Часы в гостиной пробили три ночи, а сна ни в одном глазу.
Будто видеопленку прокручиваю ссору с мужем, который на удивление даже в гостевую спальню не ушел. Просто принял душ, лёг в постель и отвернулся. Усиленно делает вид, что спит.
Пару раз выходил на балкон покурить.
Как же мне хочется прижаться к мощной спине и поцеловать горячую кожу между лопаток.
Стараюсь непредвзято проанализировать каждую фразу, сказанную внизу. Боже. Естественно, за маму стоить попросить прощения.
Как бы я ни злилась, задевать в конфликте близких родственников – это удар ниже пояса. А мама у человека одна.
Да и свекровь у меня – неплохая.
С детьми помогает по первой просьбе, овощами осенью снабжает, хоть мы и отнекиваемся до последнего.
Взамен ничего не просит. Разве, что деньгами время от времени Богдан свёкров поддерживает.
Потираю пылающие щёки, облизываю пересохшие губы.
Это просто стандартная ссора, уговариваю себя. Мы редко скандалим. Безобразное слово «развод», вообще, впервые сорвалось с языка.
Для меня развод подобен смерти.
Я просто не переживу. Не вынесу.
Как назло, в тональность к моему настроению на улице разворачивается мощнейшая гроза. Становится еще ужаснее.
С детства трепещу перед этой природной стихией.
Богдан превосходно об этом знает. И совершенно точно не спит. И… не испытывает никакого желания успокоить и обнять.
Смотреть на его затылок и ощущать ледяной холод – невыносимо больно. Отворачиваюсь и подтягиваю ноги к груди. Обнимаю себя за плечи, чувствуя, как внутри словно кисель по венам и артериям растекается жалость к себе.
Слезы затормозить не получается. Они катятся по щекам и находят успокоение на шелковой поверхности подушки. Через несколько минут к влажным глазам добавляются слабые всхлипы, которые я искренне пытаюсь удержать внутри, но они соскальзывают с губ, становясь еще более отчетливыми.
В жизни зачастую так всегда выходит. Когда долго сдерживаешься – взрыв неизбежен. Как результат – боль и слезы.
Чувствую легкое движение за спиной.
Слишком громко я плачу, чтобы муж не заметил.
– Блд, – шипит Богдан.
Резко разворачивается и сгребает мое тело под себя. Сопротивляться совершенно не хочется. Наоборот, охватываю его руки и ласково поглаживаю мягкие волоски на запястье.
Вокруг только привычная безопасность и тепло.
Черт.
Мне с ним бе-зо-пас-но.
Я не знаю другого такого мужчину, который был бы настолько надежным и цельным. Богдан неизменно контролирует всю нашу жизнь. Страховки, документы, доверенности, ценные бумаги – это всегда его ответственность.
Я в это никогда не вмешивалась, только ставила подписи периодически и тут же забывала.
Моя подведомственная зона – наш семейный очаг. Нет в этом доме ни одного уголка, который я бы не контролировала.
У меня всегда чистота и порядок. Помощниц никогда не было, пусть мы и можем себе их позволить.
Когда подруги спрашивают, "в чем секрет нашего брака?", я всегда отвечаю, что в распределении обязанностей. Конечно, разделить их в первые годы нашего брака было сложно. Мы притирались и ломали друг друга.
К примеру, Богдан совершенно не был приучен к тому, чтобы отправлять тарелку в мойку после того, как поест. Это жутко бесило и огорчало. Понадобилось немало сил, чтобы откорректировать.
Но даже тогда. Ни разу. Я не произносила это страшное слово.
Съеживаюсь в крепких объятиях, в спину упирается привычная твердость, а внизу живота чувствуется приятное жжение.
– Спи, Ян, – слышу спокойный голос, словно он мысли мои читает.
– А то что?! – спрашиваю дерзко, стискивая пальцами его запястье.
Богдан не реагирует, а раньше произнёс бы что-то грубое, типа «сейчас оттрахаю», и я бы откликнулась «только попробуй». И он бы обязательно попробовал. И мне бы до стона понравилось…
Устало вздыхаю, забирая в легкие аромат его кожи.
Больная я, что ли? Ну какая блондинка? Запах не поменялся… Ни капельки.
Секс – это то, что нас всегда примиряло. В постели мы сразу были просто Яной и Богданом, а не богатой стервой Шацкой и бедным обычным парнем Соболевым. В сексе мы равны, хотя меня и легкое мужское доминирование устраивает. Конечно, со временем яркие краски страсти сменились на пастельные тона с неоновыми всплесками. К тому же были периоды беременности и лактации, в которые моё либидо вело себя по-разному.
Гроза за окном не прекращается, а мне неожиданно так хорошо становится.
Да, поругались?
Но ведь это он. Мой муж. Тот, который в роддом мне передавал запрещенку и со мной ночами не спал, когда детей колики мучали.
– Прости, – шепчу, расцеловывая его ладонь. – Пожалуйста, прости. Я… просто ревную тебя, как дура. Потому что люблю.
Богдан молчит. Дыхание ровное.
Уснул.
Давлю смешок, потому что нелепо получилось. Не хотелось извиняться, а теперь придется аж дважды.
Затихаю в крепких объятиях, а утром просыпаюсь в полнейшем шоке…
– Богдан, – зову мужа и озираюсь.
Сторона, на которой он спит, идеально ровно застелена.
Эта всего лишь одна из хороших привычек, которую Богдан привез из армейской жизни. Вторая – его неприхотливость в еде. Муж любит обычные самые простые блюда – борщ, котлеты, рыбу. Только вот ест их очень быстро.
Есть и плохие привычки. Например, ругаться матом, курить и еще заламывать рубашку под ремень сзади, вертикальной складкой, чтобы спереди ткань натянулась и расправилась.
– Богдан, – зову еще раз. В голове всплывают воспоминания со вчерашнего дня. Они словно тяжкое похмелье настигают и больно давят на виски.
Скидываю с себя покрывало, свешиваю ноги с кровати на пол. Сладко потягиваюсь, радуясь тому, как лучи солнышка играют на моем лице.
Боже мой.
Надо же было вчера устроить мужу такую истерику. Ведь сама выпустила из памяти, что у него мотокросс.
Ни за что Богдану не признаюсь… но во всем, на самом деле, виновата моя мама. Есть у нее такая особенность – вцепиться, словно клещами и присесть на уши. Сейчас у неё новая фича – она находит, что нам с мужем стоит быть поближе друг к другу. Ругает меня за то, что мы с Богданом отдалились.
После вчерашней её лекции я и решила заехать за вином, совершенно не взяв в расчет планы мужа. Потом еще устроила скандал с фотографией.
Вспоминаю тот снимок. С другой стороны от блондинки с ярко-красными губами, вообще, находился Роб. Вечный холостяк и самый крутой татуировщик в нашем городе.
Может, девушка с ним была? А я на Богдана взъелась.
И даже то, что муж вчера разбил рамку с семейной фотографией и вазу, которая, кстати, сразу мне не понравилась, наутро не смущает. Надо же было мне про маму его ляпнуть.
Ведь врагу такого не пожелаешь – узнать, что у твоего мужа есть вторая семья. Да еще и с ребенком.
Брр.
Надеюсь, Богдан укатил к моим, за детьми. Решаю сбегать в душ, чтобы к их приезду быть красивой. Приготовлю сырники и любимые Данины оладушки. Задобрю своего Соболька.
Напевая незамысловатый мотив, провожу около получаса в ванной комнате. Живем один раз, поэтому надеваю самый дорогой кружевной комплект нижнего белья и домашние шелковые шортики с майкой. Волосы с помощью фена укладываю красивыми волнами.
Радуюсь отражению в зеркале. На свои двадцать восемь с хвостиком я совсем не выгляжу.
Девчонка девчонкой, как говорит мой папуля.
Спускаюсь на первый этаж и сразу топаю в небольшую кладовую за ручным пылесосом. Надо срочно убрать разлетевшиеся по паркету осколки, иначе дети могут пораниться.
В гостиной светло и тихо.
И абсолютно чисто.
Абсолютно.
Богдан сам убрал следы нашей ссоры. Это, безусловно, приятно.
Забрасываю пылесос обратно в кладовую и пританцовывая вышагиваю на кухню.
В прихожей неожиданно что-то режет глаз. Не могу объяснить. Такое бывает после перестановки или когда убрал какую-то вещь со своего места. Резко останавливаюсь, изучая широкие полки в шкафу-купе.
Сердце обрывается и с грохотом падает в ноги, когда до меня наконец-то доходит, что именно здесь изменилось.
Чемодан.
Большой кожаный чемодан, который мы купили в Дубайском Молле, на отдыхе в прошлом году.
Обычно эта махина занимала всю верхнюю полку, а сейчас там пусто.
Судорожно растираю щеки. Есть еще призрачная надежда, что кто-то из друзей Богдана попросил чемодан, чтобы свозить семью к морю.
Я не знаю. Может,его мама?!
Усмехаюсь. Моя свекровь дальше дачи в пригороде лет двадцать не ездила.
На негнущихся ногах иду в кухню за телефоном. Давлю на значок со свадебной фотографией мужа.
– Алло, – говорю еле слышно, когда длинные гудки прерываются и на том конце образовывается тишина.
– Да, – отвечает муж хрипло.
– Богдан, – облизываю сухие губы. – Ты где? Я проснулась, а тебя нет.
– Я… я пока в квартире поживу, Ян.
– В смысле, – спрашиваю, чуть повысив голос.
– Нам… блд, – увесисто вздыхает, будто ему так же, как и мне в данный момент не хватает воздуха. – Надо отдохнуть друг от друга.
– Отдохнуть? – повторяю тихо.
– Да…
– Ладно, дело твоё, – выговариваю шокировано и бросаю трубку.
Падаю на кухонный стул и продолжаю глазеть на улыбающегося Богдана на экране своего телефона.
Спустя минуту, вздрогнув, набираю ему снова.
– Богдан, – зову быстро.
– Да, Ян.
– Это из-за мамы, что ли? – непонимающе произношу. – Так прости меня, пожалуйста, ну с кем не бывает?! Ты же знаешь, что я дурочка такая иногда. Плету всё подряд.
– Нет, Ян. Мама здесь ни при чём, – ровно отвечает Богдан. Слышу, как он выпускает дым изо рта. – Дело в нас, Яна.
– В нас? – переспрашиваю непонимающе, прикрывая рот ладонью.
– Да.
Снова швыряю трубку и вскакиваю со стула. Ношусь от холодильника до плиты и обратно. Меня лихорадит так, будто я от наркоза отхожу. Сердце долбит как сумасшедшее.
Набираю мужа еще раз.
– Богдан, – кричу.
– Да, Яна, – его голос спокоен и холоден, как сталь.
– Ты… я не понимаю, – не сдерживаю слез. – Ты меня бросаешь, что ли?!
– Нам просто нужно пожить отдельно, Ян. Мы устали друг от друга.
– Богдан, – ору. – Что это за новости, вообще?! Быстро вернулся домой. Немедленно.
– Я не вернусь, Яна, – произносит муж. Он явно не в помещении, но там тихо. Никаких чужих голосов или музыки.
– Я сказала – домой. Быстро, – топаю ногой.
На этот раз муж сам обрывает звонок.
Нет, это явно какой-то розыгрыш.
Такого просто не может быть!
Переступая через лесенки, бегу на второй этаж в кабинет. Там изучаю привычный и родной порядок на столе. Распахиваю первый попавшийся ящик, в котором муж обычно хранит ежедневники.
Пусто.
В потайном выдвижном отделении беру ключ от сейфа, где муж держит оригиналы учредительных документов и ценные бумаги. Дрожащими руками пытаюсь попасть в замочную скважину. Потом пару минут стою молча и не дыша… Словно силюсь справиться с этой правдой…
Пусто.
Набираю мужу еще раз.
– Богдан.
– Да, Ян, – отвечает сипло.
– Даня, – зову его, как обычно, ласково. – Даня.
– Что, Ян?
– Данечка, это же я. Я – твое чудо. Пожалуйста, вернись домой.
– Я не вернусь, Ян. Не сегодня.
– Даня, – реву в голос. – Пожалуйста. Я тебя умоляю. Вернись домой.
Звонок обрывается короткими гудками.
Набираю еще раз. Еще и еще. Еще и еще.
До тех пор, пока в ответ не слышу сухой голос женщины-оператора:
«Абонент в сети не зарегистрирован».
О проекте
О подписке