А как у меня получается так ненавидеть его и любить одновременно?

– Чудесное платье, – говорит Пейдж. – В «Круге» купила?

«Оранжевый круг» – старейшее торговое пространство нашего городка, что-то вроде Главной улицы США из Диснейленда, где застыла в веках жизнь американского провинциального города начала XX века. У моего отца небольшой киоск в одном из антикварных магазинов. Все хипстеры отовариваются в винтажных магазинах, но это дорого, поэтому я делаю ставку на находки из секонд-хенда.

– Это платье моей бабушки.

– Вау, еще круче! – Она щупает мой рукав. – Прекрасно выглядишь для человека, которого только что бросили.

Я угрюмо смотрю на нее:

– Не стоит верить всему, что пишут в соцсетях. Никто меня не бросал.

– А что тогда случилось? Я тебе писала, звонила…

– У меня больше нет телефона.

Пейдж прямо отпрыгивает от меня. Ее длинные черные волосы рассыпаются по плечам.

– Нет телефона?! Родители забрали? Я как-то превысила лимит, и отец…

– Нет-нет, он… э-э-э… ушел в добровольный отпуск. Я решила упростить жизнь, отказавшись от гаджетов…

– Что?!

– …и попробовать жить так, как жили подростки пятьдесят лет назад, когда коммуникация была более… коммуникативной, я бы так сказала.

– А, это такой социальный эксперимент, да?

Кусая заусенец, Пейдж явно взвешивает полученную информацию. Из всех, кого я знаю, никто так не переживает из-за иерархии в старшей школе, как она. В прошлом году она организовала у себя релакс-вечеринку, собрала группу рандомных девушек, надеясь на полную гармонию. А в результате – натянутая атмосфера, чипсы с соусом рэнч и недопитая газировка. К девяти все уже разошлись. Эксперимент провалился.

– Это протест против того, что технический прогресс мешает межличностной коммуникации? Какая прелесть.

– Звучит круто, да. – Я чувствую себя слегка неловко, рассказывая обо всем кому-либо, кроме Джинни, пусть даже и Пейдж, которой можно доверять. – Но, возможно, это самое глупое решение в моей жизни. Совершенно непродуманное. Ничем не подкрепленное.

– А можно я возьму у тебя интервью? – Судя по глубокой складке на лбу, Пейдж всерьез задумалась. – Мне нужно написать аналитическую заметку в школьную газету, а дебаты по поводу преимуществ и недостатков соцсетей тянут на премию.

– Нет. – Позволить Пейдж сделать блестящую обертку для моего личного кризиса, который случайно совпал с темой ее резюме для поступления в колледж, – нет уж, увольте. – Просто приложи скриншот со странички Джереми в Friendspace, там уже все сказано.

Пейдж кладет мне руку на плечо:

– Прости. Я кажусь грубой и черствой, но это от волнения. Так что у вас с Джереми произошло? После всех слухов хотелось бы услышать все от первого лица.

Проблема в том, что в этой истории я в любом случае выгляжу дурой. Если рассказать о BubbleYum – получится, будто Джереми было меня недостаточно, что может оказаться горькой правдой, но знать об этом другим совершенно незачем. А если я продолжу ходить с невозмутимым видом, сплетни будут и дальше разрушать мою репутацию. А вся моя репутация, по сути, держится на Джереми.

Хотя мы переехали из Рино, когда я училась в средних классах, сначала мы поселились в квартире в Анахейме, а в наш нынешний дом в Ориндже перебрались когда я пошла в десятый. Проучившись в этой школе всего месяц, я начала встречаться с Джереми. Вся моя жизнь здесь крутится вокруг него, и теперь, тринадцать месяцев спустя, я снова чувствую себя новенькой. Ни одно другое определение, кроме как «подружка Джереми», ко мне за это время так и не приклеилось. Вообще, Джереми – единственное, чему я полностью посвятила себя в этой жизни. А сейчас я просто девчонка, не отвечающая на сообщения. Легенда.

На меня вдруг накатывает усталость, хочется присесть. Не ответив Пейдж, я плюхаюсь за ее привычный столик – место сбора Звезд, всегда готовых перевыполнить план ради того, чтобы попасть в рубрику «Главные претенденты на успех» в школьном альбоме. Я достаточно способная, чтобы позволить себе присутствие среди них, но не настолько исключительно талантливая, чтобы составить им конкуренцию. В этом вся суть перемещения между компаниями – быть достаточной, но не навязчивой. Сегодня я как никогда радуюсь своей посредственности и возможности тихо и мирно погрызть свое яблоко.

Кстати о мире. Пейдж уже вещает своим друзьям о Корпусе мира, а поскольку я почти уверена, что речь идет о шестидесятых, я прислушиваюсь. Пейдж озабоченно хмурит брови, пытаясь придумать, где достать денег на строительство школьной библиотеки в Малави.

Я замечаю, насколько тускло выгляжу на фоне Звезд. Если бы у меня был с собой телефон, я бы выяснила, где находится Малави.

– После колледжа надо всем вместе присоединиться к Корпусу мира, – говорит Пейдж. – Летом перед поступлением в магистратуру.

– Да ну ее, эту магистратуру, – бормочу я.

– Ты что, собираешься начать до колледжа? – удивляется Пейдж. – А как же распределение? А практика?

– Нет-нет, я вообще не собираюсь работать в Корпусе мира. Слишком много хаки.

– У них отделения по всему миру, – говорит Питер Ангер. – Можно подобрать себе любое задание.

Во мне просыпается боевой настрой. Они могут назвать любую причину или образовательную цель – я тут же найду что возразить. То, что Корпус мира основали году в шестьдесят втором, еще не значит, что я должна в него вступить, правильно? Я только вчера отказалась от мобильной связи. Первые шаги.

– Я просто хотела сказать, что мне плевать на магистратуру. Обычное высшее образование для меня и так достаточно высоко.

Ивонн Гарсиа похлопывает меня по руке:

– Конечно. Некоторые живут и без всякой магистратуры.

«Некоторые» она произносит таким тоном, будто я только что приговорила себя к работе на конвейере по упаковке пончиков. Мне это кажется забавным, потому что хотя у Ивонн сплошные пятерки, она одна из самых тупых девочек, кого я знаю.

Я слышу, как меня через весь двор зовет вторая моя подруга, Кардин Фрэмптон. Мне становится неловко. Кардин из тех, кто вечно притягивает к себе внимание. А мне это сейчас ни к чему.

– Мэллори!

Маневрируя между каменными скамьями, которые подарили школе выпускники разных лет, она идет к нам. Мальчики за нашим столиком резко замолкают, наверняка представляя себе, как она движется словно в замедленной съемке – возможно, даже в купальнике.

– Слушай, я тебе писала, у меня пальцы чуть не отсохли, а в ответ тишина.

– Знаю, – отвечаю я.

– А поподробнее можно?

– Да.

Она усаживается рядом со мной и наклоняется совсем близко – так, что мы почти соприкасаемся головами. Питер Ангер сидит с открытым ртом – скорее всего, внутренне облизываясь.

– Ну, – говорит Кардин, – вываливай.

– Потом. Мы тут обсуждаем Корпус мира, – я обвожу рукой сидящую за столиком группу. – Такая жаркая дискуссия.

Кардин как будто только сейчас обнаруживает, что мы с ней не одни:

– О, привет, ребята! Классная рубашка, Питер.

– Спасибо! – писклявым голосом отвечает Питер. Он сам маленький, голос у него высокий, и свое прозвище Острый Перец он получил задолго до того, как я перешла в эту школу. – Э-э, думаю, Корпус мира мы уже обсудили. Может быть, теперь Мэллори развеет слухи о Джереми. Или ты действительно кинула его ноутбук в унитаз из-за того, что он сменил пароль безопасности и не сказал тебе?

Сердце уходит в пятки. Повезло Звездам – хорошая тема для обсуждения между умными разговорами. Неужели нельзя оставить человека в покое и дать ему доесть яблоко!

– Нет. Он поменял домашнюю страницу в Интернете. Придурок.

Они смеются слегка нервным смехом, вроде как не сомневаясь, что я шучу, но не до конца. Учитывая их зависимость от телефонов, всяких электронных таблиц и электронных книг, упоминание моей винтажной кампании они сочли бы более кощунственным, чем выпады против магистратуры.

Кардин пожимает мне руку.

– Ну, что бы между вами ни произошло, тебе сейчас точно тяжко.

– Верно, а потому, – произносит Пейдж, медленно и со значением, – нам не обязательно обсуждать это сейчас.

Обожаю Пейдж. И Кардин тоже, хотя это она начала дурацкие расспросы.

Ивонн дружески сжимает мне локоть:

– Просто знай, что мы не верим слухам. Какой дурак станет взламывать чужой аккаунт? Это же подло. Разве что там было… – она поглаживает мне локоть круговыми движениями, – что-то очень интересное?

– Да так, любительское видео наших постельных сцен. – Я отдергиваю руку. Кто решил, что подержать за локоток – это сочувствующий жест?

Ивонн открывает рот от изумления, потом начинает хихикать:

– Ты ведь шутишь, да?

– Конечно шутит, – отвечает за меня Пейдж, похлопывая Ивонн по руке. – Кстати, ты подаешь заявку, чтобы выступить на выпускном с речью?

Кардин вскакивает с места:

– Меня не волнует, что там у вас произошло. Но Джереми и правда придурок, а ты заслуживаешь счастья. Напишешь мне потом?

– Ага. – Не могу же я этим людям рассказать о своем уходе в винтаж. – Конечно.

– Мне надо еще успеть до звонка купить диетическую колу. Пока, девчонки!

– До свидания, – пищит Питер.

Пока Кардин удаляется, все молчат. Парни наслаждаются зрелищем так же, как до этого при ее приближении. А затем все пронзительные взгляды Звезд устремляются ко мне. Как будто я экзамен, который они пытаются сдать на «отлично». Как мне не хватает тишины. Джереми обычно заглатывал еду так быстро, что первые пять минут обеда считал «мигом молчания». Погодите. Он наверняка и сейчас быстро ест. Просто меня нет рядом.

Я встаю и кидаю недоеденное яблоко в урну. На языке так и вертятся едкие замечания: еще чуть-чуть – и начну их выплевывать. А еще я злюсь на себя за то, что позволила Звездам меня разозлить. Они наконец добрались до сути, и она намного лучше, чем я говорю другим. Вообще любопытство не порок – история ведь и правда интересная. И с каждым разом, как я ее слышу, она становится все интереснее. Я не сомневаюсь: к тому моменту, как я выполню все пункты из списка, вся школа будет думать, что я променяла Джереми на лапчатоногого тролля со способностью к телепатии. И с другими сверхспособностями.

Список. Вот о чем я должна думать, а не о каких-то там слухах и симпатичном бывшем бойфренде, который сидит в другом конце двора, потягивая газировку. Мне пора заняться делом, сосредоточиться на чем-то, доказать сестре (и самой себе), что я действительно могу полностью уйти в винтаж.

Надо подумать о группе поддержки. Если организовывать в этой школе группу поддержки, без поддержки Звезд мне не обойтись.

– Ладно. Сменим тему. – Я кладу обе руки на стол в надежде, что это создаст доверительную атмосферу. – Я знаю, что на вас можно положиться. У меня есть идея, как повысить сплоченность в нашем коллективе.

– Мне показалось, Корпус мира тебя не сильно заинтересовал, – сказал Питер.

– Ты прав. А вот что в действительности поддерживает командный дух, так это организованная поддержка наших спортсменов. Нам нужна своя группа поддержки.

– Группа поддержки? – с сомнением произносит Пейдж. – Но это же так… архаично.

– Точно! – Я тычу в нее пальцем. – Считай, что это социологический эксперимент.

– Один ноль в твою пользу, – отвечает Пейдж.

– Ну и как… мне ее организовать? – спрашиваю я.

– Ты хочешь организовать группу поддержки? – переспрашивает Питер.

Вроде умные детишки, а так тормозят.

– Ну, я бы с удовольствием вступила в уже имеющуюся, но ее нет.

– Зато у нас есть закрытый ученический клуб, – начинает перечислять Ивонн, – и благородное сообщество, и студенческий совет, и духоподъемная неделя, и…

– …студенческий совет – знаем-знаем. Поддержки от них мало, – возражаю я.

Питер откидывается на спинку стула.

– Спроси Оливера – он член студенческого совета. Он точно знает. Эй, Оливер! – кричит он через весь двор. Сидящие за столиками оборачиваются. В том числе за столиком Оливера. И за столиком Джереми тоже. – Иди сюда. У Мэллори к тебе вопрос!

Хорошо бы сейчас провалиться сквозь землю. Оливер скользит между столиками. Остальные ученики уже потеряли интерес к происходящему. Я сосредоточенно разглядываю папку в руках Пейдж – грязно-красного цвета, с двумя отделениями, – прекрасно осознавая, что Джереми продолжает на меня смотреть, потому что точно знаю, как ощущается его взгляд.

– Ну? – спрашивает Оливер Питера.

– Мэллори хочет узнать, как организовать студенческий клуб. Ты же знаешь?

Я искоса поглядываю на Оливера. Он оборачивается к своему столику с тоскливым выражением лица, всем своим видом давая понять, что с нами он только теряет время:

– Не совсем. Но в ученическом справочнике все написано.

– Отлично, я загляну в справочник.

Говоря это, я обращаюсь к папке Пейдж – куда более приятному собеседнику, нежели двоюродный брат Джереми. Представляю, какой ахинеи Джереми ему наговорил про меня. Точнее, не представляю. Мне ведь наплевать. Оливер меня совсем не знает, так что пусть стоит тут со скучающим и осуждающим видом сколько ему угодно.

Оливер кладет руку на папку Пейдж – так, что я вынуждена поднять глаза. Взгляд у Оливера по-прежнему безразличный, но теперь направлен прямо на меня.

– Если хочешь создать новый студенческий клуб, тебе надо подать заявку в студенческий совет, а именно его президенту.

– Прекрасно. – Так, замечательно, он решил мне помочь. Раз уж не получается провалиться сквозь землю, может, удастся хотя бы стать невидимой. Все смотрят на нас. Они тоже отдают себе отчет в том, что Оливер – двоюродный брат Джереми? И думают, что я решила создать идиотскую группу поддержки только потому, что разругалась с бойфрендом?

Ну ладно, отчасти действительно поэтому.

Оливер уже достал телефон и нашел ссылку на ученический справочник:

– Вот, нашел в электронном виде. Тебе переслать ссылку?

– Нет, спасибо, я… я поищу на сайте. – Ага, или откопаю в старинных скрижалях нашей школы.

– Сегодня играете? – вклинивается Питер.

– Да, придешь? – откликается Оливер.

– В обычной форме или в спандексе?

Городская баскетбольная лига. Команда Оливера выглядит как рок-группа Мötley Crue из восьмидесятых: шевелюра и высокие винтажные кеды. Не думаю, что они играют ради победы – скорее ради шоу, и мне это нравится. Джереми с ними ни за что не станет играть. Ему это кажется стремным.

– Я нашел неоновые подтяжки, – говорит Оливер. – Конечно, играем в спандексе.

Все за столиком смеются. Оливер уже собирается уходить, но вдруг останавливается, наклоняется над моим стулом, дышит прямо мне в ухо.

– Обращайся, если понадобится помощь с группой поддержки. – И, подмигнув, добавляет: – Мы ведь почти одна семья, правда?

Серьезно, сразу после нашего с Джереми расставания? Неужели он так безжалостно издевается надо мной, еще и перед друзьями? Ярость, которую, как мне казалось, я смогла приручить, вырывается наружу.

– Заткнись, – шепотом отвечаю я.

Самонадеянность на его лице сменяется смущением:

– Я имел в виду другое… я правда могу помочь. Поскольку ты девушка Джереми…

Заметив мой стальной взгляд, он замолкает. Хотя мы говорим совсем тихо, я уверена, что все присутствующие нас внимательно слушают. Если на Джереми я раньше не собиралась нападать, то Оливер – совершенно другое дело.

– Ты подонок, Оливер. Такой же, как и твой брат.

Надеюсь, эта выходка взорвет Friendspace.