День

5 апреля.
Три года подряд пятого апреля… Вы помните, что делали 5 апреля год назад? А два года назад?

Хотя нет, постойте. Какая разница 5 апреля или 27 марта… Дело же не в дате, не в том, какой месяц и какой сейчас год. Дело в другом. Просто именно 5 апреля… Нет, давайте начнем заново. Чтобы без спойлеров. Хорошо? Итак.

Перед вами книга, в которой будет описан всего один день. 5 апреля. Утро 5 апреля 2019. День 5 апреля 2020 и вечер 5 апреля 2021. Это будет один день и один набор героев (почти). Изабель. Робби. Дэн, Гарт. Чесс и т.д. Американский писатель Майкл Каннингем словно выстраивает перед читателем шахматные фигурки на доске. Король, ферзь, ладья, слон, конь и пешки. И самой ценной фигурой тут будет вовсе не король, точнее не тот что королем зовется. Вместо черно-белых клеточек, будет карта Нью-Йорка. Вместо вертикалей и горизонталей будет сложная система родственных связей, влюбленностей и привычек, которые однажды заменили любовь. Вместо угрозы потерь, не шах и мат. А ковид и ковидные ограничения. Угроза и страх будут вполне себе реальные. Эта не шахматы, но партия будет разыграна. 5 апреля. Трижды.

«Мы любим друг друга, поскольку не можем по-настоящему любить самих себя, полагаемся друг на друга, поскольку не можем положиться на самих себя»

Эта книга о… Хм. Сложно ответить кратко. Здесь много всего. Сложные отношения в семье (Дэн обречен разгневанно любить брата, а Изабель и Робби не просто брат и сестра, а родственные души). Это история о том, что можно быть «всего лишь» дядей, но быть для племянника и племянницы третьим родителем, такое большое место занимает Робби, так он любит детей, так он к ним привязался. Это история про музыкантов и неверную музу, про неправильный выбор высшего образования, про безответную любовь. Про то, что иногда иллюзии способны превратиться в саму жизнь, когда однажды замечаешь, что каждый скучаешь по человеку, которого нет. «Не страшно, что он воображаемый, только я порой начинаю упускать из виду этот факт». Эта книга про то, что иногда не знаешь как быть дальше, не представляешь. И вдруг обнаруживаешь, что плачешь в толпе как Изабель, просто в метро, на пустом месте. Оказывается, одиночество может накрыть и прихлопнуть тебя где угодно, когда угодно, как бы ты не сопротивлялся и не отрицал, что на самом деле не одинок. Эта книга о многом, и чтобы как-то упорядочить, связать и свести воедино все эти линии смыслов и замыслов, писатель установил хронологическую ось. Центр романа – дата. 5 апреля. Разрозненные картинки пазла встали на место.

«Робби отчаянно хотел быть любимым, а это, понимает он задним числом, надежная гарантия того, что в любви тебе откажут всюду и почти все, исключая родных»

Я очень люблю Майкла Каннингема. Я читала у него «Снежную королеву», «Начинается ночь» и «Дом на краю света». И да, читая четвертую книгу уже узнаешь стиль и тон, какие-то сюжеты, черты героев. Но при всей узнанности, роман не оставляет чувство вторичности и дежа вю. Это калейдоскоп, где знакомые темы и персонажи перемешались и получился новый рисунок. Рисунок, в который хочется всматриваться. Тем более ценно то, что это новый роман писателя после почти 10-летнего перерыва.

Если вы любите современную американскую прозу, глубокую и неоднозначную, вам понравится «День». Если вам нужно прожить грусть, надежду, неуверенность в себе, поиски себя, одиночество, сопричастность, любовь… вам нужно прожить вместе с героями книги всего один день. 5 апреля. И почему бы не прожить его в марте?))

Одна из лучших прочитанных книг в этом году.
Люблю

Дом стоит, свет горит.
Из окна видна даль
Так откуда взялась
Печаль?

Майкл Каннингем. чья большая слава началась в нулевых "Часами", в двадцатых, расширив временные границы до целого "Дня", говорит, в общем, о том же. О понятном каждому желании быть там и с теми, где и кто тебя понимает, ценит, не судит. О противоположном, но не менее знакомом - бросить все и уйти, начав новую жизнь среди других людей. О разочаровании - перевалив за середину, ты, так много обещавший/ая на старте, так ничего и не добился/лась, а впереди неотвратимая потеря привлекательности, схлопывание перспектив, угасание когнитивных способностей, проблемы со здоровьем. Это если повезет и судьба не приготовила для тебя одного из сюрпризов, которым она переламывает хребты вернее и быстрее, вроде инвалидности, смерти близких, потери жилья. О том, что, вопреки всему, жизнь стоит того, чтобы жить, а близкие люди - лучший из ее даров.

Нью-Йоркская семья из Бруклина: Изабель с Дэном, она фоторедактор умирающего бумажного глянца, он - в прошлом подававший надежды музыкант, ныне домохозяин (не в смысле "домовладелец", но мужской аналог домохозяйки), заботится о детях. Пока интернет не убил бумагу, а карьера Изабель шла в гору, она успела взять в ипотеку квартиру на верхнем этаже старого дома с мансардой. Теперь наверху живет ее младший брат Робби, учитель, гей, небогатый, уже немолодой, одинокий. За плату, примерно равную ипотечному взносу. Скоро ему придется съезжать, Натан и Вайолет подросли, в одной на двоих детской разнополым детям не место. Найти в Нью-Йорке квартиру, которая была бы по карману школьному учителю с зарплатой 60 000 в год почти нереально, все либо слишком дорого, либо кошмарно.

Есть еще преподавательница колледжа Чесс с маленьким Одином и Гарт, свободный как ветер брат Дэна, скульптор не пользующихся спросом фигурок из говна и палок неожиданных материалов, который помог Чесс с зачатием ребенка "для себя". То есть, предполагалось, что на этом его участие в жизни малыша завершится. Но, как чаще всего и бывает в жизни, с ребенком нужна помощь, оказывает ее по преимуществу неработающий Дэн, а Гарт всегда поблизости. Так оно как-то все и крутится. Изабель неотвязно думает о побеге (сквозной мотив Каннингема), Робби пытается паковаться, но пока лишь перебирает памятные вещи, связанные с неслучившимися отношениями. А мог бы, между прочим, работать врачом - совсем иной уровень социальной успешности, доходов, престижа. Почему отверг в юности такую возможность? В ту бы голову, да сегодняшние мозги! Дэн вяло подумывает о том, чтобы возобновить музыкальную карьеру. И каждый по-своему несчастен. И все вместе не осознают, как богаты взаимной любовью. Жить вшестером, многие годы на ограниченном пространстве, и не возненавидеть друг друга - дар подлинной и редкой близости.

А еще у них есть Вулф, созданный братом и сестрой сетевой персонаж: обаятельный тридцатилетний детский врач, который снимает квартиру в руммейт с приятельницей Лили, но оба подумывают о покупке дома, тоже на двоих (еще один сквозной каннингемов мотив). Сетевую страничку Вулфа с уворованными в интернетах фотографиями ведет в основном Робби, Изабель корректирует общую концепцию и подбрасывает идеи. Учитывая 3 400 подписчиков, проект можно счесть успешным. Через год, когда мир усядется на карантин, все перейдут на удаленку, а Дэн начнет выкладывать в тырнетах новые баллады, у него окажется 340 000 поклонников. Робби к тому времени застрянет в Исландии, куда отправится, получив неожиданное "прижизненное наследство". Их с Изабель прижимистый отец внезапно отстегнет им по круглой сумме, она отложит свою на образование детям, он уволится и отправится в путешествие.

Начавшись описанием 5 апреля 2019 года, история продолжится пятым апреля 2020 и закончится тем же днем 2021. За два года в жизни героев поменяется примерно все, и не сказать, чтобы к лучшему, но каждый пройдет свои уроки и почти все останутся в живых. Короткая емкая книга о том, что жизнь так печальна, но все мы ее живем.

Как бы я ни любила творчество Майкла Каннингема, стоит признать: с фантазией у него так себе. Поработав над романами «Избранные дни», «Наступает ночь» и сценарием для фильма «Вечер», писатель выпустил новую книгу – «День». Поклонникам осталось запастись терпением для «Утра» и достать из заднего кармашка каннингем-бинго, в котором можно отметить наличие в свежепереведённом романе типичных для творчества писателя тем, образов и сюжетных ходов: Нью-Йорк, семья как группа близких по духу людей, грустный гей, мэтч с мужем сестры, смерть одного из центральных персонажей – не то, чтобы супероригинально, правда?! Ну да ладно, Каннингему простительно, ценим его не за оригинальность.

Я так и вижу «День» в театре. Это была бы трёхактная пьеса, действие которой разворачивалось бы в интерьерах двух бруклинских квартир и одного загородного дома. Изабель, мать двоих детей, наблюдающая за тем, как и работа, и муж становятся интересны ей всё меньше и меньше, постепенно мысленно двигается к идее жить с младшим братом. Робби, променявший возможность стать врачом на работу школьного учителя, после разрыва отношений находит утешение в семье старшей сестры. Дэн, чей когда-то записанный рок-альбом зарыт в братской могиле тех, с кем не случилась «ошибка выжившего», пытается вернуться к музыке в статусе отца двоих детей, продолжая обесцвечивать уже начинающие редеть волосы. Они все в чём-то просчитались, и в результате в зените своей жизни вместо того, чтобы наслаждаться плодами принятых решений, судорожно оглядываются по сторонам и пытаются отмотать назад. Единственный, из героев Каннингема, у которого реально всё хорошо – когда-то вымышленный Робби и Изабель Вульф – кудрявый гетеросексуальный педиатр, легко жмущий от груди восемьдесят кило. От имени Вулфа Роб каждый день постит в Instagram украденные на просторах сети фото и собирает порцию лайков, удостоверяясь, что идеальная жизнь может быть только у тех, кого никогда не существовало в реальности.

Странно читать в рецензиях, что «День» – роман о ковиде, тем более в 2025-ом это звучит, скорее, как антиреклама. Конечно, в книге есть приметы изоляционного времени (действие происходит с 2019 по 2021): бедные нью-йоркцы отказались от проветриваний, боясь, что вирус залетит в дом вместе со свежим воздухом, никто больше не посещает кладбища, а добраться с одного континента на другой стало сложнее, чем в доколумбовы времена. Но ковид для Каннингема – лишь очередное литературное воплощение смерти, которая всегда где-то рядом, и от которой невозможно укрыться ни в мансарде бруклинской квартиры, ни в лесном домике средь природных красот Исландии. Объятий близких или лайков трёх тысяч подписчиков недостаточно для того, чтобы спастись от бесславной кончины, способной настигнуть нас в любом возрасте. «Спасенья нет, мы все обречены» – как бы имеет в виду Каннингем и добавляет: «так может перестать уже откладывать на потом то, что хотели сделать ещё вчера?!»