Глава 4

В этом новом доме я пока что не чувствовала себя как в прежнем. Когда знаешь каждую комнату наизусть, есть свои тайные места и вообще вырос в стенах, сохранивших воспоминания твоего детства. И хотя я пыталась привыкнуть к новому месту жительства, сейчас я отчего-то ощущала себя вообще странником, посторонней, когда знала, что здесь где-то тот странный мужчина. Который, несомненно, пугал не только собой, но и полагаю имеющейся в его руках властью. Мы бежали от угрозы, теперь же я чувствовала ее еще больше, чем раньше.

Но я не понимала почему. На том ужине я видела, как минимум шестерых мужчин, некоторые вообще выглядели так, словно сейчас вынут пистолет и всех расстреляют или еще хуже. Но именно тот Давид пугал. А еще нервировал своим взглядом, будто все вокруг грязь под его ногами.

Когда мы с мамой спустились отец и наш гость с охраной позади входили в гостиную из кабинета.

Они остановились в ожидании нас и все то время пока я шла, следуя за мамой, он прожигал и подавлял. А я задавалась вопросом: «Почему он себе это позволяет?»

– Добрый день, – сразу отозвалась мама и в ответ получила обычный кивок.

– Здравствуйте.

На папу старалась не смотреть иначе заикаться начну. Поэтому мой взгляд был либо на полу тщательно изучающий плитку, либо на стене напротив.

За столом обеденным я чувствовала себя мышью, которой вкололи что-то и вот-вот, подействует. От того наблюдатели следили за каждым движением, точнее наблюдатель был один. Но в этот раз я не реагировала и всячески избегала перекрестных взглядов. Мне хватило последнего случая.

В какой-то момент обеда отцу позвонили и он, извинившись ушел из-за стола. Дальше мама побежала на кухню за десертом, а мы остались вдвоем.

Фасоль, которую я так тщательно пережевывала, вдруг стала резиновой, как мое тело.

– Не смотрите на меня так, – не выдержала и все же сказала. Стало невозможно, но все же добавила: – Пожалуйста.

– Ты чего-то боишься, девочка?

– Нет, это неприятно.

– Неприятно, – усмехнулся тот. – Думаю ты даже не знаешь смысл этого слова.

Хотела ответить, но в комнату вошла мама с большим подносом на руках.

– А вот и пирог, который готовила Самар, – зачем-то солгала она. – Помоги мне дочка.

Беспрекословно встала и начала ставить тарелки, что подавала мама. Мне кажется, что он понял весь подвох, потому что, отправляя кусок десерта в свой рот смотрел на меня.

– Не люблю малину, – оставил свой вердикт и демонстративно отодвинул тарелку.

Тишина звенела, а мы с мамой выпучили глаза.

После этого он осушил бокал и встав поблагодарил за обед. Отец как раз вошел и они, снова негромко говоря вернулись в кабинет.

– Что за дурак, – не удержалась я, вскакивая и собирая тарелки.

– Тише, дочка, – шикнула мама.

– Ты слышала? Как он… – меня переполняла злость.

– Вспомни, кто нас окружает.

– Я помню, но это не мешает мне презирать этот мир и его людей.

– Доверься отцу.

– Довериться, до нового срыва?

– Ступай, прогуляйся, я сама приберусь.

Поставила посуду и вышла. Позади дома был огромный участок с разными насаждениями и многочисленными дорожками для прогулок. Несколько беседок, а также небольшое патио с барбекю и кирпичным мангалом.

Здесь, пожалуй, я бывала чаще всего.

Прошлась по знакомым дорожкам и вернулась обратно, присев в подвесное кресло из ротанга. Не было никакого желания возвращаться в дом. Отец выскажет за какие-нибудь провинности, мама, снова опустив голову будет слушать… Не хочу.

– Лучше тебе держать язык за зубами, – внезапно раздался мужской голос и я, раскачавшись, потому что сильно дернулась, повалилась назад вместе со всей конструкцией.

Правда до уличной плитки не долетела, так как мужчины просто наступил на кольцо внизу, на котором и стояло кресло, и я вернулась в прежнюю стойку.

Я хотела было возмутиться, сказать, что он ненормальный, но вспомнила его слова и прикусила буквально язык, правда вида не подала.

Боль помогла держать лицо. Поэтому я просто молчала и смотрела на него снизу вверх, потому что мужчина оставался на месте и между нами было не больше двадцати сантиметров.

Я нырнула обратно в кокон увеличивая расстояние, но он наклонился и цокнул.

– Трусливая точно мышь, а болтаешь слишком много.

Открыла рот, но он приложил свой указательный палец к своим губам с тихим «ш-ш-ш», и я решила не встревать. Ему ничего не стоит пусть пулю мне в голову или отрезать болтливый язык.

– Умница.

Выпрямился и вынув телефон ответил на звонок удаляясь.

– Да Оксана… К восьми… Черное, у меня сегодня плохое настроение.

С этими словами он удалился с поля зрения, а ко мне вернулся кислород. Правда ненадолго. Мама вышла ко мне и позвала торопливо в дом на серьезный разговор.

– Черт, – поплелась за ней, предчувствуя беду.

Отец сидел в своем любимом кресле, который я успела прозвать троном.

Оно выделялось из всей мебели гостиной. Высокое, кожаное, с деревянными довольно широкими подлокотниками.

Я встала как провинившаяся, заранее опустив голову.

– Через две недели твоя свадьба, – без предисловий ошарашил он и я пошатнулась.

– Как? С кем? – повернула голову к маме ища там поддержки и такого же шока, но она удивлена не была. – Мы тут всего ничего и сразу…

– Две недели. Алия, подготовь дочь. Скажи спасибо, что Мартынов согласился на брак после той выходки в его доме.

– Мар… Этот… Тот самый кто…

– Он самый. Давид Мартынов твой будущий муж.

– А… – и на этом словарный запас иссяк.

– Ты меня услышала?

– Да, отец, – сухо ответила и когда он сказал уйти с его глаз, я быстрей пули умчала в свою комнату.

«Две недели», в уме не укладывалось.

– Две…

– Самар, – вошла мама и я тут же на нее накинулась с вопросами.

– Почему ты не сказала? Почему он? Это были смотрины? Боже… мама он меня пугает. Да я…

– Успокойся. Послушай меня, – но я металась по комнате как заведенная. – Самар, – прикрикнула и схватила за предплечья встряхнув. – Успокойся я сказала.

Кивнула, придя в себя.

– Ты должна понять, что этот вопрос решен. Не отменить. Понимаешь? Это точка.

– Как точка? Я не хочу… Только не он. Я его боюсь, мама.

И тут в голову закралась мысль, что свадьба висела на волоске после того, как тот мужчина в его доме вел себя расхлябанно со мной и недвусмысленно давал понять, что мы познакомились. Я могу сделать тоже самое. Правда не факт, что жива останусь.

– О чем ты думаешь? Не совершай глупостей. Отец убьет нас обеих, если все сорвется из-за твоих выходок.

И тут я сразу ощетинилась. Стоит мне напортачить, он всегда и маму наказывал сколько помню. Обвиняя ту в том, что она меня плохо воспитала. Если меня убьют, то и ее тоже.

Но как принять этот факт я тоже не знала.

– Мам, а если я сбегу? Помоги мне мамочка, я устала от этого всего. Не хочу, понимаешь? Не хочу тут жить.

– Самар прошу тебя, умоляю. Мне и самой страшно. Каждый день страшно за тебя, себя… Но куда мы пойдем? Что мы умеем делать? Да и… думаешь нас не найдут? Разве не понимаешь…

– Мама я знаю, но я не хочу за него замуж… Я не хочу, – чуть повысила голос не на нее, а просто взвыла в потолок.

Дверь резко распахнулась и отец вошел точно ураган с красными глазами, разъяренный.

– Что ты сказала, повтори, – требовал, надвигаясь на меня сжимая кулаки.

От страха губы затряслись и пятясь назад я споткнулась о мягкий толстый ковер на полу, упав. Он навис так, что я не могла и пошевелиться.

– Еще раз услышу подобное, закопаю живьем в саду. Поняла?

Я смогла только кивнуть много раз, а он выпрямился, и я думала, что сейчас уйдет, но он резко обернулся и пнул меня по ребрам ногой. Так внезапно и так больно, что у меня остановилось дыхание.

Схватилась за бок, перекатившись на другую сторону тела, но кислорода стало не хватать, и я захрипела пытаясь вдохнуть.

– Дахи… – закричала мама и упала передо мной.

В глазах все пошло темными пятнами и казалось, что кружится голова.

Все слова родителей шли через вату, не разобрать.

Папа сел, с другой стороны, перевернув меня на спину и стал давить куда-то в грудную клетку. Мне же казалось, что он меня добивает.

Но внезапно он ударил снова куда-то, и я будто шарик от настольного тенниса выплюнула воздух, закашлявшись, но и это принесло новую боль. Тело от удара стало болеть и выламывать кости, что я закричала.

– Что, если ты сломал ей ребро? – взволнованно спросила мама.

– Нет, я рассчитал удар.

– Но если не пройдет до…

– Заткнись, Алия, – услышала шлепок, кажется от пощечины и после шаги.

Было так больно, что я застонала.

– Тише, доченька, тише. Скоро все пройдет. Скоро все закончится, – гладила по спине позволив перевернуться.

А я плакала и не верила в ее слова. Это не закончится никогда.

Все, о чем переживал отец, да и мама в общем-то, чтобы за те две недели, что оставались до свадьбы, синяки прошли, а ребро не болело.

Стоит ли говорить, что мне пришлось смириться с мыслью о скором замужестве?

Я вспоминала будущего мужа и в общем-то сводила все к тому, что это неизбежно, так нужно ли сопротивляться? Вновь получить удар и валяться в собственной крови, ради чего? Ради того, что неизбежно?

Если еще и мама пострадает я себе этого не прощу.

Моя мантра звучала как бред, но кажется срабатывало. Поэтому день за днем я отпускала глупую надежду, которой мне никто не мог дать.

Давид красивый, влиятельный. Пусть пугающий, но все же он лучшая партия, чем я могла себе представить. Это мог быть старик с деньгами и какой-то властью в определенной сфере, где может быть полезен для отца, или вообще ненормальный. Правда, все это не говорило в том, что Мартынов мог быть другим.

Однако я все же планировала узнать этого мужчину чуть лучше, чтобы суметь помочь маме, если она пожелает избавиться от отца. Потому что даже боюсь представить, как она останется с ним один на один.

По истечении недели состояние стало улучшаться. Отец даже не подходил, что меня безусловно радовало в отличие от оставшегося времени до того самого момента «х».

– Самар, нам нужно купить белое платье, но не свадебное. Большого праздника не будет. Только ужин в ресторане твоего будущего мужа. Документы подпишите заранее без поездок в ЗАГС.

– Удивительно, но ты мне облегчила мысли. Потому что я настраивала себя на фальшивое торжество, которое затянется на несколько часов безумства, называющегося «свадьба». Так даже лучше. Спасибо.

– Послушай, – мягко обратилась ко мне и взяла за руку присаживаясь рядом на скамью в беседке, где я читала.

– Слушаю, – убрала окончательно книгу, закрыв ее.

– Я понимаю, что это не то, о чем ты мечтала, но попробуй…

– Мам, а о чем я мечтала? Думаешь о свадьбе с бандитом? Нет. Я мечтала о другом, ты права. А сейчас вот это все, просто неизбежность, с которой я смирилась, – озвучила свои мысли.

– Алия, иди в дом. Самар останься, – прогремел голос отца, и мы обе подскочили на ноги.

Мама тут же вышла из беседки, а я затряслась, отодвигаясь подальше от входа. Хотя я понимала, что новые отметины на моем теле ему сейчас не нужны, однако даже находиться рядом с ним особенно в последнее время выше моих сил.

– Сядь, – скомандовал и я практически упала на скамью. – Самар, ты знаешь в чем твоя задача?

– Не… да.

– Уверена? – переспросил, сомневаясь в моем понимании, ведь так оно и было. – Ты всего лишь женщина в этом мире. Ты в первую очередь инструмент, но и лицо мужчины, семьи. Твое поведение отражается на уважении людей, заключении соглашений. Один поступок и отмыться будет сложно, поэтому всегда проще смыть позор кровью, – я сглотнула, внимательно слушая его угрозы. – Союз с таким как Мартынов еще более важен. А значит будь послушной и не противься. Я не хочу брать все в свои руки, поэтому надеюсь на то, что твоя мать вложит в голову все необходимое о поведении и поддержании имиджа. Если этим займусь я, ты очень пожалеешь.

Запугивать у моего отца получалось гораздо лучше, чем быть родителем.

К чему был этот очередной его монолог про ужасы воспитания я не знаю, но вняла каждое слово в итоге.

Уходя, он посмотрел на меня очень пристально, как делал не раз, что во рту образовалась вязкая слюна, проглотить которую удалось только когда он скрылся за дверями дома.

На следующий день внутри вообще был штиль. Может устала, может просто реально смирилась. Однако поднять бурю бунта удалось всего лишь паре предложений от матери.

– Самар, сегодня к нам в полдень приедет твой будущий муж. Подашь чай со сладостями.

– Конечно, мама, – сквозь зубы ответила.

Она же не при чем, вот ей и не буду высказывать мои недовольства. Хотя такой ответ ее насторожил.

– Все в порядке? Ты такая странная сегодня, спокойная.

– Вживаюсь в образ амебы.

– Прекрати. Это не смешно.

– А я и не смеюсь, мам. Я же собой быть не имею право. Молчать, улыбаться, не улыбаться, смотреть в пол и быть послушной женой.

– Дочка, – выдохнула она устало. – Все не так. Что если Давид окажется хорошим мужем? Что если вы…

– Только без слов любви. Это здесь не к месту. А вообще, может быть, в его доме почувствую себя свободней. Рядом с отцом это сделать невозможно.

– Главное всегда помни, кто этот человек. А узнать друг друга время будет.

– Ты права.

Гость себя не заставил ждать. Я вообще заметила, что он предельно пунктуален.

Папа сидел за столом в тени яблони сразу возле дома вместе с мамой и Давидом. Который, мазнув по мне взглядом тут же отвернулся. Словно служанка вышла подавать чай, которой и «спасибо» не нужно говорить.

Присела к ним, оказавшись вновь напротив мужчины.

Через пятнадцать минут грустной беседы отца и нашего с мамой молчания, у меня прозвенел таймер, который я поставила, чтобы знать когда испечется печенье.

Аж радостно выдохнула, уходя в дом. Но уже через пять минут на кухню вошел ОН.

Даже воздух в комнате сменился на удушающий.

– Принести еще чай? – медленно перемещаю сладости в корзинку.

– Не стоит.

Спину практически горит от его взгляда.

– Что-нибудь еще… – повернулась, а он уже рядом и непозволительно близко.

– Палец.

– Что? – не ожидала такого ответа, но автоматически сжала руки в кулаки.

– Палец. Размер кольца подобрать, – как несмышленыша смотрит, почти смеется.

– Зачем? – внезапно становлюсь и правда недалекой. Потому что в этот момент все мысли заняты своей безопасностью.

– Руку дай, – психует и хватает меня за запястье.

– Что вы делаете? Отпустите, – вырываюсь, но оковы сильней сцепляются.

Он молча разжимает каждый палец, будто я и не сопротивлялась этому, а потом так же резко отпускает.

– К чему все это? Можно было купить железные кольца детские, под стать свадьбе, – вырывается грубость, а изучающие меня глаза, становятся еще пронзительней.

Жду что он скажет мне отрезвляющую колкость в ответ, но он лишь усмехается и уходит, а я задыхаюсь от нехватки кислорода.

Привожу в порядок дыхание и другие органы чувств, выхожу с подносом на улицу, но там только мама, собирающая грязную посуду.

– Мам? – подхожу ближе и ставлю на стол содержимое рук. – А где…?

– Уехал уже, отец пошел провожать. А мы с тобой сейчас соберемся и поедем в салон.

– А разве не на дом привезут варианты? – вспоминаю ее слова, сказанные недавно.

– Нет. Видимо планы сменились и будет полное торжество с платьем, голубями и росписью.

– Что? Какие еще голуби?

– Белые, Самар. Так что собирайся и поедем, времени нет. Нужно будет и вещи твои собирать уже.

Голова кругом от ее слов. Выходит, он сейчас все планы изменил? Нет. Это бредни мои. Не верю.

В итоге мы возвращаемся с красивым подвенечным платьем и сопутствующими к нему предметами. Еще в моем шкафу теперь висит белоснежный халат из плотного кружева и прозрачный пеньюар – для брачной ночи.