Глава 9

В середине июля на одной из законспирированных квартир около Ленинградского вокзала полковник ФСБ Прохоров заслушивал доклады своих людей. Прохоров восседал за столом в небрежной позе, перед ним сидели четыре человека.

– Что известно из Ростова? – спросил у первого Прохоров.

– Мазуров начал вести активные действия. Он убирает в основном тех, кто работает с Ираклием. Ему помогает местная милиция, которая, ко всему прочему, устраивает обыски проезжающих автопоездов.

– Есть провалы?

– Ни одного. Поставки идут по графику.

– Отлично.

– Однако существует опасность разоблачения. Людям Мазурова удалось разыскать двух цыган, которым «Дохлый» продавал наркотики. Они могли видеть схему провоза. Если так, то «Мазур», скорее всего, узнает обо всем.

– Так я же приказывал, никаких действий во время маршрута! – повысил голос Прохоров. – Как вы могли прошляпить такое?

– Мы следили за машинами в определенных точках. По-видимому, «Дохлый» сгружал товар где-то между ними.

– Мы не можем допустить утечки. Если «Мазуру» станет известно о наших действиях, возникнут огромные проблемы.

– Ликвидировать «Мазура»?

– Ликвидируйте цыган. Тем самым мы предотвратим утечку, а пока «Мазур» будет выяснять отношения с цыганами, Ираклий сам с ним разберется. Кстати, что там по Ираклию? – Спросил Прохоров второго.

– По Ростову ничего, – ответил второй, – ему не до «Мазура». Ираклию удалось подмять под себя две бригады в Тольятти. В данный момент он занимается еще одной, самой крупной – «бригадой Моченого», которая контролирует ВАЗ. Требует с них пятьдесят процентов доли. Однако известно, что Моченый наотрез отказался платить. После отказа «Моченого» Ираклий послал в Тольятти Касыма. Для каких целей – пока не известно.

– Не вмешивайтесь в события, – приказал Прохоров, – только следите! А что по Стрельникову узнали? – спросил он у третьего.

– Несколько дней назад осудили. Никаких контактов с группировками. «Дохлый» убил его дядю – лесника, Стрельников отомстил.

– Закройте эту тему, она нам не нужна. И займитесь Матвеевым. Я хочу знать о нем все: куда ходит, с кем дружит, что любит, даже какой туалетной бумагой пользуется. И последний вопрос – это профессор Никольский.

– Наотрез отказывается от сотрудничества, – доложил четвертый. – Он отклонил предложение об освобождении сына из тюрьмы. Считаю невозможным уговоры.

– Никаких действий против Никольского не предпринимать без моего приказа. Все на сегодня. Встречаемся ровно через неделю, если ничего экстренного не произойдет.

Глава 10

В четверть часа езды от Самары в стороне от жилых кварталов расположилась колония для несовершеннолетних преступников. Колония представляла собой квадрат, окруженный высокими стенами. На территории колонии разместились несколько зданий: здание администрации колонии, библиотека с читальным залом и кинозалом, казарма для солдат внутренней службы, спортзал, несколько мастерских, а также самое длинное здание – или барак как его называли. В нем содержались преступники, не достигшие восемнадцатилетнего возраста.

Барак был разделено на восемь больших помещений, каждое из которых имело свое название. Кроме того, здесь имелись туалеты, общая душевая, комната для проведения досуга, где стоял телевизор, и просторная столовая.

Колония для несовершеннолетних сильно отличалась от взрослых зон не только обстановкой, но и относительной свободой передвижения. Воспитанников, правда, под охраной, не раз выводили в город. Или устраивали им походы по грибы в ближайшие леса. Наверное, поэтому колония напоминала не тюрьму, а скорее, охраняемый интернат.

В один из августовских дней, около двух часов дня, все осужденные собирались на летней спортплощадке во внутреннем дворе колонии. Ежедневно, но только в летние дни, они проводили время играя в футбол. Начальство колонии поощряло спортивные увлечения своих воспитанников.

Наигравшись в футбол, ребята, разбившись на группы, разбрелись по площадке. Одни отдыхали, другие вели оживленный разговор. В центре одной из таких групп, развалившись на скамье, полулежал долговязый парень по прозвищу Шнырь. Он был самым старшим в колонии. Ему должно было исполниться скоро восемнадцать лет, после чего оставшиеся три года наказания ему предстояло провести на взрослой зоне.

Шнырь являлся неприкасаемым авторитетом в колонии, так называемым «смотрящим», и имел очень хорошие связи на воле. Вокруг него, как сейчас, всегда собиралось человек тридцать – сорок, которые ловили каждое его слово. Стоило Шнырю кому – то из ребят дать команду, они тут же выполняли ее. Все знали: ослушаться – значить быть наказанным.

Пока «блатные», так их называли – вели свой разговор, немного в стороне расположилась другая группа. Человек двадцать, их называли «молокососами», так как они были младше других, курили с завистью глядя на окружение «Шныря». Еще одна группа, человек пятнадцать, молча сидела в одном из уголков площадки. Это были «чмошники», самая низшая каста в колонии. Даже «молокосос» мог наехать на них, не опасаясь последствий.

И отдельно от всех на скамейке сидели двое семнадцатилетних парней. Они составляли резкий контраст между собой. Один – невысокий, худой, с правильными чертами лица, по прозвищу Махно Другой – высокий, здоровый, с огромными кулаками. Сила этого парня вошла в шутку здесь, в колонии. Наверное поэтому его наградили кличкой «Барракуда». Оба лениво потягивались на пригретых солнышком скамейках и вели беседу.

– Арбат где? – спросил Махно.

– В библиотеку пошел, – отозвался «Барракуда». – В натуре придурок. Учиться хотел – надо было в институт поступать, а не сюда на каникулы приезжать. Знаешь, ведь Арбат попал сюда случайно.

Махно лениво махнул рукой:

– Ладно, глохни, «Барракуда», не то расплачусь от жалости к «Арбату». Эх, скукота…

– Эй, Махно! – позвал его со своего места Шнырь.

– Чего тебе родимый? – отозвался Махно.

– Ай-да ко мне, а то скучно!

– Ты мне за веселье не платишь, Шнырь.

– Харю начищу, Махно!

– Телохранитель не позволит, – Махно показал на Барракуду, – да и мамочке расскажу, она тебя, хулигана, за уши оттаскает.

Шнырь, а вместе с ним и его окружение загоготали. Махно с Барракудой встали и подошли к Шнырю.

– Глядите, пацаны, у Махно мамочка появилась! – весело закричал Шнырь.

– И помечтать нельзя? Так и быть, пацаны, расскажу анекдот.

– Вали! – милостиво разрешил ему Шнырь.

– Здорово, Вован, – Махно помахал рукой солдату внутренней службы Вавилову, которые в это время нес службу на вышке и внимательно следил за происходящим.

Вавилов нахмурился, услышав приветствие Махно Он недолюбливал его и, откровенно говоря, было за что.

– Спецом для тебя анекдот, родной. Хочу показать свою скрытою любовь к мусорам, прошу прощения, к нашей родной и всеми любимой милиции.

– Хорош трещать, Махно, анекдот выкладывай! – Шнырь лениво зевнул.

– Так, значит. Сидят двое зеков на берегу реки. Один другого спрашивает: О чем мечтаешь, братан? Тот отвечает: Вот бы сейчас кораблик приплыл и меня прямиком домой к жене отвез. А ты о чем? А я представил: вот бы сейчас погрузить всех ментов на твой кораблик и к Робинзону Крузо на хер.

Вокруг грянул хохот, ребята попадали на землю. Шнырь смеялся держась за живот. Барракуда дернул Махно за руку со словами:

Глянь на Вована!

Махно посмотрел и увидел, как охранник снял с плеча автомат и направил в его сторону.

– Не понтуй, Вован, все одно не выстрелишь, – крикнул ему Махно.

Тот сделал вид, будто не слышит Махно, вздернул автомат на плечо и отвернулся.

В это время к Шнырю подошел один из «молокососов» и услужливо протянул сигарету. Шнырь взял ее, и тут же несколько человек чиркнули спичкой. Шнырь затянулся и выдохнул клубок дыма.

– Махно, давай сюда «чмошников», – приказал он.

– Он тебе не шестерка, – раздался голос «Арбата», который в этот момент вернулся из библиотеки. Твердым шагом он подошел к Шнырю.

– Тогда сам сходи! – Шнырь хищно прищурился.

– Тебе надо, ты и сходи!

– Борзый ты больно, Арбат, пора тебе на место показать! – Шнырь поднялся.

Все его окружение только и ждало знака, чтобы кинуться на «Арбата».

Вмешался Махно:

– Да ладно тебе, Шнырь, не кипятись. Сейчас схожу, какие проблемы!

Но Шнырь уже подал знак, и «блатные», как свора собак, бросились на «Арбата». Арбат до колонии занимался боксом и успел нанести несколько ударов, прежде чем его повалили на землю и стали избивать. Барракуда и Махно бросились на помощь «Арбату». Барракуда сразу же оттащил двух напавших за шиворот, но на него тут же навалились шестеро, и ему самому пришлось отбиваться. Махно так и не добрался до «Арбата» – ему сразу же разбили лицо в кровь.

Послышался резкий свисток охраны, но прежде чем охранники появились на площадке, «блатные» бросили троих друзей лежащими на земле и разбежались врассыпную, всем своим видом показывая, что они не имеют к происходящему никакого отношения.

Охрана ушла, так и не добившись ничего. Как всегда, виновников не оказалось. Пострадавшие сказали, что упали со скамейки и разбили себе лицо. Все трое под ехидные взгляды блатных пошли в туалет умываться.

– Надо было тебе против Шныря выступать, – трогая разбитую и опухшую губу, упрекнул Арбата – Махно.

– Я ему не раб и вы не рабы! – отозвался Арбат, подставляя голову под струю холодной воды.

– Да пойми ты, дурья башка! Шнырь от вора поставлен колонию смотреть. Против них не попрешь!

– Мне до них дела нет, я просто хочу, чтобы нас не трогали. Может, Шнырь и главный, но вы мои друзья.

– Когда вас бьют, мне плевать, кто это делает, я просто даю им в морду, как могу, – вмешался «Барракуда», меньше всех пострадавший в потасовке и нанесший самый значительный урон нападавшим.

– Все одно, пока Шнырь здесь, нельзя с ним воевать, – стоял на своем Махно.

– А кто воюет? – разозлился Арбат. – Он сам лезет, все время задирается.

Спор прервало сообщение о прибытии пятнадцати новичков.

Глава 11

КОЛОНИЯ.

Тюремный автобус въехал во двор колонии. Задняя дверь автобуса открылась. Раздалась команда сопровождающей охраны, приказывающая осуждённым покинуть автобус.

Сергей выходил четвертым. Когда прозвучала его фамилия, он на секунду остановился, распрямляя затекшие ноги и руки. В то же миг он получил сильный удар в плечо. Над его ухом раздался громкий окрик: «Двигай, гаденыш!». Повинуясь инстинкту и не думая о возможных последствиях, Сергей резко развернулся и нанес удар по челюсти охранника. Тот свалился как подкошенный.

Стрельникова сразу же скрутили и отвели к начальнику колонии. Подполковник Рыхлый был краток: «В карцер!»

– Что будешь делать? – спросил Рыхлого его заместитель Васин. – Дело возбудишь?

– Нет, зачем, – ответил Рыхлый. – Мы не в концлагере находимся. Бить и оскорблять осужденных ребят нам права не давали. Пусть посидит трое суток. После этого поймет, что можно делать, а что нет.

Перед ужином Махно, несмотря на возражения «Арбата», примирился со Шнырем. Тот благосклонно принял руку дружбы. Затем Шнырь торжественно объявил о начале праздника по поводу приема прибывших в коллектив. Ведущим праздника он назначил Махно. Вновь прибывших построили по одному возле входа в столовую. Все остальные выстроились в столовой в две параллельные колонны. Разрыв между колоннами составлял один метр. Махно и Барракуда стояли у двери первыми. Арбат не принимал участие в этом представлении.

Шнырь поднял руку, и по его знаку Махно заговорил:

– Господа фраера, мелкие бродяги и честные мошенники! От вашего имени открываю прием в честь прибытия новых страждущих в коллектив. Блатных ждет понимание, «молокососов» – неуважение, а «чмошникам» выражаю свою глубокую жалость. Погнали!

«Новенькие» заходили по одному в столовую, попадая под град щелбанов. Первым был Махно, затем «Барракуда», а уж потом все остальные, когда новички проходили между рядами.

– 14-й! 15-й … – Махно заглянул за дверь. – Сказали, вроде пятнадцать прибыло. Где 15-й, желторотики?

– В карцер отправили! – отозвался один из них.

– Ничего, – Шнырь махнул рукой. – Устроим встречу отдельно.

Когда начался ужин, по установленному порядку «чмошники» подходили к столу «Шныря» и оставляли свою порцию компота и котлету, которые тут же распределялись среди блатных. «Чмошники» ели постную кашу и запивали ее водой.

После ужина Шнырь собрал всех в душевой. Махно и Барракуда тоже пришли. «Чмошники» стояли испуганные, сжавшись в углу.

– Ты, – показал Шнырь на одного из них в очках, – иди сюда!

Мальчик, испуганно озираясь, вышел вперед.

– Где бабки, чмо? – в упор спросил его Шнырь.

– У меня их нет. Мне некому присылать. Мама в больнице, а кроме нее никого нет.

– Я же тебе сказал, паскуда, чтобы деньги были сегодня! – угрожающе выдохнул Шнырь.

Мальчик от страха закрыл руками лицо.

– Пожалуйста, Шнырь, не бей меня! Я правду говорю – мама в больнице…

Шнырь нанес первый удар, за ним начали бить «блатные». Они ударами загнали свою жертву в одну из душевых.

– Вали Шурика! – закричал Шнырь.

Удары сыпались один за другим. Наконец Шнырь приказал прекратить избиение.

– Жду три дня, Шурик. Не будет бабок – встретимся еще раз. И вы, – Шнырь угрожающе направил палец в сторону перепуганных «чмошников», – если не заплатите, на месте Шурика будете. Пошли!

Избитый мальчик, сжав колени, горько плакал. Вода лилась ему на голову, разбегаясь тысячами капель и смешиваясь с кровью.

Не могу так больше жить! – шептал тихо Шурик, сотрясаясь в рыданиях.

Махно и Барракуда вернулись в барак, где в одиночестве сидел Арбат и читал книгу.

– Что за сходка была? – спросил Арбат.

– Шурика избили! – коротко ответил Махно.

– Опять! Ну и гад же этот Шнырь. Знает же, что мать в больнице лежит. Денег нет, помочь не кому. Может, и на ноги не встанет. Откуда у него бабки возьмутся, если единственный родной человек в таком положение находится?

– Это не наши проблемы, Арбат! – вяло отмахнулся Махно.

– Не наши проблемы… – с горечью повторил вслед за ним Арбат.

Сергея отпустили через три дня. Как ни странно, он чувствовал себя отлично. Три дня, проведенные в карцере, дали ему возможность побыть одному, собраться с мыслями. Время было предобеденное. Сергей отправился на спортплощадку, где сейчас находились все ребята. Он нашел свободную скамейку. Сидя в одиночестве, он заметил, что все бросают на него испытывающие взгляды. Смысл этих взглядов Сергей понял, когда появился в столовой. Махно и Барракуда встречали его у дверей, далее стояли две шеренги ребят.

– Подставляй котелок, – Махно поднял руку для того, чтобы выдать щелбан, но в ту же минуту получил удар такой силы, что отлетел в сторону, перевернув стол и несколько стульев.

Барракуда схватил Сергея сзади, но Сергей тут же ответил ударом головы в лицо. Барракуда зашатался, выпустил объятия и схватился за лицо. Сергей развернулся и нанёс несколько мощных ударов, которые свалили «Барракуду» с ног.

– Еще кто хочет? – не повышая голоса, спросил Сергей, окидывая столовую угрожающим взглядом.

В ответ полное молчание. Сергей прошел сквозь строй. Никто не осмелился до него дотронуться. Поэтому он спокойно взял обед и сел за отдельный стол.

– Борзый! – бросил Шнырь своим «блатным». – Ну, да ладно, время будет, разберемся.

Махно и Барракуда тоже взяли свои порции, и подсели к «Арбату».

– Чё не помог, скотина? – обиженно спросил у «Арбата», Махно.

– За дело получил, – отозвался Арбат. – К тому же с тобой был «Барракуда».

– Вы, как хотите, братцы, а я с ним драться не буду, лучше со «Шнырём». Он меня так треснул головой?! Аж показалось, что зубы сейчас все вылетят. А кулаки как из железа. Сильный, гад! – Барракуда несколько раз мотнул головой и потёр ушибленный подбородок.

И Арбат, и Махно с удивлением уставились на Барракуду. Впервые они услышали от него, что он боится с кем – то драться.

Шнырь подошел к Шурику. «Чмошники» отодвинулись от Шурика, опасаясь попасть под горячую руку «Шныря». Шнырь вылил обед Шурика на пол и поставил перед ним пустую тарелку.

– Вечером готовь бабки, Шурик или…

Шурик понурил голову, чувствуя не столько голод, сколько спазмы от наплывающего страха. Шурик хорошо понимал, что его ждет. Неожиданно он увидел, как пустую тарелку кто-то отодвигает в сторону, а вместо нее появляется полная, с супом. Шурик поднял голову. Над ним стоял Сергей.

– Ешь мой суп!

– А ты? – робко спросил Шурик.

– Я поем кисель с хлебом. Мне хватит, – Сергей вернулся на место, взял в руки хлеб и начал есть, запивая куски киселем.

Арбат с уважением посмотрел в сторону Сергея.

– Молоток, парень!

– Ты лучше посмотри, как на него Шнырь смотрит, – посоветовал «Арбату» Махно – Отвечаю, этого Стрельникова на куски порвут.

– Я с ним буду! – твердо сказал Арбат.

– Спятил, что ли?

– Мое дело, отвали Махно!

– Ну, и черт с тобой! Я за тебя лезть против «Шныря» не буду, – предупредил Махно.

Время до ужина пролетело незаметно. Все занимались тем, что обычно делали, то есть ничем. Шлялись по двору, некоторые играли в футбол. Все шло своим чередом. Перед ужином к Сергею подошел Шурик.

– Спасибо тебе за обед, Стрельников! Мне еще никто не помогал в колонии.

– Да не за что. А чего это долговязый до тебя докопался? – спросил Сергей.

– Шнырь? Денег хочет!

– Должен, что ли?

– Нет. Шнырь, каждый месяц со всех деньги собирает. Кто не дает, того бьют, пока не пришлют. А мне некому помочь. Мамка у меня одна только, а она не может. Ты не подходи ко мне больше, а то Шнырь и тебя побьет. У меня сегодня срок кончается, который Шнырь назначил. Опять бить будут. Не могу больше терпеть, лучше повешусь, – тихо закончил Шурик и на негнущихся ногах побрел в столовую.

Во время ужина все «чмошники» отсели от Шурика, оставив его в одиночестве. Как было принято, они понесли свой ужин к столу «Шныря». Шурик тоже поднялся с подносом, но рядом раздался жёсткий голос Сергея: «Сиди спокойно!» Сергей сел рядом с Шуриком. Тот бросал испуганные взгляды в сторону Шныря.

– Ты что, нужно отнести ужин Шнырю!

– Я сказал, сиди! – жестко повторил Сергей. – Сиди и ешь. А «Шныря» мне оставь.

Шурик дрожащей рукой взялся за ложку.

Все ребята замолчали и перестали жевать, ясно понимая, что Сергей бросил вызов Шнырю. Понимал это и Шнырь, не пропустивший ни слова из разговора Сергея и Шурика. Шнырь позвал двух блатных и показал пальцем на Сергея со словами: «Сюда его!»

Сергей краем глаза наблюдал за блатными. Когда те приблизились, Сергей, не говоря ни слова, схватил стул и разбил его о головы блатных. Оба повалились сначала на пол, а потом стали отползать подальше от Сергея. Отшвырнул обломки стула, Сергей неторопливо направился в сторону «Шныря».

Арбат вскочил со своего места и пошёл рядом с Сергеем.

Махно и Барракуда пошли вслед за ним.

Сергей презрительно посмотрел на блатных, сидевших за столом «Шныря».

– А ну прочь, шакалье!

«Блатные» начали переглядываться. Тогда Сергей схватил крайнего за шиворот и скинул его со стула. Остальные поспешно вскочили со своих мест. Сергей сел напротив «Шныря».

– Не рамсуй, здесь моя зона! – предостерег Сергея Шнырь.

Не отвечая, Сергей подозвал Шурика. Тот подошел.

– За что с парня деньги требуешь? – обратился Сергей к Шнырю.

– Да он чмо, в натуре!

– Неважно кто он, – Сергей повысил голос. – Вопрос понял? За что?