Пан Хрипнович пишет челобитную королю. Краткое содержание: Хрипновича покусали злые собаки, целая стая бродячих собак! Речь бессвязная, все время плачет.
Его величество король помиловал старика: порка плетьми заменена ему домашним арестом на месяц.
Строго запрещено охотиться на дроздов!
Велено:
– слово «патриот» произносить только шепотом, и то не публично;
– гостей не принимать, кроме королевского лекаря пана Свистовича;
– каяться.
Менуэты!
Пан Хрипнович лежит в постели, рядом в кресле сидит немолодой лекарь, пан Свистович.
– Ну, как ваше настроение, любезный пан Хрипнович? Сельтерскую воду принимаете? Голова не кружится?
– Ах, если бы вы знали, доктор, что за муки я терплю! Хотя бродячие собаки и не покусали меня, так как я все еще быстро бегаю, но обида! обида! И главное, откуда они взялись? В нашем королевстве нет бродячих собак! Эти пробрались из-за кордона, их нам подбросили! для информационной войны!
– Голубчик, успокойтесь, нету больше бродячих собак!
– Их поймали?
– Поймали, поймали, и в землю закопали, и надпись написали…
Пан Хрипнович с облегчением вздыхает. Помолчав, продолжает:
– Нам бы еще отловить всех дроздих! И старого дрозда-тролля!
– Голубчик, забудьте о них! Они вам не мешают! Ни одна птаха не пролетит в вашу спальню!
Пан Хрипнович сверкает глазами и бормочет что-то невнятное.
– Что, что такое, сударь?
– Они пролетают! Они хотят выклевать мой мозг! Я слышу щелканье клювов над головой, и кто-то долбит в темечко!
– Это галлюцинации. Это призраки. Вы молитесь на ночь, как настоящий православный атеист?
– А как же! Молюсь, чтоб они все околели! чтобы падали на лету!
Пан Свистович вздыхает и вынимает из чемоданчика пачку писем.
– Велено передать вам письма от подруг и поклонниц. Все очень любят вас, пан Хрипнович, даже молодые красотки!
Он вынимает чей-то портрет.
– Нет, уберите эту красотку, видеть ее не могу! Ну если только лицо прикройте, а ноги оставьте, буду разглядывать. Такие длинные, стройные! Ах, если бы мне скинуть лет тридцать… Тсс, где-то по замку бродит моя старушка.
– Простите, пан Хрипнович, а в чем обида на красотку?
– Просит у меня баллы и лайки, кнопки нажимать, делать ей рекламу. Ах, какие легкомысленные пошли пани! Нету бескорыстной любви! «Господи, твоя воля!», – говорят верующие, как же я заблуждался…
– Ну, отдайте ей одну из своих лаек.
– Что вы! С лайками я распроститься не могу: какое же без них дроздование? А вы, дорогой пан Свистович, замолвите обо мне словечко перед королем нашим?
– Непременно. Сообщу, что запрещенное вам слово вы совсем и не произносите, даже шепотом.
– Да-да, именно так! Я просто пишу его в своих статьях.
– Сударь, но их же не печатают! Для чего вы трудитесь?
– Для потомков!
Пан Свистович вздыхает, раскланивается, уходит. Слышится стук и щелканье клювов, за окном весело поют дрозды. Пан Хрипнович надевает еще один колпак.
Менуэты.
Зима. Пан Хрипнович поправился, но совсем не выбирается из дома. Читает любимую книгу – про дроздов. Узнал, какие породы дроздов водятся в Европе.
– Пан Свистович, представляете, дрозды питаются насекомыми, гусеницами и улитками! Какая гадость!
– Пан Хрипнович, говорят, скоро и мы отведаем сверчков, а улитки – это же деликатес! На королевской трапезе, правда, сверчков еще не подают, а вот простолюдины хрустят ими да похваливают! Животами, конечно, маются, но что же делать? Мяса всем не хватит, даже и рульки…
Хрипнович задумывается, потом спохватывается:
– А хорошо ли кормят моих лаек? Они любят рульку, насекомых есть не будут!
– Не хочу вас огорчить, пан Хрипнович, но лайки ваши слишком старые. Еле бегают, совсем слепые, лай какой-то хриплый. Что с ними делать? Надо менять на молодых.
– Что вы говорите, пан доктор. Не так-то легко подобрать молодых для дроздования: лаять не умеют, только повизгивают… Пусть уж старые со мной охотятся, пока не сдохнут.
– Ну, воля ваша. А все-таки снимайте второй колпак с головы, иначе будет жар. И кстати, что это за кувалда у вас под кроватью, рядом с ночной вазой?
– Не ваше дело, пан лекарь. Я готов к обороне от дроздов днем и ночью!
Хрипнович нехотя снимает колпак, но едва пан лекарь выходит, снова натягивает его поверх тонкого. Так надежнее, а то слышится щелканье клювов над головой, даже зимой.
Менуэты.
Пан Хрипнович и пан Слюнкевич встретились после долгой разлуки. Играют в шахматы в гостиной. Во всю стену – портрет пана Хрипновича с трубкой в зубах.
– Рад, рад нашей встрече! Как идут дела у королевского сокольничего?
– Да я уже не сокольничий – перевели на должность королевского слесаря. Я ж лучше всех в королевстве умею крутить-винтить всякие гайки, чинить водопроводы и вентиляцию…
– Что вы говорите! Это любопытно! А где ж вы научились, дорогой друг?
– Да всю жизнь шабашил, то там, то тут – жене-то надо что-то в клюве принести, детишек подкормить. Помолчали, обдумывая стратегические ходы.
– Кстати, пан Слюнкевич, как вам мой портрет?
– Великолепная работа! Наверное, дружище, трудно было долго позировать живописцу?
– Нет, он рисовал с моей старой фотографии. Это та, где у меня строгий прищуренный взгляд. Я как будто тридцать лет назад знал, что буду сражаться с коварными дроздихами! Так и смотрел им прямо в их мелкие бесстыжие глаза.
– А что, дроздихи так еще и не отстали от вас? прилетают?
– Да они и сейчас стучат мне в темя, просто вы не замечаете. Это скрытые враги государства.
– Бедный пан Хрипнович! Признаюсь вам по секрету, они давно выклевали мне мозг! Хорошо, что руки помнят свою работу, крутить-завинчивать. А то бы пропал.
– Что вы говорите! Но у меня есть колпак и кувалда!
Партия заканчивается ничьей и чаепитием.
Менуэты.
Королевский лекарь навещает пана Хрипновича. Долго стоит в гостиной перед портретом, словно загипнотизированный силой взгляда старого Хрипновича. Затем измеряет пульс больного: учащенный.
– Что случилось, дорогой друг?
– Все утро писал ответы дроздихам. Разбудил их и – потрошил, потрошил! Издеваться – мой конек. Никто не переспорит Хрипновича!!!
Нервно хихикает. Пан Свистович разводит ему микстуру.
– А скажите, доктор, чем отличается больной от сволочи?
– Какой странный вопрос. Для лекаря больной – сволочь, если не желает платить. Но вы же платите! А вообще, если философски, то больной нападает в горячке, а сволочь – холодно, расчетливо, исподтишка.
– Проклятые дроздихи! называют то больным, то сволочью.
– Бывают еще больные сволочи, но это совсем тяжелый клинический случай…
– Не буду горячиться. Я нападу расчетливо, взвешенно, из-за угла! Они попадутся в мои силки!
– Ну вот и славно. Успокойтесь, успокойтесь, все хорошо… спать!
Доктор на цыпочках уходит. Пан Хрипнович радуется, что обманул доктора и притворился спящим. Спать нельзя! Кругом враги государства!
Менуэты.
Консилиум у постели пана Хрипновича. Пан Свистович объясняет заграничному лекарю Дубровичюсу, в чем болезнь пациента и каково лечение. Дубровичюс спрашивает:
– Скажите, многоуважаемый пан Хрипнович, а давно у вас это началось?
– Что – это?
– Ну, порхание дроздов под потолком, щелканье клювами по вашей голове?
– Да скоро уже полгода. Как только я взялся по-настоящему за врагов отечества, так и атакуют. Я им слово, они мне – два. Насмехаются. Кривляются и рожи строят.
– Скажите, как интересно! Я вот не представляю, какая может быть рожа у дрозда. Два глаза и клюв.
– Ехидная рожа! Тупая!
– Чувствуется, вы хорошо знаете дроздов и дроздих…
– Представляете, у них грязные ноги! И сопливые носы! Они вообще не ходят в баню, носовых платков не имеют, биде не пользуются! Не стригут свои желтые ногти! О чем можно говорить с этими дурно пахнущими злопыхателями?!
– Да, я чувствую дурной запах – дрозды, несомненно, где-то здесь, рядом. Но может быть, эта вонь от лаек? Они тоже не пользуются биде!
– Лайки тут не при чем. Их ноги – это кого надо ноги. Блохастые сучки – это я не про них. А дроздихи… Вот, пан Дубровичюс, я уж не беспокоюсь, что склюют мне мозг – боюсь, что повредят мой парадный портрет! Обгадят камзол и выклюют глаза!
Пан Хрипнович начинает плакать. Лекари удаляются на совещание.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке
Другие проекты