Глава 6. Мари Нойманн

Кристоф сказал, что ночами теперь нужно дежурить по двое, и один из пары, по возможности, должен быть военным. Можно к гадалке не ходить, чтобы понять, кто заступит на первую ночную вахту после не очень удачной разведки. Шан всё ещё выздоравливал, Айзек, Рашми, Джессика и он сам должны были отдохнуть. Ну а Мичико – просто врач-биолог, ей такую ответственную задачу доверить нельзя. В общем, как Мари и предполагала, первая же смена досталась ей и Диме. Им выдали оружие, которое раньше никогда не давали дежурным. Она своё аккуратно повесила на стене в выделенной дежурке в первом модуле, а Дима, будучи военным, перекинул снаряжение через плечо и стал выглядеть как космодесантник. Вот любопытно, что она сделает, если засечёт НЛО, и что будет делать Волков с этой пукалкой против технологий инопланетян? Смешно. Но Мари уважала порядок, и раз так требовалось по протоколу безопасности, она будет от начала и до конца выполнять всё, что положено. Правда, если честно, очень хотелось спросить, кто и на какой случай составлял такой протокол. Нужно уточнить у Димы, он, как офицер, наверняка знает.

А вот, собственно говоря, и он: в дверь дежурной каморки постучали, и тут же туда заглянула белобрысая Димина голова с привычной улыбкой. «Весьма вовремя», – мысленно подметила девушка.

– Мари, составить компанию? У меня пара кружек кофе, – в проёме показались две руки, в которых было по прозрачной кружке с кофе. А чем он, интересно, стучал и открывал двери шлюза? Фокусник, блин.

– Да, проходи. Кофе – то, что нужно, спасибо. Ужас, организм никак не может привыкнуть к суткам на сорок минут длиннее, – вслед за руками с кружками и головой вплыл сам Дима и аккуратно, ногой, прикрыл за собой дверь.

Вообще, она больше любила латте, а не чёрный кофе, но тут выбирать не приходилось. Молоко имелось только сухое и сгущённое, которое она, кстати говоря, первый раз попробовала в космосе. Говорят, это русские «затащили» туда свое любимое лакомство. Айзек как-то рассказывал им, что американцы во время Второй мировой поставляли русским много консервов, среди которых было и сгущённое молоко, и именно оно как-то особенно полюбилось. Вообще, как она потом поняла, такое лакомство есть во всех странах, но в основном используется для приготовления десертов, а русские едят его чуть ли не ложками. Так что в космосе, где любая пища, которая долго хранится и потребляется из тюбиков, становится частью рациона, «сгущёнка» прижилась. Но латте с ним выходил отвратительный, слишком сладкий и густой. А сухое молоко можно добавлять разве что в растворимый кофе, да и то, вообще говоря, мерзкое месиво получается. Так что сейчас и американо вполне сойдёт.

– Меня тоже в сон клонит. Вот, решил, что вдвоём, да ещё и с кофе, проще будет отдежурить, – Дима по-хозяйски уселся рядом с ней и поставил кофе на стол.

Порой Мари не понимала сама себя. Что она в нём нашла? Айк был солиднее и сильней, Шан собраннее и умней, Крис харизматичней и красивей. Да и кроме них было в мире полно мужчин. Но как-то так вышло, что ей нравился Дима. И не просто нравился, она чувствовала, что полюбила его. Однако, сам Волков не проявлял признаков влечения. Лёгкий флирт. Шутки. Улыбки. Время от времени в его глазах мелькали даже какие-то эмоции, но разобраться в их природе она просто не могла. И уж чего точно не могла Мари Нойманн, так это взять инициативу в собственные руки. Не потому, что была не уверена в себе. Она прекрасно знала, что красива. Привлекала разных мужчин. Умных и спортивных. Влиятельных и творческих. Юных и в возрасте. Нет, в своих женских чарах она не сомневалась. Именно поэтому, будучи умной, оказалась в плену собственной логики: если она красива, а Дима ничего не предпринимает, то значит ничего к ней не испытывает. Включив чары, она бы смогла завлечь его в объятия, но не найти место в его сердце. Так что, Мари любила парня тихо, пряча это не только от всех, но и от самой себя.

При каждом удобном случае она радовалась общению, не пыталась из протеста избегать его. Надеялась ли на взаимность? Несомненно. Делала ли что-то специально? Нет. Только помогала Волкову, болтала с ним, делилась идеями. Была рядом, как тень. Впрочем, происходящее нельзя было назвать неприятным. В этом театре ей досталась особая, красивая роль, и Мари играла её профессионально, как делала всё остальное. Но даже если посмотреть на Диму не как на потенциального любовника, а как на друга и товарища, то из всех мужчин на планете он казался самым идеальным кандидатом – весёлым, любопытным, эмоциональным. При этом не таким «правильным», как Кристоф, не таким упёртым трудоголиком, как Чжоу, и не таким чванливым, как Айк.

– Да, давай дежурить вместе. А что там в четвёртом? – приняла она его приглашение и придвинула к себе чашку с кофе.

– Все ушли на боковую, вроде. Не следил. На кухне и в кают-компании никого.

Мари подметила, что Дима часто ходил кругами по колонии, заглядывая то в третий модуль, то в кают-компанию, проверить, «есть ли там кто-то». Увы, она уверена, что он искал там не абы кого, а конкретно Комацу. Наверняка, если бы врач сейчас там была, Волков бы сюда просто-напросто не пришёл. Зацепила его чем-то худенькая японка. Хотя улыбка у неё была милая, не поспоришь, но в целом, она же явно та ещё стерва. Да, вот что самое сложное в роли «тайной влюблённой». Рано или поздно Дима найдёт себе другую. И, учитывая сколько времени им нужно прожить в коллективе, это будет одна из новоиспечённых марсианок. Где-то с середины полёта ей стало казаться, что он выделяет Мичико, не афишируя это. Никто, кроме неё, и не заметил бы, но Мари слишком внимательно следила за жизнью Димы. Обидно и больно, но поделать ничего нельзя.

– Всё думаю, что же это было, – Диме не нужно было пояснять ей, о чём он, сегодня все разговоры были об одном. – Я склонен верить в то, что это НЛО.

– Вот насчёт «склонен верить»… Дима, а скажи мне, что за протокол безопасности, который подразумевает наличие оружия на базе, и заранее прописанные правила поведения в такой ситуации? – она решила перевести разговор на интересующую её тему.

Волков посмотрел в кружку, отхлебнул и повернулся к девушке с ироничным выражением лица.

– Знаешь, Мари, это старая традиция. Ещё со времен космической гонки в США и СССР все космонавты были военными, и им полагалось оружие. МКС строили уже после окончания холодной войны, но для армейских космическая станция была в первую очередь военной базой, и в стандартных протоколах прописано всё, включая действия космонавтов на случай войны внизу. Поэтому и у наших, и у американцев на МКС были свои кейсы с оружием для захвата станции. Это как бы секрет, хорошо? – он подмигнул ей и снова отпил кофе.

– Понятно, хотя и неприятно, – Мари ожидала чего-то подобного, политики вечно превращают в военную любую технологию и везде ищут возможность применения силы. – Но при чем тут колония на Марсе? Тут вы тоже планируете устроить первую марсианскую войну в случае каких-то проблем на Земле?

– Я тебе всё рассказал, чтобы ты поняла, что в России и США космос де факто находится в руках военных. А они ищут угрозу везде, где ей даже не пахнет. Любой космический объект такого масштаба имеет военное значение. И да, они насоставляли кучу протоколов, есть штук семь таких на случай непредвиденной угрозы извне или любого подозрения на инопланетную деятельность. Конечно же, никто о таком официально сообщать не будет, гражданские засмеют. Однако, в армии всегда считали, что лучше застраховаться от любой случайности. Это, кстати не секрет для тех, кто участвует в миссии. По уставу экспедиции ты можешь спросить о любом протоколе, и тебе предоставят информацию. С правительством Германии, как я понимаю, это тоже согласовано, как и с нашим.

– Вот ведь чудики, слов нет, – Мари улыбнулась.

Всё и правда выглядело нелепо. Люди летят на Марс. Люди составляют правила действия на случай того, если на них нападут марсиане. Кто-то в кабинетах, совсем не веря в такое, выдал им оружие. Но так уж ли не веря?

– Дима, а как ты думаешь, могут ли правительства знать о том, что НЛО существуют?

Волков засмеялся. У него был очень светлый, чистый и довольно заразительный смех.

– Мари, у них есть протоколы даже на случай зомби-апокалипсиса и всемирного потопа. Кому-то просто нечем заняться. Зато теперь, если мы подтвердим, что обнаружили НЛО, кто-то получит медаль за то, что предусмотрел. А кто-то выговор за то, что предусмотрел недостаточно. Такая у них служба. А нам бы тут разобраться, пока сюда не примчались сотрудники ФСБ и ЦРУ и не отправили нас по домам, взяв расследование в собственные руки! – продолжал смеяться Дима. Мари тоже начала хихикать. Она представила астронавтов в чёрных костюмах и тёмных очках в скафандре, которые ходят по Марсу и натягивают ленточки «не проходить». Как бы случайно, смеясь, она схватила Диму за плечо, а он не переставал подливать масла в огонь:

– Да, да, представляешь себе картину? Сначала они объявляют карантин, а потом делят наши модули на территории разных стран и начинают не столько разведку Марса, сколько разведку друг против друга, подозревая, что кто-то уже вступил в контакт с марсианами, и теперь инопланетянин прячется в модуле у китайцев, например!

– Да, представляю берлинскую стену в четвёртом блоке! Ты бы сбежал ко мне? – Дима перестал смеяться и очень серьезно посмотрел на неё. Мари, Мари, зачем ты это сказала? Остынь, девочка.

– Ты выросла в очень демократическое время – права человека и всё такое, – сказал Волков. – Уверяю тебя, если бы такое произошло, мы бы все сидели в уютных камерах, и нас бы очень вежливо расспрашивали о том, что мы видели. Очень вежливо. Так что нам действительно нужно выяснить, что там был за объект, и либо предъявить достаточные доказательства того, что это особенности съёмки, либо предоставить живого пришельца, чтобы дальше все вопросы задавались ему.

А он ведь прав. Любое незнание порождает подозрения, подозрения порождают обвинения, обвинения приводят к заговорам и шпионско-политическим игрищам. Может быть кроме тех, «доступных» ей протоколов, на станции есть ещё и тайные указания на такой случай. У неё, конечно же, нет. Но у Волкова, Кинга и Чжоу вполне могли быть. Что-то вроде «устранить других и вести контакт от имени государства». Неприятно.

– Дима, у тебя ведь нет инструкции, чтобы в случае контакта устранить нас всех? – она сделала вид, что шутит, и улыбнулась.

– Всех? Что ты, конечно, нет. По крайней мере, не таких красивых девушек, как ты! – Волков улыбнулся в ответ, но как-то натянуто. Да, она была красивой девушкой. Но, судя по тому, что он выбрал японку, недостаточно красивой.

– О, ты считаешь меня красивой? – спросила Мари и тут же пожалела.

– Конечно! – Дима не понял её намека. Мужчины, порой, такие деревянные. Какая разница, если тебя считают красивой, но общаются только как с другом. Надо перевести тему. Не в этот раз, Мари, увы, не в этот.

– Дима, раз всё так серьёзно, мы должны разобраться. Какие у нас есть версии? – она подумала о том, как невовремя закончился кофе в кружке. – Давай обсудим и сходим ещё за кофе.

– Я сам сбегаю чуть позже, ты же должна сидеть тут, за пультом, так что побуду официантом, – учтиво ответил он. – Я бы выдвинул как основную версию то, что эта штука улетела раньше, чем ребята туда пришли. Самую логичную. Ну, можно, конечно, рассмотреть и версию Мичико о том, что она стала невидимой.

Мичико. Всё время он напоминает о Комацу. Обидно. Особенно учитывая, что сама японка не хочет принимать его внимания, ей нравится Кристоф, это же всем очевидно. Ну или хотя бы Мари. Потому что, следя за Димой и заметив его внимание к Мичико, она начала внимательно следить и за той. Несложно было заметить, что внимания Волкову она не уделяет, в отличие от Криса, которому, как казалось Нойманн, никто особенно не нравился, – он одинаково любезно и галантно вёл себя со всем девушками, как истинный француз. То ли ещё не выбрал, то ли вообще не интересовался противоположным полом. Если так, то кому-то из девушек, да и самому Крису будет грустно в колонии. Но это три года, всего три года. Ей тоже предстоит быть одной всё это время.

У Мари раньше был парень, Эрик. Довольно длинные отношения, и всё, вроде бы, шло к свадьбе. Однако, когда он узнал, что невесте предложили участие в программе колонизации, сразу бросил её. Даже не пытался отговорить. Было обидно. Вполне возможно, если бы он попытался её удержать, она бы отказалась от миссии. Ради него. Но судьба распорядилась иначе. Эрик сказал, что это слишком важно для неё и для человечества, и он не будет стоять между ней и космосом. И уехал со всеми вещами. А ей потом казалось, что парень просто нашёл красивый повод её бросить и выглядеть благородно.

В итоге два года подготовки она провела одна, сосредоточившись на работе, перестала общаться с друзьями, мало виделась с семьёй, проводя много времени в Москве и в Хьюстоне в центрах подготовки космонавтов. В российской столице она и познакомилась с Димой. Сначала она его воспринимала только как коллегу, но Волков её чем-то зацепил, видимо и сам того не желая. Вот уже три года, как у неё никого не было, и Мари твёрдо знала, что из всех мужчин не только на Марсе, но и на Земле ей нужен только Дмитрий Волков. Впрочем, брысь, брысь такие мысли, опять отвлеклась.

– Мари, а есть ещё снимки с «Одиссея»? Отключила ли Джессика фотографирование окрестностей лагеря в высоком качестве? – внезапно спросил Волков. Чёрт возьми, Димочка, гениально.

* * *