Сегодня точно не мой день. С самого утра льет проливной дождь. Я вымокла до нитки, пока бежала до автобусной остановки, тетради в рюкзаке стали влажными, а волосы распушились и начали виться.
Занятия на стадионе отменяются из-за ливня, а мне совсем не хочется сегодня заниматься спортом, поэтому я растягиваю время, долго переодеваясь, за что получаю выговор от тренера.
– Ты сегодня сама не своя, – замечает Оливер, удерживая мои щиколотки на полу, пока я пыхчу, поднимая и опуская корпус.
Глянув в сторону разминающихся Констанс и Пайпер, я чувствую злость и внезапный прилив энергии. Ничего не ответив, я лишь крепче сжимаю пальцы за головой и двигаюсь быстрее, от чего напряженные мышцы живота начинают гореть.
– Мик, поговори со мной.
– Давай после школы, потому что если начну говорить, пока она рядом, то могу взорваться и накинуться на нее.
– Речь опять о Констанс? – устало уточняет он.
– В данном случае о Пайпер.
По печальному выражению на лице Оливера я понимаю, что он уже жалеет о том, что спросил.
– Порой я чувствую себя психологом на женском ток-шоу. Черт знает, как поймать этот баланс и сделать так, чтобы вы, девочки, перестали ругаться.
– Сколько страсти, – слышу я голос Джейка и как только касаюсь спиной пола, над моей головой появляются карие глаза и довольная ухмылка. – Обо мне думаешь, Рамирес?
– Как всегда, – выдыхаю я, поднимая корпус. – Сегодня ты мне даже приснился.
– Правда? – спрашивает он, когда я касаюсь пола лопатками. – Надеюсь, сон был эротическим?
– Нет, в школу приехал известный продюсер и забрал с собой в Голливуд всех парней из группы, а тебе сказал, что нужно подучиться. Ты плакал, плакал и плакал, пока не прозвенел будильник.
Поднявшись еще раз, я обессиленно роняю себя на пол и наблюдаю за реакцией Джейка. Он совершенно не удивляет меня, когда облизывает губы и выдает улыбку. Вот бы хоть раз довести его сарказмом до слез. Может, однажды.
– Микаэла, каждый раз, когда ты пытаешься задеть меня с помощью моих музыкальных способностей, я вспоминаю, как на одном из концертов ты закрыла глаза от наслаждения, когда я пел куплет в «Я – твоя ошибка».
– Не было такого! – вспыхиваю я.
– О, еще как было, солнышко.
Прикрыв веки, Джейк покачивает головой, явно пародируя меня в тот вечер. Ладно, я помню этот момент, который, как мне казалось, навсегда вычеркнула из памяти. Это была секундная слабость.
– Чего ты к ней пристал, Джейки? – Олли постукивает большим пальцем по моей щиколотке. – Можешь не злить ее? Она сегодня и так похожа на гранату, которая вот-вот взорвется, боюсь, что и меня заденет.
Джейк цокает языком.
– Поверь, Олли, тебя не заденет так, как ей того хотелось бы.
Я. Убью. Его.
Хочется протянуть руки, схватить Элфорда за ноги и уронить на пол. Чтобы вышло падение с летальным исходом, не меньше. Надо срочно менять тему.
– Конечно, продолжайте говорить так, будто меня здесь нет. – Стиснув зубы, я приподнимаюсь на локтях. – Можешь, пожалуйста, отойти, Элфорд? У меня аллергия на посредственность.
Рассмеявшись, он все же отходит в сторону. Кажется, Олли не придал значение брошенному намеку, но еще парочка таких же, и мне точно конец.
Когда перед игрой в волейбол капитанами команд назначают Пайпер и Констанс, я уже знаю, что меня выберут последней. Я попадаю в команду к Пайпер, она ставит меня к сетке, откуда я ни за что не дотянусь до пролетающего мяча.
К середине сета Оливер, находящийся по ту сторону сетки, решает подыграть мне, перебрасывая мяч прямо в руки, за что получает недовольные возгласы игроков по команде. Пытаясь отбить очередную подачу, я пячусь и, запутавшись в собственных ногах, приземляюсь на задницу.
– Ты как, Рамирес? – останавливается передо мной Джейк.
– Порядок.
– Мы из-за тебя проигрываем.
– Знаю.
С раздражением выдохнув, я игнорирую его протянутую руку и, оттолкнувшись ладонями от пола, поднимаюсь.
– Ты так снова упадешь. – Присев на корточки, Джейк ловит концы моих развязавшихся шнурков.
Что. За. Черт.
Все мышцы в моем теле мгновенно деревенеют, и от удивления не получается сделать даже простой вдох. К слову, удивлена не я одна: пока Джейк Элфорд завязывает мои шнурки с таким видом, будто это нечто нормальное и повседневное, все вокруг пялятся на нас.
– Готово. – Туго затянув бантик на левой ноге, он поднимается, а мне приходится вскинуть подбородок, чтобы заглянуть в его глаза, в которых отражается желание рассмеяться.
Тяжело сглотнув, я размыкаю пересохшие губы, чтобы прошептать:
– Ты ведь это специально. Вот теперь «Пираньи» точно съедят меня заживо.
Джейку словно недостаточно лишнего внимания, потому что он склоняется к моему уху и тихо произносит:
– Разве не ты первая начала эту игру, выложив селфи из моей комнаты?
Отстранившись, он подмигивает и возвращается на свою позицию.
Вытерев вспотевшие ладони о бедра, я поворачиваюсь к сетке и встречаю пристальный взгляд Оливера. Он смотрит так, будто хочет задать кучу вопросов, но в этот раз они точно не о Констанс.
Через пару минут игры мне в голову прилетает мяч, да так сильно, что в ушах повисает звон. Потирая горящий затылок, я оборачиваюсь.
– Прости, я случайно! – Прижавладонь к груди, Пайпер очень плохо играет сожаление.
Спустя пару мгновений удар в голову повторяется. Подхватив с пола мяч, я оборачиваюсь.
– Какого черта, Пайпер?!
– Прости. – Хлопая ресницами, она качает головой. – Не понимаю, как так вышло.
– Давай покажу как. – Подкинув мяч, бью по нему ладонью, отправляя в сторону Пайпер.
Ахнув, она вовремя отскакивает, и мяч пролетает мимо ее головы. Раздается оглушительный свист.
– Рамирес! – выкрикивает тренер Уилсон. – На выход.
– Но я…
– Живо! Это игра, а не тренинг по управлению гневом.
Сжав кулаки, шагаю к выходу. Прохожу мимо Джейка и, заметив на его губах ухмылку, намеренно задеваю его плечом.
Переодевшись, я сажусь на скамейку и делаю глубокие вздохи, пытаясь успокоиться. Не знаю, на кого больше злюсь, на Пайпер, Джейка или на себя.
Джейк прав, я первая начала эту игру, а он всего лишь подыграл. Я выложила селфи в порыве злости, но совсем не подумала, что мне делать с последствиями. Я борюсь не только с Пайпер, а со всеми ее подругами сразу.
И в одиночку довольно сложно противостоять толпе.
Недавно мы поругались с Оливером, и я поняла, что мой круг общения привязан к нему. Без Олли у меня никого нет. Мама раньше часто спрашивала, почему я не привожу в гости подруг, и мне было стыдно признаться, что я ни с кем толком близко не подружилась. Кроме Даяны Дженкинс, с которой в позапрошлом году мы дружили целых полтора месяца. А потом я пригласила ее в гости на свой день рождения, и ее мама, узнав адрес, сказала, что мы больше не должны общаться. А еще была Тиффани Лэнс, она переехала к нам из Вайоминга, мы дружили неделю, пока Констанс не увидела это и не забрала ее в свою девчачью команду Дрянных ангелов Мемфиса или как они там себя называют. Не знаю, что она наплела Тиффани, но та внезапно начала делать вид, что не знает меня.
Я хожу в школу ради учебы и только. Конечно, понимаю, что школа для этого и предназначена, но другие ученики общаются, перекидываются записками, обсуждают совместные планы на вечер и хотят, чтобы перерыв между уроками длился дольше. Я же жду окончания учебного дня и считаю минуты до звонка, чтобы не чувствовать себя одиноко в многолюдном коридоре.
Раньше никому не было до меня дела, пока Оливер не начал встречаться с Констанс. С тех самых пор она делает все, чтобы меня не было рядом с ним, и чтобы я почувствовала себя ничтожеством. Думаю, Констанс делает это, потому что, как и Джейк, видит очевидное – мои чувства к Олли.
В итоге мне некому рассказать о своих переживаниях, не с кем посплетничать или устроить ночевку с просмотром романтических комедий, поеданием шоколада и обсуждением парней. Я могу быть самой собой и выговориться лишь листку бумаги и карандашу.
Бумага, карандаш и чертов Джейк Элфорд знают мой секрет.
Выпускной год в школе должен был стать другим. Я хотела быть любимой и счастливой в отношениях с Оливером, а по итогу у меня во врагах теперь не только Констанс, но и Пайпер с отрядом «Пираний».
Выхожу из раздевалки и врезаюсь в Оливера. Он переодел спортивную одежду, а значит, ушел с урока.
– Прогуляем? – Не дожидаясь ответа, он закидывает руку на мое плечо и ведет к выходу.
Ливень наконец-то закончился. По дороге в парк Шелби Фармс Оливер не говорит о школе или группе, он просто включает наш любимый плейлист, чтобы поднять мне настроение. И этот способ работает, потому что когда мы громко поем «Pocketful of sunshine», когда я слышу голос и смех Оливера, я без остановки хочу улыбаться. Сейчас все как раньше, будто не было лета разлуки и глупых ссор из-за Констанс.
Мы выходим из машины, и я с наслаждением вдыхаю влажный воздух. Гравийная дорожка приятно хрустит под подошвами кед, пока мы неспешно прогуливаемся вдоль парка к озеру.
– Ты пробовал снова обсудить идею новой песни с Рэмом и Ником?
– Да, они против, хотят добавить панк-рока. А мне песня нравится чистой, без лишней нагрузки, понимаешь?
– А если сделать две версии?
Спрятав ладони в карманы куртки, Оливер перешагивает через лужу и открывает рот, но так ничего и не говорит. Его щеки вдруг краснеют, словно он стыдится собственных мыслей.
– Выкладывай уже, Олли, – я толкаю его плечом. – Я же вижу, тебя что-то мучает.
– Не знаю, как это прозвучит, но я хочу, чтобы эта песня была только моей. Понимаю, что мы в группе, но почему у меня не может быть сольной песни, в которой мне бы никто не указывал, навязывая басы и ударные? – Оливер говорит неуверенно и, избегая моего взгляда, смотрит себе под ноги. – Я хочу что-то свое.
– Черт возьми, уверена, что именно с этой фразы начинался распад любого бойз-бэнда.
– Заткнись. – Усмехнувшись, он легонько толкает меня локтем в бок. – Как думаешь, я веду себя как законченный эгоист?
– Нет. То, что ты хочешь самовыражаться – нормально и естественно. Но вы группа, Олли, поэтому должны уметь находить компромисс, иначе какой смысл в «Норде»?
– Но почему выход должен искать именно я?
– Потому что ты принес песню, которая выбивается из вашего общего стиля. Новое всегда пугает, вы не знаете, как на это отреагируют ваши слушатели, но новое также означает и развитие. Парням просто нужно чуть больше времени, чтобы принять это.
Мы выходим на берег гладкого озера, кеды вязнут во влажной земле, и я знаю, что к концу прогулки моя обувь будет полна песка. Олли молчит, размышляя над моими словами, а затем и вовсе останавливается.
Сжав челюсть, он проводит рукой по волосам и отводит взгляд на воду. Он хочет сказать что-то важное, и я решаю не торопить его, чтобы он мог собраться с мыслями.
– В конце месяца мы будем выступать на городском фестивале. Если парни не примут песню, я собираюсь исполнить ее без их разрешения, Мик. Хочу посмотреть на живую реакцию людей, и если она будет положительной, то ребята лично должны это увидеть.
Это точно не сулит ничего хорошего. У «Норд» есть план, они мечтают попасть на летний музыкальный фестиваль Арканзаса, поэтому строго подходят к выбору песен для выступления, одно из которых может стать заявкой для участия в штатном фестивале. Все должно идти четко по плану, и если Олли решит играть по своим правилам, то, зная вспыльчивый характер Рэма, можно предположить, что драка начнется прямо на сцене.
– Уверен? – осторожно спрашиваю я.
– Я уверен в своем творчестве. Если не буду доверять собственной музыке, тогда зачем вообще дальше тратить на это время?
– Ты говорил с Джейком на эту тему? Ему вроде как понравилась песня. Два голоса против двух – уже проще искать компромисс.
Хоть Оливер и собрал группу, и парни как один твердят, что в группе нет главных, все прекрасно понимают, что у «Норда» два лидера. Олли обычно вдохновляет и подбадривает ребят, а Джейк, как вечно недовольный тренер, отчитывает за опоздания и фальшивые ноты. А еще он единственный, кто может быстро усмирить вспыльчивого Рэма.
– В том-то и дело, Джейку она тоже не понравилась.
– Я сидела рядом и отчетливо слышала, как он сказал, что песня хорошая.
– Тем же вечером он признался, что просто поддержал меня перед парнями.
Вздохнув, я опускаюсь прямо на влажный песок и прижимаю колени к груди.
– Олли, ты должен предложить ребятам выступить с этой песней или залить ее в интернет. В общем, вы должны посмотреть на реакцию аудитории. Все это лучше, чем ты просто поставишь их перед фактом прямо на сцене.
– Знаю.
Сев рядом, он обнимает меня за плечи и притягивает к себе.
– Знаешь, я рад, что наконец-то выговорился. Мне нужно было поговорить об этом именно с тобой, понимаешь?
Я опускаю голову на его плечо, и в этот момент чувствую себя по-настоящему счастливой. Именно так я и видела этот учебный год. Будь мы вместе, мы могли бы без остановки целоваться весь день напролет. А еще в таком случае абсолютно честным мог бы быть не только Олли, но и я.
– Мик? – зовет он спустя какое-то время. – Что, черт возьми, происходит между тобой и Джейком?
– Мы по-прежнему приятельски ненавидим друг друга.
– Сегодня во время игры… Клянусь, даже тренер Уилсон удивился.
Усмехнувшись, я вожу пальцем по прохладному песку, раздумывая над ответом.
– Это было назло Пайпер.
– Он хочет, чтобы она приревновала к тебе?
– Нет, этого как раз хочу я. Ну, или хотела.
– Меня пугает, что в твоем голосе не слышно сарказма.
– Я наткнулась на чат, в котором Пайпер плохо отзывалась о нас с мамой, я разозлилась и… В общем, у меня было два варианта: разбить ей нос или заставить по-настоящему злиться.
Я пожимаю плечами, набрав в ладонь песок.
– Пришлось рассказать обо всем Джейку. Ведь я выставила фото из его комнаты, которое сделала во время нашего урока игры на гитаре, – тут же уточняю я. – Если бы не ввела его в курс дела, он бы наверняка шутил на всю школу, что это фотошоп, ну или еще что-нибудь в его стиле.
Поглаживая большим пальцем мое плечо, Оливер молчит несколько минут.
– Ты всегда можешь рассказать мне обо всем, ты ведь помнишь об этом, Микки?
Я прикрываю глаза.
– Конечно.
Я откровенно вру. Я не могу быть абсолютно честной с Олли. Он не знает о моих чувствах. Не знает, что мне с трудом дался рассказ о том, что я прочла в чате. Мне не хочется быть для него обузой, чтобы он носился по школе и защищал меня от сплетен. Это глупо. Я могу сама за себя постоять и ответить обидчикам, что и сделала, пусть и с помощью комнаты Джейка.
О проекте
О подписке