2

Тридцать минут, отведённые уставом на сборы, вместили серьёзный анализ произошедшего. Страшно подумать – впервые за целую жизнь меня свело с тем, что для многих считалось нормой. Да что там для многих, практически все на Земле встречались со снами едва ли не каждой ночью. Только не я. И вот уже тридцать лет это казалось высшей несправедливостью.

Что ж. Судьба щедро расплатилась со мной, дав сновидение, приближенное к реальности. Но для чего? Не был ли в этом жесте какой-то особый, возможно, сакральный смысл? Видимо, был. И чтобы понять его, мне, однозначно, требовалась информация. Но где её взять, если вокруг тебя тесная база и каменные пустыни?

Я призадумалась. Никто из моих коллег точно не смог бы объяснить случившееся. Разве что Клаус, чьё первое образование было получено в медицинском колледже. Вот только с ним нас не связывало ничего, кроме двухлетнего личностного противостояния. Он с первого дня пытался добиться меня, а я неизменно отвечала ему отказом. Глупо? Возможно. Но мне проще быть одной, чем после расхлёбывать неудачные отношения. А то, что мы с ним разошлись бы уже через месяц, не подвергалось никаким сомнениям.

Ещё была Лиззи, штатный врач экспедиции, с которой я часто любила болтать по душам. Однако она с колокольни своей профессии не видела в снах ни малейшей связи с реальностью. А остальные… Для прочих моя история стала бы просто поводом для насмешек. Но я-то чувствовала, сегодняшняя перемена имела конкретно осязаемую причину. И пусть у меня не хватало исходных данных, я по-любому собиралась докопаться до истины.

Обычно на завтрак я приходила первой, чтобы успеть насладиться одиночеством. Казалось бы, глупость, учитывая тот факт, что мы и так были почти отшельниками. И, тем не менее, эти несколько мгновений молчания прочно вписались в мой ежедневный график. Однако сегодня, сбившись с привычного ритма, я опоздала где-то на полминуты. И сразу поймала удивлённый взгляд Алексея – руководителя нашей марсианской миссии. На моё счастье, он не стал задавать вопросы, дав мне спокойно пересечь столовую. А после и вовсе вернулся к своим делам, будто уверовав в случайность произошедшего. Я же неспешно подошла к окну и так же замедленно села напротив Лиззи. Она улыбнулась, небрежно поправила волосы и только тогда заговорила первой.

– Что-то случилось? Ты кажешься утомлённой, словно всю ночь разгуливала по пустыне.

Я поперхнулась. Считать меня за полвзгляда… Для этого требовался определённый опыт. А у неё, судя по моим наблюдениям, с этим всегда возникали большие сложности. И тут, вуаля… Буквально за две секунды она без проблем докопалась до самой сути. Неужто случайно? Испугавшись такой прозорливости, я не рискнула открывать ей правду.

– Да пустяки. Так увлеклась работой, что позабыла обо всём на свете. Ну, ты же знаешь… Новые образцы – это всегда чёртова головоломка.

– Нашли необычное? – без умысла спросила она, разом отбросив подозрения в сторону.

– Вот разбираемся. Как говорит Вадим, тут каждый камень – целая планета.

– Везёт вам, – мечтательно протянула Лиззи. – Вы постоянно сталкиваетесь с неизвестным. А я здесь как в клетке. Сижу третий год взаперти, и ничего, что выходит за грань рутины.

– Серьёзно? – искренне удивилась я. – Но ты же сама хотела работать на Марсе.

– В прошлом – хотела. А теперь проклинаю тот день, когда я решилась осуществить желаемое. Мечта хороша, пока остаётся мечтой. Жаль, постигать это нужно на личном опыте.

Мне была чуждой подобная точка зрения, но я не осмелилась возражать подруге. В конце концов, каждый решает сам, как относиться к поворотам в жизни. Что до меня, то моё пребывание здесь отнюдь не казалось неудачным выбором. Я многое вытерпела, чтобы попасть на Марс, и никогда не раскаивалась в содеянном. Хотя признаю, ожидания и реальность сходились максимум на пятьдесят процентов.

– И что будешь делать? – осторожно спросила я, стараясь хоть как-то проявить участие.

– То же, что раньше. Иных вариантов нет. Мне ещё год работать по соглашению. А как закончу, сразу вернусь домой и ни ногой за пределы родной планеты.

– Всё? Наигралась? – не удержалась я. – И даже не будешь тосковать по космосу?

– Может и буду. Вот только тоска по Земле намного сильнее, чем тоска по Марсу.

Я улыбнулась. Лиззи была права – нам всё отчётливее не хватало дома. И если сначала ностальгию глушила работа, теперь мы не брезговали и другими методами. Секс, алкоголь, развлечения в виртуальной реальности… Здесь разрешались даже некоторые наркотики. Конечно, дозированно и не во время смен, но, чёрт возьми, под нас переписали законы! Ибо доказано – несколько лет вне Земли не переварит никакая психика.

Сразу признаюсь – из всех перечисленных способов я прибегала только к виртуальной реальности. Причём избирательно, чтобы ни в коем случае не оказаться в зависимости от компьютера. А главной отдушиной для меня оставался спорт: бег, тренажёры и занятия йогой. Ну и, конечно, общение с моим любимым, чтобы хоть как-то скрасить одиночество.

– Хотя ты права, – неожиданно согласилась Лиззи. – Мне будет вечно не хватать чего-то. Земли – на Марсе, космоса – на Земле… И, очевидно, повсеместно – счастья.

– Да ты философ, – пошутила я над подругой. – А ведь пытаешься выглядеть простушкой.

– Так безопаснее. Тем более, среди мужчин, внутренне развитых, но голодных до женщин.

Я лишь кивнула, отчасти согласная с ней, и как-то нехотя приступила к завтраку. Странное дело. Мы были весьма близки, однако, по сути, совсем не знали друг друга. И то, что я только что услышала от неё, вообще не укладывалось у меня в сознании.

Лиззи несчастна, намеренно избегает мужчин и втайне желает скорее вернуться на Землю. Однако при этом ведёт себя с нами так, словно готова остаться навек на Марсе. И… где здесь логика? Могу я довериться ей, если она – сборник противоречий?

– Ты что-то скрываешь, – понаблюдав за мной, Лиззи внезапно сделала верный вывод. – Я же не дура. Не хочешь – не говори. Личные тайны порою дороже дружбы.

– Дело не в этом, – честно призналась я. – Мне нужен профи в области сновидений.

Она аж подпрыгнула, но, вовремя спохватившись, придвинула кресло и перешла на шёпот:

– Ты видела сон? Господи, ну, наконец-то! И? Не томи уж. Выкладывай, в чём проблема.

– Возможно, ни в чём, – с сомнением сказала я. – Просто сам факт кажется очень странным. Так не бывает. Тому, что это случилось, должно быть какое-то логическое объяснение.

– Вроде повышенной солнечной активности? – спросила она абсолютно на полном серьёзе.

– Как вариант, – печально вздохнула я и вкратце поведала о своём видении.

По ходу рассказа Лиззи не проронила ни слова, неотвратимо превращаясь в тучу. Но стоило мне поставить в повествовании точку, она разразилась настоящим штормом.

– Это же знак! Считай меня сумасшедшей, но в твоём сне есть элемент пророчества! А насчёт букв… Ты абсолютно уверена, что прежде не видела ничего похожего?

– Лиззи, опомнись, – снова вздохнула я. – Эта планета всегда называлась Марсом.

– Но ведь не M.A.R.S. – повторила она через паузы, словно те точки имели особый смысл.

– Это не важно, – зачем-то заупрямилась я. – Мало ли что зарыто у нас в сознании. Мне нужен ответ, какая внешняя сила могла спровоцировать подобные изменения.

Лиззи задумалась. Появившиеся на лбу морщины разом состарили её где-то лет на десять. И из беспечной, ещё почти юной девушки, она превратилась в далеко не симпатичную тётку.

– Без вариантов, – таков был её вердикт. – Или ты выпила, или ответ в наркотиках.

– Господи, Лиззи… Ты же прекрасно знаешь, что я никогда не опущусь до этого!

– А зря, – мрачно пошутила она. – Ибо прости, но я не вижу другой причины.

– Ладно, проехали. Как там твои дела? Всё ещё дуешься из-за проступка Роберта?

Роберт – биолог. По мне, так вообще балласт в этом безжизненном и холодном мире. Но там, наверху, один дальновидный чиновник решил, что мы точно найдём на Марсе органику. Пока не нашли. И вот уже третий год Роберт фактически исполняет тут роль туриста. А заодно, имея уйму времени, безрезультатно пытается заарканить Лиззи. Вернее, не так. Отношения между ними есть, однако, как правило, в состоянии ссоры. Вот и вчера их нерадивый союз треснул по швам двенадцатый раз за месяц.

– Представь себе, дуюсь, – нехотя согласилась она. – Я, если что, имею на это право. Пусть просит прощения или, в противном случае, может катиться к этой шлюхе Насте!

– Лиззи…

– А что? Я говорю как есть. Или ты искренне веришь в её невинность?

Я промолчала. Вешать ярлыки на коллег – не то, чем мне нравилось заниматься в жизни. А в случае с Настей иного не оставалось – она регулярно давала для этого повод. За двадцать пять месяцев, что мы провели на Марсе, в её активе было четыре романа. Не так уж и много, если не знать о том, что персонал базы – всего лишь десять сотрудников. И вот теперь Роберт… Конечно, он скользкий тип, но это никак не оправдывало Настю.

– Молчишь, – торжествующе заявила Лиззи. – А ведь молчание – это знак согласия.

– Пусть так. И всё же… проблема отнюдь не в ней. Ты же сама не принимаешь Роберта.

– И правильно делаю. Ему уже тридцать шесть, а он ведёт себя словно двадцатилетний. Это нормально?

Я тяжело вздохнула и предпочла воздержаться от комментариев.

– Лучше скажи, – снова защебетала она. – Как ты два года обходишься без мужчины?

– Три, – поправила я её. – Если, конечно, мы говорим о сексе. В целом – нормально. Тем более, здесь на базе я стопроцентно избавлена от соблазнов.

– Любишь его, – констатировала она. – Господи, Лена… Какое же это счастье!

Терпеть не могу, когда лезут в мою личную жизнь и делают громкие далеко идущие выводы. Это не счастье – три года торчать одной без перспектив нормального совместного будущего. Да, я люблю. И он тоже любит меня. Но наша любовь отнюдь не на первом месте.

– Не начинай, – буквально взмолилась я. – Тебе же известно, он человек профессии. А у таких, пусть даже разрушится мир, дело всегда будет стоять над личным.

– И всё равно… Я бы тоже хотела любить, – Лиззи с тоской взглянула в иллюминатор. – Но этот Роберт… Из целого спектра чувств он почему-то вызывает ненависть.

– У вас отношения, отсюда и все проблемы, – я раздражённо отставила завтрак в сторону. – Лиззи, пойми… Счастье не в голове, какими бы правильными ни казались расчёты.

– Именно там, – резко возразила она. – Ты уж поверь, я говорю как медик.

– А я – как та, кому завидуешь ты и кто всегда голосует сердцем.

Лиззи застыла с полуоткрытым ртом и где-то минуту обдумывала услышанное.

– Ну, хорошо, – согласилась она в итоге. – Пусть теперь Настя играет в отношения с Робертом. Я потерплю. Осталось всего пять месяцев. Это не срок в сравнении с двумя годами.

И с чувством гордости за озвученное решение она вдохновлённо принялась за завтрак. Я машинально допила свой чай и, попрощавшись, выскочила из столовой. Меня трясло. Отчаянно трясло изнутри. И, кажется, дело было не в сновидении.