– В Шэлоте… Это вряд ли. Засиделся ты в нашей глуши, мальчик. Тринакрия хоть и остров, но она очень большой остров. Лично я всегда предпочитал Аль-Джелу, потому как во Влихаде слишком шумно, Гринстон пропах рыбой, а Трискелион мне был не по чину. Впрочем, ты должен увидеть все своими глазами. А сейчас будет лучше, если ты займешься супом. Всему свое время.
На следующий день распогодилось: дождь прекратился, небо прояснилось до светло-серого, и даже земля просохла. Гость проснулся только после полудня; спустился в кухню, поздоровался со Стафидой и с охотой принялся за пирог с требухой. Пока он неторопливо ел и беседовал с хозяйкой, подошли Горча и Амадей.
– Доброго дня, – пожелал Дионин подошедшим.
– И вам, мессер. Выглядите против прежнего неплохо, – Горча протянул хозяйке взятый в коптильне окорок, – думаю, довольно будет.
Амадей свалил у очага дрова, присмотрелся к гостю – выспавшийся, умытый, сытый парень, и никакой скорби на лице. Ишь, как пирог уписывает. Такой довольный, что любо-дорого.
Уложив дрова, Амадей прислушался – в тишину осеннего дня вмешивались какие-то звуки… кажется, к ним скоро пожалуют еще гости.
– Ты тоже их слышишь? – Дионин встал из-за стола. – Это за мной. Пойду, встречу их самолично.
Через несколько минут во дворе «Копченого хвоста» остановились два всадника. Амадей был спокоен – он видел, что приехавшие были не просто почтительны с Дионином – они действительно были счастливы, что нашли его, они обнимали его, хлопали по спине, и на лицах их явственно читались облегчение и радость. И Дионин тоже явно был доволен тем, что его нашли. Накрыв на стол, Амадей помчался на кухню – гости намерзлись и наплутались по лесам, и накормить их было делом милосердия.
– Два камерани и один луковый.
– Почему так? – Стафида уже привыкла, что Амадей никогда не ошибается в выборе супа для гостя, но ей до сих пор было любопытно, как у него это получается.
– Они голодны, но разборчивы. Рыжий носом поводит что твоя гончая. Так что камерани, но запечем слегка – чтобы они свой аппетит не проглотили.
– А луковый?
– А луковый Дионину. Он недавно пирог с потрохами съел, ему плотного супа не надо. И поострее, ки Стафида, не жалейте перца.
В четыре руки они живо управились: обжарили пшеничные гренки, ломти ветчины, сладкую репу и маленькие луковички, ошпарили порей и сельдерей. Все это выкладывалось слоями в глиняные миски, заливалось бульоном из вечного котла, посыпалось самым острым сыром – и отправлялось в печь, ненадолго, только чтобы сыр расплавился.
Выбор оказался верен и на этот раз. Амадей следил, чтобы гости ни в чем не испытывали недостатка, рассматривал их и прислушивался к разговору.
Один из приехавших за Дионином был среднего роста, худощав и очень ярок: породистое тонкое лицо, крыжовенно зеленые глаза и рыжие волосы, обрамляющие высокий лоб. Одет он был почти так же, как и Дионин, двигался с изяществом кота, идущего по краю карниза, его длинные пальцы, унизанные кольцами, то и дело поглаживали холеную бородку. А еще он был изрядно лопоух, и при этом не пытался это скрыть, напротив – в его ушах поблескивали крупные бриллианты, а левое вдобавок было украшено массивным каффом. Получилось впечатляюще – ухо топорщилось и само по себе, и острыми шипами из черного золота.
Второй заметно отличался от спутника хотя бы тем, что человеком не был. Высокий, длиннорукий орк пригнулся, входя в дверь, иначе расцарапал бы свою лысую голову о притолоку. Тяжелый, подбитый медвежьим мехом плащ он небрежно свалил на скамью, уселся и вытянул к огню ноги в подкованных сапогах. Повадками орк напоминал сторожевого пса, причем неоднократно травленного. Живоглот, обычно не удостаивавший постояльцев и взглядом, к этому гостю подошел и поздоровался. Амадей успел заметить, как они показали друг другу клыки и, кажется, остались довольны знакомством.
– Ваше высочество, когда ты в следующий раз решишь на ночь глядя исчезнуть в глухом лесу, предупреди, что делаешь это по своей воле, чтобы я успел уговорить тебя передумать. – Лопоухий готов был с ногами залезть в камин и вполне отчетливо постукивал зубами. – Чтоб мне всю жизнь одну воду пить, мы с пяти утра тебя по лесам разыскиваем! Я в жизни так не мерз! Давай в следующий раз ты будешь теряться в садах Влихады, – и он подмигнул Дионину.
– Не уезжай один. – Орк ограничился этим советом и взялся за ложку.
– Бедный я, несчастный принц. – Дионин улыбнулся. – Захотел немного потосковать, погрустить в одиночестве, – так нет, и здесь вы меня настигли. Я думал, вы приедете ближе к вечеру. А вот и мой суп. О боги. Вот это благодать. Дайте поесть спокойно, потом все расскажу.
– Они называют его «ваше высочество», – сообщил Амадей на кухне. – Но при этом обращаются на ты.
– Принц Дионин, – покачал головой Горча. – Сын Гиласа, короля Тринакрии. Вот кого приманил твой свет, Амадей.
– Не запугивай его, Горча, – отозвалась хозяйка. – Нам без разницы, кто эти молодые господа, лишь бы расплатились. Ну, что еще?
– Ки Стафида, верзиле супа мало. Таких мясом задабривают.
– Твоя правда, белыш. – Хозяйка оглянулась на очаг. – Кролик готов. Забирай и тащи на стол.
Появление кролика орк воспринял более чем благосклонно, а вот рыжему хватило и камерани. Он откинулся на спинку стула, потягивал вино и с интересом оглядывался.
– Что за место, Дионин? Кухня здесь приятно удивляет, согласен. Я такого супа в жизни не ел, даже во дворце. А в остальном… куда тебя занесло?
– А лучше мне было замерзнуть в лесу, да, мой лопоухий друг? Чем осквернить себя соломенным тюфяком и шерстяным одеялом. Если бы не «Копченый хвост», я бы ночевал под деревом в мокром снегу. А уж какой подарок я здесь получил… – Дионин подмигнул Амадею, – Но ты не поймешь, поэтому я тебе ничего не расскажу. Амадей! Подойди сюда.
Амадей приблизился к гостям, поклонился.
– Знакомься, это мои лучшие друзья: Цатх – Пара Слов и Рейнар Бреттиноро. А это, друзья мои, Амадей, преемник мэтра Панфило, который превзойдет его во всем и станет славой нашего королевства.
Рыжий присвистнул, орк ограничился пристальным взглядом и пожатием плеч.
– Мессер Дионин, – Амадей постарался не выдавать своего волнения, – я бесконечно вам признателен за доброе слово, но я бы не прочь узнать, кто такой мэтр Панфило и что я должен сделать, чтобы не обмануть ваши надежды. Если он был придворным альбиносом, тогда, конечно, я вас не разочарую.
– Постой-ка, – названный Рейнаром Бреттиноро озадаченно смотрел на принца, – ты хочешь сказать, что трактирный слуга из глухомани способен заменить мэтра Панфило?
– Ага. – Дионин выглядел весьма довольным собой. – И погоди ты со своим высокомерием, успеешь еще начваниться. Пока этот парень утром трудился, хозяйка показала мне его книги. Амадей, умеешь ли ты читать и писать?
– Умею, мессер.
– А как насчет арифметики?
– Прошел «Начала» Аль-Джазира.
– Натурфилософия?
– Знаю «Великий флорарий», «Законы и установления природного царства», «Описания Тринакрии и материковых земель», «О светилах» Сорана эр-Риды.
– Парень, да кто тебя учил? – Изумился Рейнар. – Это же первая ступень университетского курса!
– Четыре года назад у нас остановился ученый из Аль-Джелы, мэтр Ибн Сина. Он сильно заболел в дороге и был вынужден задержаться: сначала долго выздоравливал, потом ждал лета, потому как в холода путешествовать не мог, а для него все, что холоднее кипятка, теплым называться недостойно. С сентября по июнь он у нас жил, я это хорошо помню. Читать и писать меня еще до того выучил ка Горча, я ему за то вечно благодарен буду. Но мэтр Ибн Сина так за меня принялся – я думал, не выживу. А уж как интересно было, милостивые государи, того и не передать.
– Тебя учил сам Ибн Сина? – Рейнар изумился еще сильнее. А потом вдруг перешел на шаммахитский язык. – Да хранит его Вседержитель! А по какой грамматике вы занимались?
– По его собственной. – Не замедлил с ответом Амадей. Он свободно говорил на шаммахитском; практиковаться получалось нечасто, но он никогда не упускал случая переговорить с тамошними купцами на их языке. – И он проследил, чтобы я выучил ее наизусть. И подарил мне все книги, что были у него с собой. Когда сам мэтр уехал, они продолжили его дело.
– Ну что, убедились? – Дионин торжествовал. – Парень образован не хуже любого придворного бездельника.
– Лучше многих. – Подал голос Цатх.
– Но Дионин, этого недостаточно, чтобы заменить мэтра Панфило!
– Милостивые государи! – Амадей был не в силах более терпеть неизвестность. – Да кто такой этот ваш мэтр?
– Мэтр Панфило был мастером ритуалов. – Ответил ему Дионин. – Амадей, кажется, я начал не с того конца. Позови-ка сюда твою хозяйку.
Они сидели за одним столом, на одном краю принц с друзьями, на другом – обитатели постоялого двора.
– Кирия Стафида, я, Дионин, принц Тринакрии, прошу вас отпустить Амадея в мою свиту – ежели он будет согласен за мной последовать. – Дионин старался придать своему голосу всю возможную официальность.
– Вы оказываете ему честь, ваше высочество. – Хозяйка была польщена, но головы не потеряла. – Я желаю Амадею только добра, поэтому позвольте спросить, на какую судьбу вы забираете его?
– На славную, вне всяких сомнений, – ответил Дионин. – Обещаю вам.
– Мессер Дионин, – Горча внимательно смотрел своим единственным глазом на принца, – мы не станем скрывать, что Амадей сирота…
– Я – сын старьевщика! – А вот «сирота» не считал нужным скрывать свое происхождение и прятать его за мнимым сиротством.
– А я – эльфийская принцесса! – Горча даже пристукнул по столу кулаком. – Амадей, если ты рос в семье старьевщика, это не делает тебя его сыном!
– Мой отец ни за что не взял бы в дом чужого ребенка, он и своих-то едва замечал. Не надо представлять меня лучше, чем я есть. Чего доброго, еще придумаете, что я сын знатной госпожи, которая ехала по лесу, да и обронила меня из седельной сумки.
– Сынок. Я был в Шэлоте спустя полгода после твоего появления у нас. Да-да, не делай таких глаз. Я не мог не посмотреть на того отца, что привел своего десятилетнего сына ноябрьской ночью на тракт и оставил там одного, с добрым напутствием. И я видел твою семью. Живы-здоровы, есть нечего, поэтому пьют и бездельничают. И разрази меня гром, мальчик, если в тебе есть хоть капля их крови! – Горча помолчал и добавил:
– Я лишь хочу сказать, что ты совсем одинок, Амадей. Здесь ты был под присмотром, как птенец в гнезде. Кто присмотрит за тобой там, где никому до тебя не будет дела?
– А знаете, ка Горча, я не вижу ничего плохого в легенде Амадея. – Рейнар Бреттиноро в задумчивости поглаживал рыжую бородку. – Мой дед говаривал – если хочешь спрятать что-то, прячь внизу и в грязи. Так что пусть остается пока сыном старьевщика. Воля нашего принца возвысит его и с таким происхождением.
– Ваша правда, господин, – кивнул старик. – Не будем торопить события. Пусть мальчик живет своей судьбой.
– Почему выгнали? – С интересом спросил Пара Слов, слегка наклонив голову в сторону Амадея.
– Совсем лишним стал, – пояснил Амадей. – Сколько себя помню, мессер, жил в Шэлоте, никому не мешал, разве что матери, когда есть просил. Мы с братьями как-то сами справлялись почти со всем, а с чем не могли – помогали друзья.
– Воровал небось? – Интерес Цатха к персоне Амадея явно возрос.
– А как же. – Хмыкнул парень. – И ни разу не попался, мессер. Улица и не захочешь – а научит. Раз померз, два поголодал, три поколотили – а на четвертый тебя уж не догонишь, и хлеб за пазухой припасешь, и теплый угол найдешь.
– Отличное воспитание, – засмеялся Рейнар. – В самый раз для дворца. Знаешь что, Дионин, я, пожалуй, присоединюсь к твоей просьбе. Кирия Стафида, отпустите парня с нами. Довольно ему в вашем гнезде сидеть. Не курицу же вы из него растили.
– Я-то отпущу… – Хозяйка все еще не была уверена. – Так ведь вы еще не растолковали ему, чего от него хотите. Чьим-то преемником стать…
Дионин помолчал, подбирая слова.
– Двор моего отца многолюден. Ему служат архитекторы и садовники, повара и декораторы, стражники и тьма всякого другого люда – одних министров с десяток наберется. Но есть одна придворная должность, на которую попасть почти невозможно, да никто и не стремится, ибо не человек ищет этого места, но оно само его находит. Я говорю о месте мастера ритуалов.
– Мэтр Панфило отвечал за устройство всех значимых событий в столице – будь то праздник, прием заморских гостей, похороны или свадьба первых лиц Тринакрии. – Продолжил Рейнар. – Его приглашал первосвященник, чтобы боги остались довольны и не пришибли его молнией. Его наперебой звали в свои дома спесивые придворные и до отвращения богатые купцы, чтобы их праздник затмил своим великолепием сияние солнца.
– Ни минуты покоя. – Цатх в очередной раз оправдал свое прозвище. Похоже, орк никогда не говорил больше двух слов кряду.
– Мессеры, – чуть севшим голосом спросил Амадей, – разве мыслимо одному человеку справиться с такой работой? Как удержать в одной руке столько
вожжей?
– Ну что ты, мастер ритуалов всегда набирал себе доверенных людей, – ответил ему Рейнар. – Музыканта, повара, декоратора. Им он поручал воплощать свой замысел. Понимаешь, дружок, испечь пятиярусный торт может любой кондитер, а вот сделать так, чтобы этот торт стал событием – такое редко кому под силу. Мастер ритуалов не стоял у плиты и не развешивал цветочные гирлянды – он создавал для нас праздник.
– Вы говорите о мэтре Панфило как о прошлом, – заметила хозяйка, – что с ним сталось?
– Мэтр был уже немолод, – помолчав, ответил сам Дионин. – Но он не стал дожидаться, когда немощь одолеет его, и ушел. Куда – никто не знает. Просто исчез из дворца на исходе лета. Он не оставил по себе преемника, только все свои книги и записи, все эскизы для прошлых празднеств. Еще он оставил письмо для того, кто придет на его место. И записку для меня – в ней он просил найти ему замену. Мэтр был мне добрым другом, и я не мог пренебречь его волей. Но никто не казался мне достойным взять оставленные им бразды правления – до вчерашнего вечера, Амадей. Сегодня у меня нет ни тени сомнения в том, что сама судьба привела меня сюда. Ты рожден стать мастером ритуалов. И ты им станешь, даю слово. Теперь твоя очередь, – и принц подмигнул оторопевшему слуге.
– Мессер Дионин… сначала я должен спросить позволения. – Амадей посмотрел сначала на хозяйку, потом на Горчу. – Ки Стафида, ка Горча! Вы вырастили меня. Вы были мне лучшей семьей, чем я заслуживал. Что скажете? Достоин ли я последовать за принцем Тринакрии? И… справитесь ли вы без меня? Вам нужен помощник, не спорьте, ка Горча!
– Мы справимся, белыш, добрый ты мальчик! – Хозяйка потрепала его по белоснежным волосам. – Сын мясника будет счастлив стать слугой в «Копченом хвосте». А тебе пришла пора развернуть крылья. Отправляйся с принцем и превзойди все его ожидания.
– Сынок, если я чего и хотел от жизни, так это увидеть тебя рядом с достойным господином. Но о такой удаче я и мечтать не смел. – Горча поклонился принцу. – И да будет дозволено мне сказать, мессер Дионин, что и вы о такой удаче не помышляли.
Все посмотрели на Амадея. Покраснеть он не мог, но в жар его все-таки бросило. Он встал.
– Мессер Дионин, я стану вашим мастером ритуалов, даю в том слово. Почту за честь служить вам, – и он склонил голову перед принцем.
О проекте
О подписке