– Это понятно, – раздраженно согласился директор. – Я немного другое имел ввиду. Ее обморок не связан с… каким-то особенным состоянием женского организма? Не может ли это состояние в скором времени стать несовместимым с работой?

– Господин Альбро, вы… в своем уме? – задохнулся возмущением лекарь. – У госпожи Мари нет никаких предпосылок быть в этом самом особенном состоянии, как вы выразились!

– Простите, просто не мог не видеть соответствующие изменения в ауре, поэтому и предположил вполне естественные последствия. Если хотите знать, ничего страшного и предосудительного в этом не вижу.

– Вы бы хотя бы поинтересовались давностью этих изменений, – чуть смягчился господин Рисс.

– Простите, нет. Я и так жалею о том, что увидел. Это вмешательство в частную жизнь и…

– Десять лет, – коротко оборвал его объяснения лекарь.

Послышались сдавленные ругательства и единственный вопрос:

– Кто?

– Мы с Сержио так и не смогли это выяснить. Госпожа Мари ничего не помнит… Могу лишь сказать, что ни о какой доброй воле речи не шло… – тихо проговорил господин Рисс.

Мое сердце бешено билось где-то в горле. Они знали, они все знали! Даже не знаю, что лучше, это тактичное молчание или прямой уточняющий вопрос? Решила сохранить свою тайну? Никогда не общайся с магами, даже выгоревшими! Я сглотнула противный комок и снова прислушалась к утихшему было разговору.

– Я вынужден потребовать с вас клятву о неразглашении данной информации, – безапелляционно заявил лекарь.

– Да, конечно, клянусь, – рассеянно согласился Ричард, затем опомнился и быстро проговорил слова стандартной клятвы о неразглашении.

Господин Рисс еще что-то говорил о том, какие уколы мне сделал и как долго они должны на меня действовать, потом попрощался и ушел. А Ричард… Ричард вернулся в комнату. И остался. Конечно, это ведь его комната! Наверное… Глаз я предусмотрительно не открывала, но… тактильные ощущения от покрывала и характерный запах… В общем, не моя это спальня!

Судя по звуку шагов, директор подошел к окну, долго стоял там, потом, кажется, сел в кресло…

Какое-то время я старательно изображала спящую, но вскоре поняла, что просто не смогу уснуть в его присутствии! Да я даже просто лежать в его присутствии не в состоянии! Мне хочется вскочить и бежать, особенно после этого нечаянно подслушанного разговора!

Шумно вздохнув, я резко села на кровати и тут же упала обратно на подушки. Голова предательски закружилась, в глазах засверкали звездочки.

– Мари, лежите! – приказал директор, в мгновение ока оказавшись рядом и придавливая мои плечи к кровати.

Я протестующе замотала головой и все-таки села, опершись спиной на изголовье. Ричард, как ни странно, не стал мне в этом препятствовать.

– Почему я здесь? – спросила, несколько раз крепко зажмурившись, чтобы прогнать противные звездочки.

– Вы упали в обморок, – проинформировал директор, попутно зажигая магический светильник. – Вначале я было подумал, что вас просто настолько страшит перспектива поездки в Анзанию, но когда вы не пришли в себя ни после нюхательной соли, ни после пощечин… вызвал лекаря.

– Нет, – зачем-то сказала я и невольно потерла висок. Голова уже не болела, но осталось ощущение хрустальности.

– Почему вы не сказали, что у вас болит голова? – мой жест от директора не укрылся.

– Не придала значения, – я пожала плечами.

Ричард тяжело вздохнул. Я бы даже сказала, как-то укоризненно вздохнул.

– Мари, я вынужден напомнить вам о необходимости соблюдения установленных трудовым распорядком соотношений времени работы и времени отдыха. Почему я должен выслушивать от вашего лекаря упреки? Работа работой, конечно. Но, Мари, я не требую от вас работы на износ! Господин Рисс диагностировал у вас хронический недосып! Мари, это ни в какие ворота! Вы нужны мне в бодром, адекватном состоянии, а не измотанная и невыспавшаяся. У нас и так сложная ситуация на предприятии. Не усугубляйте её. Ибо без вас завод точно остановится. То, что вы стремитесь контролировать все сама и даже делать, безусловно, замечательно. Но ведь надо уметь и делегировать полномочия. У вас же есть подчиненные, заместитель, в конце концов! Почему вы не используете этот ресурс?

– Питер заболел, а некоторые вопросы я могу делегировать только ему… – сказала я в свое оправдание.

– Понятно, – протянул Ричард. – Значит так, Мари. Система штрафов с вами не работает, это я уже понял. С завтрашнего дня я буду лично контролировать ваше рабочее время. И только попробуйте переработать!

– А то что? – не удержалась я от вопроса. Нет, правда, что, если не штраф?

– Узнаете, когда переработаете! – вот уж заинтриговал! Так бы и сказал, что еще не придумал.

– Хорошо, – тем не менее кивнула в ответ. Просто надо уже как-то заканчивать этот затянувшийся разговор… Я решительно спустила ноги с кровати и принялась шарить босыми ступнями по ковру.

– Что вы делаете? – нахмурился директор.

– Туфли свои ищу…

Естественно, он тут же спросил зачем они мне. Какой недогадливый! Уйти хочу, к себе! Могу и босиком конечно, но как-то не удобно. Далее, ожидаемо последовали возражения. Мол, я на ногах не стою, а он обещал лекарю проследить за моим состоянием… Пришлось долго и упорно объяснять, почему я не могу спать в чужой кровати. На аргументе о любимой пижаме Ричард сдался. Посмеялся, конечно. Но зато принес мне мои же туфли. Оказывается, они стояли с другого края кровати. Потом было долгое сопровождение меня до лаборатории и недолгий поиск ключей от моих апартаментов. Естественно, Ричард узрел мой любимый рабочий комбез и пообещал лично его выкинуть, если увидит еще раз. Дался он ему!

Назад, в жилой корпус, мы шли молча. Я периодически выдергивала свою руку из его захвата, он упорно пытался оказать мне помощь в передвижении. Как назло, в очередной раз освободившись, я споткнулась и чуть не упала. Ричард как будто только этого и ждал! Не удивлюсь, если камушек под мою ногу неслучайно подвернулся! Мне прочитали очередную нотацию на тему излишней самонадеянности, подхватили на руки и довольно-таки быстро понесли в сторону жилого корпуса. Всю дорогу я доказывала, что моя немощность несколько преувеличена… Словесно… Ричард молчал и, только поставив меня на ноги перед моей же дверью, соизволил отреагировать:

– Выспишься, поговорим! – с этими словами он забрал мои ключи, открыл дверь, мягко подтолкнул меня внутрь и… закрыл с той стороны!

– Э-э-э… ! – неопределенно возмутилась я, не найдя приличных слов для характеристики его действий.

– Ключи с Гайкой передам, утром, – донеслось из-за двери, по которой начали расползаться узоры, похожие на морозные, только ярко-фиолетового цвета. – Запорные чары прекратят свое действие через восемь часов, – сообщили мне, пока я недоверчиво взирала на это сомнительное действо.

Опять магия с сопровождающей иллюзией специально для меня? И, главное, для чего? Чтобы я впечатлилась и даже не пробовала открыть дверь раньше означенного времени? Он всерьез думает, что меня что-то остановит, если я захочу выйти?

– Надеюсь, у вас хватит благоразумия не пользоваться окном не по назначению и мне не придется накладывать запорные чары еще и снаружи здания, – добавил Ричард, словно бы услышав мои мысли. – Спокойной ночи, Мари.

В полном недоумении я слушала его удаляющиеся шаги. Это что вообще было? «Запорные чары»! Не удержавшись, я показала язык в ту сторону, куда предположительно ушел Ричард. Даже жаль стало, что через дверь ничего не видно.

Ноги коснулось что-то пушистое и теплое. Гайка! Я присела на корточки и взяла кошку на руки.

– Ты слышала? Он меня запер! И ключи забрал! – принялась жаловаться я.

– Мрр-мяв… – философски заметила кошь. Причем с интонацией – «И правильно сделал!»

– Думаешь? Тоже считаешь, что я слишком много работаю? А знаешь, что я думаю? Спелись вы! – констатировала я с усмешкой. – Кстати, и ключи он обещал утром с тобой передать. Точно, спелись! – Гайка фыркнула, выражая свое отношение к моим словам, а мне отчего-то стало весело. – Интересно только, как бы он их передал, если бы наложил свои запорные чары и на окно? А? Не знаешь? Ох, Гайка… – мне вдруг вспомнилось о вероятной поездке в Анзанию и веселье резко закончилось. – Я чуть не спалилась, Гайка! Что делать-то?

Подойдя к зеркалу, я взглянула на наше с Гертрудой отражение. Из зазеркалья на меня смотрела любопытная кошка и несколько уставшая девушка с безнадежно испорченной прической. Темные круги под глазами, впалые щеки… Да, вид не очень. Однако, волновало меня вовсе не это. Я жадно всматривалась в свое лицо и пыталась определить, осталось ли в моем нынешнем облике хоть что-то от меня прежней…

Незадолго до той злополучной поездки, в которой погибли наши со Стефаном родители, мама показывала мне чемоданчик с медицинскими препаратами. Это были новейшие разработки на тот момент, впрочем, некоторые из них и сейчас вполне актуальны. Она подробно описывала действие каждого медикамента. Причем делала это несколько дней подряд. Сначала мне было интересно, а потом стало скучно, к тому же я совершенно не понимала, зачем мне все это. Мама была целителем и нас с братом никогда ничем кроме чистой магии не лечили. Да и мой собственный целительский дар скоро должен был проснуться. Тогда я даже не предполагала, что когда-либо в своей жизни буду пить лекарства… Наоборот, я рассчитывала, что смогу помогать не только себе, но и другим. Моей мечтой была работа в императорской лечебнице, которую возглавляла мама. Правда, даже там целителей-магов не хватало на всех нуждающихся в помощи. Именно поэтому и велись разработки медицинских препаратов, по эффекту сравнимых с воздействием магии, направляемой целителем. Кстати, это мамина идея была…

Что было в том чемоданчике? Да практически все! Например, амнезон. Единственный препарат, у которого уже было название на тот момент. Средство для остановки кровотечения, универсальный антисептик, противовоспалительное, противозачаточное, успокоительное, обезболивающее… Но самыми интересными были не лекарства, а, если так можно выразиться, косметические средства. Цвет, структура волос, длина ресниц, густота бровей, тон кожи, даже окрас радужной оболочки глаза – все это можно было изменить, но только один раз. Точнее, два – второй прием возвращал данную от природы натуру. Наверное, именно поэтому эти препараты так и не выпустили на массовый рынок. Опасались, что модницы, не прочитав или не поверив инструкции по применению, будут пробовать менять внешность неоднократно. А это грозило не очень приятными последствиями…

В день своего побега из родного дома я выпила почти всё из того маминого чемоданчика. Мамочка как будто знала, что мне может понадобиться. Нетронутыми остались только таблетки, возвращающие первоначальный цвет глаз и волос. Остальное я заглотила практически одновременно, не особо заботясь о сочетаемости и точности дозировки. В результате некоторые медикаменты подействовали не совсем так, как было заявлено в инструкции. В частности злополучный амнезон. Стерлись детали предшествующих приему препарата двадцати четырех часов, угасли эмоции и впечатления, но главную причину, по которой я вынуждена была покинуть страну, до конца забыть не удалось. Повторный прием амнезона желаемого результата тоже не дал, зато проявилось побочное действие в виде головокружения и тошноты. Тогда мне пришлось несколько часов отлеживаться в кустах, прежде чем продолжить путь…

Зато изменяющие внешность составы сработали отлично. Прощаться к брату заходила еще принцесса Исабель, а покидала императорский дворец уже совершенно другая девушка. Мои волосы распрямились и приобрели русый цвет, глаза стали серыми, а кожа более светлой. Узнать меня было сложно… Еще год после побега я вздрагивала, смотря в зеркало. Настолько не соответствовал мой новый образ внутреннему восприятию себя.

И вот сейчас я ужасом поняла, что похожа на маму! Не волосами, не глазами, но похожа! Здесь, в Фангрии, на это навряд ли кто обратит внимание, а вот в Анзании…

– Миав! – Гайка, видимо устав от бездействия, вытянула лапу и, зацепив когтем клок моих волос, потянула его на себя.

– Что ты делаешь? – возмутилась было я, да так и застыла, разглядывая получившуюся благодаря кошке «прическу». – Гайка, ты гений! – воскликнула я в следующее мгновение. – Надо просто отрезать челку!

Спустив кошку на столик, я принялась искать ножницы…

Челка вышла несколько рваной и косой, но возложенную на себя миссию выполняла отлично – меняла образ и отвлекала внимание от тех черт лица, которые достались мне от мамы.

Засыпала я довольная собой и почти счастливая, а вот поутру ночное решение показалось не таким уж удачным. После сна остриженные пряди стали непослушными и совершенно не желали лежать так, как мне было надо. Пришлось заново мыть голову и долго укладываться. Самое обидное, что на это ушло почти два часа, именно те два часа, которые оставались до момента исчезновения с моей двери чар Ричарда!

Зато в мою свежую во всех смыслах голову пришла не новая, но вполне здравая мысль. А зачем мне торопиться в Анзанию? Мне торопиться совершенно ни к чему! Ведь вначале надо тщательно подготовиться, составить максимально точный запрос на оказание технической помощи. А согласовать этот запрос можно и дистанционно. И если особых возражений не последует, то может и командировка не понадобится! На какое-то время я застыла с расческой в руке. Меня раздирали противоречивые желания. С одной стороны, увидеть брата хотелось очень сильно. Поговорить с ним, объяснить все – еще сильнее. С другой стороны… причина, по которой я покинула страну, никуда не делась. И то, что за все это время такая версия моего исчезновения даже не выдвигалась, совершенно ничего не значит. Достаточно того, что я об этом знаю…

Я решительно тряхнула волосами, взглянув исподлобья на свое отражение. Меня просто не должны узнать. Только и всего.

Из невеселых размышлений меня вывел звонок коммуникатора. Элина сообщила об очередном оперативном совещании в одиннадцать. Мне оставался всего лишь час, чтобы подготовить свои рацпредложения…

***

–Нет, ну как это называется? – с досадой всплеснула руками Элина, едва завидев меня в приемной. – Я только сегодня после работы собралась, а она уже!

– Чего уже? – переспросила я, сдув со лба непослушную челку. За этот час она уже успела порядком меня выбесить – постоянно лезла в глаза и мешала обзору.

– Как чего? Это же последний тренд сезона! Вот такая стрижка! Мари, как тебе это удалось?

– А-а, да так, психанула просто, – отмахнулась я.

– Где последний тренд, почему я не знаю? – в приемную вплыла как всегда бодрая Матильда, кокетливо поправляя… да, да, челку! Мы с ней застыли, оценивающе разглядывая друг друга, Элина же захлопала в ладоши и совершенно несдержанно завизжала от восторга.

– И я, и я себе такую же сделаю!

В этот момент директор решил выйти из своего кабинета. В приемной наступила тишина. Ричард смотрел на нас, мы на него. Даже поздороваться забыли.

– Это… что? – первым отмер директор.

– Это наш новый корпоративный стиль! – радостно проинформировала своего начальника Элина.

– Я… его утверждал? – нахмурился Ричард.

– Еще нет, он ведь в стадии разработки! – не растерялась секретарша.

Я скромно молчала, едва сдерживая улыбку, Матильда же активно кивала головой на каждой фразе Элины.

– Боюсь… – начал Ричард, непроизвольно коснувшись своей коротко остриженной шевелюры: – Не все смогут соответствовать корпоративному стилю в этом варианте…

– Это и не требуется! – поспешила успокоить его Элина. – Это же женская стрижка! Для мужчин мы изобретем что-нибудь другое… можно выбрать из… – она предвкушающе сузила глаза и принялась с энтузиазмом копаться в стопке журналов.

– Не стоит! – осадил ее директор. – Я ценю ваше рабочее рвение, госпожа Лами-Кетис, но выработка корпоративного стиля слишком серьезный вопрос, чтобы заниматься им в отсутствие времени. А у нас сейчас много других важных дел. Давайте отложим хотя бы это?

– Ммм… как скажете, господин директор, – Элина обиженно поджала губы. – Но стрижку я все-таки сделаю!

– Как вам будет угодно, – обреченно вздохнул Ричард и переключился на нас с Матильдой: – Раз вы уже здесь, можем начать совещание пораньше, остальные подключатся в процессе, – и жестом пригласил нас в конференц-зал.

– Я составила список оборудования, необходимого для модернизации счетного отдела, – на ходу сообщила ему Матильда и даже успела сунуть лист бумаги пред начальственные очи.

Директор остановился, быстро пробежал глазами список и хмуро уточнил:

– Все из Анзании?

– Нет, архивные папки, бумага и сейф фангрийские, – скороговоркой ответила Матильда.

– Какое отношение к модернизации имеет бумага? И эти ваши архивные папки? – раздраженно поинтересовался Ричард.

– Самое прямое, – Матильда директорского раздражения совершенно не заметила. – Папки специальные, с встроенной функцией стазиса, а бумага многоразовая. Я планирую ее использовать для документов со сроком хранения не более трех лет. Вместе с новым печатным устройством из Анзании. Я все просчитала, это нововведение позволит нам экономить на бумаге почти полмиллиона лиен в год!

– Госпожа Рафф-Шон, обязательно включать подобные мелочи в программу технической помощи? Нас ведь засмеют и будут правы!

– Какие еще мелочи? Это печатное устройство стоит почти столько же, сколько и годовой запас бумаги для него!

– Обещаю рассмотреть ваше предложение, – вынес вердикт директор, правда, тут же оговорился: – Надеюсь, вы понимаете, что модернизация счетного отдела на данный момент не приоритетна?

– И очень зря! – обиженно взвизгнула Матильда. – Помяните мое слово – финансирование счетного отдела по остаточному принципу добром не кончится!

Ричард едва заметно поморщился.

– Госпожа главный счетовод, на вашем отделе никто экономить не собирается, речь идет лишь о целесообразности включения этих позиций в запрос по программе технической помощи. В конце концов, мы можем все это приобрести и на собственные средства, – ох, зря он это сказал, теперь она с него не слезет, пока не получит добро на покупку всего, что присмотрела.

– Хорошо, господин директор, как скажете, – Матильда кивнула с видом жертвы, смиренно отдающей последнее ради блага общего дела. Теперь Ричарда наверняка будет мучить неясное чувство вины всякий раз при встрече с нашим главным счетоводом. Есть у нашей Матильды дар манипулятора, применяет она его совершенно неосознанно, так что без подготовки почувствовать воздействие не получится. Сержио когда-то давно предупреждал меня об этой ее особенности. Интересно, Ричард в курсе?

– У вас тоже готов список? – тем временем обратился ко мне директор, поприветствовав вошедших в конференц-зал Честера, Леона и Давида.

– Приблизительный, его еще надо уточнять, – я протянула ему перечень, который успела набросать за час до оперативки.

– Запчасти и материалы? – уточнил Ричард, пробежав его глазами. – Почему не агрегаты, не оборудование?

– У нас специфическое оборудование, больше ни для чего не применяемое, – пояснила я.

– Но мы же можем заказать его производство по нашим чертежам? – настаивал он.

– Можем, – кивнула я. – Но в таком случае мы фактически предоставим анзанцам готовые решения. Вполне вероятно, это позволит им возобновить разработки своего северного месторождения. Напомню, они были свернуты из-за того, что после многих попыток так и не удалось стабилизировать процесс ректификации сырья. Сырье из того месторождения отличается от нашего по составу, но все же… Я затрудняюсь предсказать последствия появления у нас конкурентов. С одной стороны, это освободит нас от необходимости выполнения Соглашения, а с другой… экономический рост Анзании ограничивается только графиком поставок эльзима…

– А собственно, почему нас должен волновать экономический рост Анзании? – встрял в разговор Честер. – Пусть себе разрабатывают, что хотят! Если мы не будем связаны Соглашением, весь эльзим останется в Фангрии, только и всего!

– Честер, это же очевидно! – снисходительно взглянула на него из-под челки Матильда. – Если Анзания станет независимой от наших поставок эльзима, нам за ними не угнаться! Уже сейчас все лучшее производится в Анзании, мы отстаем как минимум на одно поколение машин.