Цитаты из книги «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии»

Шпага была ему возвращена, и, приняв ее, маркиз почти целиком ее обнажил – перед ним было сияющее лицо друга, от которого он некогда отступился – он внимательно ее осмотрел, начиная от эфеса, словно желая удостовериться, что она та самая, – как вдруг, заметив небольшую ржавчину, появившуюся на ней у самого острия, поднес ее к глазам и склонил над ней голову – мне сдается, я увидел, как на эту ржавчину упала слеза.

это значило подрубить под самый корень деревцо, которое его гордость и любовь желали бы видеть зацветшим вновь

Оставалось достаточно для поддержания скромного существования в тени, – но у него было два мальчика, которые тянулись к свету, ожидая от него помощи – и он полагал, что они ее заслуживают. Он попытал свою шпагу – она не могла открыть ему дорогу – восхождение было слишком дорого – простая бережливость его не окупала – оставалось последнее средство – торговля.

Он сообщил мне в немногих словах, что лучшую часть своей жизни провел на военной службе, где, истратив небольшое родовое имущество, он получил роту, а вместе с ней и крест; но после заключения последнего мира полк его был распущен, и весь офицерский персонал, вместе с персоналом некоторых других полков, остался без всяких средств к существованию; он увидел, что у него нет на свете ни друзей, ни денег – и вообще ничего, – сказал он, – кроме этой вещицы, – говоря это, он показал на свой крест. – Бедный кавалер пробудил во мне жалость, а к концу этой сцены завоевал также мое уважение.

Это был человек лет сорока восьми – с виду солидный и даже, пожалуй, важный. Я не выразил удивления. – Подойдя скорее к корзине, чем к нему, я приподнял салфетку, взял один из его pates – и попросил его объяснить тронувшее меня явление

На нем был чистый полотняный фартук, спускавшийся ниже колен, а также род детского передничка, доходившего до половины груди; повыше передничка, немного спускаясь над его верхним краем, висел крест. Корзина с маленькими pates была покрыта белой камчатной салфеткой; другая такая же салфетка была разостлана на дне корзины; на всем этом лежала печать proprete[106] и опрятности, так что его pates можно было кушать не только из сострадания, но и вследствие аппетитного их вида.

Хорошо, хорошо! – воскликнул я, когда кучер завернул в ворота, – мне кажется, я отлично справлюсь, – и к тому времени, когда карета, описав круг по двору, подкатила к подъезду, я обнаружил на себе такое благоприятное действие собственных наставлений, что двинулся по лестнице не так, как поднимается по ней жертва правосудия, которой предстоит расстаться с жизнью на верхней ступеньке, – но и не с тем проворством, с каким я единым духом взлетаю к тебе, Элиза, чтобы обрести жизнь

ких же ее членов. – Но так как последние все желали войти – а моя птица желала выйти, – то скворец был в Лондоне почти в таком же малом почете, как и в Париже.

– Поеду прямо, – сказал я, – к господину герцогу де Шуазелю.[101]

Бастилия не из тех зол, которыми можно пренебрегать – но уберите ее башни – засыпьте рвы – удалите заграждения перед ее воротами – назовите ее просто местом заключения и предположите, что вас держит в ней