Глава V

История картавого китайчонка. – Китайчонок становится настоящим матросом. – Осмотр неведомого острова. – Флора и фауна коралловых островов. – Как крабы открывают кокосовые орехи. – Бегство дикарей и посещение «Лао-Дзы». – Драгоценная находка. – Каждый готовит по сюрпризу. – Иллюминация, устроенная Пьером де Галем. – Остров Вудларк.

– План будущих действий. – Окружены со всех сторон людоедами.

Остаток ночи тянулся томительно, приводя в отчаяние отважных моряков. Никто из них не мог сомкнуть глаз ни на минуту, и не без причины. Пьер и Фрикэ, привыкшие к невзгодам, люди с закаленными нервами, пожалуй, могли бы заснуть, несмотря на близость каннибалов, но им не давал покоя целый легион невидимых врагов, от которых они не могли избавиться. Вся бухта была покрыта целым облаком австралийских комаров; эти маленькие чудовища, жало которых не действует на кожу папуасов, с ожесточением набросились на тонкую кожу белых, не щадя даже молодого сына Небесной империи.

Парижанин ругался на чем свет стоит и посылал в преисподнюю микроскопических вампиров, хоботки которых наполнены раздражающим ядом, а пронзительное жужжание приводит в дрожь. Моряк закурил трубку, не щадя табаку, в надежде, что едкий табачный дым отгонит маленьких, но беспощадных и надоедливых врагов. Но напрасно: куренье принесло не больше пользы, чем проклятия.

Утомившись от бесполезной войны с целой армией, они сели и начали тихо разговаривать. Маленький китаец, «говоливший по-фланцузски» и не выговаривавший буквы «р», рассказал свою историю. Это была короткая, но потрясающая драма.

Его отец был могущественным мандарином провинций Фу-Кианг, главный город которой Фу-Чоу. Как все китайские мандарины и чиновники, его отец не был разборчив в средствах обогащения и нисколько не церемонился с жителями провинций. Ему это было легко, так как он был почти полновластным господином провинции, а потому занялся и торговлей людьми. Были пущены в ход всевозможные средства для успеха этого выгодного дела; посылались эмиссары, зазывавшие переселяться в Америку и так далее. Но чаще всего практиковался более дешевый способ – кража людей. При этом мандарин, пользуясь своей властью судьи, приказывал брать под арест первого попавшегося и приговаривал его за выдуманное преступление к заключению в тюрьме на любой срок. А из тюрьмы арестант без шума и хлопот препровождался прямо на борт корабля.

Вообще этот мудрый и заботливый мандарин был, по выражению капитана корабля «Лао-Дзы», очень ловким человеком и состоял в постоянных «деловых» отношениях с капитаном.

В последний раз случилось так, что янки понадобился проворный и ловкий юнга для личных услуг. Хотя китайцы пригодны для этого дела, но надо много времени, чтобы обучить их. Затруднение для торговца людьми заключалось в том, что в то время среди его подчиненных не было ни одного, за обучение которого он мог бы взяться с надеждой на успех. Капитан был очень озабочен этим, а так как он строго следовал пословице «время – деньги», то решил долго не думать. Как раз вышел подходящий случай.

У мандарина был сын, мальчик лет 16, которого он воспитывал весьма заботливо. Этот торговец человеческим мясом любил свое детище и, что бывает у китайцев не часто, поручил миссионерам обучить мальчика. У последних мальчик выучился немного говорить по-английски и французски, читать, писать, считать, вообще узнал все сведения, которые были ему необходимы, чтобы впоследствии стать хорошим помощником отцу в его выгодном предприятии. Но американец рассудил иначе: он решил, что будущий торговец в настоящее время может быть хорошим юнгой.

И в одно прекрасное утро янки под каким-то предлогом зазывает мальчика на свой корабль. Здесь он приглашает его в каюту, а в это время подняли якорь, и корабль, уже окончивший погрузку своего «товара», быстро вышел в открытое море.

Нет необходимости описывать горе мандарина; но торговец людьми, во всяком случае, понес заслуженное наказание. А бедный мальчик, не повинный в преступлениях своего жадного отца, стал жестоко расплачиваться за его грехи. Мальчика сразу же заставили взяться за свои обязанности, то есть исполнять всевозможные прихоти пьяницы капитана, получая одни лишь затрещины. А так как капитан был пьян ровно двадцать четыре часа в сутки, то можно себе представить, какая жизнь выпала на долю несчастного мальчика.

В жизни нередко бывают странные вещи. Так было и здесь: у мальчика, сына гнусного торговца людьми, было доброе и честное сердце. Не думая о собственных страданиях, он при удобном случае оказывал, чем мог, помощь несчастным пассажирам. Видя, что у одного из них нет табаку, он с невероятными трудностями достал у своего палача горсточку и передал несчастному. Он же надрезал ножом веревки, которыми был связан Фрикэ, так что тот, улучив удобную минуту, легко мог справиться с ними.

Всю эту короткую, но трогательную историю простодушный китайчонок рассказывал на своем малопонятном жаргоне. Его новые друзья не вполне понимали то, что он говорил, но тон его речи глубоко тронул их.

– Бедный мальчик, – сказал Фрикэ, – мы не забудем того, что ты сделал для нас, и постараемся заменить тебе семью, из которой ты так варварски вырван, а потом и возвратить тебя родным.

– Да, да, – заметил Пьер, – мы будем заботиться о тебе, как родные.

– Кстати, как тебя зовут?

– Ша-Фуа-Цзенг.

– Как?

– Ша-Фуа-Цзенг.

– Ах, бедняжка, да разве это имя? Ведь это все, что угодно, только не имя. Как видно, ты не был записан в книгах Батиньольского мэра… Мы никогда не привыкнем к нему. Мне кажется, что было бы лучше дать тебе французское имя. Если уж ты так любишь свое, то сможешь снова называться как хочешь, когда воротишься на родину.

– Плавда, – согласился китаец.

– Вот и отлично. Ты, я вижу, славный мальчик. Хочешь, мы назовем тебя Виктором?

– Виктолом… да, это холосо.

– Ах, черт возьми! Я и забыл, что ты не выговариваешь «р». Впрочем, ничего, привыкнешь… Кстати, – вдруг переменил Фрикэ разговор, – мне кажется, что мы немножко позабыли о папуасах, или понгосах, как ты их называешь, матрос.

– Это потому, что нам нет нужды вспоминать о них, – хладнокровно заметил последний.

– Согласен, но я заговорил об этом потому, что наш мальчик может рассказать, как эти папуасы расправились с его товарищами.

Рассказ был краток, но ужасен. Китайцам при гибели корабля удалось высвободиться гораздо раньше, чем двум французам. С помощью канатов они устроили сообщение с берегом и доставили туда провизию. К несчастью, на корабле было множество бочек с виски, которые они также перевезли на сушу. Выбравшись на берег, все они напились мертвецки пьяными. В это время подкрались папуасы, и большая часть китайцев попала в их руки без сопротивления.

Некоторые, менее отуманенные парами алкоголя, пытались сопротивляться, но были тотчас же перебиты.

Виктор (отныне мы будем называть его так), спрятавшись между корнями громадного кедра, видел ужасную и отвратительную сцену, когда папуасы привязали несчастные жертвы за волосы к ветвям деревьев и потом лакомились их теплой кровью. Найденный в последний момент, молодой китаец тоже стал бы жертвой дикарей, если б не подоспели Пьер де Галь и Фрикэ и не спасли его своим храбрым вмешательством.

На горизонте уже занималась заря, когда китаец окончил свой рассказ. Через несколько минут взошло солнце; надо было на что-либо решиться.

– Ну, что мы будем делать? – спросил Фрикэ и, взглянув на китайца, продолжал: – Черт возьми, да ты гол на три четверти, мой бедняжка.

– Челные солвали мой камзол и изолвали блуки.

– Ах, негодяи! Ну, хорошо, что они заодно не сорвали с тебя и кожу. Кстати, на берегу должно кое-что остаться. Хорошо бы одеть тебя матросом! Не правда ли?

– Плавда!

– Отлично! Так на берег, к плоту.

Пьер взялся за весло из крепкого тропического дерева, Фрикэ также, и пирога, управляемая искусными и сильными руками двух европейцев, быстро понеслась к берегу. Хотели было поднять парус, но Пьер решил, что это довольно опасно, так как папуасы могут заметить их. Легко обогнув коралловые рифы, путники вскоре подплыли к плоту, на котором были сложены припасы. К счастью, папуасы не заметили этих вещей, а они могли в настоящее время очень пригодиться. Но увы! Здесь были только остатки припасов, и этих остатков было совсем немного, хотя на пироге можно было бы увезти вдвое больше. Поэтому перегрузка не отняла много времени. В числе всего действительно оказались рубашка и панталоны для молодого Виктора. Китайца тотчас же нарядили в новое платье, и оказалось, что оно чрезвычайно идет ему; по выражению Фрикэ, китаец выглядел в нем «настоящим матросом». Сам Виктор был в восторге.

– Что же мы дальше будем делать? – спросил Фрикэ, когда погрузка была окончена. – С такими соседями, как наши, мы не можем оставаться здесь долго, нельзя быть спокойными ни минуты. С другой стороны, слаба надежда на то, что нам удастся уладить с ними дело миром. Как ты думаешь, Пьер?

– Я хочу услышать твое мнение. Скажи, что ты думаешь, и из двух мнений, твоего и моего, выберем лучшее.

– Хорошо. Прежде всего, одно из двух: или мы находимся на маленьком острове, или же на твердом материке.

– Справедливо.

– В первом случае нам нечего засиживаться здесь, и было бы лучше поискать другой остров с более безопасным пристанищем. Таких островов здесь должно быть много и искать пришлось бы недолго. Наоборот, если это материк, то нам надо как можно скорее уйти из этих мест, заселенных людоедами, да еще опьяненными вчерашним пиршеством. Мы должны и в этом случае уйти как можно дальше от подобных соседей.

– Что же дальше?

– Кроме того, я думаю, надо было бы хорошенько обследовать этот коралловый риф и узнать его размеры. У нас хватит провизии на целую неделю, а в речках можно набрать сколько угодно воды. Таким образом, мы можем обследовать риф без затруднений и лишений. Если в это время дикари вздумают напасть на нас, то мы попробуем убедить их теми же аргументами, что и в прошлую ночь. Тогда они хорошо подействовали, авось и впредь будет то же. Вот мое мнение. Когда мы исполним эту часть программы, то посоветуемся о дальнейшем.

– Я согласен с твоим мнением, матрос. А пока не мешает закусить, прежде чем приступим к делу.

Скудный завтрак был съеден с аппетитом, какой может быть только у моряков, потерпевших крушение; затем началось обследование рифа. Пирога, которая, как уже было сказано, отличалась превосходными морскими качествами, под управлением двух искусных моряков быстро понеслась на восток. Первый день прошел без приключений, и папуасы ничем не давали знать о своем присутствии.

Самым серьезным затруднением была адская жара, невыносимая даже для моряков, привыкших к тропическому климату. Кроме того, солнечные лучи, отражаясь от раскаленных белых коралловых рифов, буквально ослепляли отважных моряков. К счастью, глаза их могли отдохнуть на окаймлявшей горизонт свежей, роскошной зелени, какая может быть только в Океании.