Глава 2. Возвращение Лютевилля

Когда мистер Лют поднялся на высокий маяк, он застал на своём привычном месте бодрствующего мистера Клеменса, смотрителя маяка, «живущего в вечной машине времени», как он сам говорил про себя. Клеменс почесал серебристые усы и протянул владыке глиняную чашку с ароматным кофе. Там, с первыми лучами солнца сделав глубокий вдох из-за нестерпимого ожидания, они встретили первые волны, которые, словно томившиеся очень долго в таинственном небытие, поднялись с непозволительной силой и обрызгали их солёной прохладной водой.

Оставив несколько раз на их тревожных лицах и одежде блестящие капли – капли очищения – и возвращая всё на круги своя, к истокам, волны успокоились и опустились.

Так же, как и мистер Лют, не добравшись до Фейрвилля, маленький гном в помятом колпачке орехового цвета спешил покинуть Лютевилль, но застрял в Шипящем лесу, будто опьянённый неким снадобьем или ядовитым мхом. Гном рухнул как подкошенный на сухую ветку и стал бездвижен. Лютевилль не отпустил его.

Ведомый обессиленной куклой Джюель, Кауфер Хавст приближался к ветхому домику старухи в серой шляпе.

Когда Джюель и Кауфер Хавст достигли наконец заветного дома, кукла замерла: она действительно походила на сломанную игрушку. За изгородью показался кончик рыжеватого хвоста того самого кота, который однажды нашёл её в заснеженных сугробах и приволок к старухе в серой шляпе.

Кауфер взял куклу на руки и осторожно пересёк владения. Встретившись взглядом с рыжим котом, который на удивление и вовсе не обратил на того внимания, он постучал в дверь.

А сверкающий дирижабль, разрезая переливающиеся облака, спускался всё ниже и ниже, балансируя между небом и землёй, которую теперь было чётко видно пилотам. Они медленно развернули большое летящее судно и направились к базе, которая находилась рядом с готической заброшенной психиатрической клиникой, сокращённо именуемой «Дрейли».

Почувствовав приближение мужа, Белинда Скотт отложила рукописи, плавно махнула рукой – шторы медленно наползли на окно. Белинда поспешила распорядиться о приготовлении любимого блюда Грега – жаренной с морковью и зеленью фасоли.

***

Одним движением руки Кенна провела над камином – огонь мгновенно потух. Девушка подошла к двери. А где-то в другой части Лютевилля писатель мистер Евандер Ли сосредоточенно вглядывался в лист белой бумаги, вставленный в печатную машинку. На листе красовалось лишь слово «никого», напечатанное много раз подряд. Мужчину с узким, слегка раскосым разрезом глаз заклинило, как однажды заклинило пластинку, икающую на граммофоне, что стоял привычно позади него.

Глава 3. Кровь и сахар

В снующей толпе, спасающейся во время тряски, похожей на землетрясение, невысокий человек, опустив голову, сразу затерялся между людей, несмотря на заметные густые чёрные брови и ожог на кончике носа, губах и островке возле рта. Ожог был совсем свежим, но загадочный человек будто не обращал на него внимания. Глаза его отражали хитрый металлический блеск и сосредоточенность. Он совсем не походил на растяпу, так что вряд ли мог получить ожог по неосторожности.

В его образе удивляла ещё одна маленькая деталь, помимо обгоревшего лица, которая сразу бросалась в глаза, когда он поднимал голову. Это клубничная ветвь с сочной красной ягодой, обильно обсыпанная сахаром, которая элегантно торчала листиками вверх из кармана аккуратного пиджака.

Мистер Рой Берри, таинственно прибывший не так давно из города Шлюгге на воздушном шаре в Лютевилль, наконец выплыл из вечернего людского потока, струящегося по узкой улице, и свернул за угол. Фонарь над головой несколько раз мигнул, перегорая, и погас, утопив часть улицы в уходящем солнце.

Исчезающего в толпе мужчину провожали взглядом. Рой, как всегда, почувствовал, что на него кто-то смотрит, точно затылком поймал взгляд испуганного человека и резко обернулся… Конечно, Рой запомнил его. Прильнув к клубничной ветке, он жадно откусил кусочек ягоды и даже ненавязчиво улыбнулся.

– Да… мама всегда говорила, что клубника с сахаром – это вкусно… клубника с сахаром – вкусно… да… – пробормотал мужчина обожжённым ртом, к которому прилипли гранулы сахара и из которого бегло заструилась алая кровь, смешавшись со свежим клубничным соком.

Насладившись клубничным вкусом, Рой спрятал ветвь в карман и уверенной походкой направился к дому на улице Лютая, нигде не останавливаясь, и скоро растворился около стены дома №8.

Впрочем, это был лишь обман зрения – на самом деле загадочный человек никуда не пропадал и появился в заброшенной квартире №44. На тот момент, когда он оказался внутри захламлённой комнаты, стены которой были увешаны кривыми длинными ножницами, а пол устлан грязными тряпками, солнце окончательно село. Мистер Рой снял пару длинных ржавых ножниц со стены, расчистил ногой мусор на полу и резко вонзил остриё в самое сердце запачканного зеркала, в котором увидел своё обезображенное отражение. Зеркало, не выдержав сильного удара, покрылось паутиной и начало крошиться, однако мужчина, не дожидаясь, пока осколки коснутся пола, нанёс по зеркалу ещё один удар. От резких движений его рана на обожжённой губе вновь открылась – кровь сильной струёй потекла по подбородку. Тогда Берри игриво подкинул в воздухе ножницы (они сделали причудливое сальто) и как ни в чём не бывало закусил клубникой, обсыпанной сахаром.

Быстро промелькнувшие воспоминания рассеялись, как дым, и, резко пощёлкав глазами влево-вправо, чтобы не заплакать от злости, мистер Рой смазал наконец сильный ожог (при этом ни один мускул на его лице не дрогнул) и снова вышел на улицу, попав под рассыпчатый дождь. Всё в Лютевилле было по-прежнему. Всё было по-прежнему, как и много лет тому назад.

***

Пройдя в дом и встретившись глазами с тяжёлым взглядом старухи в серой шляпе, которая слегка подняла голову, чтобы посмотреть гостю в глаза, Кауфер Хавст ощутил тот же запах, что и Оскар, ставший невидимкой, стоило ему пересечь порог этого дома. Как обычно, здесь пахло резкими, но приятными травами, пылью, пеплом и, конечно, великими тайнами.

Милый кот с голубыми глазами, неспешно переставляя лапы, смакуя жизнь, точно глоток бургундского вина, зашёл в дом вслед за кукловодом-чревовещателем, несущим игрушечную Джюель.

Старуха со скрипом развернулась в узкой прохожей и поползла на чердак сквозь несколько пролётов ступенек. В одном из старинных сундуков, под одеялом, покрытым плесенью от сырости, высохшие костлявые руки, раскрашенные светло-коричневыми пятнами, нащупали серьгу в форме кольца с острым кинжалом, усыпанном сверкающими драгоценными камнями.

Старуха громко вздохнула, и этот звук отдалённо напомнил возглас сожаления. Она медленно поковыляла вниз, чуть не провалившись в дыру на предпоследней ступеньке. Дотащив больную ногу до входной двери, протянула украшение удивлённому Кауферу и осмотрела оживающую куклу. Помедлив, точно раздумывая, забрать её или нет, но всё же преодолев сомнения, указала жестом на дверь, тем самым дав строго понять: им точно пора. К тому времени Джюель открыла нарисованные глаза и, выскользнув из рук кукловода-чревовещателя, поспешила из дома, зазывая его за собой и не оборачиваясь. Заколдованная игрушечная кукла даже не заметила причудливого кольца на пальце нового хозяина, который надел серьгу на мизинец, чтобы не потерять, и захлопнул ладонь, но будто знала, что то, зачем они пришли, «случилось». Хотя Кауфер по-прежнему ничего не понимал.

День клонился к закату, и никто ничего не подозревал… Мальчик Терри откусил кусочек от любимой шоколадки с орехами, вспоминая опасные приключения, пережитые вместе с другом Оскаром в заброшенной готической психиатрической лечебнице, а Белинда Скотт, поправив свои белоснежные волосы, уложенные в идеальную причёску, накрасила губы яркой фиолетовой помадой. Оставив вернувшегося мужа, она отправилась в темнеющую даль, поманившую её за окном.

Тем временем мистер Рой Берри, попадая изредка под обволакивающий свет фар проезжающих машин, спешил на встречу со стариком Менделем Гробером, дантистом, которого боялись все дети Лютевилля из-за его садистских наклонностей.

Глава 4. Никого. Только Лютевилль

***

Всё началось со звонка хозяйки книжного магазина Мисс Бамбл Аддингтон своей дочери Лесли, что проживала с мужем Уильямом Патерсоном в Моргевилле. Мисс Бамбл звонила Лесли по важному вопросу: дочери предстояла срочная операция, о которой она недавно узнала, и хотела уточнить некоторые детали. Однако та не взяла трубку. Пожилая женщина закружилась в фартуке по кухне, пытаясь успокоиться и, отдышавшись, решила пойти на работу и повторить звонок дочери оттуда через несколько часов.

Впрочем, даже спустя несколько часов абонент Моргевилля не принял звонок. Предположив страшное, мисс Бамбл позвонила зятю на фабрику, потому что в кафе, где работала Лесли, ещё не было телефона. Но и на фабрике ей не ответили, хотя она долго стояла у аппарата. На секунду мисс Бамбл застыла в недоумении среди множества книг и бормотания нескольких посетителей, затем снова сняла тяжёлую трубку и набрала номер подруги – Белинды. Белинды Скотт.

Выслушав взволнованную речь приятельницы, утончённая пожилая леди, имеющая немало полезных связей, поспешила позвонить из уютной редакции в приёмную шерифа Лютевилля – мистеру Шону Макалистеру.

По обычаю в его кабинете в удобном кресле дремала маленькая серая кошка- «тучка». Вздрогнув от трезвонившего телефона, она недовольно шлёпнула по креслу хвостом.

Шериф Макалистер напрягся от неожиданного звонка Белинды и закурил очередную папиросу. Он как никто другой в Лютевилле раздражался от необъяснимых событий или странных происшествий, коих, к его удивлению, было чрезвычайно много.

И, хотя в просьбе Белинды проверить связь с Моргевиллем, на первый взгляд, не было ничего необычного, кроме самого звонившего, забывшего поздравить его с днём рождения, он уже предчувствовал, как в воздухе снова запахло жареным. Шериф вытолкнул табачный дымок, закашлялся и почесал затылок.

Спустя час полиция Лютевилля уже собрала несколько отрядов, чтобы оценить ситуацию не только в Моргевилле, Шлюгге и Фейрвилле, но и в других близлежащих городах. Потому что, как оказалось, воздушное и железнодорожное сообщение с Лютевиллем тоже накануне было прервано по неизвестным причинам. Однако шерифу Макалистеру никто об этом не доложил.

***

В течение дня обеспокоенных жителей, не сумевших связаться с родственниками, друзьями и деловыми партнёрами, стало больше. Хотя в общей массе их было не так много, ведь Лютевилль сам по себе был обособлен во всех смыслах этого слова.

Конечно же, мистер Лют узнал о происходящем почти сразу и, покрыв могущественной защитой свой город, уже пересекал ржаное поле Фейревилля не на любимом коне Демоне, а на золотистом блестящем форде, оставляя следы в виде примятых надломленных колосьев. На своём пути, где повсюду царила умиротворяющая безлюдность, ему встречалось лишь одинокое странствующее растение перекати-поле да опустевшие магазины вдоль пыльной дороги.

Прежде всего Лют собирался добраться до сестры Фейрли. Обогнув застывший вокзал, а затем «белую долину», он резко откинул шею на полном ходу и поплыл по кругу в золотистой длинной машине с красными лампочками. Абсолютно расслабившись, Лют поймал свой маячок счастья – его покружило некоторое время… Вращение завершилось, и, покинув автомобиль, с молниеносной скоростью Лют приблизился к растущей кривой скале, что вела к тайному убежищу сестры.

У растущей скалы, поросшей чахлым кустарником, Лют не был уже несколько сотен лет. Солнце вновь беспощадно палило, и элегантно одетый мужчина «вскипел». Над густыми волосами и на висках проступили испарины, а по мохнатой груди, спрятанной под безупречным терракотовым костюмом, украшенным кружевной вышивкой бронзовых нитей, заскользили солёные струйки пота. Мистер Лют оглянулся по сторонам. Даже по сравнению с его величественным ростом, скалы вокруг казались бесконечными. За ним и чуть впереди лежала холмистая местность. Вокруг – ни души. Его закрученную вермишель мыслей съел прожорливый мозг и склонился перед абсолютной тишиной. Тень владыки исчезла. Бесшумный ветер пошевелил одинокие травинки и умер.

Растущая скала являлась лишь порталом, ведущим к «дикому замку» Фейрли. В отличие от замка мистера Люта замок сестры был сокрыт не только защитной пеленой, которая делала его невидимым, но и вовсе находился в другом месте, не в Фейрвилле. Поэтому, как только владыка резко щёлкнул пальцами и очутился у «дикого замка», его встретил прибрежный ветер и одарил волной мелких мурашек. Сосуды в глазах расширились и покраснели, но мистер Лют лишь коварно улыбнулся и оглянулся. Где-то вдалеке он заприметил спасающегося бегством большого осьминога, который перебирал щупальцами песок. В розовых лучах солнца кожа головоногого моллюска казалась бронзовой. Лют отметил про себя, что это хороший знак – увидеть наконец что-то живое, и перевёл взгляд на изящный фонтан, выполненный в стиле барокко, с танцующими рыбками, украшающий территорию владений. Правда, сооружение не работало: из больших губ рыбок и из главного фонтана вода не вытекала.

Тут мистер Лют вспомнил про хищную пантеру с длинным рогом и острыми клыками и когтями. Она привычно охраняла «дикие хоромы» и иногда появлялась в Вересковой пустоши Лютевилля. Вот только сейчас монстр почему-то отсутствовал, оставив о себе воспоминание в виде сброшенного у фонтана длинного когтя.

***

Взмахнув подолом блестящего серебристого платья, прекрасная Кукла Кенна нанесла на губы красную помаду, сильнее припудрила шею и надела туфли. Возле дома её ожидала машина с водителем, который отвёз девушку сначала в «Дом парфюмера», а потом ещё в одно место…

Водитель, совсем юноша, вёл машину так бережно, будто вёз хрустальную вазу, так что на поворотах даже забывал дышать, то и дело посматривая на пассажирку через переднее зеркало. Кукла ни разу не улыбнулась. Хотя дождь заливал окна машины, загораживая путь, они оба рассмотрели яркую вспышку молнии, вонзившуюся в красный почтовый ящик.

Неугомонная молния, идущая к новой цели, ударила в дерево, а красный почтовый ящик недовольно выплюнул переднюю крышку.

***

В другой части Лютевилля, в большом, точно дворец, доме Силверсмитов, проходил ужин. Как обычно, под классическую музыку, с зажжёнными свечами и горящей хрустальной люстрой.

Глава семейства Уилбер Силверсмит, поджав губу, встревоженно читал широко раскрытую газету. Заголовки кричали об исчезновении людей за пределами Лютевилля, и жена Ифа терпеливо ожидала комментарии мужа. Не решившись заговорить первой, как и братья-близнецы Криус и Ливий, она тихонько выковыривала из салата оливы и поглощала с неимоверным аппетитом кусочки сыра из сырной тарелки.

Мысли мистера Уилбера в данный момент, как и у многих деловых людей, были заняты не мистической составляющей этого события, а анализом потенциальных рисков и потерь на производстве и в магазинах. Было страшно представить последствия внезапного прекращения поставок материалов, сырья и различных товаров, а также экспорта их из Лютевилля. Уилбер почему-то верил, что люди непременно вернутся.

Братья были не менее других озабочены происходящим. В голове они уже вынашивали первые идеи и вечером собирались встретиться «кое с кем» в парке аттракционов на территории большого цирка.

Не только семейство Силверсмитов было обеспокоено сложившейся ситуацией. В городе нарастала паника. Жители Лютевилля стали выходить на бесполезные, пусть и мирные, митинги и выдвигать всевозможные гипотезы. Кто-то считал, что люди пропали из-за красного тумана, который был замечен некоторыми до «кружения Лютевилля». Кто-то предполагал, что люди были массово КЕМ-ТО или ЧЕМ-ТО похищены. Появилась даже версия, что исчезнувших просто ЧТО-ТО убило, вот только никто не понимал зачем. Больше всего удивляло отсутствие зверей в других городах. Но об этом ещё пока мало кто знал. Впрочем, те, кто знал, всё же больше переживали о пропаже себе подобных.

Люди следили за новостями из газет, передавали друг другу случайно подхваченные на улице и у знакомых домыслы и внимательно слушали доступную для всех радиостанцию «Дыхание Лютевилля». Скидывая туфли на ходу после работы, женщины мчались включить чёрно-белые мелькающие изображения телевизоров, потряхивая их руками, чтобы улучшить изображение и не пропустить не единого слова, пока мужчины, потягивая пиво в пабах, рассуждали о неведомом чуде. Даже лохматый Зотикус в неопрятной одежде был допущен в паб «Железный лев» со своим псом, биглем по кличке Брас, потому что на него никто не обращал внимания. Обстановка медленно накалялась день ото дня. Приближался момент, когда все остальные происшествия отойдут на второй план. Даже беременные жёны и умирающие старики очнулись от своих проблем, повторяя друг за другом: «Никого? Только Лютевилль?»

…Когда рассеянный Евандер Ли наконец допечатал повторяющиеся строчки, он вытащил очередной злополучный лист из печатной машинки и, вытерев пот со лба, бросил его к остальным, заполонившим комнату писателя.

***