9

Эшли лежала в кровати, ощущая себя потной и грязной. Она уже могла ходить без труда, но ей не хотелось вставать; ходить кругами по бетонной комнате не было смысла, да и была она как увеличенный коробок спичек. Она понимала, что теряет силу, лежа и не двигаясь, но ничего не могла с собой поделать, ей не хотелось ступать на холодный пол, служащий основой для комнаты ее пыток.

Сперма давно перестала из нее вытекать, и осталась лишь засохшим пятном на ее бедре и на простыне, но конча ощущалась все также мерзко и испорченно. Девушка перевернулась, чувствуя как тело трется об шершавую поверхность. Она не надеялась, что сейчас придет Джонатан и предложит ей помыться, но догадывалась, что скоро он принесет еду. Не знаю, обед или ужин… Может завтрак? Не думаю, что он действительно принесет мне часы или календарь… Хотя я знаю, и он знает, что они бы не сильно помогли мне с побегом…

Она так и продолжала обессиленно лежать, пока дверь не открылась и не зашел Джонатан, несущий поднос с чем-то вкусно пахнущим. Эшли отвернула голову, думая о том, как ей придется отплатить за этот прием пищи.

– Завтрак! – парень уселся рядом с ней, довольно улыбаясь и демонстрируя ей панкейки, уже политые сиропом, и стакан апельсинового сока.

Эшли скромно кивнула, надеясь, что он не потребует он нее благодарности.

– Не хочу… Есть. – она выдохнула, почти не слышно.

– Не хочешь? Это плохо… Нужно есть, чтобы у тебя были силы, – она побоялась спросить для чего.

Парень отрезал кусочек блинчика и наколол его на вилку, которую преподнес к губам девушки.

– Давай, открой ротик, – Эшли слышала нарастающее раздражение в голосе парня, который почти требовал немедленно повиноваться.

Она медленно повернула голову, неясно смотря на парня. Его взгляд все еще был полон энтузиазма, и она поняла, что он кормит не ее, настоящую Эшли, а ее ненастоящую версию, которая существовала в его голове. Наверное, после завтрака, та версия Эшли должна будет наброситься на него с поцелуями… Но смогу ли я сделать это? Сомневаюсь…

Девушка открыла рот, впуская в себя кусочек панкейка; он был сладким и влажным, но ей показался мерзким, как член во рту, который она уже могла у себя предвидеть. Произошло ли это вчера, или сегодня еще не закончилось, ее анус все еще болел, а глаза Джонатана ненасытно ее пожирали. Я вижу, что ты хочешь… И, к сожалению, ты это получишь…

Доев блинчики, все до единого под пристальным взглядом похитителя, она напряженно смотрела, как он кладет вилку на поднос, и берет стакан апельсинового сока в руки.

Парень внимательно смотрел, как движется тонкая шея девушки, когда она глотает, и строил планы, тяжесть которых была ощутима для Эшли. Она старалась не сводить взгляд со дна стакана, поднесенного к ее губам, а потом уже со своих рук, смиренно лежащих на ее животе.

Она боялась поднять взгляд, и увидеть выражение лица Джонатана; что он задумал, это было неважно. Выбора у нее не было, но она надеялась, что он хотя бы не отнимет у нее право игнорировать его присутствие.

– Эшли… – он прошептал, поглаживая ее голень и выводя на ее ноге узоры, понятные только ему.

Он повторил ее имя еще несколько раз, пока внимание девушки не было обращено на него. Парень встал, не двигаясь и просто рассматривая свою пленницу, глазами уткнувшись в ее розоватые губы.

Девушка нервно сглотнула, когда он подошел к ней, беря ее за подбородок и заставляя посмотреть в свои нечитаемые глаза, скрывающие за собой множество мыслей. Она отворачивала взгляд, но только затем, чтобы потом снова взглянуть на него; она не могла смотреть ему в глаза, но в то же время, не делать этого было слишком опасно, как выпустить ядовитую змею из поля зрения.

– Джонатан..? – она старалась не моргать так быстро и испуганно, но делать это медленно и возбужденно. Девушка заерзала на кровати, раздвигая ноги пошире, словно ей нестерпимо хотелось нового проникновения.

– Открой-ка ротик, залетит самолетик, – сказал он.

Несмотря на шутливость фразы, парень произнес это совершенно серьезно, как и сам был серьезен. Девушка послушно открыла рот, зажатая между кроватью и Джонатаном, и зажмурилась. Она не думала, что он просто хочет полюбоваться ее языком.

Как Эшли и думала, когда он отпустил ее подбородок, но не разрешил закрыть рот, она вскоре услышала звук расстегивающейся ширинки. Она слышала, как зашелестела ткань трусов, и еще долго ждала, пока нежеланная плоть вторгнется в ее рот. Джонатан словно издевался над ней, наблюдая, сколько еще она так просидит; с залегшей морщинкой между бровей и холодным ветерком, дующим в ее открытый рот, совершенно не видя того, что происходит перед ее лицом.

Большой палец парня лег на ее подсохшую губу, касаясь мокрого языка, и снова проходясь влагой по ее нижней губе. Его палец скользнул на язык, надавливая его и поглаживая, словно извращенный стоматолог. Он прошелся по ее мягким деснам, и нежно мазнул по верхней губе. Эшли была уверена, что его член стоял и был прямо напротив ее лица, а сам парень просто медлил ради наслаждения ее страданиями.

Его палец покинул ее рот, а ладонь легла на ее щеку, фиксируя ее лицо в одном положении и касаясь головкой ее влажных губ. Эшли с трудом не закрыла рот, как венерина мухоловка, и обхватила губами член, плавно разлегшийся на ее языке, словно парень раздумывал, стоит ли загонять его глубже.

Когда она сделала глубокий вдох, пытаясь не стошнить от отвращения, парень резко протолкнулся в ее глотку, сразу на всю длину, обхватывая ее за волосы на дергающейся голове. Эшли попыталась оттолкнуться от него, стучась об его бедра, словно об закрытую дверь, но по итогу насаживалась на его хуй еще глубже, почти что упираясь в самый лобок.

Она слышала, как парень стонал, чувствуя себя, словно под водой; она задыхалась, пока он получал удовольствие. Он бодро и ритмично вдалбливался в ее горло, которое спазмированно подергивалось на его стволе. Джонатан словно не замечал, или не хотел замечать, конвульсивное сопротивление девушки на своем члене. Он пользовался ей, как вещью, состояние которой его не волновало; в его голове все было горячо и добровольно, и Эшли получала такое же наслаждение, как и он сам. Ну а если нет, Джонатан не стал бы отрицать, что женские слезы были неплохой смазкой для члена.

Все лицо девушки было покрыто влагой, слезами и слюной, к которым вскоре добавилась белая густая конча. Получив свою порцию оргазма, на которую, по своему мнению, Джонатан имел полное право, он оттряхнул свой член об холодную щеку девушки, и улыбнулся, наслаждаясь видом перед собой. Он ощущал себя, словно воинственный правитель Рима, рассматривающий руины своих соперников, воплощением которых была Эшли, а знаменовала собой она женщин, которые не хотели иметь с ним ничего общего, и тем более сосать его член.

Эшли ошарашенно смотрела на своего мучителя, на его широкую улыбку и радостный блеск в глазах, и испытывала диссонанс от своих чувств, совершенно парню противоположных.

– Ну вот, а ты боялась, – он улыбнулся, неадекватно и отрешенно.

Девушка решила не спрашивать, чего она боялась по мнению парня, но одно ее пугало точно; с каждым днем пребывания ее в подвале, парень словно терял адекватность все больше и больше.

Он оставил ее одну, запачканную спермой и напуганную своим поведением. Эшли не стала плакать, не смогла, и решила попытаться заснуть. Что то, что это – пустая трата времени… Но больше мне нечем заняться…

С раздражением, она слушала гул, наполняющий комнату. У нее не было привычного звука часов, шумных соседей, и зловещая тишина не давала ей заснуть, словно в закрытом подвальном помещении может появиться другой монстр, альтернативный Джонатану. И тот был бы добрее…

Она не понимала, откуда идет гул, и думала о том, чем наверху занимается Джонатан. Могу с легкостью представить, как он, словно совершенно нормальный человек, готовится ко сну, или обедает… Может, протирает пыль, думая о своей девушке, которую он по большой любви запер в подвале… Или я сама попросилась к нему в подвал? Бррр, лучше не задумываться, как мыслит маньяк.

Думая об университете и подругах, она заснула со слезами на глазах, уверенная, что ее ищут. И найдут. Обязательно найдут. Я больше не могу быть здесь…

10

Эшли открыла глаза, все еще не просыпаясь от кошмара, в котором была. Ей было сложно понять, какой сейчас день и время суток, и она решила позабыть об этом; знание этой информации, о том, как время бесследно истекает, повергло бы в уныние, а не стало бы полезным.

Она ждала прихода Джонатана, не бесстрашно, но скучающе и устало. Он был ее единственным развлечением в этом месте, а мысли в ее голове постепенно переходили из средства увеселения в депрессивную запутанную кашицу.

– Эшли, – парень спустился в подвал, с пустыми руками и подозрительно-радостной улыбкой.

– Джонатан, – она выдохнула; смысла игнорировать его не было, как и фонтанировать энтузиазмом.

– Угадай, какой подарок ты сегодня от меня получишь за свое хорошее поведение, – его лицо лучилось самодовольством, словно он собирался выпустить ее на волю.

– Не знаю, – девушке было безразлично.

– Ну угада-ай, – он протянул, садясь рядом с ней.

– Ты подаришь мне… Шоколадку, – она скрестила руки на груди.

– А вот и не угадала! Сегодня я отведу тебя наверх, чтобы ты помылась!

– Да? – от удивления она вскинула брови наверх, не хотелось этого признавать, но подарок был действительно тем, что она хотела.

– Да, – он кивнул.

Он встал и она встала; девушка не сразу заметила пушистые розовые наручники, закрепленные сзади на ремне парня. Обрадованная обещанием чистого тела, она бездумно протянула руки Джонатану.

Защелкнув розовые кружки на запястьях Эшли, он достал из кармана плотный отрез ткани, который повязал вокруг головы девушки, которая уже начала сомневаться в подарке. От психа хорошего не жди… Что он мог иметь ввиду под «помыться»? В принципе, абсолютно все, чего его извращенная голова могла бы захотеть…

Эшли ойкнула, когда ее оторвали от земли и взяли на руки, неся наверх. Она могла почувствовать, как парень идет по лестнице, длинной и широкой. Повязка не просвечивала, и как бы она ни вертела головой, видела только темноту.

Когда парень перестал высоко задирать ноги, она почувствовала, как он идет по прямой поверхности, а потом снова идет по лестнице, уже более короткой. Так, второй этаж дома…

Она услышала, как скрипнула дверь, и еще раз ойкнула, когда парень опустил ее на землю, заставляя встать прямо, как куклу.

Девушка стояла, неловко переминаясь с ноги на ногу, и вздрогнула, когда услышала резкий и шипящий напор воды. Парень не спешил снимать с нее повязку или наручники, и она сделала пару шагов назад, пока не уперлась в стенку; она боялась находиться к нему спиной.

– Сейчас мы тебя помоем, – он напевал себе под нос, чем-то шурша.

Закончив с приготовлениями, парень снял с Эшли наручники, оставив на ее глазах повязку. Одним легким движением, он лишил ее шорт и футболки, оставляя ее голой и покрывшейся мурашками. Довольный тем, что видит, он наконец-то убрал темную ткань с ее глаз, открывая вид на просторную ванную, и себя, стоявшего без одежды.

Эшли оглядела нагого парня перед собой, и выдохнула с облегчением, разгадав план парня; изнасиловать ее под душем – было не самой худшей догадкой, которая приходила ей в голову за все моменты, пока она ничего не видела.

– Давай, залезай под душ, – он потянул ее за руку в прозрачную душевую кабинку, в выступах которой стояли женский гель для душа, шампунь и мочалка, все в розовой расцветке.

Эшли поморщила нос, думая о том, что не хочет пахнуть клубникой со сливками, а Джонатану сойдет и потное амбре, но сразу одумалась, мысленно благодаря парня хотя бы за то, что она будет чистой. Если он сразу же после душа не запачкает меня своей липкой кончой…

Встав под струю воды вместе с девушкой, парень взял в руки мочалку и налил на нее гель, вспенивая его и касаясь шершавым кружочком плеча Эшли.

– Не слишком горячо? Или подбавить градус? – спросил он, растирая живот девушки.

– Нормально, – отвращение с удовольствием смешались; ей было мерзко от прикосновений Джонатана, но как же приятно, когда вода смывала всю его похотливую скверну.

Она вздрогнула, когда мочалка добралась до ее ягодиц, усердно, но на удивление беспристрастно покрывая их пеной. Эшли расслабилась, надеясь, что парень и правда всего лишь хотел ее помыть, правда с личным участием. Она послушно расставила ноги пошире, когда намыленные пальцы парня вскользь прошлись по ее половым губам.

Девушка с наслаждением стояла под горячими струями душа, не обращая внимания на Джонатана; было тяжело не сползти по стенке кабины, пока вода ласкала ее своей обещанной чистотой.

Закончив намывать ее тело, парень вылил на свою ладонь немного шампуня, вспенивая его в руках и пальцами зарываясь в волосы девушки, которым нужнее была расческа, чем помывка. Пока он массажировал кожу ее головы, из запутанных прядей вылетали листочки деревьев и обломки прутиков, попавших на нее, когда она пыталась уйти из дома парня. Как давно это было… А теперь я стою в душе с извращенцем, смывающим с меня грязь, которой сам же и запятнал… Черт, когда же это закончится… Так хочется обратно в университет, к девочкам… И пусть я даже буду проваливать экзамен за экзаменом, все лучше, чем это…

Эшли замерла, когда парень, вымыв ее волосы, подошел к ней поближе, почти впритык. Он уткнулся в ее шею, а его дыхание было не таким горячим, как пар в кабинке. Его руки, уже не с целью вымыть, а с целью загрязнить, начали прохаживаться по ее телу, щупая беззащитную, упругую и мокрую кожу, полностью в своем распоряжении.

Ее тело перестало расслабляться, зажимаясь и пытаясь отступить, избежать мерзких прикосновений, но руки парня были более цепкими, чем казались на первый взгляд. Он прижал ее к себе, схватив за зад, и впился во влажные губы поцелуем.