Глава 2

Ролан Форз

Тренировка выдалась особенно удачной, такой, что после неё ломило всё тело, хотелось упасть на коврик в прихожей, и там уснуть. А что, отличная мысль, тогда можно и не мыться. Но я попёрся в душ, по дороге скидывая пыльную одежду. Магический сигнал, известивший о том, что ко мне пожаловала не кто-нибудь, а мать, заставил мысленно взвыть. Пришлось идти встречать, а по дороге подбирать одежду и натягивать обратно. Немного иллюзорной магии, и я почти цивильно выгляжу.

Распахнув дверь, я сходу сказал всё, что думаю о таком внезапном визите:

– Почему не сообщила заранее?! Я сейчас не в том состоянии, чтобы любезно поддерживать светскую беседу!

Матушка смерила меня осуждающим взглядом. Сама она была всегда безупречна и утопала в белых кружевах, словно фарфоровая чашка на кипенно-белой салфетке. Она молча, презрительно сузив глаза, прошлась по мне от макушки до пят – не иначе, выискивала пылинки, которые надеялась найти. Но я иллюзии научился накладывать раньше, чем говорить. Она, разумеется, ничего не нашла. Я посторонился, пропуская родительницу, прикрыл дверь и устало прислонился к стене, всем своим недовольным видом показывая, что на чай не приглашаю.

– Здравствуй, сын, – подчеркнуто вежливо и спокойно сказала она, проходя в комнату, – ну что за тон! Где твои манеры? Чему тебя учили твои учителя? А они ведь были лучшими! Тебя здороваться не учили?! Да, я пришла внезапно, но только лишь потому, что когда я предупреждаю, то у тебя всё время находится повод в последний момент перенести встречу.

Всё это она выпалила на одном дыхании, обмахивая раскрасневшееся от негодования лицо перьевым веером.

– Мать, говори, что хотела, и уходи. Я устал, и мне не до расшаркиваний.

Кружевное облачко опустилось в кресло и стало вещать:

– Я хочу заняться воспитанием наследника рода Форзов. Мой покойный муж, твой отец, не позволял мне оказывать на тебя такое влияние, какое следовало. В результате ты – точная копия твоего отца: у тебя на уме одни только боевые подвиги, а на родных тебе плевать. Ты даже превзошёл его – это же надо так долго ходить в одной и той же одежде, что от тебя потом разит, как от кузнеца или конюха! Ты совершенно не заботишься о том, чтобы понравиться какой-нибудь аристократической леди!

Я перестал сдерживаться и широко зевнул, прикрывшись рукой. Это она ещё не видит, какой я грязный под иллюзией, а то сравнения были бы куда любопытнее.

– Ну что ты стоишь с безразличным видом, Ролан! Сын! Нельзя же так равнодушно относиться к собственной личной жизни!

Было заметно, что мать расстроило моё равнодушие, но я не собирался притворяться и давать ей ложные надежды. Более того, я решил подтвердить словами то, что она и так поняла:

– Меня абсолютно, совершенно и полностью устраивает моя холостяцкая жизнь. Если я решу её поменять, то сразу тебе сообщу.

Матушка, поняв, что ничего не выходит, сбросила маску оптимизма и поникла. Её плечи опустились, и она продолжила другим, глухим голосом:

– Прости меня, сын. Два года назад я совершила большую ошибку. Я надеялась, что ты об этом не узнаешь, но придётся рассказать, чтобы провести обратный ритуал.

Мать раскрыла изящную сумочку и извлекла из неё наш родовой артефакт – амулет с маленькой речной ракушкой, положила на колени, а, затем, помедлив, достала накрахмаленный платочек и принялась нервно теребить его в руках, собираясь с мыслями и никак не решаясь продолжить.

Мне порядком надоело ждать, и я выложил правду:

– Да знаю я, что ты активировала запретный амулет. Он по действию похож на те, что превращают любовь в ненависть. Вот как раз этот наш родовой артефакт заставил меня два года назад потерять интерес к Мэлани Хильд. Не скажу, что прямо сменил его на ненависть, но не приближаться к этой девчонке мне стало относительно легко.

Матушка выпучила на меня глаза и засыпала вопросами:

– И как давно ты узнал? Почему не забрал амулет и не обратил его действие? И ты, что, правда не злишься на меня за содеянное?

Я равнодушно пожал плечами:

– Когда мне захотелось держаться от старшей из сестрёнок Хильд подальше, я заподозрил неладное. Просканировал своё состояние, обследовал наш родовой артефакт, и…

–…Решил оставить всё как есть! – в голосе матушки сквозило искреннее изумление.

– Да, – подтвердил я её догадку.

Леди Форз понадобилось некоторое время, чтобы справиться с удивлением, но многолетняя выдержка аристократки быстро помогла взять себя в руки. Когда она заговорила вновь, её голос звучал почти спокойно, лишь зажатый в кулаке неподобающе скомканный платочек, выдавал её волнение.

– Я не хотела, чтобы ты связал себя узами брака с такой невыгодной партией, как Мэлани Хильд. Однако так вышло, – мать растянула губы в саркастической ухмылке, – мой сын оказался однолюбом, и за два года больше ни одна девушка не вызывала у него желание сделать её своей женой. И я поменяла своё мнение – уж лучше пусть у меня будет внук от этой Мэлани, чем вообще неизвестно, будет ли он. Так что бери артефакт и начерти на нём магией руны классического обратного заклинания. Так и быть, я согласна на твой брак с этой девочкой.

Я взял из рук матери амулет с ракушкой и сжал его в кулаке.

– Ну! – поторопила меня мать.

Отрицательно качнув головой, я сказал:

– Спасибо, что отдала мне амулет. К твоему сведению, хороший артефактор смог бы обратить его действие и без моего участия, так что для надёжности пусть он останется у меня. Знаешь ли, сейчас передо мной стоит интересная задача по обучению боевым навыкам фифов и их напарников, – я отзеркалил ехидную усмешку, которую мне ранее продемонстрировала мать, – и я бы не хотел, чтобы любовный туман мешал делу. Тем более, что среди моих учениц есть Мэлани Хильд. А теперь, когда мы всё выяснили, уходи. Я устал и хочу спать.

У матушки отвисла челюсть. Она, конечно, сразу её вернула на положенное место, но слов не находила. Она всерьёз думала, я с готовностью сниму чары и радостно побегу тащить бедную девочку под венец? Жаль, но придётся матушке распроститься с возможностью привязать меня к Мэлани. Теперь родовой артефакт я буду хранить сам.

Понаблюдав с минуту за её тщетными попытками подобрать слова, я магией открыл входную дверь и воздушным потоком выставил мать на порог.

– Хорошего вечера! До нескорой, надеюсь, встречи!

Дверь захлопнулась, окончательно лишая мать возможности что-то возразить. Через артефакт видеонаблюдения я увидел, как она садится в карету, и та уезжает. Всё, теперь точно мыться и спать.

Стоя под упругими водяными струями, я сам не заметил, как погрузился в мрачные мысли. Тогда, два года назад, я, не думая о будущем, просто поддался желанию поиграть с Мэлани снова в МИКИ, и сам не ожидая, внезапно сумел добиться её расположения. А когда мать активировала артефакт, остудив мою затуманенную влюблённостью голову, понял, что чуть было не сломал Мэлани жизнь.

Мэлани, маленькая умненькая Мэл, достойна кого-то, кто сможет сделать её счастливой. Я же самовлюблённый законченный эгоист. Единственный избалованный сын древнего аристократического рода, привыкший получать всё, на что упадёт глаз. Вот упал он на эту малышку, и всё – наплевать, чего хочет она, захотел и получил, почти не напрягаясь.

Хотя, можно ли считать пару поцелуев за полную победу? Повезло, что не успел зайти слишком далеко, и Мэлани особенно нечего вспомнить про наши отношения. Я удивился, когда она позвонила именно мне под действием зелья безбашенности. Значит, спустя два года всё ещё не забыла? Нет, должно быть, я просто напомнил о себе, помозолив ей глаза в статусе преподавателя и поэтому оказался первым, о ком она вспомнила, будучи немного не в себе.

Да, точно, всё именно так и было. Отчего-то эти размышления меня чрезвычайно взбудоражили. Нашёл же о чём подумать, теперь нужно что-то с этим делать, и я переключил душ на ледяную воду, чтобы та остудила моё не к месту разгорячившееся тело.

Глава 3

Мэлани Хильд, старшая сестра

Настало время долгожданной тренировки у Ролана Форза. Всё же, если быть честной с самой собой, я хотела оказаться на этой практике.

Мы, адепты, выстроились в шеренгу парами с нашими фифами в человеческой ипостаси. Из представительниц прекрасного пола на практике были только я, моя сестра и Эйрания. Адепткам по обмену из АВиЗа фифов не выдавали и, следовательно, от практики их освободили.

Из преподавателей был один Ролан Форз. Он взирал на нас с таким снисходительным высокомерием, что лично я ощутила себя гномом под грозным взглядом великана. Я честно старалась не пялиться на Форза слишком явно, но он был так хорош, что выходило это из рук вон плохо.

Мой взгляд так и скользил по сильной, идеально прямой спине, горделивой посадке головы, расслабленных и грациозных движениях этого хищника в человеческом обличье.

Ролан прохаживался вдоль нас, выстроившихся в шеренгу, и, по очереди заглядывая каждому в глаза, вещал:

– Раз уж по нелепому стечению обстоятельств я временно назначен руководителем вашей практики – то слушайте внимательно. Я дважды не повторяю. Вас, безмозглых недонекромантов, обязательно потреплет поднятая нежить. Моя задача – проследить, чтобы, когда вас будут грызть, не дать им довести дело до конца. Вашего, естественно. Учитывая ваш уровень в освоении боевой некромантии, нежити сегодня ничего не угрожает. Ей повезло не иметь чувства юмора, а то бы она умерла от смеха, глядя на то, как вы пытаетесь с ней справиться.