Читать бесплатно книгу «Выход зубной феи» Лоры Ванхорн полностью онлайн — MyBook
image

Глава 4

Прохладное сентябрьское утро было солнечным и ясным, что по мнению большинства учеников элитной школы как нельзя меньше подходило для достойного начала учебного года. Под град с дождем, завывающий ветер и ненастье в духе последних дней Апокалипсиса не так обидно было бы дни напролет отсиживать в классах и усваивать строение пестиков с законами Ньютона, столь необходимыми каждому в послешкольной жизни. Тот факт, что этот день был первым из девяти бесконечных месяцев дисциплины, зубрежки, экзаменов и контрольных, поднимал настроение только самым отпетым отличникам и первоклассникам, еще не понимавшим своим наивным малышковым умом, что десять лет – это очень долго.

Примерно так рассуждал шестиклассник Тарас Динин, критическим взглядом обводя шеренги торжественной линейки: родителей, прикрывавшихся своими нарядными чадами, колонны независимых старшеклассников и учителей, настроенных весьма серьезно. Такое количество цветов мальчик видел только на похоронах папиного коллеги, а то был очень грустный момент. У Тараса слезы навернулись на глаза: вот и его сейчас замуруют в этом склепе науки почти на целый год, и даже не оставят ободряющей надписи, какая украшала глыбу каррарского мрамора для дяди Коляна: "Спи спокойно, а мы разберемся". От сокрушительной жалости к себе, невинно обреченному на тяготы и лишения среднего образования, у мальчика задрожали коленки и гулко застучало в груди. Тарас решил, что достаточно пострадал за прогресс и под прикрытием своего огромного букета попытался просочиться в задние ряды зрителей, откуда до выхода со школьного двора было рукой подать.

Неожиданно на его плечо легла тяжелая длань Динина-старшего, известного в городе коммерсанта, бывшего борца греко-римского стиля и нынешнего авторитета для многих молодых спортсменов и прочих крепких ребят. Интерпол тщетно искал Павла Динина где-то между Кап-Ферра, Лондоном и Кокосовыми островами, он же мирно жил в уездном городе, куда не дотягивались вредоносные щупальца международных душителей личной инициативы.

– Что, сынок, соскакиваешь? Мама расстроится, – Павлик потрепал сына по голове. – Сам подумай, полсрока уже отмотал, недолго осталось. Я в твои годы по поездам…Ну, короче, не вышло у меня счастливого детства. А тебе повезло, братан, школа, знания всякие. Большим человеком станешь, как Финоген Семеныч.

Тарас с недоверием прикинул, стоит ли стремиться к таким высоким идеалам. Завхоз, на его взгляд, был мрачный старикашка с лицом, как будто навсегда окисленным острым несварением желудка. Наконец, он шмыгнул носом и вздохнул:

– Хорошо, пап. Ты только учительницу не вспугни. Анастасия Борисовна добрая. Она конкурсы всякие обещает, театр там. Пусть мама меня после уроков заберет, а?

– Лады, – Павел подставил сыну раскрытую для ответного хлопка ладонь. Получив звонкий удар, он одобрительно улыбнулся и предложил: – На выходных на рыбалку тебя возьму. Иди, Тарас, мне еще надо здесь по делу пошуршать кое с кем.

Папа строгим взглядом придал сыну нужное ускорение, и мальчик, ловко орудуя локтями и колючим букетом, стал пробираться к только что подошедшей классной руководительнице. Анастасия Борисовна, запыхавшаяся и со сдвинутой набекрень прической, с самым рассеянным видом отвечала на вопросы родителей. Дети, не проявлявшее после веселого и вольного лета особого желания погрызть гранит науки, стояли чуть поодаль, не теряя надежды на нечто экстраординарное, что могло бы навсегда положить конец обязательному образованию. На всякий случай – может, папа еще смотрит, чем занят наследник – Тарас подошел к учительнице и запричитал:

– Ой, Анастасия Борисовна, как хорошо, что вы пришли! А я все лето по школе скучал, по урокам всяким… – начищающий дипломат замялся, воскрешая в памяти хотя бы названия тех предметов, с которыми он вел неравный бой весь прошлый год. Как назло, перед внутренним взором Тараса всплывали только тарзанки, клубника с сахаром, мохнатые гусеницы, заточённые в банках, исключительно в целях наблюдения за их реинкарнацией в бабочек, купание в морях и реках – в общем, все те великолепные летние развлечения, которые не только не давали скучать, но и были много милее его сердцу, чем школьные будни. Замечтавшись, Тарас ослабил бдительность и заступил за белую линию с надписью 6 "Б". Проворная Анастасия Борисовна тут же поймала мальчика за руку и быстро подтянула ему в пару отличницу Сашу Багрову, существо бледное, хрупкое и чрезмерно укомплектованное знаниями. Назад дороги не было.

– Молодец, Динин! Теперь у тебя скучать времени не будет. В этом году нас ждет много нового и интересного: физика, химия… – оптимизм Тараса таял на глазах, пока учительница перечисляла, чем время его жизни будут убивать в этом учебном году. Он вздохнул, потряс уже много повидавшим букетом. Раз уж так вышло, мальчик решил использовать момент

и войти в Сашино доверие, исключительно ввиду будущей взаимопомощи на контрольных.

Раздался треск, тонкий свист и микрофон заревел бодрым голосом Динары Ефимовны:

– Внимание, дети, родители, – на подмостках англичанка чувствовала себя распрекрасно. Видно было, что другие солисты ей в принципе не нужны, поэтому объявление о выходе следующего оратора прозвучало квело. Выпустив из легких почти весь воздух, Динара махнула рукой куда-то в сторону и затараторила:

– Выступает новый директор нашей дорогой во всех смыслах школы, Леонид как ни странно Серафимович! Он тоже приготовил вам, да и нам, разные сюрпризы, о которых я-то уже знаю, а вот вы еще спали этой ночью спокойно…Но это жизнь, как говориться, сейчас исправит!

Большинство присутствующих верило в стародавнюю русскую примету, надежную, как Братская ГЭС – держаться подальше от инициатив, призванных немедленно улучшить жизнь у всех без исключения. Одолеваемые дурными предчувствиями школьники, их родные и учителя сомкнулись тесными рядами, готовясь внимать заявленному реформатору. Директор окуньком проскользнул на середину трибуны, оттеснив Динару от микрофона, и тусклым взглядом обвел площадку перед собой. Они стояли теперь один на один: общественность и перекошенный от лишней энергии Поленко. Взволнованные массы колыхались и бурлили, переливаясь разноцветным целлофаном букетов, гремя портфелями и смягчая даже черствые сердца полянками пышных бантов. У директора эта картина вызывала тошноту. Он понял, что устраивать дивный новый мир надо здесь и сейчас.

– Товарищи! – загудел Леонид Серафимович похожем на прокисшее молоко голосом. – Я вас поздравляю! Прежде всего с тем, что наконец-то школа в опытных руках человека, который знает. Все знает. И что делать с ней тоже. Переделывать, вернее. Больше у нас не будет всякой ереси, типа беготни в коридорах, педагогов-диссидентов и самоуправства в виде родительских комитетов! Дисциплина – это наше все, и я бы не советовал об этом забывать, как делают некоторые. Не будем показывать пальцем, мы и так прекрасно знаем, что это всякие химики да историки.. – Поленко в упор взглянул на Назара Никоновича, стоявшего от него по левую руку. Вероятно, бывший летчик-испытатель не вполне отрешился от старого мира и по-прежнему желал острых ощущений. Мрачно-загадочное выражение лица Берина ему подобные ощущения гарантировало вполне. Директор отвел глаза, но речь продолжил:

– Да, и историки…Изжившие себя в век ЕГЭ псевдоспециалисты! Родителям предлагаю не стесняться, а подходить ко мне для беседы по одному. Для подробного анализа будущего их детей в моей школе. Ученики! Быстро и без шума шагаем парами к раздевалке, там теперь каждый день мы станем проверять чистоту рук и учебников. Да, и сменку! Помните, девиз нашей школы с этого дня – скромность, послушание и это…Тишина! Кстати, об этом. Амалия Петровна, а где Тихон Гаврилович?

Ледяная королева интегралов не интересовалась жизнью насекомых, а по сему пролить свет на местонахождение трудовика не могла. Не удостоив директора ответом, математичка одним слегка заметным кивком головы направила ставшие четкими колонны старшеклассников ко входу в школу. Вслед за ними с видом каторжан на владимирском тракте потянулись ровесники Тараса Динина: слишком опытные и много видевшие, чтобы верить в сказочные истории о прелестях учения, но еще очень далекие от заветного финиша и будущей нежной дружбы в "Одноклассниках". Замыкали шествие щедро украшенные цветами и родительскими напутствиями первоклашки, с умильными личиками семенящие за своими учителями.

В суматохе воцарения начальника-самодура все как-то позабыли про розовощекую девочку в белых кружевных лентах. Она восседала на плечах рослого, но слегка уставшего выпускника и битых полчаса истошно звенела в звонок. Теперь, когда площадка перед школой стремительно пустела, одиннадцатиклассник решил, что пришло время привыкать девочке к суровой правде жизни. Без особого пиетета свалив бантичное безумие прямо перед оставшимся в одиночестве Поленко, он пробурчал что-то невнятное о новых порядках и резво проскакал ко входу в здание. Юноша скрылся в школьном подъезде, и директор с девочкой, плотно втиснутой в белое с горохом платье, остались во дворе одни.

Это был первый близкий контакт Леонида Серафимовича с детьми: свои у летчика завестись побоялись, чужие же, надежно запуганные его прототипом в русском сказочном фольклоре – дедом Бабайкой – были осторожны и к Поленко не приближались. Пухлое создание с колокольчиком, так подло обманутое в своих ожиданиях быть гвоздем праздничной программы, уже кривило губки и шмыгало носом, и, когда не разбиравшийся в девичьих горестях директор загробным голосом прошипел: – Где твоя мама? – первоклассница разразилась рыданиями. Как все избалованные дети, она плакала профессионально, с подвываниями и всхлипами, не забывая при этом поглядывать на аудиторию. Поскольку директор, в отличие от прежних зрителей, стоял столбом и не проявлял действенных намерений успокоить чадо, девочка пошла на крайние меры: упала прямо под ноги бывшему летчику и принялась истошно верещать.

Обескураженный Леонид Серафимович вначале беспомощно топтался вокруг орущего ребенка, затем попытался поднять ее с асфальта и придать вертикальное положение. Схватка была неравной: дочь явно любящих родителей не только имела весовое преимущество перед сухощавым директором, но на ее стороне имелся опыт баталий с бабушкой за велосипед и домик для кукол. Мертвой хваткой она вцепилась в чахлый кустик с клумбы под школьными окнами, точными ударами туфелькой отбрыкиваясь от доведенного до ручки дяденьки и вопя ультразвуком. Не известно, как долго бы еще смог продержаться как Поленко, так и его рассудок, но вдруг прямо за его спиной материализовалась блондинка в умопомрачительном платье.

– Марточка! Крошка! Что случилось, сокровище мое?? – заламывая руки, запричитала прекрасная незнакомка. – Этот дядя тебя обидел, да?

Поленко отпрыгнул от девочки на безопасное расстояния, откашлялся и коршуном накинулся на красавицу:

– Вашего ребенка обидишь, как же! Уймите ее наконец. И что вы вообще себе тут позволяете, женщина! У нас режимный объект, дисциплина, а она орет благим матом. Если не умеете воспитывать, не беритесь. Отдайте в школу, только не в мою, – тут директор критически посмотрел на слегка поутихший пончик в бантиках, – а в какую-нибудь попроще, для буйных. И на диету посадите, раскормили девицу… Она у вас на свиноматку похожа, зарежете в голодный год. – Поленко уже вполне оправился от потрясения и привычно хамил окружающим.

Если бы новоиспеченный директор хоть немного разбирался бы в тонкостях школьного порядка и устройства, он бы доподлинно знал, что случайным детям колокольчики первого сентября не раздают. Для этого у первоклассника должны быть необходимые качества в виде, например, известных родителей или лоббистов в Районо. Девочка Марта нужными достоинствами обладала безусловно: ее папа, заммэра города, помимо дорогого ребенка был обременен трубопрокатным заводом, сетью супермаркетов и другими милыми его сердцу игрушками для взрослых.

Михаил Владимирович, разбогатев, отправил постаревшую первую жену на богомолье и как-то за делами позабыл вернуть обратно. Детей и имущества, о которых знала бы супруга, у них не было, поэтому после блиц-развода заммэра зажил холостяком спокойно.

Приятельствовал с Финогеном Семеновичем, которого считал человеком исключительной бодрости духа и коммерческой фантазии, потихоньку перекраивал администрацию города и губернии в целом, интересовался зарубежной географией в части хранения непосильно нажитого – в общем, был занят. И вот однажды, исключительно ради обмена опытом с такими же попечителями Отечества, он побывал в далекой Панаме. Эта поездка переменила все и была почище Финогеновского озарения после встречи со Свидетелями: заммэра влюбился. Избранницей его каменного прежде сердца стала восхитительная красавица-журналист Вероника, прозябавшая на вилле российского пресс-агентства уже восьмой год и отчаивавшаяся составить свое женское счастье с коренными обитателями этого ромового узилища. Михаил Владимирович поразил ее слегка побитое тропикозом воображение, и они зажили душа в душу. Обзаведясь второй, на этот раз, любимой женой и долгожданным потомством в весьма солидном возрасте, заммэра души не чаял в своих девочках и баловал их безмерно.

И вот в эту самую минуту Леонид Серафимович, директор и камикадзе, с упоением поливал грязью красавицу-жену и к тому же мать единственной наследницы этого золотого человека. Вероника, женщина спокойная, но любившая справедливость, базарной лексикой не владела, несмотря на прекрасные университеты, преподанные ей на знаменитой вилле мастерами этого жанра. Дослушав оглушительную тираду Поленко до конца, она подождала, пока пылкий мужчина скроется в глубине двора. Затем, вырвав беснующееся чадо из шипов боярышника, Вероника просто позвонила любимому мужу.

– Кроличек, здесь какой-то сумасшедший – он называет себя Директором – бродит по Марточкиной школе. Я видела, как он толкнул нашу девочку прямо в грязь. Да, сам взял и толкнул, представляешь, дорогой! А потом, кажется, даже хотел ее ударить. И на меня накричал…Сейчас? А я не вижу, ушел куда-то. Конечно, узнаю! У него лицо потомственного олигофрена и взгляд такой, м-м-м, дикий.

Трубка ответила мягким мужниным баритоном и лицо Вероники просветлело. Она положила телефон в сумочку, подхватила дочку и направилась к подъезду школы. На другом конце города в своем кабинете Михаил Владимирович массировал виски, чтобы хоть немного прийти в себя и не перебить всех идиотов города сразу, без опознания.

Определенно, колокол Марточки сегодня звонил по Поленко.

1
...
...
11

Бесплатно

3.8 
(88 оценок)

Читать книгу: «Выход зубной феи»

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно