Цитаты из книг автора «Луи-Адольф Тьер»

1) те, кто в народных собраниях удерживает энергию народа хитроумными речами, буйными криками и угрозами; 2) кто с большой осторожностью и неопределенно говорит о несчастьях Республики, выражает соболезнование участи народа и всегда готов распускать дурные слухи с притворной горечью;3) кто менял свое поведение и речи в зависимости от событий; кто, безмолвствуя о злодеяниях роялистов и федералистов, напыщенно ораторствуют против ничтожных ошибок патриотов и напускают на себя, чтобы казаться республиканцами, строгость, суровость, но тотчас уступают, если речь идет об умеренном или об аристократе;4) кто жалеет откупщиков и жадных торговцев, против которых закон вынужден принимать меры; 5) кто, беспрестанно толкуя о Свободе, Республике и Отечестве, общаются с бывшими дворянами, священниками, контрреволюционерами, аристократами, фельянами и умеренными;

Я желаю, чтобы оттуда выходили не приятные, а добродетельные женщины, чтобы их приятность была сердечной, а не умственной». Он рекомендовал, чтобы их учили истории и литературе, избавили от изучения древних языков и высоких наук, но достаточно преподавали физику, дабы они смогли развеять народное невежество в своем окружении, обучали обиходной медицине, ботанике, музыке, танцу, искусству счета и рукоделию. «Их жилища должны быть обставлены трудами их рук, – добавлял он. – Они сами должны изготавливать себе рубашки, чулки, платья и головные уборы и при необходимости суметь сшить приданое своим детям. Я хочу сделать этих девушек полезными, и уверен, что тем самым сделаю их приятными» (Финкенштейн, 15 мая).

взрастить в них вечное смирение и нежное милосердие – всё это делает необходимым для них иго религии

Пусть они будут верующими, а не резонерками. Слабость ума женщин, подвижность их мыслей, их предназначение в социальной жизни, необходимость взрас

Сам по себе план перейти Вислу между Торном и Мариенбургом был неплох, но ему требовалось и надлежащее исполнение, от какого всегда зависит судьба даже наилучших планов. Мы уже не раз показывали, что без точного расчета времени и расстояний, без стремительных маршей, мощи в боях и твердого следования плану до полного его осуществления всякий смелый маневр может обернуться гибелью вместо победы. В случае неудачи русские могли быть обойдены Наполеоном, отрезаны от Кенигсберга, прижаты к морю и поставлены на грань катастрофы: всякая великая комбинация подвергает вас такому же риску, какому подвергает противника.

Империя франков вновь готовилась стать тем, чем была при Карле Великом, – Западной империей, и даже взять это название. В этом и состояло последнее желание этого великого честолюбца, единственное оставшееся неосуществленным, ради которого он мучил мир, ради которого он, возможно, погиб.

Нрав русских солдат вполне отвечал нраву их генералов. Они обладали дикой и плохо управляемой отвагой. Их артиллерия была тяжеловесна, кавалерия посредственна. В целом, генералы, офицеры и солдаты составляли невежественную, но чрезвычайно грозную своей преданностью армию. С той поры русские, воюя с французами, научились военному ремеслу и начали с отвагой соединять знания.

Командовал армией генерал Кутузов. Этот довольно пожилой человек, ослепший на один глаз вследствие ранения в голову, был тучен, ленив, распутен, жаден, но наделен тонким и проницательным умом; он был удачлив в сражениях, ловок при дворе и весьма способен командовать в ситуации, где требовались осторожность и везение. Его заместители были весьма заурядны, кроме троих: князя Багратиона и генералов Дохтурова и Милорадовича. Багратион был героически храбрый грузин, опытом замещавший недостаток образования и всегда бравший на себя, в авангарде или арьергарде, самую трудную роль. Дохтуров был благоразумным, скромным, образованным и твердым офицером. Серб Милорадович был воином доблестным, но абсолютно лишенным военных познаний, беспорядочного нрава, соединяющего в себе все пороки цивилизации со всеми пороками варварства.

Искусная политика Екатерины, заключавшаяся в усилении затруднений на Западе, дабы всегда иметь предлог к вмешательству в дела западных держав и свободу действий в отношении Польши, – эта полити

Таково было внутреннее состояние Франции. Характерной чертой нового кризиса была нищета правительства рядом с возраставшим богатством частных лиц. Директория существовала за счет остатков бумажных денег и благодаря нескольким миллионам, которые присылали ей ее армии из-за границы. Генерал Бонапарт выслал ей уже тридцать миллионов и около ста дорогих упряжных лошадей, чтобы правительство могло хоть сколько-нибудь соответствовать своему положению.