Ах, папа! Я считала себя взрослой, перед поездкой в Академию Создателей мне стукнуло шестнадцать. Тайна, которая хранилась в сердце, придавала мне шарма. Загадочная, неприступная мадемуазель Сильвия Дюран не могла позволить себе влюбиться в студента. Я мечтала о приключениях, тайнах и встрече с Великим Монсеньором.

– Если бы я мог оградить ее… – тихо произнес отец.

Мне стало жаль его, общее горе лишь сильнее сблизило нас. Когда мама умерла, отец переехал за город, а я отбыла в Париж. Каждая поездка домой была праздником. Все свое время папа посвящал мне, и, если бы мое будущее не касалось чистокровных магов, то я бы училась в Бордо.

– Николь слишком рано ушла… наша девочка не успеет пожить, как столкнется с жестоким миром. Я ограждал Виви и, если бы мог, то и дальше бы защищал…

Отец умолк. В кабинете наступила тишина, и лишь дрова весело трещали в камине, да слышалось тиканье часов. Я сидела в библиотеке, забравшись на подоконник, а мое создание в виде птички замерло за раскрытым окном, позволяя мне не только слышать, но и видеть, что происходило в кабинете отца.

– Хорошо, что это услышал только я, – мрачно сказал Люка, поднимаясь с кресла. – Твои слова намекают, что ты размышляешь о предательстве.

Отец вздрогнул, выходя из задумчивости.

– Не мели ерунды, я не предатель, и Виви поедет к Монсеньору. На кону стоит не только ее жизнь, но и всех магов, процветание и будущее нашего мира. Это всего лишь мысли несчастного отца. Я не хочу расставаться с дочерью.

– Так отправляйся с Виви, я пригляжу за всем, – пожал плечами крестный.

Он подошел к камину, и его взор невольно остановился на семейном фото, где я в годовалом возрасте сидела на руках матери, а худощавый, молодой отец крепко прижимал к себе смущенную, но со счастливым блеском темных глаз маму. Они были красивой парой. После нескольких неудачных беременностей мама наконец-то снова понесла, но радость оказалась недолгой. У нее случился выкидыш, а зрячие не смогли ее спасти.

– Спасибо, друг. Мне больше не на кого положиться. – Отец хлопнул крестного по плечу. – Николь так боялась, что Виви встретит недостойного, из семьи людей или полукровку. Я поклялся в день ее смерти, что Сильвия Дюран будет примером для всех девушек с магией. Только чистокровные способны сохранить этот мир, и моя Виви войдет в историю. Я хочу это увидеть, Люка. Хочу увидеть возрождение магов. Мы растворились среди людей, мне приходится спрашивать разрешения, чтобы воспользоваться магией искателя. Твоя сила внесена в специальный реестр, словно ты преступник. Нас меньше, но мы сильнее и способны поставить людей на колени.

– Это еще полбеды, я, оказывается, должен стыдиться магии убедителя. Мне запрещено долго смотреть на одного человека. Я представитель старинного французского рода герцогов де Паризо. Никакие людишки или полукровки мне не ровня. И я готов пожертвовать всем, лишь бы вернуть магам былое величие.

Желтоватые глаза убедителя опасно блеснули в полумраке. Я обожала Люка и восхищалась магией убеждения. Крестный порой дурачился и заставлял слуг исполнять его желания. Я вспомнила, как мы смеялись до слез, когда он внушил дворецкому, что тот петух. Пожилой слуга так смешно выпячивал грудь и махал руками, будто крыльями. Но самое потешное было, когда он кукарекал.

– Люка, если со мной что-то случится…

– О чем ты? – воскликнул месье де Паризо, поворачиваясь к отцу. – Не болтай ерунды.

– Позаботься о Виви. Только тебе я могу доверить дочь, – твердо произнес отец, и маги крепко пожали друг другу руки.

Я тоже верила крестному, он был единственным, кто мог помочь. Месье де Паризо обязательно что-нибудь придумает и вытащит отца из тюрьмы. Проклятые жандармы! Они все были завистливыми полукровками. Отец рассказывал, что магов для работы в полицейском участке стало не хватать, и на службу начали принимать людей.

– Это наш мэр выстилается перед премьер-министром, – презрительно фыркнул отец. Я любила проводить вечера в его кабинете, так делала мама… – Лучше бы следили за своими детьми и не позволяли им родниться с людьми. Полукровок развелось просто тьма. Раньше их называли незаконнорожденными, запрещали создавать семьи, а теперь всем зеленый свет, они даже по желанию носят браслет-хидсу.

Усталость взяла свое, и я не заметила, как глаза закрылись. Приятное тепло разлилось по груди, словно подарок деда начал светиться. «Но ведь чтец уже крепко дрыхнет», – мелькнула мысль, прежде чем я провалилась в сон.

Глава 2

Тулуза встретила по-весеннему тепло и солнечно. Я жмурилась, когда стояла на палубе парохода, глядя на город, который расположился вдоль реки Гаронны. Я обожала бывать здесь, особенно смотреть на здания из красного кирпича перед закатом. Вид с балкона дома крестного открывался шикарный, и я много времени провела, создавая пейзаж масляными красками. В такие моменты горькие мысли забывались, оставалась лишь Сильвия Дюран, ее талант художника и Тулуза.

– Город фиалок. Я пробовал ликер из цветов, интересный вкус, – произнес Франсуа. Маг стоял рядом со мной, куртку он застегнул, потому что на реке было прохладно, меня спасала шерстяная кофта.

– Сладости лучше, – улыбнулась я. Внутри было спокойно, крестный не даст меня в обиду. – А еще у меня есть духи, это подарок от дорогого мне мага.

– Так вот что за прелестный аромат исходит от вашей кожи, мадемуазель Сильвия, – сказал чтец, и от его комплимента настроение еще больше улучшилось. Все-таки мне повезло встретить Франсуа. Маг договорился с громилой, и нам принесли завтрак: горячий кофе с молоком и круассанами. Чтец вел себя вежливо, пытался отвлечь от беспокойных дум, за что я была ему благодарна. – Надеюсь, мне повезет, и я смогу купить билет до Парижа. Но я бы хотел вас проводить, небезопасно девушке блуждать одной по городу, когда он спит.

– Тулуза почти проснулась, – весело возразила я, заправляя волосы за уши, чтобы они не лезли в лицо, – К тому же я знаю, куда идти.

– Не спорьте со старшими. Вы носите хидсу? Всегда думал, что девушки вашего возраста мечтают встретить пару, – удивился Франсуа, показывая свои запястья. – Я надеюсь, что мне повезет в этой жизни.

– А если она окажется беззубой старухой? Вы об этом не думали? – подколола я чтеца, а сама торопливо спрятала правую руку за спину. Под браслетом скрывалась татуировка, и пусть ее не было видно, но предосторожность не помешает.

– Наш создатель не настолько жесток. Я уверен, она будет такой же красивой, как и вы, мадемуазель Сильвия, – тихо произнес Франсуа и карие глаза мага стали еще темнее, или мне так показалось.

Смутившись, я вернулась к созерцанию берега Гаронны. Мне было приятно внимание чтеца, он был красивым магом, а еще эти ямочки на щеках, которые приводили в трепет. На мужчин я никогда не обращала внимания, думала лишь о поставленной цели. Только однажды влюбилась в сокурсника и глубоко разочаровалась, когда узнала, что он полукровка. Меня словно облили ледяной водой, после чего все чувства ушли, будто их и не было никогда.

Пароход подошел к безлюдной пристани, лишь пустые лодки слегка закачались на волнах реки. Мы с Франсуа спустились по трапу с другими пассажирами, которых оказалось не так много. Большая часть отправилась на остановку общественного транспорта. Чтец же удивил меня предложением:

– Видите синий автомобиль? Я уверен, это такси, пойдемте узнаем, отвезет ли он нас до дома вашего крестного,– предложил журналист и быстрым шагом направился к машине, я отставать не стала. Люка жил в историческом районе города, недалеко от монастыря якобинцев. Таксист согласился нас довезти, при этом Франсуа не взял с меня ни франка.

– Месье де Морель, я знаю дорогу и вполне могу добраться пешком, езжайте на вокзал, вдруг успеете на утренний поезд до Парижа, – предложила я, хотя осознавала, что расставаться с благородным чтецом вовсе не хочется. Наверняка у него в роду были только чистокровные маги, занимавшие высокие посты. Практически все чтецы служили во внутренней и внешней разведке, были и те, кто выбрал работу журналиста, как Франсуа.

– Мадемуазель Сильвия, я просто обязан вам помочь, как вы помогли мне попасть на пароход «Корона», – тихо произнес чтец, открывая для меня дверцу машины. Я залезла внутрь, маг последовал за мной и прошептал на ушко, чтобы не услышал водитель: – Я был рад с вами познакомиться.

– И я, – прошептала я, взглянув на Франсуа, а он сидел так близко и серьезно смотрел темно-карими глазами.

– Если вдруг передумаете остаться у крестного и захотите в Париж, то я с большим удовольствием покажу вам город любви, – грустно усмехнулся чтец, словно расставание со мной много значило для него.

– Я не смогу… поехать с вами, у меня есть… жених и обязательства перед семьей, – я твердо произнесла. Я врала, понимая, что так лучше для моей безопасности, но если бы я могла себе позволить узнать Франсуа поближе, то сделала бы это. Меня не пугало, что он старше на восемь лет или даже больше, что был в разводе, что я знаю его лишь несколько часов. Возможно, большую роль сыграло обаяние Франсуа или ямочки на щеках, а возможно, аристократическое благородство. Я не знала, но ощущала внутреннее родство с чтецом. Мне было легко с ним общаться, и я начала доверять журналисту.

– Эх, а я уж думал, что судьба подарила мне вас, – вздохнул маг, откинувшись на спинку сиденья. – Но если однажды вы вдруг окажетесь в Париже, я буду рад вас увидеть. Поверьте. Здание нашей газеты расположено напротив полицейского участка…

Франсуа продиктовал мне улицу и номер дома и попросил, чтобы я дважды повторила за ним. «Мы никогда больше не увидимся», – грустно думала я, глядя, как за окном мелькают старинные дома. За мной гнались искатели, а я вдруг расстроилась из-за чтеца. «Возьми себя в руки, Виви. Быстро», – приказала я себе, потому что растаяла от слов Франсуа, еще немного – и могла согласиться на Париж. Меня удерживали от этого решения преследователи, которых я ужасно боялась.

Таксист остановил машину возле дома крестного. Старинный особняк выделялся среди разношерстных зданий строгостью и величием.

– Прощайте, удачи вам, месье де Морель, – быстро проговорила я, чтобы не передумать, и вышла из машины.

– Всего доброго, мадемуазель Сильвия, – пожелал мне Франсуа. – Я подожду вас здесь и, если через пятнадцать минут вы не выйдете, уеду.

Создатель, выходить я не собиралась. Твердой походкой направилась к старинному дому. Звонок на двери явно не принадлежал тому времени, когда было построено это здание. Пожилой дворецкий быстро открыл мне дверь.

– Привет, Дидье, крестный дома? – весело спросила я, стараясь отогнать плохое предчувствие, которое медленно подбиралось ко мне.

– Простите, мадемуазель Дюран, но месье де Паризо нет дома. Он уехал рано утром и просил передать вам записку, если вы появитесь.

– Как уехал? – опешила я. Что теперь делать? Сердце забилось сильнее, а грудь сдавило от отчаяния. Искатели тогда доберутся до меня, это лишь вопрос времени.

– Месье де Паризо очень торопился, еще даже не рассвело, когда он вызвал такси. Он оставил вам письмо, мадемуазель Дюран. – Дворецкий вынул из кармана белый запечатанный конверт. – Вам плохо? Может, принести воды? Вы очень побледнели, мадемуазель…

– Да, Дидье, можно.

В горле вдруг пересохло, и я просто рухнула в кресло, быстро разрывая конверт дрожащими пальцами. На ладонь выпала маленькая белая таблетка. Стикс! Она могла спрятать меня от искателей на целые сутки. Я знала, что крестный позаботится обо мне. Торопливо достала небольшой листок, где было написано всего три слова: «Помощь. Свет. Храм». Что они означали? «Думай, Виви, думай».

Дидье вернулся со стаканом воды, и я тут же выпила стикс. Вот вам, искатели, скоро вы потеряете мой след.

– Крестный не говорил, куда направился? – на всякий случай спросила я дворецкого.

– К сожалению, нет, мадемуазель Дюран, – ответил Дидье. Он действительно расстроился и грустно улыбнулся мне.

Надо только понять, что значат три слова. Помощь —тут и так все ясно, указано место, где я могу ее найти. Храм… скорее всего, говорится о доме, в котором мне окажут помощь. Свет. Я не могла понять, а, нервничая, соображала туго. Глаза невольно осмотрели холл, широкую лестницу на второй этаж, большое окно со шторами цвета карамели. Портрет крестного на стене, а рядом парижский пейзаж, на котором изображены Елисейские поля. И вдруг меня как током ударило. Свет. Париж называли не только «городом любви», но еще «городом света». Именно в Париже впервые в мире появилось уличное газовое освещение, но в этом названии есть и другой смысл. Париж во многом был городом просвещения, революционных и творческих идей, он нес свет науки всем жаждущим знаний.

Я вскочила со стула и, попрощавшись с Дидье, выбежала на улицу, уверенная, что Франсуа уже укатил, но маг терпеливо ждал меня в такси.

– Вы еще не передумали поехать в Париж? – улыбнулась я, а сердце в груди продолжало с волнением биться.

Страх отступил, возможно, потому что я приняла таблетку или ехала в Париж с благородным чтецом. Так или иначе, я была рада продолжить путешествие с Франсуа.

– Я надеялся, что у вас изменятся планы и вы решите отправиться в Париж, – довольно усмехнулся чтец. И от его теплой улыбки стало так хорошо на душе. Страхи все исчезли. У меня все должно получиться. Я знала, куда отправляюсь, и надеялась там встретить крестного. Пока я не понимала его поступка, но была уверена, что Люка не просто так уехал, у крестного, наверняка имелись веские причины.

– Что ж, так вышло, что мне нужно в Париж и желательно попасть на утренний поезд. Я буду вам признательна, если вы довезете меня до вокзала, – взглянула на чтеца, уже зная его ответ. Как все удачно складывалось, но теперь меня это не настораживало.

– Буду счастлив, если вы, мадемуазель Сильвия, составите мне компанию, – обрадовался журналист и подвинулся, освобождая мне место на заднем сиденье машины. Хлопнув водителя по плечу, Франсуа вежливо попросил: – На вокзал, месье.

Таксист повернул ключ зажигания, машина заурчала и мягко тронулась с места.

– Если мы успеем, то после обеда уже будем в Париже, – произнесла я, глядя, как мелькают дома за окном. Тулуза просыпалась, и первые пешеходы уже появились на бульварах, автомобилей становилось все больше.

– Вы знаете, где остановитесь? – тихо спросил чтец. Я совершенно об этом не думала, считая, что проблем не будет, крестный позаботится обо мне. Скорее всего, Люка ждет меня в храме. В крайнем случае, движение Истины найдет ночлег, не бросит в беде, но Франсуа об этом знать не следовало.

– У меня в Париже есть подруга, если что, отправлюсь к ней, – соврала я, беспечно пожав плечами. Ни с кем я особо не дружила в Академии Создателей, считая всех полукровок ниже своего достоинства, а они, видимо, чувствовали мое отношение и старались как можно меньше общаться со мной. Журналист не отставал, видимо, сказывались профессиональные качества и начал задавать неудобные вопросы.

– Мадемуазель Сильвия, почему вы не остались у крестного?

– Так вышло, что он… уехал, – ответила я, и грудь снова сдавило от обиды на Люка. Убедитель знал, что мы с отцом должны приехать в Тулузу. Почему не дождался? Неужели решил, что нас арестовали? А если… крестный отправился в Бордо? Ведь его там могут схватить искатели! Тогда я останусь совсем одна. «Виви, прекрати! Не нагнетай!» – мысленно рявкнула на себя и так сильно сжала кулаки, что ногти впились в ладони. – По делам. Крестный передал через дворецкого записку, что ждет меня в Париже.

– Не нервничайте так, мадемуазель. Я беспокоюсь за вас, опасно для девушки одной ехать в большой город. Если вам есть у кого переночевать, я только рад. Но все же могу я вас проводить? – И снова эта улыбка и ямочки на щеках. Отказать невозможно. Темно-карие глаза гипнотизировали, и я чуть не согласилась, но вовремя вспомнила, что журналисту вовсе не нужно знать, что я отправлюсь к храму движения.

– Думаю, не стоит, месье де Морель, вы и так много сделали для меня. Зачем вам лишнее беспокойство? Если вы в Париже посадите меня в такси, то я уже буду вам признательна, – я вежливо отказала Франсуа, довольная, как удалось это сделать. Элегантно, без грубости и обидеться не на что.

– Как скажете, мадемуазель, я больше не стану настаивать, – чтец внимательно наблюдал за мной, будто давал шанс передумать. Но я уже все для себя решила.

Таксист высадил нас возле главного вокзала, который носил громкое название Тулуза – Матабио. Старое здание тысяча девятьсот пятого года постройки несколько раз ремонтировалось, но все же смотрелось важно на фоне остальных домов. В семь утра в кассе оказалось мало народа, и вскоре я держала в руках билет на поезд до Парижа с двумя остановками: Лимож и Вьерзон. Франсуа хотел купить все сам, но я отказалась. Деньги у меня были, отец успел сунуть в рюкзак толстый кошелек, прежде чем я вылетела на машине из гаража. Не в моем характере быть обязанной хоть кому. Никогда не попрошайничала, с голода стану помирать, а руку для милостыни не протяну.

Стрелки часов неумолимо приближались к семи утра, поэтому мы с чтецом поспешили на перрон. В громкоговоритель уже объявляли, что поезд Тулуза – Париж отправится в рейс через десять минут.

– Я с детства люблю поезда больше, чем автомобили,– торопливо говорил Франсуа, пока мы бежали по мосту к нужной платформе— Мой отец работал машинистом и часто брал меня с собой.

«Не мог чистокровный маг водить поезда», – тут же мелькнула в голове мысль и захотелось подальше отстраниться от журналиста. Значит, магия досталась чтецу от матери. Все обаяние Франсуа исчезло для меня напрочь, когда я подумала о том, что он полукровка. С детства мои родители внушали мне, что настоящие маги – только чистокровные, остальные —подделка.

– Мадемуазель, вы отстаете, – воскликнул Франсуа и, взяв меня под руку, потянул за собой. Я меньше всего хотела принимать помощь от полукровки. Придется терпеть чтеца до Парижа… Я не удержалась и презрительно хмыкнула. Хуже полукровки – чистокровная магичка, которая добровольно связывала жизнь с человеком. Так говорил крестный, а ему я верила.

На поезд мы успели за минуту до того, как раздался гудок. Проводник, статный мужчина в круглых очках, проверял наши билеты уже в тамбуре, когда я заметила за окном двоих искателей. Двери поезда закрылись, он медленно тронулся с места и в этот момент на почти пустой перрон вбежали жандармы. Маги бросились вслед за поездом, но тут же отстали, поняв всю тщетность своей попытки. Я же ощутила внутри нарастающий страх. Ах, если бы мы опоздали или жандармы успели бы на поезд? Представить страшно. Я даже не сомневалась в том, что это были мои преследователи. На ранний поезд до столицы оказалось совсем немного пассажиров из Тулузы. Я могла не обратить внимание на искателей, если бы отправилась в столицу Франции позже. Скоро на перроне соберется столько людей, что легко можно потеряться.

– Мадемуазель Сильвия— услышала, как тихо позвал меня Франсуа. – Кого вы там увидели? Или передумали уезжать?

Я повернулась к чтецу, его темные глаза внимательно следили за мной.

– Вам нехорошо? Вы очень бледны, – забеспокоился журналист.

– Может, воды? – участливо поинтересовался проводник.

– Да… если можно, – охрипшим голосом попросила я. В голове пронеслась мысль, что искатели потеряли мой след в доме крестного. Скорее всего, жандармы отправились на вокзал, чтобы перекрыть мне путь к бегству, да немного не успели. Если они расспросят оставшихся провожатых на перроне людей, то кто-нибудь обязательно вспомнит блондинку в черной вязаной кофте и широких брюках. Тогда в Париже меня будет встречать отряд жандармов. Что же делать? Лучше сойти раньше. Лимож – это слишком далеко, а из Вьерзона я смогу…

– Мадемуазель, – громко сказал проводник и, вздрогнув, я подняла на него взгляд. – Не хотел вас напугать, но когда я позвал вас первый раз, вы не услышали.

– Спасибо и… простите, – прошептала я, взяв из рук мужчины железную кружку. Во рту все пересохло от страха, и я с большим удовольствием выпила воду. Франсуа все это время молча наблюдал за мной, слегка нахмурившись.