Цитаты из книги «Исламское государство. Армия террора»

статье для . Теперь каждый британский мусульманин, отправляющийся воевать в Сирию или Ирак, становится виртуальным пропагандистом или вербовщиком таких же, как он. В качестве примера можно рассказать о Мехди Хасане, 20-летнем парне из Портсмута, который отправился на войну с намерением вступить в ИГИЛ и погиб в бою под Кобани в ноябре 2014 г. Хасан был зачислен в состав боевого подразделения вместе с несколькими друзьями из Портсмута — все их привлекли в ИГИЛ яркие описания военных успехов «Исламского государства» и жизни по канонам такфиризма. По словам Майера, «из друзей Хасана только один все еще воюет: трое мертвы, а один сидит в британской тюрьме».

Разумеется, за пределами Ирака и Сирии мотивация у тех, кто вступает в ИГИЛ, совершенно иная и почти всегда связана с неверными представлениями о том, что происходит в той или иной стране.

Среди приверженцев ИГИЛ есть и такие, кто оказался там из-за личных амбиций. Эти оппортунисты служат, как правило, рядовыми или младшими командирами. Они вступают в ИГИЛ, чтобы ослабить или развалить соперничающую группировку, продвинуться вверх по иерархической лестнице доминирующей на данный момент военной и политической силы либо для того чтобы избежать наказания со стороны «Исламского государства» за прошлые преступления, совершенные против этой организации.

Те, кто устал от многолетней гражданской войны, ради возможности жить без преступности и беззакония готовы терпеть драконовские правила, устанавливаемые ИГИЛ. Некоторые из представителей этой категории дистанцируются от ИГИЛ, чтобы избежать неприятностей, а другие ищут места, где ИГИЛ, по слухам, воздерживается от злодеяний, чтобы перебраться туда.

ИГИЛ создала видимость порядка на «управляемых» территориях, и альтернативы — власть режима Асада, правительства Ирака или ополченцев — представляются местным жителям худшим вариантом.

ИГИЛ играет на этом ощущении уязвимости и недовольстве, испытываемом суннитами. Как аз-Заркави мог нападать на корпус «Бадр» в 2004 г., так и аль-Багдади ссылается на зверства в отношении суннитов, совершаемые Силами национальной обороны, «Асаиб Ахль аль-Хакк», ливанской «Хезболлой», «Катаиб Хезболлой» и, конечно, все тем же корпусом «Бадр» в Сирии и/или Ираке, как на подтверждение того, что суннитам не на что надеяться, кроме как на халифат.

Сунниты чувствуют себя притесняемыми — Асадом, Хаменеи, а с недавних пор и аль-Малики — и не имеющими сколько-нибудь надежных или заслуживающих доверия политических представителей. Их религиозные и политические объединения воспринимаются как слабые, дискредитировавшие себя или предпочитающие отмалчиваться. Число арабских стран Персидского залива, в которых либо проживает суннитское большинство, либо у власти находится суннитское правительство, сократилось настолько, что им пришлось просить помощи у США.

Похожая ситуация сложилась в местах со смешанным населением вблизи Багдада, таких как Бакуба, а также в Хомсе и Хаме, где на политическую ориентацию людей влияет межконфессиональная напряженность.

В качестве примера можно привести Салеха аль-Авада, юриста из Джараблуса, мухафаза Эль-Хасака, который был жестким критиком ИГИЛ, пока не осознал, что «Исламское государство» — единственная сила, противостоящая курдской экспансии в его регионе. Салех принимал участие в мирных протестах против Асада и был сторонником демократических преобразований в Сирии. «Мы устали, каждый день они [ИГИЛ] обезглавливают по четыре-пять человек в нашем городе», — говорил он нам до того, как обратился в иную веру. А произошло это через несколько месяцев, когда ИГИЛ приступила к осаде Кобани — вот тогда, по словам Салеха, он и примкнул к головорезам. Многие арабы, живущие в Эль-Хасаке, разделяют его взгляды. Один влиятельный житель этой провинции сказал, что, если завтра войска «Исламского государства» войдут туда, «тысячи» присоединятся к нему сразу же, опасаясь того, что может ожидать их под властью курдов.

Они воспринимают войну, идущую на Ближнем Востоке, как борьбу между суннитами и возглавляемой Ираном коалицией и находят оправдание чрезмерной жестокости ИГИЛ, видя в ней необходимый инструмент создания противовеса и сдерживания шиитской гегемонии. Среди этих людей часто встречаются высокообразованные.