Глава 2

В салоне на первом этаже Мэри села в одно из кресел, Софочка устроилась на диване, а Марта-Люси прошла на кухню. – Кому что налить?

– Есть обезжиренное молоко? – поинтересовалась Софи, взявшая фамилию Фабро.

– Мне то же, что тебе… Марта, – отозвалась миссис Чёрнсын.

Та вернулась в салон со стаканом молока.

Себе и Мэри хозяйка налила бренди, не разбавив ничем.

– Лимон и маслинку, – уточнила Мэри.

– Вы же сказали – что и мне! – Марта всё-таки прошла снова на кухню.

– Софи, – заговорила она, вернувшись. – Ты чего ж это так раздалась?

– И что? – огрызнулась та. – Я кормлю ещё, мне силы нужны.

– Да? – полюбопытствовала Марта-Люси, садясь в кресло рядом. – Девочка-мальчик?

– Да это у неё шестой уже, – спокойно уточнила Мэри. – Пришлось её ``ограничить``, а то Корпорация разорится если все работники так ``плодиться и размножаться`` будут.

– Ну, ты даёшь! – Марта выпила залпом и налила ещё.

– И что? – повторила Софочка Фабро. – Шесть – число святое в еврейской культуре. К тому же традиция – называть детей именами умерших родственников и любимых. Ну, вот у меня – Джордж, в честь Маршалла, Розочка – в память о бабушке. От Рона же только мальчики могут рождаться, так что Роза и сестричка её – ЭКО. Очень мне девочек хотелось. Значит, последовавшие детки – в честь мамы, двойняшки родились – в честь братьев назвала. Ну, и Глеб, конечно, для полноты картины.

– Всё-таки – Глеб? – Марта подмигнула. – А Рон как относится к такому выводку?

– Да у него в прошлых жизнях и по двадцать детей бывало, – ответила Мэри вместо Софи.

– А ты его так Рон и зовёшь?

– Да. ``Джузеппе`` ни мне ни ему не нравится.

– А Глебу сколько?

– Двадцать восемь месяцев.

– И до сих пор кормишь?

– И что? Так, иммунитет поддержать…

Вошла Анхелла. Одна.

– Где… Где Дэн? – пролепетала Марта, хватаясь за грудь.

– Дайте парню информацию переварить, – угрюмо отозвалась миссис Морт.

Она прошла в кухню и налила себе большую кружку воды.

– Что ты ему понарассказала? – У Марты дрогнул голос, она вглядывалась в мрачное лицо Демона Смерти.

– Не волнуйся, – буркнула та, садясь в кресло возле столика. – О Бренде я только вскользь упомянула…

– А зря! – не удержалась Мэри.

– А вот как о Люси Гонзалес я, пожалуй, сболтнула лишнего. – Миссис Морт глотнула из кружки. – Никак не ожидала – Дэн до сих пор верил, что Джон – Глеб! А Глеба-то, оказывается, он как любил!

– А ты не знала? – с горечью в голосе поинтересовалась Марта-Франсин. – Ну, Глеб, что, не понимал?

– Да ну тебя, и так тошно! – огрызнулась Анхелла.

– Что, опять что-то ляпнула? – Марта всплеснула руками, и даже миссис Чёрнсын нахмурилась.

– Ну… Я просто… Глеб же никогда не то что не любил Дэна, так, едва терпел и то лишь по приказу Хозяйки…

– И ты это парню сказала? – ахнула Мэри. – Во дура!

– Я не ожидала… Ну, что он так уж расстроится. Так зарыдал…

– С*ка, с*ка! – Марта запустила в Анхеллу кружкой, но та успела отклониться.

– Джон вполне заслуживает уважения сам по себе, как личность! – огрызнулась миссис Морт. – А не этот алкаш, слабак… Мало он тебе нервов потрепал?

– Ну, ``развенчание`` героя детства может оказаться серьёзной психологической травмой, – внесла свою лепту Софи.

– Ему не шесть лет, а шестнадцать! – Анхелла крутанула глазами, белки эффектно сверкнули на тёмном фоне кожи. – Ну, и сами ведите душещипательные беседы! Со своими вон детьми справиться не можем…

– Опять Нутеллу выпорешь? – поинтересовалась Мэри спокойно.

– Ты дочку бьёшь? – изумилась Марта.

– А что мне с ней делать? – оскалилась на неё Анхелла. – Миллион раз говорила – не следовать за ``стадом``! Ведь это Энн всю кашу заварила, а моя и бежит, как шавка за стаей! Ну, ладно, в этот раз обошлось, а мало ли в какую передрягу втянуть могут!

– Переходный возраст, – грустно объяснила Софочка Фабро. – У Розы вот-вот первые месячные начнутся. Вот девчонку и ломает. Мы вчера пиццу лепили, как всегда вместе. Глеб – лапуся мой! Скалкой тоже по тесту покатал. Потом – сложил кружочки колбасок, как глазки, гриб – как носик, рот правда не получился как следует. Он его из полосок перца пытался сложить. «Для мамочки!» сказал. Конечно, я его похвалила, а Роза как скинет пиццу на пол! Заплакала, убежала. Никогда, вроде, раньше не ревновала.

– Не, мои дочурки младшие, пока что – ангелочки, – Анхелла снова вздохнула и объяснила Марте. – Своего-то я Джузеппе и называю. Две дочки у меня уже непосредственно от него. Он хорошо с Нутеллой обращается. Но ``своих`` всё равно выделяет. Думаете она из-за этого выкозюливает?

– Да дала бы ты ей играть в этот дурацкий баскетбол! – Мэри покачала головой. – Вон, меня гимнастическая подготовка сколько раз выручала.

– А чем умение мячик кидать пригодиться может? – возразила Анхелла. – Пустая трата времени! Девка на одни пятёрки учится, а займётся ``вплотную`` – прощай хорошие оценки! Даже если в профессиональный баскетбол выбьется – кстати она только колледжным ограничиться хочет. Так у баб же контракты копеечные! Я уж ей даже предложила пол сменить – хоть какая-то перспектива…

– Бред какой! – Марта потрясла головой. – Впрочем, Глеб тоже не захотел в ``бедняки`` опускаться. Продажное ты существо, в каком теле ни живи!

– Нутелла же у тебя – умничка! – настаивала Софи Фабро. – Пусть в молодости поиграет…

– Конечно, учёба никуда не денется, – поддержала её Мэри. – Вон, Энн – уже шестнадцать, а так и не знает, что бы ей хотелось в жизни.

– А Роза уже давно мечтает в полицию пойти служить, – миссис Фабро поделилась с улыбкой. – У неё дома – целая игрушечная полицейская станция – машинки, фигурки, даже собаки!

– Ой, – Анхелла Морт снова крутанула глазами. – Ну, может свожу её на эту отборочную игру…

– А что это? – полюбопытствовала Марта-Люси.

– От нескольких школ посылают наиболее перспективных девочек, – объяснила миссис Морт. – У них даже не будет времени сыграться, так где-то с полчаса, пока разминаются. Ну, а потом, в течении игры, тренеры будут следить, как кто играет и каждому родителю скажут, стоит дальше тратить время и деньги на баскетбол или заняться чем-то другим.

– Ну, и хорошо… – начала было Марта, но осеклась – в комнату вошёл её сын.

Даниель вошёл с лицом, даже более бледным, чем обычно, но, если бы женщины в комнате не знали, что он плакал – догадаться по его виду было невозможно.

Он молча приблизился к Мэри Чёрнсын и, опустившись на одно колено, словно перед королевой, поцеловал ей руку.

– Спасибо за всё, что вы сделали для нас с мамой! – произнёс он с искренней благодарностью в голосе. – Можно я пойду к ней?

– Конечно, дурачок! – Мэри погладила его волосы и помогла встать, невольно подумав: «Чуть больше года или пятнадцать лет… Простая математика.»

Дэн подошёл к матери, поднявшейся ему на встречу, и они обняли друг-друга.

– Я знал, что ты через многое прошла ради меня, – прошептал он. – Но я даже представить не мог, как ты боролась! Вообразить не мог – как настрадалась! Прости меня! Я не буду проситься в кадеты, я постараюсь не драться…

– Нет-нет! – Марта-Люси разрыдалась. – Ты – прав! Я не должна пристёгивать тебя к юбке! Я обязательно отпущу тебя на следующую экскурсию! Прости, что не пустила в тот раз!

– Да ну, ерунда! – Он игриво толкнул мать. – Съездим как-нибудь всей семьёй! Ты, я и… папа. Гораздо интереснее – куда хотим, туда пойдём, а не мотаться, как в стаде баранов – иди куда погонят!

Он обернулся к Анхелле.

– Миссис Морт, а… можно я буду иногда звонить Нутелле? Или – она – мне?

Все женщины в комнате переглянулись, а Анхелла злобно прищурилась.

– Ей двенадцать лет! – напомнила она холодно. – Рановато со взрослыми парнями перезваниваться. И Facebook я от детей заблокировала.

– Я ничего подобного не имел в виду, – Дэн растерянно посмотрел на мать, а та только вздохнула.

– Ничего, – хмыкнула Мэри. – Зато Энн теперь, наверняка, ``доставать`` тебя будет.

Уже улыбаясь, Марта снова обняла сына.

– А где все? – услышали они голос Джона, и, оглянувшись, увидели – в салоне они только втроём, словно и не было никакого вторжения в их тихую семейную жизнь.

Но пустые стаканы и откупоренная бутылка бренди подтверждали реальность произошедшего.

* * * * *

Анхелла вернулась к себе домой.

Из-за отмечания ``Сладких Шестнадцати`` Энн, её муж, как Начальник Охраны, ещё не вернулся, поэтому она сама проверила младших девочек, перекинулась парой фраз с гувернанткой и поднялась в комнату старшей дочери.

Нутелла, в одних стрингах, лежала на животе, лицом вниз, на диванчике.

Рядом стояли розги.

– Я не буду кричать, – прошептала девочка, подгребая подушку поближе к лицу. – Только отвези меня на эту игру. Пожалуйста!

Анхелла присела на край топчана. Взглянула на худощавую узкую спину дочери с заметными лопатками и позвонками.

Женщина осторожно погладила вздрагивающую нежную детскую кожу, цвета горького шоколада, гораздо более тёмную, чем у неё самой.

– Я никогда не ударю тебя больше, – произнесла миссис Морт решительно и твёрдо, и девочка села, удивлённо глядя на мать. – Я думаю, ты – уже достаточно взрослая. Мы сможем договориться. Энн поступила очень нехорошо, не сказав маме. Мы же волновались! С вами могло случиться, что угодно! А если бы он оказался плохим парнем? В компании? Тебя могли избить, изнасиловать, даже убить! Как же так? Да ещё малышню втянули! Вы так надеетесь на свои ``оповещалки``, но ведь и они могут дать сбой! Девочка моя, не пугай меня так больше!

Дочка опустила голову, и мать обняла её.

– Я обязательно, обязательно отвезу тебя на игру!

Нутелла взвизгнула от восторга и поцеловала маму.

– Но… – начала Анхелла, и её дочь притихла. – Давай договоримся. Если тренер скажет, что ты – просто неплохо играешь, если у тебя нет перспективы, ты НЕ впадёшь в отчаяние. Не будешь считать, что жизнь – кончена. Смиришься и примешь реальность, критику и объективную оценку. Помнишь, какие безголосые приходят зачастую на «American Idol»? Мы же всегда смеялись над ними, если они начинали настаивать, что они – таланты. Я не хочу, чтобы ты была таким посмешищем.

– Я не буду, мама, обещаю тебе, – твёрдо ответила девочка. – Я насмотрелась на ``наших`` людей. Я очень благодарна тебе, что ты отдала меня в ``нормальную`` школу. Мне нравится обычная, человеческая жизнь. Но ни в одном из миров я не хочу быть посмешищем.

– Милая моя, – Анхелла обняла дочку. – Как, ну, как мне тебя уберечь от всего-от всего…

* * * * *

Она уложила дочку, как в детстве, сидела с ней пока та не заснула.

Ангел, пусть и павший, она не имела права навеять сон своему собственному отпрыску, поэтому просто с горечью смотрела на спящую дочку, как тысячи, а может и миллионы матерей, когда не знают чем помочь своему дитятке.

Наконец, вздохнув, миссис Морт вышла из комнаты.

Она почувствовала присутствие мужа и прошла в спальню дочерей.

Более, чем типичная ``девчонкина`` комната: розовые стены, цветочки, куклы, мягкие игрушки…

Высокий чернокожий, что-то нежно нашёптывая, поправлял одеяло у одной из девочек, и Анхелла знала – он уже проделал то же самое с другой.

Он выпрямился, повернулся к жене с улыбкой счастья.

– А к Нутелле зайдёшь? – холодно поинтересовалась она вполголоса.

– Шшшшш! – Он любовно обхватил жену за талию и вывел её из комнаты. – Ты разве не от неё? Ну, вот! Ещё разбужу её ненароком. Пусть отдохнёт. Я уж знаю о её ``походе``.

Миссис Морт снова вздохнула и последовала за своим земным мужем.

* * * * *

Проснувшись на следующее утро, Розочка первым делом проверила ночные трусики.

«Опять ничего!» подумала она с досадой, сама не зная, радует её это или пугает. «Папа же сказал – вот-вот. Папа же не может ошибаться… Или может?»

Переодеваясь, она взяла прокладку с ``крылышками``, но её затрясло от страха, и девочка схватила непромокаемые трусики.

«Я же дома весь день,» ругала она сама себя. «Чего я боюсь?»

Она одела синий спортивный костюм и долго возилась с волосами.

Она унаследовала пепельно-каштановые кудряшки матери, делавшие её похожей на ягнёнка и выразительные глаза усиливали это сходство.

Роза долго зачёсывала волосы то в одну сторону, то на другую, то на прямой пробор.

Совершенно расстроенная, она приколола привычный пышный бант, но тут же сорвала. «Что я, бебичка, что ли?»

Она спустилась в кухню.

Тут уже собралась вся семья, кроме старшего – Джорджа, который ушёл со своим гувернёром, как всегда по субботам, в синагогу.

Её младшая сестрёнка, удивительно похожая на Мэри Чёрнсын, сидела, хорошенькая, совершенно, как куколка, даже дома одетая в кружевное платице.

Она аккуратно ела фруктовый салат, осторожно вынимая вилкой кусок-за-кусочком.

– Ну, моя гулёна! – Рон обнял Розочку. – Как спалось?

– Пап, покрась мне волосы в синий цвет… – начала было Роза, но её братья дружно расхохотались.

– Мардж Симпсон! Мардж Симпсон! – скандировали они, продолжая толкаться и пощипывать друг-друга. Черноволосые, с намечающимися ``клювиками``, они напоминали воронят.

Роза почувствовала подступающие слёзы и отошла насыпать хлопья или колечки сухого завтрака.

«Надо худеть…» напомнила она себе, проверяя калорийность на пачках. «Ох, нет…»

Она ненавидела пресные овсяные колечки, но решительно насыпала себе, залила молоком и села на своё место.

Тут же один из братьев запустил в неё шариком из хлеба.

– В неё вы почему-то не кидаете! – окрысилась на них Роза.

– Ты – уродина, – спокойно заявил один, а другой показал ей язык.

– Прекратить! – вмешалась Софи. – Дисциплина должна быть…

Она следила, как ест маленький Глеб. Темноволосый и черноглазый, он деловито орудовал ложечкой, но взглянул на Розу, захныкал и потянулся к матери.

– Мамочку люблю, мамочку люблю! – стонал он, и женщина взяла его на руки.

– Это он – специально! – злобно выкрикнула Роза.

– Не придумывай! – возразила мать.

– Ты мой путусенька-тампупусенька! – Софи тискала сына. – Хочешь титечку?

Роза нахмурилась и запихала в рот ложку завтрака.

Она мужественно пыталась жевать, но поперхнулась от отвращения.

Молоко попало ей в нос, девочка закашлялась, чихнула, невольно фыркнув, заплакала и кинулась прочь из кухни, преследуемая хохотом двойняшек.

* * * * *

Рон вошёл в комнаты дочери, прошёл в её игровую.

Розочка сидела на полу возле своего игрушечного полицейского участка.

Фигурки, заряженные магией, двигались, как живые, а она держала в руке пластиковую куклу и говорила за неё.

Отец сел рядом, ``полицейские`` отсалютовали ему.

– Покушай, доча! – Рон поставил возле неё апельсиновый сок и булочки с яблочными кусочками в тесте.

Не особо заботясь о соблюдении соруright, он подвигал булочки, как в знаменитом Чаплиновском «танце Пирожков».

Только он использовал не вилки, а Энергетику.

Это будет работать, наверное, в любом веке – Розочка улыбнулась, беря угощение.

– Без добавления сахара! – Рон подмигнул. Его усы, не столь пышные, как были когда-то у куратора Джерри, и не столь негодяйски-тоненькие, как носил настоящий Фабро, делали его похожим на Эркюля Пуаро.

– Я не хочу быть такой толстой, как мама! – призналась Роза, жадно поедая булочку. Её отец только вздохнул.

– Зацикливаться на весе тоже не стоит, доченька!

– Я – уродина? – грустно спросила девочка. – Ты же не можешь соврать?

– Нет. – Он улыбался. – Ты – не уродина. Просто несколько лет тебе предстоит искать свой стиль, а тело, и лицо будут постоянно меняться! Потерпи немножко.

– Так долго… – простонала Розочка. – А ты не мог бы сделать, чтобы у меня уже…?

– Могу, но надо, чтобы организм был готов. Я люблю тебя, девочка моя! Я хочу, чтобы у тебя всё шло правильно.

– Энн поцеловала Его, – сообщила Роза.

– Джорджа? – Рон ахнул.

– Нет, там, у… Даниеля, правильно?

– Да, Даниеля… Его мама – моя приёмная дочка.

– Как я?

– Ох, глупышка! – Рон обнял её. – Это братцы тебе, конечно, тыкали? Вы для меня – все одинаково любимые! А за Дочерей Земли ещё и страшно! Сколько твоя мама намучилась, а уж Люси – мама Даниеля… Мне так хочется, чтобы хоть ты и сестричка твоя маленькая, поменьше страдали, раз уж совсем нельзя обойтись без этого.

– Мне кажется – мама притворяется чокнутой! – призналась девочка злобно. – Просто, чтобы её жалели!

– Нет, милая, не думай так! – заступился за жену Рон Фабро. – Ещё в глубокой древности существовало убеждение, что мир – всего лишь продукт нашего воображения. Маме так легче.

– А мне страшно, когда у тебя крылья… – призналась Роза.

– Ох, – Рон смутился. – Я же вроде при тебе…

– Позавчера, я проснулась ночью. Услышала, как выли шакалы. Я выглянула в окошко. А ты стоял во дворике. Махал крыльями.

– Ты поэтому не сказала мне, что уходишь с Энн?

Девочка кивнула.

– Прости, я, правда, больше не буду. Я хотела тебе пожаловаться на маму. Она не верит, что это именно Глеб ревнует ко мне, а не я к нему!

Она снова заплакала, и отец обнял её. Они посидели так некоторое время.

Полицейским фигуркам стало скучно, они сами начали ездить на машинках и мотоциклах, прогуливаться в одиночку, парами и-или в сопровождении собак.

– А ты меня будешь учить магии? – вдруг спросила Розочка.

– Не боишься? – Рон подмигнул.

– Не-а! – Девочка смело улыбалась. – Я им всем покажу!

Отец и дочка рассмеялись и хлопнули друг-другу ладони.