ГЛАВА 4 СТРАННЫЙ СОН

Этот сон приснился князю через несколько дней. Сами собой распахнулись двери палат его, и вошел его бледный, словно полотно брат в белой рубахе с окровавленной грудью

– Что тебе нужно? – повернулся к нему Владимир.

– Каин, – отчетливо произнес он, и повторил еще раз – Каин. Жертвы приносишь? Никакие жертвы тебя не спасут. Зачем еще и мальчишек убил? Не видно конца злодеяниям твоим, плохо ты кончишь, раб, вместе с ненасытным богом своим.

И при этом он захохотал. И этот дьявольский хохот заставил Владимира содрогнуться. В холодном поту пробудился князь среди ночи темной и дрожащими руками свечи зажег. В комнате никого не было. И думал он о том, что видно мало жертв принесено было, вот и подал ему Перун свой страшный знак.

– Каин – снова зазвучало проклятое это имя. Оно откуда-то было ведомо брату. И он упрекал его затее жертвы. Или наоборот, не надо никаких жертв? – догадался он – все напрасно, все бессмысленно. Но что будет, если он перестанет выполнять обычаи предков. И без того черные с новыми богами носятся. Пусть снится хоть Дьявол сам, но он не должен колебаться, не может сомневаться. Это только дурной сон.

№№№№№

Княжеский указ разнесся по всему городу. Богу нужны новые жертвы. И все обернулись к юношам, которые еще вчера должны были участвовать в жребии. Для одного из них он и должен стать приговорам, ему останется только смириться с судьбой, остальным боги даруют жизнь. Противиться небесам бесполезно. И собрались они снова на площади. На одном куске пергамента была та самая красная метка, остальные чисты.

Мефи появился точно в назначенный час. Он внимательно наблюдал за ждущими смертного приговора. Его взгляд невольно задержался на прекрасном лице юноши – грека. Его отец достал всех проповедями о новом боге

– Ну что же, старик, – подумал он и усмехнулся, – ты так яростно защищал своего бога. Посмотрим, спасет ли он от расправы сына твоего. Скорее всего, останется безучастным глухим и слепым, – предположил бес, но он точно знал, что произойдет на самом деле. – И тебе придется отдать его на растерзание князю – варвару. В этом ты уровняешься со своим богом, в свое время с ним поступили так же, тогда отчего он должен заступаться за твоего сына. И он будет смотреть на твои муки безучастно. Ты кричал о том, что он всемогущ, представилась хорошая возможность проверить это, посмотрим.

№№№№№№

По одному отходили юноши, показывая старейшинам свои чистые пергаменты, ни у одного еще не было красной отметки. Но они и сами еще не могли поверить в то, что жуткого испытания удалось избежать. Они отходили в сторону, стараясь поскорее затеряться в толпе. Очередь дошла до Иоанна. Вытащив свой пергамент, он страшно побледнел. Мефи первым заметил, как задрожала его рука. Один из жрецов схватил его за запястье.

– Новая жертва избрана богом, – понеслось над толпой.

Мефи ждал реакции небес, а потом усмехнулся и произнес:

– Глух и слеп, что и требовалось доказать, он не спасет ни раба своего верного, ни сына его. Ну что же, держись, старик, на твою голову выпали страшные испытания. Посмотрим, что станешь ты говорить после жертвоприношения, как будешь оправдывать его.

№№№№№

В тот момент старик был в этой толпе. Он сразу все понял и бледный стал пробираться к жрецам, туда, где был его несчастный сын.

– Ты мыслил себя богом – сыном, но тебе придется испить чашу бога – отца, – странно мелькнуло в его сознании.

Он спотыкался, не чувствовал земли под ногами, его оттесняли в сторону те, для кого это было только любопытное зрелище, потому что оно не касалось их лично.

– Ты должен отдать своего сына на растерзания варварам, чтобы они исполнили свои дикие обычаи, от этой жертвы никому не станет легче – все напрасно. Они так жалки, злобны и жадны, они в дикости и алчности своей так жаждут невинной крови, что ни за что не отступятся.

Он вспомнил надменное и самодовольное лицо молодого князя Владимира, и понял, что просить его о чем-то бесполезно, замаливая собственные грехи, он не остановится ни перед чем. Каким же жалким и беспомощным ощущал себя в тот миг старик.

Когда он вошел в свое жилье Иоанн был уже дома. Они отпустили его. Он взглянул в лицо отца и отвернулся.

– Мне с детства не везло во всех играх, – тихо произнес он, – бежать бесполезно, нас не выпустят из города, мы не уйдем далеко. Но мне так не хочется умирать в диких игрищах этих варваров, – вдруг произнес он с таким отчаянием, что сердце старика готово было разорваться на части, он держался из последних сил. В голосе сына слышался упрек. За то. что тот обрек его на эту жизнь, и на такую смерть. И на это ему нечего было ответить.

– Такова воля бога, – только и говорил он, не веря собственным словам, но нужно было хоть что-то сказать.

– Но зачем это ему нужно, чем ты так прогневал его? – не мог успокоиться он. – Неужели я пришел в этот мир только затем, чтобы волосатый дикарь зарезал меня около черной деревяшки, где они совершают свои безумные танцы. Почему твой добрый и разумный бог не остановит их, если он все видит, если он справедлив?

Он говорил и говорил. Но священник больше не мог слышать всего этого.

ГЛАВА 5 РАСПРАВА

Старик молился всю ночь своему богу, прося у него сил перенести все это. Он точно знал, что произойдет еще более страшное, чем обещано, и потому он хотел, чтобы рассвета не наступило вовсе. Он с трудом поднялся с колен, зная, что ворвутся княжеские слуги, и он должен будет стать не гневным свидетелем и обличителем, а жертвой. И он не сможет от них защитить собственного сына. Большего разочарования в его жизни не случится уже никогда. Но оставалось только надеяться на чудо. Воскресил же он Лазаря, но зачем воскрешать, если можно просто отвести руку палача.

№№№№№

Князь Владимир проснулся поздно. Он досадовал на то, что обряд назначен на такой ранний час. Он не успел выспаться – пир затянулся, они все никак не могли договориться о том, как действовать дальше и что нужно делать в первую очередь.

Но нужно было примириться с тяжкой княжеской долей. Впрочем, делал он это без особенных усилий, и много чего совершить пришлось, чтобы эта доля стала такой.

Привели юношу. Толпа казалась огромной. Взглянув на старика-грека, князь усмехнулся. Какое странное совпадение – в жертву приносят его сына. И князь не может отменить воли богов. Таков выбор жребия, значит, Перуну так угодно, а он только князь и как все вокруг, должен подчиниться его воле.

Владимир тогда еще не знал, что девять столетий назад другой человек у распятия также страдал и оправдывался, и был уверен, что он ни в чем не виноват. Этому странному совпадению он удивится позднее, когда будет вспоминать о распятии и о жертвоприношении. А в тот день оно поразило беса, которому не только все было прекрасно известно, но он, как всегда, был причастен к происходящему.

– Так вот почему на его проповеди я вспомнил Пилата, – вдруг подумал он, все повторяется, в этом мире не случается ничего нового.

Все было привычным, это не первое и не последнее жертвоприношение, и только когда над юношей был занесен меч, какая -то удивительная сила отбросила жреца в сторону. Он упал к подножию кумира Перуна. И все замерли, и кто-то видел, а кто-то почувствовал, что он мертв. Страшные пронзительные крики стали раздаваться со всех сторон. Старик бросился к своему сыну, думая только о том, что чудо совершилось, он решил забрать его, пока было замешательства, и убраться подальше, чтобы не испытывать судьбу дважды.

Князь оказался рядом, и он крикнул ему:

– Останови своих палачей, это знак небес, не отдавай юную жизнь деревяшке, бесчувственному истукану.

Князь не успел ничего ему ответить, Владимир был в замешательстве, хотя и понимал, что как можно скорее надо принимать какое-то решение, толпа огромна, и в любой момент может случиться непоправимое. Но он не успел ничего сделать. Толпа обрушилась на старика и юношу. Растерзанные тела их в ярости были брошены истукану, которого он поносил минуту назад, а кто-то уже бросался на других, просто стоявших рядом. Но громкий голос князя, мощный и громоподобный, остановил все разом. Они расступились, когда он двинулся на них, обнажив свой меч, и готовый карать любого, кто пошевелится. К нему на помощь бросились его верные богатыри, которых до сих пор не было видно нигде. И все стихло. Князь добрался до своего бога.

– Вместо одной тебе принесено три жертвы. Ты доволен? – спросил он тихо, вряд ли собравшиеся могли расслышать, то, что он говорил, но они все-таки прислушивались к его словам.

Перун так и оставался молчаливым свидетелем этой жуткой расправы.

– А если он и на самом деле только деревяшка, – вдруг подумал Владимир. – Не он же прикончил своего жреца, а тот, другой бог.

Но он постарался не думать об этом, так можно было далеко зайти в своих крамольных помыслах. Князь жестом приказал толпе расходиться. И она зашевелилась – больше тут смотреть было нечего. Они уходили, вполголоса говоря он том, что случилось на этот раз. Многие получили настоящее удовольствие от увиденного и спорили о том, кто же из них прикончил ненавистного жреца, и священника, впрочем, про своего жреца, они все-таки предпочитали молчать, это было необъяснимо и загадочно, другое дело чужой священник – это их рук дело.

Но князь думал о жреце, почему он мертв? Перун не хотел этой жертвы, или вмешался новый бог. Но если правильно второе, то ему и народу его, этот бог еще отомстит за расправу, за неверие и жестокость. Страх часто поступал к горлу его. И в такие минуты он был уверен, что задыхается, но он не собирался подавать видам – они не увидят его слабости. Хотя так хотелось понять, что же произошло на самом деле перед кумиром Перуна.

№№№№

А тем временем Мефи вернулся к Князю Тьмы. И он был странно сконфужен. Князь взглянул на него удивленно:

– Изволь объяснить, дружок, чем ты там занимаешься? Что за шутки такие? – на лике его было настоящее удивление.

– Мне кажется, что ты влезаешь туда, куда не следует, – говорил он тихо, но в твердости голоса слышалась настоящая угроза. Он не собирался скрывать своего недовольства.

– Влезаю, – согласился бес, разве с этим поспоришь, – но я не терплю, когда все на одного. Правда, проку от моего вмешательства мало, но может, меньше желающих будет идти в палачи, да и князек их всполошился и задумался крепко. Хотя его трудно в чем-то убедить, строптив больно.

– Толпа по твоей милости прикончила старика. Что это за бесовы штучки? Думаешь, Ему такое понравится?

– Но я не предполагал, что они такие звери. На это стадо нет никакой управы. И как еще убедить князя, что не деревянные болваны, а мы миром правим? Из него надо сделать верного божьего сына, ты Святославу обещал, – напомнил бес своему повелителю.

– Ты по своему усмотрению действуешь, – возмутился князь. Он знал, что с бесом не справиться никому. Тот строит из себя невинность, выкручивается из любой заварушки, но все видит и знает лучше всех в мире.

– По твоему усмотрению, – услышал он ответ беса на свой вопрос. Такую наглость никто не стал бы терпеть, но не самому же ему отправляться разбираться с этими славянами.

Мессир молчал, давая понять, что разговор окончен.. Неясно было одно – доволен ли он своим помощником или нет.

Но узнать этого в тот момент бес никак не мог, потому что боялся гнева повелителя. Надо посмотреть, что и как дальше происходить будет, что из отдельных происшествий получится в итоге.

№№№№№№№

Засыпая после длинного и суматошного дня, князь Владимир вспомнил слова старика, который уже разговаривал со своими богами на небесах, слова о том, что если идол Перуна – настоящий бог, то пусть он извлечет сына из его объятий. Он помнил зловещее молчание идола.. И он в тот момент показался ему пустой и бесчувственной деревяшкой, – в его душе нарождался бунт против бога предков.

Но тот, другой, почему он должен был верить ему?