В магазин заносят две большие коробки со стрелициями. Я их обожаю. Цветок-попугай, цветок журавля, райская птица – множество названий, и все одинаково экзотичны. Магазин сразу начинает выглядеть как тропический рай.
Мурад уже потирает руки в предвкушении новых шедевров. Его взгляд становится задумчивым.
– Виктория, четыре заказа уже есть, – трясёт он телефоном.
Что бы я без него делала!
Сейчас мне кажется, что я придумала Игоря, то есть свою любовь к нему. Мне хотелось отношений, секса, парня рядом и, конечно, поднять самооценку. Годы шли, я закончила институт, начала работать, но никак не могла ни на ком остановиться. Игорь подвернулся, и я сказала себе: «Стоп, машина! Лучше я потом разведусь и начну всё сначала, чем буду куковать и играть в независимую женщину, живущую для себя».
Игорю же нравилось, что у меня нет бытовых проблем, а папа щедрый и любящий. Огромная квартира в сталинском доме в центре, доставшаяся от мамы, ждала, когда я наконец в неё заселюсь. Может быть, я всё-таки ему нравилась, я этого не исключаю.
Игорь тоже играл в теннис, и у нас всегда находились общие темы для разговоров. Предстоящие соревнования, обсуждения игр мировых чемпионов, да и само членство в элитном теннисном клубе «Турнир» – всё это наполняло жизнь дополнительной активностью, которая была близка и знакома обоим.
За моё членство в клубе платил отец. Анжела, конечно, об этом как-то узнала и начала меня упрекать, что я сижу на шее отца, а её больная мать не может поехать на море в санаторий. Отец сказал, что она всё выдумывает про мать, потому как та совершенно здорова и всегда может поехать отдыхать в любую точку света. Она про отдых отлично знает и частенько пользуется этой возможностью, причём намного чаще, чем он сам.
Я передала Анжеле слова отца с точностью до буквы.
– Не сочиняй! – скривила она физиономию, как будто глотнула лимонного сока. – Она мне будет рассказывать, здорова моя мать или нет! Да ты её просто ненавидишь, а между тем, моя мать не сделала тебе ничего плохого.
Её ответ не стал неожиданностью – типичный хамский абсурд в её вкусе. Я не стала продолжать.
Чтобы не чувствовать себя ущемлённой и показать мне, что она значит для отца не меньше, чем я, Анжела воспылала страстью к йоге и записалась в один из самых дорогих йога-центров, где занятия вели настоящие индусы.
– Жалко, что не в парусный спорт, – выразила я сожаление, когда она сообщила, что стоит на пороге «абсолютного счастья» и «бесконечного блаженства».
С йогой вскоре пришлось расстаться, так как папа отказался финансировать иностранные проекты всеобщего чего-то там, чуть ли не вознесения, а со взносами в йога-центре было очень серьёзно.
В итоге виноватой оказалась я, и Анжела мне закатила скандал опять на ту же тему, что я лишняя в их семье, и отец не должен меня содержать до старости. Дура, другого слова не подберу.
Через пару недель она опять появилась и попросила прощения.
В её защиту могу только сказать, и то условно, что у неё очень красивая фигура, длинные ноги и милое лицо с маленьким чуть курносым носиком и пухлыми натуральными губами. С цветом глаз вот у нас непорядок: у меня синие, а у неё карие. Анжеле хочется, чтобы у неё глаза были непременно синие.
Несмотря ни на что мы продолжали общаться. Я это делала, потому что внутренне несла ответственность за младшую сестру, опекала её, и отец всегда на меня рассчитывал в этом отношении.
Я делилась с Анжелой житейским опытом, но вместо адекватного отношения она всё время искала повод мне насолить и рассказать папочке, сколько у меня проблем, и как я не справляюсь с жизнью. Что её так во мне бесило, точно сказать не могу, но думаю, что так её воспитывала мать, с её слов, ничего не сделавшая мне плохого.
Иногда мне казалось, что Анжела способна меня отравить страшным моментальным ядом, который не надо было даже искать, потому что он брызгал из её рта, обрамлённого прекрасными наливными губами.
Как-то с нами за столиком в кафе сидела моя институтская подруга Соня Сологуб со своим бойфрендом, который имел неосторожность сказать при Анжеле, что у него есть друг, которому я давно нравлюсь.
– Да ты что? – воскликнула Анжела. – Передай ему, что у моей сестры очень придирчивый характер.
К чему это было сказано? Чего она хотела этим добиться? Придирчивый, в смысле, этот друг вряд ли подойдёт? Просто я отлично знала, о ком шла речь, и сожалеть о выходке Анжелы не было особой нужды. А если бы не знала?
Наконец замечаю, как Мурад машет мне рукой.
– Иду!
– Как тебе? – показывает он мне только что собранный букет со стрелициями.
– Интересно, сколько он простоит? – я в восхищении.
– Да я его уже продал, хотел просто тебе показать, пока не забрали.
В нашем райском саду мы все на «ты». Мы ощущаем себя людьми искусства, а у них так принято. Мурад ни на секунду не забывает, что я его босс, я же всегда поощряю свободу выражения. Второй флорист, Наташа, более скована, и работы у неё стандартнее, хоть и качественные. Вот кто любит розы и знает про них всё.
Через несколько дней после той встречи в кафе я случайно увидела Соню на выставке перуанского искусства в Центральном Манеже. Разговорились.
– Знаешь, неудобно и, вроде бы, не моё дело, но Женя, мой приятель, тот самый, с кем мы сидели тогда за столиком, сказал, что пересёкся в гостях с Анжелой, – сказала Соня.
– Как интересно! – удивилась я.
– Уж не знаю. Она с ним танцевала, речь зашла о тебе, и Анжела ему сказала, что не даст тебе счастливо жить за счёт её отца.
– Да ты что! Она не могла такое сказать постороннему человеку, – мне трудно было в это поверить.
– Имей это в виду, Вик. Не выдавай меня, а то у меня самой будут проблемы. Может, и не стоило это тебе говорить, но Анжела, кажется, серьёзно за тебя взялась, – Соня не была мне близкой подругой, но поведение сестры её так возмутило, что она не выдержала чисто по человечески и решила со мной поделиться.
Я поблагодарила Соню и пришла к выводу – свести до минимума общение с младшей сестрой.
Но это оказалось сложнее, чем я думала.
Смотрю на часы. Пора ехать на теннис.
Мама тоже любила теннис, так что это семейный вид спорта. Мне он кажется самым грациозным и изысканным. Он идеально оттачивает фигуру, делает её более рельефной, развивает выносливость, ментальную в том числе, и усиливает внимательность.
Для меня каждая игра, даже если я её проиграю, всё равно победа, потому что я выдержала матч и получила радость участия. Я живу на корте особой жизнью, забываю всё мирское и думаю только о противнике, о мяче, о своей подаче. Чем умнее и опытнее противник, тем интереснее и труднее, тем больше я отвлекаюсь и лучше побеждаю стресс.
Игорь отлично играл. Он был одним из лучших в клубе и часто выигрывал турниры. Успешный теннисист априори не может быть недалёким придурком, а если он ещё и привлекательный, то женская заинтересованность ему обеспечена. Не могу сказать с уверенностью, кто кого выбрал – я его или он меня, но мы довольно быстро познакомились и задружились. А! Вспомнила! Игорь привёл меня к стрингеру Паше. Стрингер – это человек, который натягивает струны на ракетку. Помню, мне подарили на работе новую ракетку, и я искала хорошего стрингера.
Мы начали встречаться летом. Где-то в конце июня.
– Не хочешь съездить за город на Москву-реку? Там отличный пляж, будет много знакомого народу, – пригласил он меня на выходные.
Когда Игорь увидел меня в купальнике, тогда, наверное, и решил, что за девушкой можно поухаживать понастойчивее. Опять теннис помог.
Потом, через месяц, я выиграла женский турнир «Её ракетка», и мой портрет повесили в клубе на доску чемпионов, туда же, где висел портрет Игоря. Меня стали считать местной элитой, и это как-то сильнее нас сдружило или даже сплотило. Появились новые темы для общения, общие мастер-классы, участие в новых частных турнирах с приличным призовым фондом.
Но страсти не было.
Я видела в нём симпатичного молодого мужчину, с которым не стыдно появиться в любом месте и в любой компании, могла его даже немного ревновать, если он увлекался на вечеринке какой-нибудь красоткой, но внутри у меня не летали те самые бабочки, не горело лицо, и уж тем более не замирало сердце. Подозреваю, что Игорь тоже не пылал ко мне африканской страстью. Наш секс напоминал супружеский, причём супружеству этому было больше нескольких лет.
Я очень тосковала по маме тогда, так как довериться никому так и не могла. Не Анжеле же, хотя она была намного опытнее по части взаимоотношений с мужским полом.
– У тебя кто-то есть, я не пойму? – спросила сестрица.
– Зачем тебе понимать? – знакомить её с Игорем в мои планы не входило.
– Как зачем? Мы же родственники. У меня просто нет никого постоянного, а то я бы давно тебя познакомила. Есть один Максим, у него отец, кажется, в Министерстве финансов работает, но мы пока не очень сблизились.
– В смысле, не очень?
– Я пока его окончательно не отбила от одной рыжей сучки. Она точно эскортница, а он мне не верит.
– А ты откуда про неё знаешь? Может, ты ошибаешься?
– Я? Это невозможно. Я знаю девчонку, с которой она была в одном агентстве.
– Откуда у тебя такие знакомые, Анжела? – недоумевала я.
– Ой! Большое дело! У нас в салоне таких навалом. У меня одной таких пять на записи. Они наши основные клиенты.
Мне тогда уже показалось это тревожным. Я подумала поговорить на эту тему с отцом, но он не мог не знать, кого она обслуживала в таком непомерно дорогом салоне. Обычные женщины почти не ходят в такие места. Я была там всего несколько раз и сказать, что очень осталась довольна, не могу. Хороший сервис – это когда клиент его не замечает, ему комфортно и он занят своими мыслями, а не следит за тем, чтобы вовремя включили кондиционер, принесли не холодный кофе, или он сидит с мокрой головой несколько минут в ожидании мастера, но на дорогом кресле.
– А тебе не приходило в голову, что отбивать мужика и разрушать отношения в сложившейся паре не совсем порядочно?
– Что? А если он мне нравится? Ты бы видела эту рыжую тварь! Она же его разводит. Так какая разница, кто его будет разводить – я или она?
– Ты хочешь новый телефон или новую машину? Какие у нас ставки?
– Я хочу безотказный кошелёк под боком, а что я захочу купить, второй вопрос.
Ну, и всё в таком духе. Никаких моральных обременений.
Я всё-таки поговорила с отцом, что её надо убирать из этого салона и отправить насильно учиться, а он попросил заняться образованием младшей сестры меня. Её родная мать этим не интересовалась.
– Попробуй настроить Анжелу на учёбу, пусть не очень сложную, гостиничное дело какое-нибудь, туризм, дизайн тарелок, что угодно. Я всегда тебя поддержу, – попросил отец.
Я пообещала.
О проекте
О подписке