За пять лет до этого
Настя
– Настен, подменишь меня? Сегодня Алинка прилетает, надо встретить ее в аэропорту.
Тимур, мой коллега, специализирующийся на восстановительном массаже, смотрит умоляюще.
– Конечно, езжай, встречай жену. Я все сделаю.
Я не массажист, но курсы заканчивала и даже практиковала какое-то время. Провести сеанс массажа для меня не проблема. Хотя обычно я этим не занимаюсь, моя специализация – ЛФК и аппаратные процедуры.
– Спасибо! Я твой должник.
– Даже не сомневайся, я тебе это припомню. А кто там у тебя, кстати?
– Иванов. Плановый сеанс общего массажа.
– Матвей? – выдыхаю я.
– Ага. Ладно, я побежал.
Тимур скрывается за дверью, а я сдавленно шепчу ему вслед:
– Подожди!
Матвей Иванов – последний из пациентов, кому я бы хотела делать массаж!
Он уже неделю ходит ко мне на процедуры, и отношения у нас, мягко говоря, не заладились.
Он злой, упрямый, рычит, а не разговаривает. И совершенно меня не слушается!
Но это все ладно. Я знаю, в чем причина такого поведения. Ему больно.
У него сложный перелом, который долго срастался. Штифты не прижились с первого раза, время было упущено. Он почти потерял возможность ходить.
Но сейчас все налаживается. Он попал в руки хорошего врача, ему сделали операцию, после нее кости срослись. И его направили в нашу клинику для завершения процесса восстановления.
Матвей злится на свою беспомощность. Поэтому рычит. И поэтому пашет на тренажерах, как проклятый. Стиснув зубы, до седьмого пота. Наплевав на мои предупреждения о негативных последствиях и на просьбы быть осторожнее.
И я готова закрыть глаза на его грубость и неповиновение.
Но есть кое-что, с чем справиться труднее. Еще в первый день, отпахав на тренажерах и схватившись за свою трость, он выдал:
– Может, поужинаем?
– Что? – опешила я.
– Я приглашаю вас на ужин. С продолжением.
Я чуть со стула не упала от такого заявления!
– Вы с ума сошли, – растерянно пролепетала я. – С каким еще продолжением?!
– Старый добрый секс. Без извращений. Разве что очень попросите.
Он стоял, опершись на трость, на его губах играла наглая ухмылка…
– Это вообще… ни в какие ворота!
Я возмущенно вскочила со стула.
– Только не говорите, что я вам не нравлюсь.
Вот наглец!
– Вы мой пациент. Я не ужинаю с пациентами. Тем более, с продолжением.
– Всегда возможны исключения.
– Нет, – твердо произнесла я.
И выставила его за дверь.
А потом упала на стул, обхватив горящие щеки ладонями.
Черт!
Чем я себя выдала?
Он заметил, как я пялюсь на его мощные бицепсы и трицепсы, когда он потеет на тренажерах? Или он поймал в зеркале мой взгляд, устремленный на его пятую точку, когда все великолепные мышцы напряжены во время проработки?
Это провал.
Это крайне непрофессионально!
И как раз в тот момент, когда я корила себя, сидя за столом и прижав ладони к пылающим щекам, дверь снова распахнулась и в нее просунулась голова моего пациента.
– Предаетесь развратным мечтам обо мне? – ухмыльнулся он.
Он угадал.
Я как раз вспоминала его потрясающую мужественную фигуру. И свой непрофессиональный интерес.
Я почувствовала, что вспыхнула до корней волос. И он это, конечно, заметил!
– Мечты легко можно воплотить в реальность, – выдал он.
И снова скрылся за дверью.
Нахал! Наглец! Самоуверенный павлин!
Я вскочила, закрыла дверь на замок. И сползла по стенке.
И как после такого дальше работать с пациентом?!
Я пыталась вести себя как ни в чем не бывало. На следующий день и все последующие дни была строгой, серьезной и требовательной.
Как профессионал.
А Матвей смотрел на меня раздевающим взглядом и ухмылялся.
Не во время работы на тренажерах, конечно. Там ему было не до этого. Но, когда я подключала к его телу электроды для лечебного воздействия током, или проводила сеанс ударно-волновой терапии, у него была масса возможностей.
Он мог коснуться меня как бы невзначай. Или заглянуть в мой вырез и восхищенно присвистнуть. Или сказать что-нибудь двусмысленное.
В общем, на сеансы с ним я шла на подгибающихся ногах, собрав в кулак всю волю и все самообладание.
А сегодня мне придется делать ему массаж. Всего тела. Это гораздо интимнее, чем прикосновения аппликатором…
Настя
– Раздевайтесь и ложитесь, – скомандовала я.
– Только после вас, – не мог не сострить мой самый проблемный пациент.
Я посмотрела на него грозным взглядом.
Он скрылся за ширмой. Я села за письменный стол и начала перебирать бумаги. Я вообще не видела, что на них написано!
Я повторяла про себя: “Я спокойна. Это просто пациент. Я просто сделаю ему массаж. Ничего особенного”.
Нет, это было нечто особенное!
Матвей появился передо мной. В одних боксерах. Мощный, сильный и… дикий. Как тигр. И, безусловно, невероятно сексуальный.
Отрицать это невозможно.
Я очень старалась не отводить глаз и не смущаться, хотя это было сложно.
– Ложитесь.
– Мне нравится, как это звучит, – ухмыльнулся он.
– На кушетку! – скомандовала я. – Лицом вниз.
– Любите доминировать? Я тоже. Но иногда могу и уступить…
– Замолчите! – рявкнула я.
– Кляп? – предложил он. – Хлыст? Наручники?
– Если вы сейчас не заткнетесь, я точно найду кляп.
Так, а это уже непрофессионально. О вежливости забывать нельзя. Я медик, он пациент. Нельзя выходить за эти рамки.
Я накрыла его пятую точку сложенным махровым полотенцем. Так немного спокойнее. Массаж ягодиц я делать не буду! Но я должна уделить особое внимание его бедру. А это прям рядом с… В общем, в центральной части мужского организма.
Ладно. Справлюсь. Начну со спины.
Боже!
Это невыносимо.
Крепкие, прокачанные мышцы. Широкие плечи. Сильные руки. Невероятная мужская энергетика.
Запах мужчины.
Все это действует на животном уровне. Этому очень сложно сопротивляться.
Особенно, если у тебя полгода не было мужчины…
Со спиной все прошло более или менее нормально. Правда, Матвей иногда постанывал от удовольствия. И выдавал что-нибудь вроде:
– Какие у тебя нежные руки! Тимур меня мял, а ты гладишь. Это кайф! Продолжай, детка.
Да, он внезапно перешел на “ты”. И начал произносить такие фразы, как будто мы тут неизвестно чем занимаемся. А я всего лишь делаю ему массаж!
Когда дело дошло до ног и, особенно, бедер, стало еще хуже. Он уже откровенно насмехался:
– Еще. Сильнее. Нежнее. Да, детка! Ты бесподобна. Не останавливайся!
Меня бросало то в жар, то в холод. Я чувствовала, что на лбу выступили капельки пота. Руки ослабли, и делать массаж было очень сложно.
А тем более – сохранять невозмутимость.
– Замолчи! – прикрикнула я на него несколько раз.
Тоже перейдя на “ты”, забыв о профессионализме и субординации.
– Переворачивайся на спину, – скомандовала я наконец.
Выполнив лишь половину положенных массажных движений.
Он перевернулся. И я увидела… внушительную эрекцию!
– Черт, забыл вытащить из кармана свой пистолет, – ухмыляется он.
Я чувствую, что краснею. Просто заливаюсь пунцовым румянцем.
Блин! Это непрофессионально.
Это так неловко, что мне хочется убежать.
Или не убежать…
Желания меня одолевают такие неприличные, что мне стыдно перед самой собой!
Ладно, с ним все понятно. Мужик возбудился от манипуляций в непосредственной близости с центральным органом. Такое бывает. Поэтому я и не люблю работать с мужчинами… Особенно с такими.
А со мной-то что?
Почему у меня набухает грудь, а низ живота тянет, одновременно болезненно и приятно? Почему я ощущаю внутри вибрирующую пустоту, которую невыносимо хочется заполнить?
– Перестаньте… Прекратите это немедленно! – выпаливаю я.
– Боюсь, детка, это невозможно. Разве что ты мне поможешь снять напряжение…
Я шарахаюсь от него. Отхожу на максимальное расстояние.
– Не бойся, не укусит, – нагло улыбается Матвей, указывая глазами на свою эрекцию. – Он у меня ласковый.
Он садится на кушетке. Я продолжаю пятиться назад. Упираюсь спиной в стену.
Матвей встает и идет ко мне.
Прямо так – с торчащим в боксерах пистолетом.
Я не могу оторвать от него глаз. А сама вжимаюсь в стену. И нервно сглатываю.
В горле пересохло.
И я забыла все слова.
Нужно сказать ему… Нужно прекратить все это!
Матвей останавливается рядом со мной. Близко-близко. Но не касается меня, хотя я жду от него именно этого.
– Я своих желаний не скрываю, – произносит он.
И нагло топорщится в мою сторону своим орудием.
А потом берет меня за руку и тянет к себе.
– И тебе не советую скрывать свои, – эти слова он горячо шепчет мне в ухо. – Ты же хочешь меня. Я вижу.
Настя
Матвей держит меня за руку.
Его крупнокалиберный пистолет упирается мне в бедро. Он твердый и горячий. Он заставляет мою кровь кипеть…
– Признайся, ты хочешь меня, – слышу я шепот Матвея.
– Нет, – говорю я.
Мой голос срывается. Мое тело мне не подчиняется. Но я держусь.
Из последних сил…
– Хочешь, покажу тебе небо в алмазах? – продолжает мой невозможный пациент. – Ты забудешь, как тебя зовут… Будешь лишь стонать мое имя.
– Нет, – выдыхаю я.
– Уверена?
Он проводит кончиками пальцев по моей шее.
Я вздрагиваю и с моих губ срывается стон.
Его пальцы движутся к вырезу халата. Он касается чувствительной кожи груди.
Я хочу, чтобы он продолжал… Как я хочу этого!
Но я не должна. Я не могу. Я на работе!
В кабинет в любой момент может кто-нибудь зайти.
Эта мысль меня отрезвляет. И спасает от грехопадения.
– Пусти меня! – выпаливаю я.
– Я тебя не держу.
И правда, не держит. Он лишь касается моей шеи. И легонько сжимает запястье. Вызывая в моем теле дрожь невыносимого желания.
– Я не собираюсь тебя принуждать, – шепчет мне в ухо Матвей. – Ты сама меня попросишь.
– Ну уж нет!
– Ты будешь меня умолять…
– Ни за что!
– Спорим?
– Нет.
– Ты знаешь, что я прав.
Он наклоняется, и проводит губами вдоль моей ключицы. Я не знаю, касается ли он кожи. Кажется, нет. Или да…
Я чувствую его горячее дыхание, но не могу понять, ощущаю ли прикосновение. Или это просто волны желания прожигают мою кожу…
Я все же смогла сохранить остатки профессионализма. Смогла оттолкнуть Матвея и уйти из кабинета.
И я горжусь этим! Потому что это было реально сложно. Почти невозможно. Я была на грани…
Что на меня нашло?
Я чуть не отдалась пациенту на рабочем месте! Никогда еще моя медицинская карьера не была настолько близка к провалу.
Сейчас я дома. Сижу в саду. В беседке под раскидистой старой черешней.
Этот дом мне достался от бабушки, которая умерла два года назад. Он требует ремонта, тут все надо переделать. Но я его люблю.
А больше всего я люблю этот старый сад, неухоженный, частично одичавший, и этим прекрасный. Он всегда дарил мне покой.
Но сейчас я бесконечно далека от состояния покоя!
Я вся горю.
Наверное, это потому, что сегодня очень жарко. Уже вечер, почти ночь, а жара так и не спала.
Прохладный душ меня освежил, но ненадолго. Надо бы пойти в дом, включить сплит-систему – единственное новшество, привнесенное мной за два года. Но я не ухожу.
Я и так целыми днями дышу кондиционированным воздухом! Я почти не вижу лета – все время на работе, за стенами клиники. А сейчас мне особенно остро хочется его почувствовать.
Пахнет акацией, которая уже почти отцвела, и лилиями, которые так любила бабушка. Цикады трещат, как ненормальные. Совсем ошалели от жары…
А я ошалела от картин, которые мелькают у меня перед глазами.
Я не могу не думать… Не могу не представлять.
Что было бы, если бы я не оттолкнула Матвея? Если бы призналась, что хочу его до одури? И просто отдалась в его сильные и такие удивительно нежные руки.
Позволила бы ему сделать с собой все, что он захочет. Увидела бы небо в алмазах…
У него такое внушительное орудие! Неловко, стыдно об этом думать. Но я думаю. Я даже пытаюсь представить: каково это – быть с таким мужчиной.
С чего он вообще обратил на меня внимание? Как будто на курорте мало юных стройных красоток! Любая бы пошла с ним. Даже несмотря на хромоту.
Потому что он красив и богат. Он излучает мужскую силу и непоколебимую уверенность в себе.
Он хозяин жизни. Это видно с первого взгляда и слышно с первого слова.
Так почему он выбрал меня?
Я самая обычная. Уже не юна – мне двадцать семь. Не особо стройна – лишние килограммы имеются и их не скрыть. Я не красавица, хотя у меня и приятная внешность. Во мне нет ничего такого…
Разве что длинные рыжие волосы. Но это сомнительное преимущество перед двадцатилетними красотками с тонкими талиями и пухлыми губами.
Наверное, ему просто захотелось экзотики. Или все дело в том, что я все время маячу у него перед глазами.
Роман с таким мужчиной… Нет, ни о чем подобном я никогда не мечтала.
А, собственно, почему нет? Я одинока. То есть… свободна.
Он точно не ищет отношений. Ну и я… допустим, не ищу.
Я могла бы просто… Просто…. Просто забыть обо всем и немножечко сойти с ума…
Я не успела додумать эту крамольную мысль. Потому что услышала, как скрипнула калитка. Я резко подняла голову и увидела… Матвея!
Откуда он тут взялся? Из моих горячих мыслей? Как-то выяснил адрес, пришел… Неужели он действительно так сильно на меня запал?
Матвей с тростью, но двигается быстро и ловко. Как тигр. Координация явно улучшилась. Наше лечение идет ему на пользу.
Кого я обманываю! Я думаю вовсе не о его координации.
– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я.
Хочу подняться, но ноги внезапно ослабели и не держат меня.
– Шел мимо, решил зайти, проведать тебя, – отвечает он.
Как всегда, с насмешливой ухмылкой.
Он входит в беседку, садится рядом. Нагло заглядывает в вырез моего халата. И произносит:
– Не напоишь усталого путника чаем?
– Сейчас, – я все-таки вскакиваю со скамьи.
Но Матвей меня удерживает. Резко тянет к себе. Я оказываюсь у него на коленях. И чувствую – он снова забыл вытащить из кармана пистолет.
О, боже!
Матвей
Я хочу эту Рыжую Кошку с первой минуты.
Люблю таких – с виду скромных, но с чертями в глазах. А в ее глазах черти отборные. Рыжие, горячие… Хотя она ведет себя так, как будто не подозревает об этом.
Образцовая медсестра!
Или как там она называется? На двери кабинета написано: “Литвинова Анастасия Евгеньевна, инструктор-методист по ЛФК”.
Я смутно представляю, что это означает. Но с того момента, как я увидел рыжие волосы, дерзкие веснушки на вздернутом носике и халат, плотно натянувшийся в районе полновесной “четверки”, меня не покидают сексуальные фантазии с участием развратной медсестрички.
И я твердо намерен воплотить эти фантазии в жизнь.
Очень твердо, ага.
Сейчас Рыжая Кошка ерзает у меня на коленях, заставляя мой пистолет с каждой секундой увеличиваться в калибре.
Эх, жаль на ней не белый медицинский халат! Как в моих фантазиях.
Но зато у этого легкого летнего халатика вырез поглубже. И, готов поспорить, под ним ничего нет.
Я вижу проступающие под тонкой тканью очертания сосков. Они нацелены на меня. Кошечка возбуждена, она выгибает спинку и что-то мурлычет.
Кажется, ругает меня. Но это она просто для вида. Считает, что приличная девушка должна немного посопротивляться.
А я не выдерживаю и расстегиваю верхнюю пуговицу ее халатика.
Кошка не кусается и не бьет меня по рукам. Она замирает и перестает дышать.
Вау.
У меня тоже перехватывает дыхание. От восторга.
В эту соблазнительную ложбинку хочется занырнуть с головой и потеряться там навсегда!
Нежная белая кожа. Совсем не загорелая, хотя Кошечка живет на море. Мой любимый четвертый размер. И при этом никакого силикона!
Люблю все натуральное. Это моя слабость.
Я провожу кончиками пальцев по шелковистой коже. Подбираюсь ко второй пуговице. Расстегиваю ее. Халат распахивается еще больше, и я вижу ареолы. Они бледно-розовые… и соски, наверное, тоже. Мой любимый цвет…
Одно движение – и я увижу их.
И обязательно попробую на вкус.
Кошечка точно не будет возражать. Она замерла, боится дышать, натянулась, как струна.
Я обхватываю ее грудь ладонью. Легонько сжимаю, ласкаю через ткань. Расстегиваю третью пуговицу…
Все. Рыжая Кошка попалась в лапы тигра. Уверен, она больше не думает о побеге. Или о приличиях. Она умирает как хочет, чтобы я продолжил!
Но я медлю.
Смотрю на ее приоткрывшиеся губы. В ее глаза с потемневшими зрачками, в которых плещется острое желание. И кайфую.
– Мы, конечно, можем просто поболтать и выпить чаю, – говорю я.
Настя издает то ли всхлип, то ли смешок.
– Ты серьезно?!
– А что? Ты не хочешь чаю?
– Я… нет.
Моя ладонь пробирается под халат. Я ласкаю нежный сосок, все больше твердеющий под моими пальцами.
Завожусь еще сильнее. Хотя и так был на пределе.
– А чего ты хочешь? – спрашиваю я.
Не знаю почему я в это так уперся, но я просто горю желанием услышать, что она меня хочет. Эта неприступная медсестричка, которая неделю прикидывалась недотрогой… Которая краснела от моих намеков и строго поджимала губы…
Я хочу, чтобы с ее губ сорвалось признание!
– А, пожалуй, я все же принесу чаю, – внезапно выдает Настя.
И пытается встать с моих коленей.
О проекте
О подписке