацию и наземную технику «наших» чужаков. При этом они уже знают силуэты машин союзников и точно смогут сказать, правильно ли ставится метка «свой» в сливаемой нам информации.
Президент молча кивнул и отвернулся от экрана, отдавая какие-то распоряжения. Канал связи он отключать не стал. Через несколько минут он вновь появился перед камерой.
– Информация подтверждается. Передайте координаты целей батареям и воздушным носителям противоспутниковых ракет. По готовности доложить.
– Выполняю. – полковник совершил несколько быстрых манипуляций со своим пультом. – Над Красноярском зафиксировано тридцать четыре цели. Предположительно корабли врага. К пуску готова пятьдесят одна ракета. Над Финляндией семьдесят пять целей. Туда дотянутся только тридцать две наши ракеты.
– Запросите у финнов разрешение на наш удар по целям над их территорией, – отдал Президент распоряжение, повернувшись к кому-то за пределами поля зрения камеры.
– Поступают новые данные. Корабли союзников отступают и входят в атмосферу. Противник их преследует.
Президент не раздумывал ни секунды:
– Немедленный пуск ракет по целям над Красноярском. Отход союзников необходимо прикрыть всеми имеющимися средствами.
– Есть! – полковник снова погрузился в работу со своим пультом, – Цели распределены. Команда на пуск прошла… Все ракеты ушли к целям. Подлетное время десять-двенадцать минут.
В оперативном зале повисла напряженная тишина. Майор Девятов видел на своем мониторе, что обе стороны, ведущие бой на границе атмосферы и космоса, несут потери. Метки кораблей врага гасли примерно вдвое чаще, чем маркеры союзников.
– Президент Финляндии дал добро на удар нашими ракетами, – нарушил тишину голос главнокомандующего. Полковник, действуйте.
– Есть… Пуск произведен.
– Фиксируем противодействие противника, – доложил Девятов, резюмируя данные со своего монитора. Пять… нет, уже восемь ракет, идущих к красноярским целям, потеряны. Ближайшим к целям ракетам лететь еще три минуты. Новые данные: потеряно семнадцать ракет.
В принципе, все это можно было и не озвучивать. Сводная информация отображалась на большом обзорном экране, но традиция дублировать ключевые данные голосом была вбита в головы операторов десятками учений.
– Одна минута до контакта. Потеряно тридцать пять ракет.
О проекте
О подписке