Аркадия

Наш главный герой, Крох, рос в коммуне, где люди воспитывают детей вместе, живут сообща. Они питаются тем, что сами вырастили. Но ничто не вечно и спустя время коммуна распадается. Как Крох будет жить в мире, где все по-другому, где много жестокости. Аркадия распалась, но в душе у Кроха всё ещё она была. Сможет ли он показать людям тот идеальный мир "Аркадии".
Я с удовольствием посвятила этой книге свой вечер и не зря, как оказалось.

Крох, прозванный так из-за того, что появился на свет раньше срока и всё детство отличался невеликими размерами, вырос в американской коммуне «Аркадия». Мечты сотен людей о гармоничной жизни, радости и горести которой день за днём они собирались делить друг с другом, разбились о быт. Оказывается, помимо беззаботных вечеров с песнями под гитару, жизнь в общине предполагает ещё коллективный труд и коллективную ответственность. Подростком Крох с родителями покинул «Аркадию», однако «Аркадия» никогда не покинет его.

Идейные общины расцвели пышным цветом в конце 1960х-1970е. Сейчас большинству кажется, что в 99% случаев это были деструктивные организации, наподобие «Семьи» или «Синанона». Однако приём наркотиков, травмирующие практики или авторитарный лидер, получающий некую выгоду – вовсе не обязательная часть подобных сообществ. Часто в общины ехали те, кто хотел жить за городом, работать на земле и приносить как можно меньше вреда экологии. У людей не было денег на покупку собственной фермы и опыта организации хозяйства, поэтому совместное проживание нескольких семей казалось им отличной идеей. Выдуманная Грофф «Аркадия» – как раз одна из подобных эгалитарных общин, экопоселение, в духе «Фермы», «Твин Оукса» или «Эйкорна».

Композиционно роман состоит из двух частей – взросление Кроха в «Аркадии» и его жизнь в качестве университетского преподавателя и отца-одиночки. Пространство между ними – разлом, размером с Большой Каньон, о котором читатель не узнает практически ничего. Для нас есть только утопия и антиутопия: идеалистичный мир прошлого, который покрылся трещинами и развалился на части, оставив от себя лишь покрытые пылью воспоминания, и мир будущего, где самолёты врезаются в небоскрёбы, а смертельный вирус закрывает границы и делает людей одинокими, как никогда прежде.

Детский взгляд – идеальная призма для того, чтобы говорить об общинах, не скатываясь в их превознесение или осуждение. Многие довольно спорные вещи (домашние роды, полиамория, употребление марихуаны) воспринимаются Крохом как объективная реальность, которая не нуждается в его оценке, точно так же, как концепции ненасилия, веганства или отсутствия частной собственности. «Аркадия» растёт и меняется вместе с героем, но её жизненный цикл куда меньше. Коммуна не переживает время подросткового бунтарства и сепарации её членов. Дожив до своих четырнадцати, она окончательно потеряла тот идеализм, на котором строилась, и который, как оказалось, был её фундаментом. А вот Крох, как и другие бывшие обитатели «Аркадии», умудрились не только сохранить его в себе, но и подарить тем, кто рядом.

Давным-давно, в стране, которой больше нет, я имела опыт недолгого существования в чем-то среднем между коммуной хиппи и отелем "Челси". Опыт одновременно запоминающийся и травмирующий. Все было - музыка, алкоголь, наркотики и радужные надежды на светлое будущее. Поэтому-то эта книга и проняла меня до печенок. Это бесспорно лучшее, что я прочитала за последнее время. Прекрасные образы, наполненные светлой тоской, волшебный язык и никаких розовых соплей. С потрясающей прочувствованностью описан крах идиллического общества и личный внутренний крах. Кто не знает, Аркадия - это выдуманное утопическое государство, "земля молока и меда" возведенная в абсолют. Рай для хиппи, где человек и природа существуют в абсолютной гармонии. Если смотреть в словаре определение этого слова, то следует обратить внимание на ремарку "несуществующее". Потому что в реальности создание Аркадии - невозможно. За три месяца можно отремонтировать огромный особняк и набить его кучкой хиппи. Засадить огороды и плантации травки, построить пекарни, рехабы и дармовые магазины. Но нельзя долго удерживать хрупкий мир среди сотен абсолютно разных людей связанных лишь идеей об идиллии и светлом будущем. Потому что для каждого эта самая идиллия - своя, отличная от других.
Последняя часть книги, безусловно, очень тяжелая. Но вот что действительно идиллично и непостижимо, то что спустя десятилетия многие из аркадцев(каждый обремененный собственными проблемами, собственными совершенно разными образами жизни) тем не менее не теряют связи друг с другом. И это...пожалуй, позволяет сохранится крупицам веры во что-то хорошее в наших сердцах.