Отчаяние

Паб под редчайшим названием «Desparatio», как и большинство подобных ему заведений, впускал в свои объятия огромную кучу людей по вечерам и выходным. Его неоновая вывеска привлекала абсолютно всех, и каждый второй считал своей прямой обязанностью посетить это место хотя бы раз. Здесь собирались те, кто, к примеру, хотел послушать новые сплетни, обсудить политику или футбольный матч, перекинуться в картишки с друзьями, поболтать, поесть, весело провести время, и даже немного почитать, несмотря на неподходящую обстановку.

Я, уже на протяжении двадцати лет, являюсь одним из постоянных клиентов этого замечательного заведения, в котором постоянно играет великолепная музыка, подаётся восхитительная еда и создаётся прекрасная атмосфера.

Этот паб был собран буквально по частям. Его владелец, мой хороший друг, собирал мебель по всем блошиным рынкам страны, и знаете, получилось-то довольно неплохо и даже очень уютненько. Здесь нет одинаковых кресел и стульев, тут нет определенного стиля, так же нет и единой цветовой гаммы, везде висят репродукции знаменитых картин, а рядом обычные постеры и плакаты. Некоторые называли его «отчаянным контрастом». И ведь действительно, местечко сочетало в себе все времена, эпохи и стили. Приглушённый свет и необычная, ярко-оранжевая подсветка в сочетании со сногсшибательными ароматами вкуснейших напитков и блюд различных мировых кухонь создавали умопомрачительное настроение для посетителей всех возрастов и поколений.

Кое-что мне особенно здесь нравилось. Откровенно говоря, мне даже стыдно вам рассказывать об этом, но коль я уж начал, то продолжу: столики тут располагались на ничтожном расстоянии друг от друга. Буквально в нескольких сантиметрах, как в стареньких французских ресторанчиках, показываемых в фильмах, и независимо от вашего желания, вы становились слушателем чужой беседы. Обычно чужие перешептывания терялись на фоне девчонок-певиц, чьи голоса окутывали разум и сердце, но и тем иногда нужно было отдыхать.

Насчёт себя могу сказать точно, что подслушивать не любил, да и не люблю, но одна история уж очень увлекла меня, и на протяжении четырех дней я слушал, а точнее подслушивал, её холодными вечерами в самом отдаленном углу заведения, попивая коктейли.

Тем днём, двадцать седьмого октября, я направлялся в библиотеку, чтобы сдать книгу обратно и взять что-то новенькое, но сильнейший ливень настиг меня в самое неподходящее время. Идти мне было километров семь, а под таким дождём меня бы просто смыло в канализацию, и я бы путешествовал по сточным водам, как и оторванная рука бедняжки Джорджа Денбро. Угадали, кто мой любимый писатель? Нет? Обидно.

Решил переждать непогоду в моем любимом пабе. Просидев там часа три, я захотел поесть, ведь алкоголь знатно прибавил мне аппетита. Так как дело шло к семи, мои сомнения и надежды о походе в прекрасный мир обители романов и детективов расселялись, и, удостоверившись, что до библиотеки сегодня я уже точно не доберусь, решил всё-таки плотно поужинать.

Я был безумно благодарен судьбе за этот чертов дождь, услышав позже один очень интересный рассказ, некую исповедь, зеленоглазого мальчишки, чья жизнь, мягко говоря, была переполнена полнейшим ужасом и огромным отчаянием, вечной погоней и опасностью. Тогда же мне посчастливилось познакомиться с прекрасной женщиной, чья доброта и светлые мысли удивили меня и заставили поверить в то, что на нашей планете ещё остались отзывчивые люди. А потом так же резко разочароваться во всем светлом и правильном.

В девятом часу, когда уже совсем стемнело, небеса затянулись темными тучами, а дороги освещали лишь мерцающие фонари и неоновая вывеска, в баре появилась она. Линн Кроуфорд, девушка с огромнейшей кровоточащей ссадиной на щеке. Та, с которой все и началось. Та, чей разговор я случайно подслушал.

Та, которая провела в общем пятнадцать часов за разговором с убийцей, Джаспером Рингзом.

Глава 1

Как я уже говорил, Линн Кроуфорд появилась в начале девятого на пороге паба с огромной кровоточащей царапиной на нежной, розовой щёчке. Именно этот дефект кожи привлекла мое внимание, и, если бы её не было, я бы и вовсе не заметил голубоглазую девушку.

Она быстрым шагом преодолела дистанцию в десяток столиков и уселась неподалёку от меня, что немного удивило, ведь мест было предостаточно. Меню листать она не стала, хотя по тому, как она неуверенно ступила на порог и осмотрелась в самом начале, я понял, что тут дама впервые.

Линн сделала заказ наугад, недорогое вино, если вам интересно, попросила салфетку и антисептик, но второго, увы, тут не нашлось, и ей принесли ткань, пропитанную водкой. Помню, как она жмурилась, протирая рану. Даже, по-моему, пару раз чертыхнулась. А меня это забавляло. Женщины и бранные слова – несовместимые вещи, но матерятся дамы очень мило.

Однако, никакая боль от соприкосновения кожи с жгучей водкой не сравнится с той гримасой, которая исказила её лицо, когда в паб вошёл парень с ярко-изумрудными глазами и темными курчавыми волосами, одетый в мешковатую толстовку. Уверенной походкой, слегка сгорбившись и улыбнувшись, он поздоровался с барменом.

Девушка схватилась за вилку, будто готовясь дать сдачи незнакомцу лишь за одно его невинное появление. И тогда мой интерес ещё сильнее усилился, и я уже был третьим в этой мысленной перепалке между Линн и тем парнем. Бармен покосился на нее, качнул головой в нашу сторону, после чего, получив купюру, принялся выполнять заказы. Он выдал свою клиентку, за которой и пришел неприметный на первый взгляд мальчуган.

–Я присяду? Вы же не против, – немного нагло заявил он, подойдя к столу. Глупый вопрос – конечно же, она против.

Кроуфорд сжалась в комочек, как кошка, пытающаяся согреться в холодные зимние вечера на промозглых улицах. Начинать разговор она не собиралась, а вот проткнуть ему глаз вилкой, по-моему, была готова на все сто.

– Я пришёл отдать вам это, – краем глаза я заметил кошелёк и браслет, который парнишка небрежно швырнул на стол.

– С чего бы вдруг? – презрительно кинула Линн, подняв на него глаза, полные слез. – Слишком мелко для вас?

Честно, я не видел, как она плачет, но её дрожащий, хриплый голос выдавал её душевное состояние. Быть может, она и не плакала, но душа её ревела, кричала и билась о стену, разбиваясь на тысячи осколков, пропитанных ядовитыми веществами, отравляющими её самочувствие. Я понял это после разговора с ней в самом конце этой истории, и, несомненно, по огромному окну, которое отражало в буквальном смысле их эмоции и движения.

– Вы не заслужили этого.

– Сначала вы ограбили меня, ударили, а затем просите прощения?! Скажите, вы вообще нормальный? – вспылив, девушка размахнулась, держа вилку в руках, но остановилась. Не знаю, что помешало ей ударить его.

В этот миг у меня в голове начала вырисовываться картина произошедшего, и как бы мне ни хотелось ошибаться, мои догадки оказались верными.

Как позже мне рассказала сама мисс Кроуфорд, этот парнишка и его банда настигли её почти перед самым выходом в «Desparatio». Они – уличные воришки. После угроз и шуточек в адрес девушки, один из них, главарь, выхватил её сумочку и забрал все ценное, даже документы, оставив три-четыре доллара, скорее поэтому и напиток, заказанный ею, был недорогой, даже до неприличия, и пачку салфеток.

Видите ли, карманники не пользуются салфетками с ароматом ромашек.

Зеленоглазый, Джаспер Рингз, оставил Линн памятный подарок на лице, с которым она и заявилась в паб, а теперь он сидел напротив неё, умоляя простить его. Тогда я не понимал его мотивов и цели. Ну, скажите мне, какой вор будет просить прощения у своей жертвы? Никакой. Правильно. Однако, я поспешил с выводами.

– Прошу, уйдите отсюда, пока я не позвала того громилу у входа, – она указала в сторону охранника паба и грозно посмотрела на Джаспера, пытаясь припугнуть его. Только вот ей не хватило наблюдательности, чтобы отметить то, что паб для него – второй дом, и все тут ему даже рады.

– Мисс, я никогда не ударял женщину, никогда! Не хочу, чтобы вы… Короче, вы меня поняли. Искренне прошу вашего прощения. Я не хотел, – он опустил взгляд. Помню, как он смотрел на Линн. Помню его искреннюю жалость и отчаяние. А ещё огромный страх.

– Уходите, – сухо сказала она, отхлебнув вино и поморщившись от кисловатого вкуса жидкости. – Мерзавец.

Тогда я мысленно согласился с ней, но позже пожалел о своих поспешных выводах. Знаете, он уже почти ушёл. Я думал, что на этом все и закончится, и мой день вновь не запомнится каким-то особенным событием, но мне улыбнулась удача, а может и невезение, когда Джаспер остановился и резко развернулся.

Мой взгляд устремился ко входу в «Desparatio», у которого появилась группа мужчин крепкого телосложения, похожих на байкеров или рок-музыкантов дешевой банды. Знаете те группировки, которые скитаются по городу, пытаясь научить каждого второго жизни и правильным, по их мнению, манерам и правилам поведения, эдакие посланцы с небес. Рингз боязливо косился на них.

– Мисс, прошу вас, – взмолился он, вновь подойдя к столу, – разрешите посидеть мне минут тридцать с вами, иначе меня сегодня же убьют вон те люди за моей спиной, и не просто убьют, а предварительно поиздевавшись, – Линн взглянула на новых гостей и поморщилась. – Умоляю вас, пожалуйста. Подыграйте! Просто посидите со мной, будто у нас веселое свидание.

Уж никогда я не пойму женскую душу. Только представьте, этот моральный урод, как я тогда думал, ударил девушку, ограбил её, а сейчас ещё и просит о помощи, о защите! А эта дуреха, красивая такая дама, с замысловатой причёской и густыми ресницами, берет и соглашается помочь ему, подвергая себя опасности.

То ли глупость, то ли добрая душа. Уж в данном случае разницы и вовсе не было. Или я не мог различить этой тонкой грани, не знаю.

И он сел за её стол. Так и начался откровенный разговор двух совершенно незнакомых людей, которых судьба свела ужасным образом при отвратительных обстоятельствах.