Аня
– Я хочу Тотошку! – воет Маша.
– Тотошка скоро приедет к нам в гости, – успокаивающе произношу я.
– Когда? – на мгновение затихает она.
– Не сегодня, Маш. Может, завтра.
Вой возобновляется.
А я думаю: ну и как мы это организуем? Если в любой момент может нагрянуть злющая Надежда Сергеевна.
Михей сказал, что он решил эту проблему. Решил, ага. Но только на условиях, что собаки здесь больше не будет.
– Это моя собака! Я хочу мою собаку! Мне его Дед Мороз принес!
Дочка рыдает так, что у меня сердце разрывается.
Я иду на кухню, где спрятала свой новогодний подарок. Это тоже собака. Естественно, не настоящая. Собака-робот. Выполняет команды, лает, играет, лучший друг ребенка – так написано в описании.
Я надеялась, что мой подарок заменит Маше настоящего щенка. И, возможно, это бы сработало. Если бы не Михей. От него одни проблемы! Всегда!
Почему, когда я гуляю с Машей, мы не находим щенков под елками? А?
А если бы и нашли, я бы смогла ее увести. А он не смог!
Ладно хоть выкрутился, забрал щенка себе. А он ему нужен? Он вообще понимает, какая это ответственность? Или, как обычно, порхает легкомысленным стрекозлом, не задумываясь о последствиях?
Возвращаюсь к дочке. Незаметно проношу за спиной подарок и кладу его под елку. Она не видит – стоит у окна. Высматривает Михея с Тотошкой.
– Маш, посмотри, что у нас под елочкой.
– Где? – вскидывается она.
И буквально телепортируется к елке.
Видит упакованную коробку с большим красным бантом. Разочарованно толкает ее ногой.
– Посмотри, что тебе Дед Мороз принес!
– Это не мой подарок.
– А чей же?
– Твой. Мне Дед Мороз подарил Тотошку.
– Взрослым Дед Мороз подарки не приносит. Посмотри, что там.
Маша начинает нехотя развязывать бант, я помогаю ей освободить коробку от упаковки. Сквозь прозрачную часть она видит собаку-робота. Замирает.
– Я не хочу такую собаку! Я хочу Тотошку!
– Это Дружок, – объясняю я. – Он умеет выполнять команды, петь песни, играть в игры…
– Он мертвый, – произносит Маша.
Таким безжизненным голосом, что мне становится не по себе.
– Маш, пойдем погуляем. На качелях покатаемся.
– Неа.
– На море сходим, камушки побросаем.
– Не хочу.
– Зайдем в кафе-мороженое.
Маша молчит. Заинтересовалась. Ну конечно, кто же от мороженого откажется! И все же она выдает:
– Нет.
Но встает и начинает одеваться.
Мы выходим на лестничную клетку. И сразу же открывается соседская дверь.
– Здравствуйте!
– Ваша девочка так плакала, так плакала…
– Простите за беспокойство, – говорю я.
– Малышка, что случилось?
Соседка наклоняется к Маше.
Ну вот чего она лезет? Дочка только немного отвлеклась, только забыла о Тотошке…
– Мне Дед Мороз собаку принес, – рассказывает она. – А Миша ее забрал…
– В квартире нельзя держать собак.
– Можно! – Маша топает ножкой.
– От них грязь, они грызут мебель и лают.
Понятно. Уже пообщалась с Надеждой Сергеевной. И теперь будет особенно пристально следить за всем, что происходит в нашей квартире.
– Это от вас грязь! – грубит Маша.
И бежит вниз по лестнице.
– Извините, – бормочу я.
И тороплюсь за ней.
* * *
Никогда еще у нас не было такой скучной и унылой прогулки. Маша не хотела ни на качели, ни к морю, ни даже в кафе-мороженое, что уж совсем невероятно. Она потянула меня на бульвар и отвела к той самой елке, где они с Михеем нашли Тотошку.
Мы обошли елку три раза.
– Маш, тут нет Тотошки. Он у Миши.
– Я знаю, – грустно ответила она.
И еще раз обошла елку и весь двор, внимательно глядя по сторонам.
На обратном пути мы зашли в супермаркет. И даже тут Маша не оживилась. Не стала просить киндер или чупа-чупс.
– А что ты хочешь на Новый год? Может, сделаем снеговиков? И мухоморчики.
Снеговиков мы лепим из крабового салата, а мухоморчики из помидоров с яйцами.
С готовкой я убиваться не буду. Маша не любит все эти оливье-шубы, а я обойдусь. Мне хватит красной икры и салатика с креветками. А Машуне крабового, любимой картошки фри и сладостей.
Посидим, посмотрим телевизор. Маша вряд ли до двенадцати выдержит, уснет. Да и я тоже смертельно устала. Просто высплюсь – вот и весь Новый год.
* * *
Маша сидит у окна и тихонько всхлипывает. Не воет, не ревет, не истерит. Не требует Тотошку. Просто ждет…
И это пугает меня гораздо больше, чем все ее истерики.
Подхожу к ней, присаживаюсь рядом. Обнимаю, трогаю лоб губами. Вроде, не горячий. Но такой я свою дочь еще не видела. Поэтому готова на самые крайние меры!
Звоню Михею.
– Привет.
– Как Маша? – сразу спрашивает он.
– Плохо, – отзываюсь я. – Не ест, не пьет, не играет… Сидит у окна и ждет Тотошку.
– Давай я приеду.
– Тогда нас выселят. Соседка следит за каждым шагом. Может, мы приедем к тебе?
Михаил
– Приезжайте, конечно! – говорю я.
И Брусникина тут же идет на попятный.
– Наверное, не стоит…
– Даже не сомневайся. Собирай Машу – и ко мне. На электричке.
– У тебя же, наверное, были планы на Новый год…
Ага. Мой план – бомжевать под елкой на площади с собакой за пазухой и чемоданами в обеих руках.
– Я буду очень рад вас видеть.
– А твои друзья…
– Встретить Новый год с тобой… И с Машей… Это лучшее, что может со мной случиться.
– Как там Тотошка? – внезапно спрашивает Анюта.
– Лучше всех! – отвечаю я.
И вот как раз это – чистая правда.
Я сижу в кофейне, пытаюсь найти жилье в приложении – пока безуспешно. Тотошка сидит рядом на стуле и подстилке. Мне разрешили покормить его кормом, принесли миску с водой, потискали и наговорили комплиментов.
– Ну, если мы сейчас соберемся, часа через два будем у тебя, – решается Брусникина.
– Давайте. Мы с Тотошкой вас встретим.
Я договариваюсь с официантом, оставляю чемоданы в подсобке кофейни, и выхожу на улицу.
Следующий час я ношусь по поселку, как подорванный. Одновременно ищу жилье онлайн, на сайтах, и оффлайн, бегая по гостиницам. Ничего! Все занято, везде аншлаг и перенаселение.
Остался всего час до приезда моих девочек.
Мне конец!
Останавливаюсь у какого-то забора, чтобы передохнуть. Поднимаю глаза от телефона и вижу… Деда Мороза. Он снял бороду, курит за деревом. Заметил меня:
– С новым годом!
– И вас так же…
Стою, пялюсь на него. Просто завис. Лихорадочно размышляю, куда еще рвануть.
– Что, мужик, подарочек хочешь? – скалится Мороз.
Я киваю.
– Так это… я ненастоящий!
И ржет.
– Жаль, – вздыхаю я.
И завистливо смотрю на сигарету. Курить я бросил давно. Да и недолго эта привычка мной владела – после расставания с Брусникиной всего пару лет.
Но сейчас очень хочется…
– Ты чего такой грустный? – рядом появляется Снегурочка и отбирает у Мороза сигаретку. – Новый год же!
И тут меня прорывает:
– Ага, Новый год.... А мне встречать его негде. И ко мне гости едут. Самые дорогие! Срочно нужна квартира или дом. А еще у меня собака…
Предъявляю им Тотошку.
– Жилье нужно? – спрашивает Дед Мороз.
Я киваю.
– Тридцать первого декабря?
– Ага.
– На горнолыжном курорте, куда люди приехали со всей страны, забронировав жилье еще летом?
– Ага.
– С собакой?
– Да.
– Ну ты, брат, точно чуда хочешь.
– Слушай, Никит, – обращается к Морозу Снегурочка. – Помнишь, этот, как его, говорил про дом… Ты же его знаешь. Дай ему телефон. У него такой щеночек хорошенький…
Пока что ничего не понятно, но есть ощущение, что на горизонте забрезжила надежда.
– Тс-с-с!
Дед Мороз прикладывает палец к губам, на давая Снегурке продолжить. И обращается ко мне:
– Хочешь новогоднее чудо – давай, читай стишок. Громко, с выражением.
– Чего?
– Знаешь, как это работает: ты мне стишок, я тебе подарок.
– Прекрати издеваться над человеком! – вступается за меня Снегурка.
– Какое издевательство?Так испокон веков повелось. Чудо на халяву не работает, надо постараться.
– Да пожалуйста.
Я откашливаюсь, зачем-то вытягиваю руку вперед и начинаю громко, с выражением:
– Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты!
Возле нас останавливаются какие-то детишки. И их родители.
– Ты подарки нам принес…
– Эй, эй… полегче! – тормозит меня Мороз.
А еще я вижу испуганные глаза родителей.
– Очень ждут ребята! – заканчиваю я.
Мой финал родители встречают бурными аплодисментами.
Дед Мороз диктует мне телефон, а Снегурка объясняет:
– Это Ренат, он жаловался, что туристы зарезервировали у него домик на все каникулы, а сами не приехали. А предоплату внесли всего за сутки. А тридцать первого декабря уже никто не ищет.
– Я! Я ищу!
– Ну так звони ему скорее.
* * *
До электрички осталось пятнадцать минут. У меня ничего не готово. Нет ни елки, ни новогоднего стола, ни подарков.
Но есть дом!
Я его даже толком не разглядел, лишь успел забросить чемоданы. И на том же такси еду на вокзал. По пути прикидываю: еду закажем из ресторана, елка есть на площади неподалеку. Подарки… Брусникиной я подарил змею. Ей не особо понравилось. Надо еще что-нибудь… А еще надо шампанское.
Выскакиваю из такси. Бегу на перрон.
Двери электрички как раз распахиваются. Из нее высыпает народ. Как я их найду?
– Тотошка!!! – раздается вопль над толпой.
С елок осыпаются игрушки, с пассажиров слетают шапки, в воздух испуганно поднимается стая голубей.
Это Машенька приехала.
Я распахиваю куртку. Тотошка высовывает свой нос. Маша на всех парусах летит к нам. А за ней – Брусникина. Кажется, тоже рада меня видеть…
Михаил
Белая шапочка. Белый меховой воротник на куртке. Густые черные ресницы, обрамляющие зеленые глаза совершенно неземного оттенка. И высокомерно вздернутый подбородок.
Не улыбается. Губы блестят холодным блеском. Снежная королева…
Кстати, она накрасилась. Для меня? Или просто в честь Нового года?
– Извини, что мы вот так нагрянули, – произносит Брусникина.
Тоном царствующей особы, которая благосклонно почтила своим вниманием простого смертного.
– Я рад, – отвечаю просто.
– Но ты сам виноват! – продолжает она. – Вся эта история со щенком… Это безответственно!
– Ну конечно.
Виноватых назначили, высокопарными словами заклеймили. Что дальше?
Дальше мы расцепляем взгляды и синхронно поворачиваемся к Машеньке.
Она в экстазе. Обнимает Тотошку, прижимает к себе, гладит, целует. Он лижет ей лицо, она счастливо хохочет:
– Ты мой самый любименький! Самый красивенький! Самый лучший на свете собачоночек!
Что-то даже немного завидно…
* * *
Мы выходим из такси. Я открываю калитку магнитным ключом и дверь дома обычным. Получается не с первого раза. Еще не привык.
Как только входим, сразу командую с телефоном в руках:
– Проходите, раздевайтесь. Надо сделать заказ. Обещают привезти в течение двух часов. Надеюсь, не врут.
– Кто, что обещает?
– Ресторан. Оливье хотите?
Брусникина пожимает плечами, оглядываясь по сторонам. Маша вообще не слушает, сидит на полу в обнимку с Тотошкой, сняв один сапог.
– Хотим! – отвечаю я за всех.
И мы проходим в дом. Гуляем по гостиной, заглядываем на кухню. В спальню. В еще одну спальню. О. Ванная большая. И терраса есть.
Параллельно я озвучиваю:
– Селедку под шубой берем? Конечно! Филе миньон из говядины будем? Будем! Стейк из лосося? М-м-м! Овощная и сырная нарезка нужна? Обязательно!
– Сыр и овощи можно в супермаркете купить, – наконец, подает голос Брусникина. – И нарезать. Будет раз в десять дешевле. А еще я хотела сделать снеговиков из крабового салата. Маша любит. И грибочки из черри и перепелиных яиц.
– Я сгоняю в магазин.
– У меня есть.
– Что? Яйца с собой привезла?
– Да, – кивает Анюта. – И все остальные ингредиенты тоже. Хотела дома сделать, уже сварила все.
Ничего себе, какая хозяйственность! Помнится, раньше Брусникина только яичницу умела жарить. И еще у нее получался просто невероятный омлет… но это уже не про кулинарию. Зачем я об этом сейчас думаю?
– Я в магазин, за шампанским, сыром и конфетами. Что еще надо? Маше сок? Фрукты? Ты мне пока накидай список.
Брусникина провожает меня до двери. С любопытством озирается по сторонам.
– А где твои друзья?
– Мы здесь одни.
– А это… чьи чемоданы?
– Мои. Пришли с доставкой.
– А ты здесь…
– Еще не жил. Я снял этот дом час назад.
Анюта удивленно хлопает своими густыми ресницами.
– Но… почему?
– Хотел встретить Новый год с вами.
Она теряется. Вижу по взгляду. Понимаю, что она заранее приняла решение на меня злиться.
За что? Да за все! Когда? Да всегда!
А тут получается, что злиться как бы не на что. Я – красавчик. Во всех смыслах.
* * *
Мы на кухне, я разбираю пакеты, Анюта строгает своих крабовых снеговиков. Маша под столом возится с Тотошкой. По включенному телику идет что-то детское новогоднее.
– А вот и моя внучка Снегурочка! – басит мультяшный дед
И тут доносится голос Машеньки из-под стола:
– А почему Снегурка всегда с дедушкой? А не с родителями?
Интересный вопрос. И правда, почему девчонка с дедом тусуется? Странновато.
– Где ее папа? – продолжает допытываться Маша.
Хороший вопрос! На который мы с Брусникиной ответить не можем.
Машенька вылезает из-под стола. Берет пакетик сока с трубочкой. И произносит:
– Наверное, как мой.
Я замираю. Ну, давай, продолжай! А то меня сейчас разорвет от любопытства. Брусникина отходит к раковине и поворачивается к нам спиной. А я спрашиваю Машу очень-очень тихо:
– А где твой папа?
– Уехал за тридевять земель, в тридесятое царство, тридевятое государство.
Мутновато… Нужна еще инфа.
– А что он там делает?
Маша зависает.
– Я не знаю… Мам! что папа в тридесятом царстве делает?
Брусникина лишь пожимает плечами, не оборачиваясь.
Ладно. Я понял. Контакта с отцом и бывшим мужем нет.
– Наверное, он там, в тридесятом царстве, лягушек целует, – внезапно предполагает Машенька.
Брусникина фыркает. И возвращается к нам за стол с тарелкой вымытых помидорок черри.
– Зачем? – спрашиваю я Машу.
– Царевну себе ищет. Дурак!
На этом месте тарелка выскальзывает из рук Брусникиной, помидорки разлетаются по полу.
– Ой!
Тотошка радостно бросается за одной, за второй… Мы падаем на четвереньки и начинаем их собирать. Машенька скачет вместе с Тотошкой, ловя помидорки ртом.
– Маша! Не надо есть с пола!
– Я не ем…
– Почему он дурак-то? – не могу успокоиться я.
– Кто?
Маша уже потеряла нить разговора.
– Папа твой.
– Да потому что… зачем ему, Ивану-дураку, искать царевну? Вот же она!
И показывает на свою маму.
На этом месте Брусникина снова роняет собранные помидорки и начинает нервно смеяться. А я задумчиво чешу репу.
Интересная сказка…
Аня
Я распаковываю рюкзак. В спальне, которую мы с Машей выбрали для себя. Тут две полутораспальные кровати. А в соседней, на двуспальной, будет спать Михей.
Вообще, спальня очень уютная: бледно-розовые панели на стенах, цветы на изголовьях кроватей, бирюзовые воздушные портьеры, туалетный столик с удобным креслом.
Весь дом замечательный! Светлый, просторный, новый. На кухне есть все, что нужно. Даже посудомоечная машина! Давно о такой мечтаю. Но это надо делать ремонт, менять все…
Михей снял дом час назад! Это невероятно. Говорит, специально, чтобы встретить Новый год с нами.
И… Мне кажется… Он изменился. Стал более ответственным – это точно. И такой заботливый… А, главное, – он прекрасно ладит с Машенькой. Просто невероятно! С первого взгляда.
Блин. Как я ему скажу, что она – его дочь?
Я смотрюсь в зеркало. Расчесываю волосы специальной щеткой, обновляю макияж. Переодеваюсь. Достаю колье-змею, подаренное Михеем. Не сразу получается застегнуть, руки как чужие.
Я что, волнуюсь? С чего бы?
Ага, вообще не с чего!
Я встречаю Новый год с бывшим. Которого все это время ненавидела. Ну как все время… Да не было у меня времени на ненависть!
Мне даже думать о нем некогда было. Кроме тех моментов, когда моя дочь смотрела на меня его глазами. И когда я распутывала ее волнистые волосы, такие же, как у него. Или когда она…
– Мама!
Машуня врывается в комнату. Прыгает на одну кровать. На вторую. Кувыркается, роняет подушки. Падает на них. Хохочет.
Совсем разбесилась, не унять. Перевозбуждение просто зашкаливает. Как я ее сегодня уложу? Ладно, Новый год… Раз в году бывает.
– Я буду здесь спать! – вопит Маша. – С Тотошкой!
– Тотошка будет спать на своей лежанке.
– Нет!
– Да! – строго произношу я.
Хоть в чем-то я должна проявить строгость!
– Тут-тук!
У открытой двери появляется Михей.
– Можно?
– Входи.
– Что делаете?
– Мама наряжается, а я просто бесюкаюсь!
– Я не наряжаюсь! – возражаю резко.
И почему-то смущаюсь. Под странным гипнотизирующим взглядом Михея.
Ну да, я взяла свой персиковый свитшот и новые струящиеся брюки-палаццо. Просто они удобные. И потом, Новый год же! Как встретишь, так и проведешь. А я хочу провести его красиво.
– Офигенно выглядишь, – произносит Михей.
– Красиво нарядилась! – подхватывает Маша.
– Я не наряжалась!
Лезу в косметичку. Потом в сумочку. Заглядываю во все карманы рюкзака. Неужели забыла?
– Блин! – вырывается у меня.
О проекте
О подписке
Другие проекты