Глава 2

Софи пальцем постучала по часам у себя на руке.

– Я так и знала, что найду тебя здесь. Что ты съешь на ланч?

Он покачал головой, но Софи не отставала:

– Тогда я скажу Роуз, чтобы поджарила стейк на гриле с двух сторон. Будет готово через полчаса.

– Я не голоден.

– Это никуда не годится. Ты должен есть. Ничего путного не выйдет, если сидеть и мечтать.

– Я думаю, а не мечтаю.

– Думаешь? Ну-ну. О чем? Наверняка о том старом быке и о том, что справился бы с ним, будь у тебя второй шанс.

Он сердито на нее посмотрел:

– Приду через несколько минут.

Софи снова постучала по циферблату и бросила на него выразительный взгляд.

Черт подери, она же красавица. По причинам, которые он не мог понять, она прятала свою природную красоту, завязывая темно-рыжие волосы в хвост и почти не пользуясь косметикой. Вообще-то макияж ей ни к чему. Ее небесно-голубые глаза не спрятать за очками, которые всегда у нее на носу. А эти нежно-розовые губы… Мужчина вполне может потеряться во всей этой прелести. И он потерялся два месяца назад в ту ночь, когда Техасский скотоводческий клуб устроил маскарадный бал в отеле «Беллами».

Не следовало, наверное, так поступать, но он ни о чем не сожалеет. Когда он обвел глазами просторный бальный зал и людей за накрытыми скатертями столиками, то Софи выделялась как бриллиант на темном граните. Он не смог удержаться, чтобы не взять ее за руку и не вытащить на танцпол. Софи возражала. И он ее понимал.

Она считала, что секретарше неуместно танцевать с боссом. А ему наплевать. Она сводила его с ума все то время, что работала в компании, не обращая внимания на его подтрунивания. Если бы она только подмигнула ему или призывно улыбнулась, он моментально стал бы к ней клеиться. Но приличная девушка Софи ничего такого себе не позволяла, хотя пару раз ему показалось, что она не против. Симпатию между ними отрицать нельзя. И даже больше, чем симпатию. Стоило им приблизиться друг к другу, как вспыхивали искры притяжения. Клею просто никак не удавалось заставить Софи это признать. На балу, когда на ней было такое соблазнительное платье, он решил положить конец ее нерешительности. Он должен заполучить Софи.

Она не только красива, но и упряма как осел. Стоило мисс Софи что-то вбить в голову, она уже не отступала ни за что на свете. Все годы, что она работала у него, это ее качество Клей испытал на себе – она упорно и безжалостно толкала его в том направлении, которое считала верным и нужным для него. Она была рядом, начиная с тех дней в больнице – его самых тяжелых дней, – когда она встала в дверях, скрестив руки на груди, спокойно заявив, что если он хоть на минуту подумал, что будет просто лежать на кровати и разлагаться, то ошибается. Сдаться – это не выход. Если он с ней не согласен, то он болван. Ему предстоит бороться изо всех сил день за днем, а не взять и сдаться. Время жалеть себя закончилось. У них – у нее и у него – много работы впереди.

Она не отходила от него ни на шаг. Даже в самые худшие его дни, когда захлестывала жалость и ненависть к себе затмевала разум, она была рядом, выносила ругательства и иногда в ответ огрызалась. Клей не знал ни одного другого человека, кто мог бы разговаривать с ним таким образом, не давать ему спуску и не получить отставку.

И это продолжалось все месяцы лечения. Софи не принимала никаких отговорок, пренебрегала его угрозами выставить ее, и с каждым днем его уважение к ней росло. Что она нашла в нем, переломанном, со шрамами, бывшем ковбое? Этого он так и не узнал. Дело не в деньгах. Она никогда не просила повышения зарплаты и фактически покупала необходимые канцелярские принадлежности из собственного кармана, не обмолвившись об этом. Клей случайно обнаружил квитанции. Когда он ее спросил, она лишь сказала, что сумма незначительная и незачем кого-то беспокоить. Он настоял на том, чтобы она открыла счет в местном магазине офисных товаров, и заставил ее обещать, что она будет туда обращаться.

Большинство людей сжималось от страха от его гнева – он часто приходил в ярость, – но Софи это не пугало, она не обращала внимания на его брань. Он обязан ей своей жизнью. Это факт. И от этого Софи привлекала его еще больше.

Он думал об этом. Возможно, его так тянуло к ней, потому что она стала для него медсестрой, психиатром, тренером и кухаркой, а иногда подставляла плечо, чтобы выплакаться. К тому же Софи была одной из самых красивых и умных женщин, которых он знал. Все складывалось в единое целое. Клей хотел ее. У себя дома. В своей постели. Каждую неделю двадцать четыре часа в день. И он пытался завоевать ее, но по непонятным ему причинам Софи не поддавалась на его молчаливые заигрывания. А теперь после их ночи любви она опять не давала до себя дотронуться. Это его злило. Может, это какая-то уловка, чтобы заставить его помучиться? Если так, то сработало. Но когда это прекратится?

Вместо того чтобы вернуться в дом, она, не говоря ни слова, села с ним рядом, положив руки на колени и вертя в пальцах дикий цветок.

– Итак, какой план на сегодня, босс?

Ответ она знала: никакого. Но она все равно спросила. Она всегда спрашивала.

Когда он не ответил, она не отстала:

– Ты оставил свою компанию на других. Давно пора взять бразды правления в свои руки. – Клей фыркнул, а она продолжила: – Кобылы ожеребились, у тебя шесть новых жеребят. Джоунси сказал, что они чудесные. После ланча давай сходим на конюшню и посмотрим? Обожаю любоваться на новорожденных жеребят. – «И ты тоже любил делать это раньше» – этого она не сказала. После двух лет он научился слышать то, что Софи не озвучивала.

– О’ кей. – Он пожал плечами, прекрасно зная, что она весь день будет его изводить, если он не согласится. После несчастного случая Клей не заходил в конюшню для жеребят. Это ведь место, где он вырос, где планировал свое будущее, мечтал о том, чего хотел в жизни. Но больше ничего этого не хочет. Та жизнь закончена, и он это знает.

– Пойду посмотрю, готов ли ланч. Я тебе позвоню. Сможешь сам спуститься по ступеням?

Он бросил на нее грозный взгляд, она в ответ улыбнулась во весь рот – такую улыбку на ее лице он очень любил.

– Ох, бедняжка. Попрошу Натана прийти и донести тебя до дома, – пошутила она.

– Зови, если хочешь, чтобы Натан пострадал.

Она засмеялась. Натан был работником на ранчо, которого она позвала, когда Клей сразу после возвращения из больницы упал и не смог сам встать на ноги. Натан ростом почти семь футов и весом двести шестьдесят фунтов подходил Клею по физической силе и выносливости. Он в одну минуту поднял Клея, и с тех пор это стало шуткой между ними. Если Клей упрямился и отказывался вставать с кресла либо не отвечал на приглашение к обеду, Софи угрожала ему Натаном. Она играла на его самолюбии. Клей все понимал, но не противоречил ей. Он не какой-то там инвалид. Возможно, он не в состоянии перекинуть ногу через седло – пока не в состоянии, – но он, черт подери, сам справится со ступенями.

Он почти полностью восстановился, за исключением хромоты – на это уйдут годы, – но она знала, что, намекая на его инвалидность, она его подстегивает, потому что для него это кость в горле. Он принимал ее методы и ее подтрунивание, не отпускал в ответ гадких замечаний, и порой ему приходилось прикусить язык. По характеру она наседка, и один из ее цыплят выпал из гнезда и пищит. Клей преодолел ступени лестницы и с тростью в руке последовал за Софи.

– Тебе пришел имейл от какого-то Конрада Дрекслера, – сказала Клею Софи, когда Роуз поставила перед ним отлично прожаренный стейк. – По-моему, это важно. Он хочет, чтобы ты перезвонил ему при первой же возможности.

– Позвоню после ланча.

– Клей, что происходит? Ты сидишь, запершись, у себя в кабинете вот уже неделю. Может, мне следует что-то предпринять? Что случилось?

– Ничего не случилось. Абсолютно ничего. Все хорошо.

Он говорил неправду. Софи сразу это поняла: у него запульсировала жилка под левым глазом. Так происходило, когда он бывал расстроен, сердился или был чем-то озабочен. Она никогда не ошибалась. И прямо сейчас крошечная жилочка задергалась.

– Ну, все вроде идет как надо. Акции «Эвереста» повышаются, и люди, с которыми я разговаривала, довольны качеством предоставляемых им услуг. – Софи улыбнулась. – Рост даже невероятно высок. Но тебе ведь это, разумеется, известно? – Успех в бизнесе сделал Клея миллиардером, оставив позади те дни, когда он был признан одним из лучших ковбоев. Клей основал несколько других компаний, и все они были успешны, пусть и не так, как «Эверест».

– Да, – ответил Клей, разрезая стейк. – Пока что дела в «Эвересте» в полном порядке.

Когда компания останавливала рост и развитие на уровне, который Клей не считал приемлемым, он поступал так, как всегда делал в родео, – изучал данные и статистику на каждого быка в округе. Изучал, каким образом быку удавалось сбросить с себя ковбоя, была ли у быка привычка вертеться или брыкаться, вращал ли он плечами, и если да, то в какую сторону и как высоко. Он принимал во внимание возраст и родословную, и любой другой фактор. К моменту выхода на арену он знал каждого быка изнутри и снаружи, знал лучше, чем владелец животного. То же самое касалось и бизнеса, которым он теперь занимался.

Но знанием предмета это не исчерпывалось. Когда он к чему-то стремился, то ему помогали цепкость и упорство. Он никогда не оставлял дело незавершенным. У него были сноровка и умение прекрасно разбираться в числах и статистике, поэтому создать и руководить компанией для него – естественный процесс, как для других людей – дышать.

Но что-то происходило. Если она не сможет это выяснить сама, то придется заставить Клея ей рассказать. Частенько бывало так, что он ничего не говорил, пока не решал проблему. Обычно Софи не приставала к нему, если только ситуация не выходила из-под контроля, и он нуждался в ее помощи.

– Ты не доела ланч? – спросил Клей, когда она встала и направилась к двери.

– Я не голодна. Увидимся позже.

– Ты вытащила меня сюда, прочитала лекцию о пользе правильного питания, а сама не ешь?

– Я перекушу позже, – отмахнулась Софи.

С раздраженным вздохом Клей взял тарелку с едой, салфетку, столовый прибор и исчез у себя в кабинете.

Дрекслер был одним из тех, кто помогал Клею создавать «Эверест». В чем причина его звонка, Клей не сказал. Не в его правилах раскрывать карты, пока проблема не разрешалась. Если кто-нибудь называл его предпринимателем, он отшучивался и отвечал, что он всего лишь старый ковбой, которому повезло. На самом деле он был проницательным и умным бизнесменом с врожденной способностью получать прибыль, казалось бы, из ничего.

Бык, который изменил его жизнь, не просто раздробил ему ногу и вспорол живот. В переносном смысле эта трагедия разорвала ему сердце, бросила вызов его умственным способностям. Увечья зажили, но внутри остались раздражение, злость, печаль и даже безнадежность с привкусом горечи – все это он старался сдерживать. Чувства, которые ему удавалась скрывать от окружающих, Клей не мог скрыть от Софи. Софи изучила его красивое лицо лучше, чем собственное. Она всегда могла бы сказать, когда он видит, что кто-то врет или не к месту шутит, знала, когда он сдерживает гнев. Знала, когда блеск, зажигающийся в изумрудно-зеленых глазах, означал призыв действовать или поджать хвост и ретироваться. Большинство женщин совершали ошибку бежать совсем не туда – прямо в его объятия. Спустя пару недель роман – или они думали, что это роман, – заканчивался, и тогда они недоумевали, в чем дело.

Софи надеялась, что никогда не увидит боли, которую Клей прятал внутри. Или ярости. Но остатки этого не убрать: обиду, горькое разочарование и бешенство, причиненное ему бывшей невестой. Софи подозревала, что это стало причиной, почему после несчастного случая он ни с кем постоянно не встречался.

Он – умный человек, таких умных она не встречала. У него замечательное чувство юмора, и постепенно оно к нему возвращалось. От взгляда темно-зеленых глаз и редкой улыбки у Софи перехватывало дыхание, даже спустя пять лет, как она у него работала. Его руки, мозолистые и мощные, могли быть нежными, когда он касался женщины, словно гладил новорожденного жеребенка. Пряный запах одеколона смешивался с его природным запахом, отчего представительницы слабого пола слетались на него подобно пчелам на цветок. Хотя Клей Эверетт уж точно не цветок. Он жесткий, грубоватый и мужественный. Настоящий мужчина.

Несчастный случай и последующие изменения, которые ему пришлось внести в свою жизнь, не укротили его темперамент. Это придавало его облику резкости, что, как ни странно, делало его еще более привлекательным для женщин. Та же самая энергия, которая удерживала под ним гигантского быка, питала его до сих пор. И в спальне женщины это чувствовали. По собственному опыту, Софи знала, насколько сексуальным может быть этот мужчина. Достаточно вспомнить тот вечер в мае после бала-маскарада.

На следующее утро, когда солнце появилось над дальними холмами, Софи выскользнула из комнаты, уже одетая, и побежала к своей машине. У нее ушел весь уик-энд, чтобы освободиться от колдовства Клея. Ее жизнь никогда не будет прежней. Но на утро понедельника она с высоко поднятой головой прошла мимо Клея прямо в свой кабинет, кратко поздоровалась и в глаза ему не глядела. Та ночь – ошибка. И подобного не повторится. Если у него другое мнение, то чем скорее эти мысли выветрятся из его головы, тем лучше будет для них обоих.