Я всегда была не от мира сего и не очень любила общение со сверстниками. Для меня был интересен другой мир. Я уходила из тела, оказывалась в закрытом помещении: там было темно, стены темно-коричневого цвета, в центре стоял саркофаг, куда я и ложилась… И мне в нем было так хорошо, что выходить не хотелось. Могла часами там находиться. И таких мест у меня было несколько, где моя душа отдыхала (как я думала много лет!) Так, путешествуя в иных пространствах, прошла довольно большая часть моей жизни. Я играла со смертью, искала смерть и во сне и наяву, создавая себе опасные ситуации. Я знала, что со мной ничего не может произойти, наблюдая, как ангел всякий раз выносит меня на своих руках из очередной опасности. Я играла и наслаждалась своей игрой, даже не осознавая всей опасности. Всю жизнь ходила по лезвию ножа. Так продолжалось многие годы, пока не встретила саму Смерть… Встреча длилась минуты две, но это вернуло меня к жизни. Возвращение к жизни было очень трудным и физически, и эмоционально.

Только позже я поняла, что мои путешествия во сне и наяву уводили меня дальше и дальше от жизни. Я летала, лишь бы не находиться в теле, лишь бы не сталкиваться с реальностью. Я так боялась жизни, что предпочитала быть подальше от нее.

Многое изменилось с тех пор. Но и сейчас я люблю путешествовать, только уже осознавая всё, что делаю, и только «по делу». Именно опыт таких путешествий позволяет помогать тем, кто находится далеко от меня или очень далеко, в других галактиках.

Моя первая книга была подведением итогов моего жизненного пути на тот момент времени. Я только вернулась из Непала. Судьба подарила мне возможность пройти тестирование в медицинской академии, и я получила единственный документ, который подтверждал, что я не шарлатан. И вот после всего пройденного отрезка пути я увидела сон. Во сне ко мне подошёл незнакомец и вложил в мои руки книгу. «Пиши!» – прозвучало. С того момента я несколько месяцев писала днём и ночью. Так родилась первая книга. И вот вторая книга. Это тоже подведение итогов и события, которые я буду заново проживать вместе с вами.

Буддистские монастыри – это большая часть моей жизни. Более десяти воплощений я была частью их истории. И сейчас, спустя столько лет, приходя в монастырь, я чувствую себя дома. Мой путь в буддизме завершился, когда я нашла свое последнее тело, вернее, его мощи. Это была моя самая короткая поездка. С тех пор двери всех монастырей для меня закрылись. Отныне мой путь ведёт в другую жизнь, которую я ещё не знала. Я прошла все стадии обучения для моего уровня, выдержала экзамены и проверки. Волей судьбы я оказалась в гуще новой жизни и училась жить в незнакомых обстоятельствах. Выдержу ли я этот экзамен? После возвращения из Индии я почти сразу оказалась в Санкт-Петербурге.

Санкт-Петербург

Зов святых

Встреча с Ксенией Петербургской

Что привело меня в Санкт-Петербург? Что заставило меня оставить все и уехать туда с одним лишь рюкзачком и тысячей рублей в кармане? Заставить это сделать может только Зов. Такой Зов вел меня в Непал и в Индию. Но все по порядку. Я никогда прежде не была в Санкт-Петербурге и не намерена была ехать. Но судьба распорядилась по-своему. Однажды, увидела передачу по телевизору про Ксению Петербургскую. Меня пронизало словно током. Я быстро забыла об этом. Прошло месяца три или четыре с тех пор, и опять ситуация напомнила о себе в разговоре. Мне рассказывали о посещении Смоленского кладбища в Питере, о Ксении Петербургской. И опять мурашки побежали по телу и настолько сильные, словно мне говорят: «обрати на это внимание». И спустя ещё полгода произошла встреча с духом Ксении. В тот момент он вошёл в мое тело и остался там. Я понимала всё, что происходит со мной, и приняла ее. С тех пор все мои мысли были в Питере. И однажды я все оставила и уехала…

Таким образом, я оказалась в Санкт-Петербурге.

Каждый день приходила на кладбище и разговаривала с ней. Я приходила утром и уходила после обеда. Выходя из метро, и до самих ворот Смоленского кладбища я была собой, но стоило пройти за ворота, я превращалась в огромную белую птицу. Мои крылья охватывали все пространство кладбища. В этот период я знала там все и всех, кто там был. Я оберегала тех, кто приходил с чистыми помыслами. А уходя, становилась опять собой. И так продолжалось почти полгода. Однажды я вышла из метро и увидела двух женщин, они почему-то привлекли мое внимание. Видно было, что они впервые оказались здесь и искали кладбище. Проводила их молча до кладбища, показала, куда идти, и пошла. Вдруг одна из женщин поворачивается и говорит: «Вы же Ксения Петербургская? Это же Вы!» И даёт мне 50 рублей. Я не хотела брать, но она настояла, и тут из меня вырвалось: «Ура! Наконец-то я смогу купить мороженое!» Внутри меня все дрожало и ликовало от счастья, словно я никогда не ела мороженое. И первое, что я сделала, выйдя с территории кладбища, конечно, купила мороженое. И мне казалось, что я ничего вкуснее не ела.

Я не замечала, как текло время, не замечала никого вокруг. Так происходило почти полгода изо дня в день. И однажды мои старания были вознаграждены. Я услышала голос Ксении, ее запах и увидела ее перед собой такой, какая она была при жизни. Но размеры ее тела превышали человеческие, она была выше, чем ее часовенка. Она стояла как приклеенная к зданию часовни и не могла двигаться. Она попросила освободить и дать ей уйти. Это был как раз день ее рождения. А вокруг было много людей, которые пришли со своими просьбами. Освободив ее, я услышала счастливый смех, и ее дух растворился в пространстве. Это были минуты счастья для нас обеих.

После этого ещё два года я работала в Питере и посещала храмы и монастыри. Ко мне обращались святые, и я шла в тот храм, где находилась их иконы. Это был интересный опыт. И так было не только в Санкт-Петербурге. Это была одна из причин, почему меня не любили священники. То, что происходило в момент моего общения со святыми, невозможно было скрыть.

Меня пытались выгнать из храмов, угрожали вызвать полицию, закрыть в психушку, хотя я не нарушала законов и никому не мешала. Так меня «принимали» во всех храмах России, которые я посещала.

Но были храмы Молдовы, где было совершенно другое отношение ко мне. Они не знали обо мне ничего, но делали то, что я говорила, и не вставали у меня на пути. Именно в Кишиневе есть единственный храм, где я передавала Силу священнику. В России это невозможно. Священники российских храмов заменили собой Бога, взяли на себя функции Бога. Забыв о том, что они только проводники. Но это отдельная история, и этому можно посвятить целую книгу.

Вернёмся к нашей теме и продолжим разговор о жизни в Питере. Это был период, когда мой путь в буддизме завершился. И я была уже не там, но еще и не здесь. Это был сложный период.

В один из дней я отправилась в буддистский храм, вернее, дацан на станции метро «Старая Деревня», чтобы найти ответ на все тот же вопрос, не дававший мне покоя, что же мне делать дальше. Я надеялась, что, может быть, что-то меня натолкнет на ответ. Когда приехала, в храме не было никого, кроме одного монаха. Я подошла к нему все с тем же вопросом: Что делать? Он посчитал дату моего рождения, однако ничего не смог понять, сказал лишь, что мне не надо идти в монастырь, что это не мое, и отправил к настоятелю. Но у настоятеля мышление оказалось совсем не буддистским. Это был бюрократ, страдающий манией величия. Он мне сказал, что, во-первых, я должна сначала поменять религию и принять официально буддизм (однако ни один гуру ни в Непале, ни в Индии мне не говорил, что надо менять религию. Считается, если человек родился в православии, то, значит, так надо). Во-вторых, он не принял мои предыдущие посвящения – от рук духа Будды, от Будды медицины (хотя все гуру, с которыми я общалась, признают эти посвящения). По его словам, я должна пройти посвящения именно у них. Но это же нонсенс! Больше я туда не приходила. Так я поняла, что меня проверяли на мою зрелость. Мне нужно было перейти от буддизма к православию, и этот переход мне было сделать легче, раз меня оттолкнули. Но само мое отношение к буддистам не изменилось. Ведь люди, возомнившие себя великими, с непомерной гордыней, встречаются везде.

Первые две недели я все искала ответ на вопрос о том, зачем же меня отправили в Санкт-Петербург. С этой целью я встречалась со священником храма Сергия Саровского, который находился совсем рядом с буддистским храмом, только по другую сторону метро. Рассказала ему, кто я, про буддизм и т.д. Он был очень недоволен, и я услышала от него то же, что говорили мне большинство настоятелей православных храмов: «Ты – грешница, запуталась, должна покаяться в своих грехах, только тогда ты сможешь причаститься. Ты должна отречься от буддизма, от всего, что было в жизни, второй раз покреститься». Кроме того, он постоянно задавал вопрос: «Когда же ты уедешь обратно?»

На следующий день после этой встречи я поехала на экскурсию по монастырям. Надеялась что-то почувствовать, но в монастыре в душе ничего не екало, не откликалось. Первым был Ведеевский женский монастырь – весь разрушенный. Дальше посетили Скит женский (пос. Сена). Там находился животворящий источник Николая Чудотворца. В нем нужно искупаться три раза и одеться на мокрое тело. Но чтобы добраться до источника, нужно было сначала пройти через забор, калитка находилась совсем у земли, поэтому пришлось не просто пройти, а пробраться на четвереньках. «Поклонись сначала!» – считают монахини. После забора нужно было пройти еще 400 метров по заснеженному полю, и только тогда добираешься до колодца с водой и купели. Я искупалась, когда шла назад, все тело замерзло, окоченело, но через пять минут все тело стало гореть и стало так хорошо! Следующим на очереди был Тихвинский мужской монастырь. Там на приступках хранится Тихвинская чудотворная икона. Легенда гласит, что когда-то она приплыла сюда по реке, на этом месте построили храм. Это был большой монастырь с огромной территорией. Но и в этом монастыре перед иконой я ничего не почувствовала, как будто она была закрыта для меня. Вечером вернулась уставшая домой, решила, что со мной что-то не так, раз ничего не чувствую. Но в 11-12 часов ночи внезапно перед глазами появилась Тихвинская чудотворная икона. Она колыхалась, была живая, но ничего не говорила, а потом растворилась. Это был первый раз, когда в храме икона молчала, а потом сама появлялась.

На следующий день ходила в Казанский собор, была у иконы Казанской Божьей матери. Я чувствовала ее животворящую силу. Не зря к ней всегда такая большая очередь людей.

Обратное ощущение было в соборе Александра Невского. Я там совсем ничего не чувствовала, как будто в саркофаге ничего и нет. Я ходила туда дважды. Первый раз постояла у иконы – ничего. Меня это удивило. Решила, что дело во мне. Второй раз пришла туда через неделю, что-то потянуло. Увидела пожилого священника, около 70 лет, поняла, что хочу поговорить именно с ним, попросить благословения. Пока он был занят, я ходила возле икон, и одна из них – это была икона Неупиваемой чаши огромных размеров – просто притянула меня. Я долго стояла перед ней и почувствовала, как энергия идет от ее центра и входит в меня. Через какое-то время я поняла, что мне нужно, я была свободна, и она отправила меня дальше. Священник сам ко мне подошел и накинулся на меня: «Что ты ходишь здесь по храму как манекенщица по подиуму? Что ты делаешь здесь? Что хочешь, чего хочешь?» Я немного опешила от неожиданности, но с улыбкой ответила: «Я не манекенщица». Он: «Так подкрасишься, подмажешься, и сойдет». «Что ты от меня хочешь? А-а, забрать пришла?!» Я его не поняла и говорю: «Я пришла получить благословение. Благословите». Он: «А что у тебя есть: дом, машина? Что ты можешь дать взамен? Кто ты по профессии?» «Психолог». «А-а, как цыганка!» И все это время он держится за свой массивный крест с рубинами, гладит его и повторяет как заклинание: «С нищим поведешься, свое потеряешь». Так и ушел от меня, не благословив, повернувшись спиной, а я вижу, как поток золотой энергии уходит от него и входит в меня. Я поняла, зачем пришла, это и было мое благословение, которое пришлось забрать силой. Через несколько дней я снова приходила туда, посмотреть на этого священника, специально прошла у него перед глазами, но это был уже совсем другой человек – старец, который не узнает меня. Так что я получила все-таки благословение, забрала свое.

В тот же день в этом же храме купила у монашки монетку. Она сама подошла ко мне, спросив, что это такое. Я поняла, что это все неспроста. Это неразменный рубль, символ денег, финансовое благословение. Ведь не каждый день в туалете храма у монахини можно купить евро центы. Позже я просверлила в нем дырочку и целый месяц носила на шее. Самое интересно, что крест (символ Бога) и монета (символ Дьявола) прекрасно уживались на моей шее. Чувствовала я себя абсолютно комфортно с ними.

В ночь на Вознесение услышала голос: «И нарекаешься ты именем София». И крестили меня как Софию. Прошлого уже нет, и будущего еще нет. Весь месяц я находилась между небом и землей, искала возможность вырваться из тела. Была на грани. Меня ужасно притягивал дух воды, но близко к берегу старалась не подходить. Решила, я ухожу в монастырь. Для этого я хотела благословения, а перед этим нужно было исповедаться. Тогда я и сняла монету, потому что с ней меня на исповедь уж точно бы не приняли. Однажды мне сказали про подворье монастыря «Оптина пустынь». Это был храм, находящийся на набережной лейтенанта Шмидта. Я подумала, что примут меня там нормально, и пошла туда за благословением. Была служба по случаю Вознесения, я отстояла всю службу, затем длинную очередь к батюшке. В храме написала вторую записку «За упокой Людмилы» (первый раз писала раньше, в Смоленском храме). Так что стояла на собственном отпевании. Отец Олег, так звали батюшку, сказал мне то же, что и все предыдущие священники: «Ты такая-сякая, в монастырь идти и думать нечего, монастырь – та же тюрьма, дедовщина. Вам нужно исповедаться, рассказать о своей жизни, начиная с семилетнего возраста, отречься от буддизма, забыть про все». Благословения я от него не получила. Я поняла, что это уже не мое, и камень с души свалился. Больше я туда не приходила.

Все мое пребывание в Санкт-Петербурге можно условно разделить на два периода: до и после Вознесения. До Вознесения я просто отдыхала, но перед самим Вознесением поняла, что это был конец моего отдыха. Месяц не жила, а выживала: денег нет, ничего нет, иной раз не было ничего, кроме воды и хлеба. Мне все перекрыли. В конце мая – начале июня (прошел уже месяц после Вознесения) постоянно искала выход из тела. И я вышла из тела, но тут появилось новое тело. Я поняла, физически почувствовала, что на самом деле мое время еще не пришло. Ни с кем не хотелось общаться.

Моя мечта уйти в монастырь оказалась несбыточна, мне не суждено там быть. Уже когда я ненадолго вернулась в Сургут, мне окончательно дали это понять. Там нужно иметь смирение. А я слишком живая, слишком счастливая, чтобы уходить в монастырь. Со слов священника, там живут только несчастные или те, у кого действительно есть призвание.

1 2 3

...

Стандарт

(1 оценка)