Графиня Луиза с опухшими красными глазами проводила, однако, сына, как и положено. Но сердце её щемило. Слишком свежи были воспоминания о прошлых битвах, унёсших жизни её отца и мужа. Было очень больно думать, что гибель может грозить и её сыну. Сердце женщины было не на месте, и она вместе с дочерью отправилась в монастырь в Борли, где уже много лет обреталась бывшая графиня Сесилия Бэкхем, а ныне сестра Бенедикта. Там, в тиши монастырской церкви они все трое истово молились, прося Пресветлую Деву Марию защитить юного графа, сохранить ему жизнь.

Сестра Бенедикта, несмотря на преклонные годы и строгое монашеское одеяние, была всё ещё хороша собой. И здесь, когда женщины были рядом, стало особенно заметно, насколько юная Сесилия похожа на старую графиню. «Хоть бы только девочка была счастлива в жизни, – думала пожилая женщина. – Дай Господь ей избежать бед, выпавших на долю бабушки и матери». Хотя в их многострадальной стране, раздираемой бесконечными распрями и борьбой за власть, редкой женщине удавалось избежать вдовьей доли.

Бывшая графиня Бэкхем была очень взволнована событиями последних дней. Душа её была исполнена тревог и опасений, которыми она не стала делиться с дочерью, чтобы не огорчать её ещё больше. Она видела, что сердце Луизы неспокойно: графиня побледнела, осунулась и как-то погасла. Её тревоги были понятны матери.

Но к этим волнениям, вполне объяснимым реальными событиями, у сестры Бенедикты добавлялась необъяснимая тревога по причине странного явления, наблюдаемого ею накануне приезда дочери и внучки. В ту ночь ей почему-то не спалось, и она после полуночи выскользнула из своей кельи и стала прогуливаться по длинной аллее, вдоль которой росли высокие тисы. Полная луна светила ярко и было видно почти как днём. И вдруг прямо перед собой, буквально в нескольких шагах, она увидела призрачный силуэт женщины, одетой в чёрное монашеское платье. Сестра Бенедикта замерла на месте, как и призрачная женщина в нескольких шагах от неё. Так стояли они несколько долгих мгновений. Монахине казалось, что призрачная женщина, такая печальная, хочет что-то сказать ей, о чём-то предупредить. Но та шагнула в сторону, скрывшись в тени деревьев, и растаяла, как и не было её.

Сестра Бенедикта простояла на месте ещё несколько минут, не в силах сделать и шага, потом резко повернулась и быстро, почти бегом, устремилась к своей келье. Ей стало страшно от непонятных тяжёлых предчувствий, вдруг охвативших её душу.

Как и все здесь, она слышала старую легенду. Вскоре после возведения этого бенедиктинского монастыря возле деревни Борли, ещё сто с лишним лет назад, сюда попала молодая красивая женщина, всегда очень печальная. Попала не по своей воле. А вскоре в мужском монастыре в городке Бьюзе, неподалёку от Борли, появился молодой монах, высокий, сильный и красивый. Как это получилось, не знал никто, но эти двое нашли способ видеться. Говорили, что они собирались сбежать вместе, однако их планы были предательски раскрыты. Обоих схватили, подвергли церковному суду и приговорили к смерти. Приговор привели в исполнение. Причём женщину подвергли очень жестокой казни – её живой замуровали в толстой каменной стене. Прошло несколько месяцев, и в этих местах стал появляться призрак печальной женщины в монашеском облачении. Говорили, что он всегда предвещал несчастья тому, кто его видел.

Кому предсказывал злую долю призрак на этот раз? Мысли женщины были, конечно, с её внуком, ведь он уехал воевать. Пятнадцатилетний мальчик – и первое сражение. Было от чего прийти в отчаяние.

А Реджинальд со своим отрядом продвигался к Ноттингему и достиг цели своевременно. Тут собралась немалая армия – до шести тысяч человек. Сам король был тоже здесь, наблюдая за событиями, а во главе армии поставил Джона де Вера, графа Оксфорда и Джорджа Стэнли.

Джон де Вер, тринадцатый граф Оксфорд был, пожалуй, самым доверенным лицом Генриха в военных вопросах. Свою воинскую славу он завоевал ещё в битве при Барнете, когда сражался на стороне Ланкастеров. Затем в его жизни было много приключений. В ней были эмиграция, пиратские набеги на земли Йорков, пленение, тюрьма, побег. А потом он стал главным военным советником Генриха Тюдора. Да, это был опытный воин и знаток военного искусства. Джордж Стэнли, лорд Стрэндж был сыном того самого Томаса Стэнли, что надел корону на голову Генриха. Ему можно было доверять.

Армия йоркистов, которая шла из Ланкашира, насчитывала около девяти тысяч человек. Это были, в основном, плохо вооружённые и недостаточно обученные, но рвущиеся в бой ирландцы, однако с ними шли около двух тысяч германских наёмников, воинов опытных, сильных и стойких. Англичан к мятежникам примкнуло намного меньше, чем ожидалось. Уставшие от нескончаемой войны люди предпочти остаться в стороне от опасных событий. Во главе армии стояли Джон де Ла Поль, граф Линкольн, племянник и наследник короля Ричарда и верный друг и соратник Ричарда Йорка виконт Фрэнсис Ловелл.

15 июня обе армии сблизились. Повстанцы перешли вброд реку Трент и заняли позиции на холме близ Ист Стоука. Силы короля продвигались к Радклиффу. И вот, наконец, на следующий день с утра началось сражение при Стоук Филде. День был солнечный и жаркий. Тяжело было всем, но особенно рыцарям, закованным в железные доспехи. Правда, длилось сражение не больше трёх часов. И за это время полегло более шести тысяч человек – две тысячи со стороны короля и остальные из повстанческой армии.

Королевские силы первыми пошли в атаку, разделившись на три части. Реджинальд был в левом крыле, против которого стояли ирландские повстанцы и примкнувшие к ним англичане. Возле него всё время неотступно были его воины, а капитан старался прикрыть его, яростно размахивая мечом в левой руке, что дезориентировало противников и усложняло их действия. И всё же молодому графу было очень нелегко. Он весь взмок от усилий, солнце слепило глаза, пот заливал лицо. Но он рьяно кидался вперёд, поражая противников одного за другим. Скольких уложил, не знал, но ощущение было тягостное. Боевое крещение давалось молодому графу непросто.

В наиболее неблагоприятные условия попал авангард королевской армии, возглавляемый графом Оксфордом. Ирландцы отважно ринулись на него, но, когда основные силы короля пришли на выручку де Веру, не выдержав яростной атаки, всё же отступили. Наиболее серьёзными противниками оказались, как и ожидалось, германские наёмники. Они сражались стойко, и были уничтожены почти все, погиб и их командир Мартин Шульц. Наконец, силам Генриха удалось сбить повстанцев с холма, и они обратились в бегство.

Солнце ярко сияло в небе, как в обычный летний день, но на земле поле боя было устлано телами погибших. Среди них были найдены останки графа Линкольна. Фрэнсис Ловелл получил ранение. Стараясь спасти свою жизнь, он предпринял отчаянную попытку вплавь пересечь Трент. После этого его никто уже не видел. Сам Симнел и его неизменный опекун священник Ричард Саймон были захвачены в плен, как и многие другие повстанцы. Простые воины были тут же повешены без суда и следствия, дворянам предстояло держать ответ перед королевским судом. Саймон, как духовное лицо, не мог быть подвергнут смертной казни – его приговорили к длительному тюремному заключению. А, доставив в Ковентри, принудили при большом скоплении народа произнести покаянную речь и раскрыть настоящее имя претендента на трон. Самого Ламберта Симнела король пощадил, сохранив ему жизнь. Ведь десятилетний мальчик сам по себе не мог угрожать его власти. Однако от греха подальше он определил бывшего претендента на корону Англии под надзор повара – подручным на королевскую кухню.

Король Генрих получил свою победу и мог бы гордиться ею. Но сам-то он знал, что воин из него, мягко говоря, неважный. Поэтому всю тяжесть в вопросе защиты королевской власти он возложил на структуры розыскные и судебные, которые должны были бдительно охранять монарха и обеспечивать его безопасность. Созданная им в том же году так называемая «Звёздная палата», будучи специальным комитетом королевского Тайного совета, стала своеобразным трибуналом для обуздания непокорной знати. Генрих знал, что, несмотря на гибель последнего лидера йоркистского движения графа Линкольна, недовольных в его королевстве оставалось ещё предостаточно. Он, как мог, оборонял себя и свою корону, на которую, откровенно говоря, имел сомнительные права.

А молодой граф Бэкхем, вернулся в свои владения к великой радости матери, сестры и бабушки. Но он уже испил первый глоток хмельного напитка сражений и хотел укрепить себя как воина и рыцаря, достойного отца и деда. Поэтому охотно откликнулся на приглашение своего дядюшки, барона Филиппа Стэнхема, отправиться с ним на континент. Там происходили события, позволяющие рыцарям показать себя во всей силе.

Совсем недавно неожиданно скончался, неудачно упав с лошади, герцог Бретани Франциск II. Герцогская корона осталась одиннадцатилетней девочке, за которой тут же началась охота. Ещё бы! Юная герцогиня Бретани в собственном праве была лакомым кусочком для многих монарших домов. И в первых рядах охотников был, конечно же, король Франции, давно зарившийся на эти прибрежные земли.

Анна Бретонская нуждалась в поддержке и защите. И тут англичанам было, где развернуться. У герцогства Бретани были традиционно хорошие отношения с Англией, а сама наследница была в детстве даже обручена с принцем Уэльским, сыном Эдуарда IV. Разгоревшийся династический кризис, разумеется, привёл к обострению отношений между Францией и Бретанью. Началось противостояние. И, как полагал барон Стэнхем, английским рыцарям представлялась прекрасная возможность помахать мечом и наполнить свои карманы.

Юный Реджинальд был рад возможности по-мужски окрепнуть, тем более, рядом с воинственным дядюшкой и верным сэром Болтоном. И он переплыл пролив.

Вернулся он через год, возмужавший и окрепший. Ему шёл семнадцатый год, и теперь это был уже совсем не мальчик, а молодой, сильный мужчина. Реджинальд заметно раздался в плечах и стал даже выше ростом, хотя никогда не был низкорослым. Женщины смотрели на него нежно и зазывно, но его сердце ещё не тронул огонь любви.

Дома молодого графа ожидали любящие мать и сестра, чрезвычайно обрадовавшиеся его возвращению. Но не всё было так спокойно, как показалось на первый взгляд. И, проведя тщательное дознание, граф выяснил истину.

Оказалось, что вскоре после его отъезда на континент, малышку Сесилию пригласили провести праздники в королевском дворце под крылышком королевы Элизабет. К этому времени красота девушки как раз начала