Глава 4

Испания встречала гостей сильным проливным дождём. Ранним утром небольшой самолёт с символикой Х- 5 пробежался по полосе и замедлил ход у одного из отдалённых ангаров, расположенных в аэропорту города Толедо. На протяжение веков считающегося городом лучших оружейников. Сразу же подали трап. Боковая дверца самолёта открылась, пропуская Боуда и отца Джонатана. Кивнув на прощание стюардессе, что стояла возле двери, Боуд приподнял воротник плаща и шагнул под дождь. В отличие от Боуда, отец Джонатан даже не попытался укрыться от проливного дождя. Он стал спускаться по трапу вслед за Боудом. Чувства священника выдавало напряжённое лицо. Со стороны казалось, будто он настолько поглощён некими размышлениями, что даже не замечает дождя. В двадцати шагах от основания трапа стоял чёрный джип. Возле джипа стоял моложавый мужчина в сером плаще и такого же цвета шляпе. Едва Боуд и отец Джонатан спустились вниз, он быстро подошёл к ним и, представившись агентом спецслужб Испании по фамилии Састеро, жестом пригласил их следовать за собой.

Меньше чем через минуту, чёрный джип рванулся с места и, покинув территорию аэропорта, помчался по ровной дороге. Сидя на заднем сиденье рядом с отцом Джонатаном, Боуд не раз косился в его сторону, пытаясь понять, о чём тот думает. Однако не пришёл ни к одному конкретному выводу. Прислушиваясь к звукам дождевых капель, которые гулко бились о крышу машины, Боуд погрузился в раздумья. Он всегда любил раскладывать ситуацию по частям, для того, чтобы ясно представлять причины и действия. Хотя этот случай стал несомненным исключением. Боуд пока не знал, зачем он приехал в Толедо, и что именно будет здесь искать. После событий в часовне, он поручил Метсон выяснить природу этого слова. Оказалось, что Санта- Томе всего лишь церковь в Толедо. Она была широко известна, благодаря некой картина знаменитого художника. Ни названия картины, ни имя художника Боуд не запомнил. Он не считал нужным этого делать. Да и зачем? Скорее всего, они сегодня же отправятся обратно в управление. И с пустыми руками. Логика подсказывала именно такой вариант развития событий. Логика, но не интуиция. Интуиция вызывала в Боуде непонятное волнение. У него появилось чувство, что события в часовне странным образом связаны с возможными событиями в церкви Санта- Томе. Каким образом? Возможно, он поймёт эту непонятную связь, когда окажется на месте. Размышления Боуда прервал голос Састеро.

– Мы никогда не слышали о вашем управлении. Однако канал, по которому вам просили помочь, вызывает глубокое уважение. Даже ЦРУ не всегда может использовать этот канал. Могу я узнать, что вам понадобилось в церкви Санта- Томе? Надеюсь, ваш приезд не связан с желанием посмотреть картину Эль- Греко?

«Эль- Греко. Точно!» – вспомнил Боуд. «Именно так звали художника».

– Мы получили косвенные сведения, что в этой церкви должны произойти некие события. Возможно, они действительно будут иметь место, а возможно, и нет. Мы приехали проверить эти сведения.

Отвечая, Боуд покосился на отца Джонатан. Тот даже не обращал внимания на разговор. Сжав в руках крест, священник усиленно молился, чем вызвал у Боуда непонятное беспокойство.

– Понятно, – неопределённо протянул с переднего сиденья Састеро и тут же добавил. – Мы уже подъезжаем!

Боуд посмотрел в окно. Машина двигалась по очень узкой, но живописной улочке. Вывески маленьких магазинчиков, кафе и пивных баров сменялись друг за другом. Боуд отметил один из баров, пообещав себе обязательно туда зайти. Неожиданно машина резко затормозила. Послышалась нелицеприятная речь на испанском, которую тут же сменил вежливый английский.

– Приехали!

Састеро, а за ним Боуд и отец Джонатан вышли из машины. Боуд по привычке оглянулся по сторонам. Они находились на той же узкой улочке, с двух сторон окружённой двухэтажными маленькими домиками с очень красивыми балконами. Несмотря на ранний час, балконы были до отказа забиты людьми. Многие из них были одеты в ночные халаты. Они о чём-то перешёптывались и указывали рукой в одно и тоже место. Боуд проследил центр всеобщего внимания. Первое, что бросилось ему в глаза, была колокольня. Высокая узкая колокольня, которая своими формами больше напоминала минарет. Слева от колокольни расположилось небольшое и очень старое здание церкви. Боуд сделал последний вывод, увидев огромный крест, выбитый у основания крыши. Небольшой двор с редкими постройками перед церковью. Карета скорой помощи у самого входа. Железное ограждение с воротами, перед которыми стояли…полицейские. Увидев полицейских, Боуд незаметно для себя самого вздрогнул. Састеро заметил, как подействовал вид полицейских на Боуда. Они обменялись понятными друг другу взглядами и одновременно стали искать отца Джонатана. Возле машины его не было. Они увидели его стоящим перед полицейским. И Састеро, и Боуд двинулись в его сторону. Полицейские не позволяли пройти отцу Джонатану за оцепление. Эту проблему быстро решил Састеро. Предъявив удостоверение, он сказал несколько слов полицейским. Сразу после этого все трое беспрепятственно направились к дверям церкви. Едва оказавшись внутри, и Боуд, и Састеро остановились, тогда, как отец Джонатан со всех ног бросился вперёд. Оба с глубоким потрясением и ужасом смотрели на…распятого под куполом священника. В глаза сразу же бросалась ряса. А, вернее, многочисленные прорехи, края которых были окрашены в красный цвет. Голова священника безвольно свесилась на грудь. Вся стена до самого алтаря была в крови. По обе стороны от распятого тела были приставлены лестницы. Справа от тела работали люди в белых халатах, слева люди в комбинезонах. Они о чём-то перешептывались между собой и при этом старались, как можно безболезненней снять тело. В церкви раздался громкий, полный боли голос отца Джонатана:

– Оставьте мученика! Уж не видите разве, что он умирает?

Около двух десятков врачей и спасателей одновременно устремили взгляды на отца Джонатана. Пока они пытались понять, как им поступить дальше, отец Джонатан опустился на колени внизу, под телом распятого священника и молитвенно сложив руки, поднял взгляд. В церкви начали раздаваться слова молитвы на латыни. И словно вторя им, глаза…распятого священника начали медленно открываться. Взгляд устремился на коленопреклоненного отца Джонатана. А чуть позже раздался хриплый шёпот умирающего:

– «volaticus daemon… barathrum…, vindicare natus…sidus septem quattuor septem»!

Вместе с последними словами отлетела душа несчастного. Глаза медленно закрылись. Люди на лестницах подали красноречивые знаки, не оставляющие никаких сомнений в том, что именно произошло. Тело сразу же сняли с креста и спустили вниз. Затем погрузили в карету скорой помощи. За то время, пока тело покидало здание церкви, никто не издал не единого слова. Царило гнетущее молчание. И лишь когда карета скорой помощи покинула церковный двор, Боуд подошёл к отцу Джонатану. Тот по-прежнему стоял на коленях. Голова была опущена. Губы издавали едва различимый шёпот. Правая рука сжимала крест. Боуд осторожно положил свою руку сзади на плечо священника.

– Ты понял эти слова, Джонатан? О чём он говорил? – тихо спросил Боуд.

Отец Джонатан несколько раз судорожно вздохнул и лишь после этого прерывающим голосом едва слышно ответил:

– Крылатый демон…бездна…спасите сына….звезда семь…четыре… семь…….

Глава 5

Церковь Санта-Томе

«Крылатый демон…бездна…спасите сына…звезда семь…четыре… семь…….»

Боуд всё время повторял эти слова в уме, пытаясь понять их возможное значение. Он со всей тщательностью обследовал церковь. Отдавая одинаковое внимание как полам, так стенам и сводам церкви. Особого внимания, вне всякого сомнения, заслуживали статуи святых. Возле одной из них Боуд задержался особенно долго. Его тревожила навязчивая мысль. Почему статуи не пострадали? Полы в церкви напоминали последствия землетрясения. Огромные плиты были вывернуты и навалены друг на друга. Стены полностью изрешечены. Повсюду виднелись белые сколы, словно их расстреливали прямой наводкой из орудий. Скамьи,…те вообще были превращены в щепки. Весь пол в церкви был ими усеяны. А статуи остались невредимыми. Почему?

– Не хотите взглянуть, мистер Боуд?

Негромкий голос прервал размышления Боуда. Чуть помедлив, он направился к одной из стен, возле которой стоял Састеро и что-то пристально рассматривал. Едва Боуд подошёл, Састеро указал на обломок деревянной ножки, который торчал в стене и, по всей видимости, являлся объектом его внимания.

– Каменные стены толщиной в три метра,…думаю, если я сейчас отойду и выстрелю в стену, пуля отскочит, лишь слегка оцарапав камень. Как же мог попасть сюда этот кусок дерева?

Хотя голос Састеро звучал тихо, однако те люди, которые всё ещё оставались в церкви и пытались навести здесь порядок, прервали работу и устремили настороженные взгляды в их сторону.

– Я бы никогда не поверил, что подобное возможно. Однако я вижу собственными глазами этот обломок, торчащий в каменной стене, – Састеро ухватился двумя руками за край торчавшего обломка и попытался его вытащить. Но…эта попытка оказалась безуспешной. Обломок намертво засел внутри. – Их здесь сотни и у меня нет объяснения. У меня нет версии по поводу произошедшего здесь. О том, каким образом священник оказался распятым на кресте под самым куполом. Но самым загадочным для меня выглядит, – Састеро бросил на Боуда весьма выразительный взгляд и только потом закончил, – ваше присутствие здесь. Не хотите объяснить истинную причину вашего приезда, мистер Боуд?

Боуд бросил такой же выразительный взгляд на Састеро. И вместо ответа спросил:

– Вы верите в Бога?

– Я католик! – ещё более выразительным голосом ответил Састеро. На его лице появилось недоумённое выражение. – Я не понимаю, каким образом связано моё вероисповедание с ответом на вопрос, который был вам задан?

– Это и есть ответ на ваш вопрос, господин Састеро! – Боуд по обыкновению был лаконичен. – Сожалею, но это всё, что я могу сообщить вам.

Некоторое время с лица Састеро не сходило недоумение, но потом оно начало приобретать осмысленное выражение.

– Понимаю…ваше управление…

– Ваши слова слышат, коллега!

Эти слова Боуд произнёс шёпотом, склонившись, словно невзначай, к самому уху Састеро.

– Посмотрите на лица этих людей…они в ужасе. А вы ещё больше их пугаете. – Боуд отодвинулся и уже громко добавил. – Благодарю вас за помощь. Мы с отцом Джонатаном побудем здесь какое-то время, а потом уедем обратно…в США. Мы постараемся держать вас в курсе событий. Во всяком случае, на первый взгляд дело совсем простое.

– Можете рассчитывать на меня!

Свои слова Састеро подкрепил уверенным взглядом, значение которого было ясно только для них двоих. Кивнув в знак признательности, Боуд отошёл от него и направился в сторону отца Джонатана. Хотя священник и встал с колен, но оставался у той же стены и внимательно разглядывал пятна крови на стене. Идя в сторону отца Джонатана, Боуд то и дело поглядывал себе под ноги. Щепки лежащие под ногами всё время вызывали хруст, который самым жутким образом расходился эхом по всей церкви. Хотя этот хруст звучал непрерывно, люди, находившиеся в церкви, всё время вздрагивали, заслышав его, и настороженно оглядывались по сторонам, словно предчувствовали опасность. Заслышав шаги за своей спиной, священник обернулся. Отец Джонатан встретил Боуда вопросительным взглядом. Тот развёл руками в обе стороны, показывая тем самым, что далёк от понимания происходящего. Отец Джонатан незаметно кивнул головой и едва слышно прошептал:

– Всё не просто, Джеймс…всё очень не просто,…это лишь первый мученик. Будут и другие. Нас ждут великие бедствия…

Боуд встрепенулся. Он с надеждой посмотрел на отца Джонатана.

– Тебе понятен смысл этих странных слов?

– Всех. За исключением последних. Ибо в них, как мне думается, заключена надежда на наше спасение.

Оба разговаривали очень тихо, лишая возможности окружающих их людей подслушать этот странный диалог.

– Тогда объясни мне смысл того, что ты сумел понять… – продолжить Боуду помешал не вовремя раздавшийся звонок. Сделав извиняющийся жест в сторону отца Джонатана, Боуд достал трубку телефона из внутреннего кармана пиджака и отошёл на несколько шагов назад. Он разговаривал не больше минуты. Когда Боуд вернулся обратно, на нём лица не было. Он был белее мела. Однако отца Джонатана ничуть не удивили подобные перемены. Он встретил Боуда коротким вопросом.

– Четвёртый уровень появился,…не так ли, Джеймс?

– Откуда ты знаешь? – подавленный голос Боуда никак не вязался с изумлением, светившимся в его глазах.

– Я прав?

– Да. Метсон сообщила, что этой ночью спутники зафиксировали пять всплесков четвёртого уровня. И именно здесь. В Толедо. Вначале она думала, что это всего лишь ошибка, но…сигналы продолжают поступать. А вместе с ними появились и очень тревожные новости… но откуда ты обо всём узнал, Джонатан?

– Из слов мученика и послания Святого Генриха, – после короткого, но очень напряжённого молчания ответил отец Джонатан, и пророческим голосом, от котором повеяло ледяным холодом и некой отрешенностью, продолжил. – «Бездна взывает к бездне». Архангелы Сатаны вышли из бездны. Они создадут новое войско. И на сей раз нам не удастся спастись. Зло двинется на человечество всей своей мощью.

– А как же Евстас? – не выдержал Боуд. – Ведь он остановил их в прошлый раз. Так почему ты думаешь, что на этот раз не сможет?

– Крылатый демон…бездна…спасите сына….– отец Джонатан поднял на Боуда потерянный взгляд. – Ты не понимаешь значение этих слов, Джеймс? Все три слова указывают на одно и тоже. Крылатые демоны…это стражи Сатаны. Кого ещё можно назвать бездной, как не самого Дьявола? И чьего сына надо спасать? Он здесь, Джеймс. Он был здесь этой ночью. И это он вытащил из бездны своих архангелов. Никому больше не под силу сотворить такое. Он пришёл наказать своего сына, ибо тот восстал против родного отца. И когда сын падёт, мы все погибнем.

С каждым словом отца Джонатана Боуд менялся в лице. В конце его речи лицо Боуда приняло неестественный серый оттенок. Неужели всё начинается снова? – раз за разом повторял он, пытаясь отряхнуть с себя ужас, навеянный словами отца Джонатана. «Невозможно, невозможно,…однако всё указывает именно на это. События, имевшие здесь место,…дело не человеческих рук, а значит, слова Джонатана имеют под собой серьёзную основу, очень серьёзную,…и если они подтвердятся, то они окажутся в гораздо худшем положение, нежели пребывали во время первой битвы со злом».

– Проклятье! – вырвалось у Боуда. – Что же нам делать, Джонатан? Мы не в состояние остановить этот ужас…нам не на кого надеяться и нет ничего…

– Есть! – резко перебил его священник.

– Есть? О чём ты, Джонатан?

– Последние слова…звезда…семь…четыре…семь,… они были сказаны после слов «спасите сына». Не значит ли это, что это та самая нить, которая приведёт к спасению?

– Ты у меня спрашиваешь? – поразился Боуд – Да я и близко не имею представления, что они могут значить. К тому же, это всё, что у нас есть, Джонатан. С какого…

– Не всё!

– А разве было что-то ещё?

– Знак!

– Какой знак, Джонатан?

– Знак указательным пальцем. Мученик указал пальцем на одно место, когда произносил последние слова.

– Я ничего такого не заметил. Ты не мог ошибиться, Джонатан?

– Нет. Я ясно видел этот знак.

– И где же это место?

Вместо ответа отец Джонатан направился к маленькому ответвлению, исходящему из главного зала церкви. Боуд ничего не понимал, но, тем не менее, направился за ним следом. Через минуту оба стояли на маленькой, окружённой стенами, площадке. Высоко над головой зиял купол, по которому в разные стороны растекались ручейки воды. Место, в котором они стояли, было совершенно пустым. Ни статуй, ни надписей. Только на одной из стен красовалась живописная картина. Боуд с некоторым удивлением осмотрел место, в котором они находились. На его лице появилось недоумённое выражение, которое выразилось в вопросе, адресованному отцу Джонатану:

– Здесь?

– Именно сюда указывал мученик! – последовал уверенный ответ.

– Но я ничего не вижу, кроме этой картины. Думаю, скорее всего, тебе привиделось, Джонатан. Это место ничего не значит.

– Ты неправильно думаешь, Джеймс. Неправильно. Но здесь мы подошли к грани, за которой я бессилен тебе помочь. Дальше нас может повести лишь твой ум, Джеймс. Я помолюсь за тебя.

Отец Джонатан неожиданно для Боуда оставил его и ушёл. Боуд некоторое время смотрел вслед священнику, а затем пробормотал себе под нос: