Официальным окончанием работ считается 1380 г. Храм посвятили «Всесвятейшему мертвому телу Господа нашего Иисуса Христа, всеславнейшей Деве, матери Его Марии, Святому Адальберту, Святой Елизавете и всем другим святым». Со временем упоминать стали только святого Адальберта и Деву Марию.

С 1525 г. с переходом в лютеранство собор стали называть Königsberger Dom. Тогда же со зданием начались проблемы, вызванные теми изменениями, которые были внесены на начальном этапе строительства. В южной стене и в башнях появились трещины. Чтобы они не расползались, пришлось замуровать окна. Именно поэтому у собора и сегодня глухие окна. Но и это не помогло: рухнул свод северного нефа, его пришлось перестраивать.

Так вокруг доминанты – крепости-замка на горе и собора – со временем возник район мелких торговцев и ремесленников, позже появилась и медовая лавка, давшая название Медовому мосту.

До 1724 г. официально название Кёнигсберг носил только замок, хотя задолго до этого горожане объединили под этим именем и три прилегающих самостоятельных в управлении «три города Кёнигсберга».

Вокруг Кафедрального собора селилось духовенство, в Старом городе и Кнайпхофе проживало купечество, а в Лёбенихте – ремесленники и пивовары. Но со временем в состав кёнигсбергских городов стали вливаться близлежащие ремесленные поселения, деревни и слободы. Они и стали центром экономической жизни города.

Пригороды: что такое «ластадия»

Вне города находились предприятия, слишком обширные, чтобы оставаться в черте города, или распространяющие зловоние, шумные или пожароопасные. Это были амбары и мастерские, где работали с открытым огнем, где бондари набивали обручи на деревянные бочки. Инфраструктура Кёнигсберга складывалась в соответствии с требованиями повседневной жизни: в Россгартене (Конском саду) пасли лошадей. Мясники устраивали бойни, канатчики – «репербаны», то есть катальни для производства корабельных тросов, кожевенники – дубильни. Городских пивоварен Кёнигсберг не имел; пиво изготовляли наделенные этим правом горожане на дому, писал в своей книге «История города Кёнигсберга в Пруссии» Фриц Гаузе, известный историограф родом из Кёнигсберга.

Кёнигсберг выполнял функцию главного перевалочного пункта для морских торговых путей на Балтике с одной стороны и речного продолжения – с другой. Отсюда товары переправлялись дальше в Литву. В 1365 г. магистр Книпроде дал Альтштадту, Кнайпхофу и Лёбенихту «складочное право», то есть обязал иноземных купцов переваливать грузы в местных портах и торговать ими, прежде чем товар отправится дальше, в конечные точки средневековой «логистики». С тех пор начался расцвет местных ластадий.

Ластадия – это складской терминал порта. Так назывались погрузочные площадки во многих приморских городах. Однако в Кёнигсберге это слово стало названием квартала.

Обращенные к воде фасады узких многоэтажных, с высокими фронтонами фахверковых складов – так выглядели практически все ластадии приморских городов Балтики.

◾ Почтовая открытка. Ластадия

Остроконечные «клювы»-эркеры под самым коньком двускатной крыши служили единственным украшением множества «шпайхеров» – складов, хранилищ зерна и других сельскохозяйственных продуктов. В этих эркерах, выступающих над фахверковым фасадом, находился подъемный механизм. «Шпайхеры» Ластадии строились высотой в пять-шесть этажей, и груз на верхние этажи поднимали лебедкой вдоль наружной стены здания. Чем выше был склад, тем более он был экономичным, тем больше вмещал товаров, занимая меньший участок земли.

Чтобы как-то различать склады, им давали имена, а на фасаде укрепляли скульптурную шпайхерскую «марку», соответствующую этому имени. Рельефная картинка помещалась выше человеческого роста, ближе к углу здания, где ее не мог повредить поднимаемый лебедкой груз. Эти марки – как оригинальный вид малой городской скульптуры, распространенный в складских районах Кёнигсберга. В Ластадии можно найти Льва, Орла, Слона, Медведей и Оленей, Козла, Быка и Лошадь; были здесь Петух, два Ягненка, Корова и Теленок; Пастухи и Охотники; Пеликаны, Гриф, Аист, Лебеди и Голубь; Налим, Карп, два Кита и Летучая Рыба…

Самая большая из ластадий располагалась в Альтштадте (на месте современного спорткомплекса «Юность»), у изгиба Прегеля, называемого Хундегатт, а ластадия Кнайпхофа располагалась южнее Прегеля по ту сторону Зеленого моста. На территории квартала располагались кораблестроительные доки, столярные мастерские и другие утилитарные постройки. На ластадиях имелись краны для погрузки и разгрузки судов, для монтажа мачт, склады для хранения золы, извести, смолы, другие хранилища; на специальных площадках складировались строительный лес и дрова.

К городским промышленным предприятиям относились строительные и столярные хозяйства, кирпичные заводы – каждый город имел свой собственный, – а также бойни, канатные дворы и кожевенные производства.

В 1944 г. кёнигсбергская Ластадия сгорела в результате бомбардировок. Деревянные фахверковые каркасы складов не устояли перед огнем.

Социальная организация города была такой же, как и в других немецких городах на побережье Балтийского моря. Ее основой были цеховые гильдии, ремесленные объединения. Крупнейшими были торговая (купеческая) гильдия, а также гильдия солодовников-пивоваров. Купцами считались торговцы крупными партиями товаров, которые перевозились по морю на торговых судах. Солодовником в принципе мог стать каждый горожанин, так как за домовладельцем закреплялось право самому варить пиво.

В более поздние времена дома пивоваров приобретались университетскими профессорами и чиновниками, состоявшими на службе у курфюрста. Они надеялись за счет дополнительного дохода от пивоварения пополнить свое скромное жалование. В Средневековье пиво считалось не легким алкогольным напитком, а полноценным продуктом питания. Было четко зафиксировано, кто и в каких объемах имел право производить или продавать пиво; тут Кёнигсберг не отличался от других немецких городов.

Торговля и монополия на «солнечный камень»

Кёнигсберг был задуман торговым городом. В X–XI вв., задолго до прихода крестоносцев, пруссы, жившие в городище Твангсте – предшественнике Кёнигсберга, контролировали торговые пути на реке. Они перегораживали реку лодками, плотами, бревнами, заставляя купцов, чьи ладьи двигались вверх и вниз по течению реки, платить дань. Позднее таможенники Кёнигсберга продолжили эту добрую традицию: они перегораживали течение Прегеля длинными шлагбаумами, пропуская суда в порт после строгого досмотра и уплаты сборов.

Кёнигсберг расположился недалеко от моря и заливов на удобном торговом месте. Отсюда, помимо западных морских путей (Балтийское море, Вислинский залив), шли речные дороги на восток (по реке Прегель), на север и далее по Куршскому заливу в Литву, на юг в Мазурский край. С развитием судоходства и сухопутных дорог торговые связи Кёнигсберга распространились далее: в Англию, Голландию, Скандинавию, Россию, Польшу. Этому способствовало то, что в 1365 г. гроссмейстер ордена Винрих фон Книпроде дал кёнигсбергским городам право закладки судов. На берегах Прегеля появились первые верфи.

Кёнигсберг был одним из крупнейших городов побережья Балтийского моря. Он был намного больше Риги, пользовался особой поддержкой и содействием верховного магистра ордена. Корабли, выходившие из его портов, достигали южного побережья Франции и испанского побережья, перевозя важнейший товар своего времени, нефть и газ Средневековья – соль, единственный доступный способ сохранения продуктов. Все прусские города, как и остальные члены Ганзы, ловили сельдь и торговали ею, экспортировали золу (поташ), смолу (деготь), пушнину (меха). Ввозили соль, сукно, рис, вино.

Иностранным купцам указом 1394 г. было позволено оставаться в городе лишь в летние месяцы, с начала и до конца навигации. Гости не должны были оседать в городе. Торговать между собой им было запрещено, на торговлю чужих с горожанами тоже накладывались ограничения. Нельзя было складировать на зиму не распроданные летом товары. Все было организовано так, чтобы дать кёнигсбергским купцам как можно больше заработать на посредничестве между импортером и потребителем.

Самым крупным коммерческим предприятием средневекового Кёнигсберга было торговое ведомство ордена – «Гроссшэфферай». От крестьян орден в виде налогов получал сельскохозяйственную продукцию, которую и продавал дальше. Средства от продажи шли на содержание рыцарства, замков и на походы. Чем гуще заселялись земли ордена, тем стремительнее росла его экономическая сила. Коммерческие операции требовали организованного исполнительного аппарата, поэтому агенты («лиферы») торгового ведомства ордена действовали во всех балтийских городах и во Фландрии.

Самым крупным источником дохода ордена была торговля янтарем-сырцом. Спрос на него достигал огромных размеров. Поэтому на торговлю янтарем была введена государственная монополия. Это пруссы, возможно, не имели представления, каким богатством владеют. Рыцари знали это хорошо и наладили учет и контроль янтарного промысла.

Если кто-либо из горожан находил янтарь, то был обязан сдать свою находку – за определенную плату – «янтарному фогту». Часть янтаря поставлялась орденом через Львов в страны Востока. Экспортные пути вели в Любек и Брюгге, где находились единственные в своем роде цеха по производству четок из янтаря. Христианская церковь нуждалась в предметах культа (католические четки-розарии охотно делали из янтарных бусин). С 1390-го по 1398 г. годовая поставка янтаря в Брюгге составляла приблизительно 30 бочек.

В XV в. промышленное производство четок, которыми снабжалась вся католическая Европа, было налажено в Данциге (современный Гданьск). На многих картинах старых мастеров, в частности, на полотнах братьев Ван Эйков и Йоса ван Клеве изображены янтарные четки.

Рыцари построили вокруг добычи янтаря целую административную систему. В подчинении маршала ордена находился замок Лохштедт возле Фишхаузена (г. Приморск). Еще в 1264 г. самбийский епископ уступил эту землю ордену. На уступленной территории в конце XIII в. был построен замок Лохштедт (район современного Балтийска), где с 1327 г. разместился бернштайнмайстер. Это был один из монахов-рыцарей, назначенный для контроля за янтарным промыслом. Он обеспечивал доставку всего собранного янтаря в замок и следил за тем, чтобы никто янтарем более не торговал. Все побережье от Пиллау (г. Балтийск) до Раушена (г. Светлогорск) было поделено на отрезки, над каждым поставлен свой руководитель. Под страхом смертной казни было предписано сдавать весь янтарь ордену. Добытый янтарь поступал в распоряжение маршала Тевтонского ордена. Маршал продавал янтарь управляющему торговым домом Тевтонского ордена, а вырученные деньги сдавал в казну. Управляющий как монополист мог запрашивать на мировом рынке янтаря очень высокие цены.

Кроме торговли янтарем, орден контролировал торговлю медью, воском, мехами, зерном и лесом. Остальные источники доходов (пожертвования из Германии, налоги и сборы) не могли полностью покрывать содержание огромной наемной армии, крепостей и замков, а также административный аппарат орденского государства.

Вскоре руководство Тевтонского ордена убедилось в том, что гораздо выгоднее передать все торговые дела в руки купечества, взымая регулярную пошлину и таможенные сборы. Либерализация торговли в Пруссии, как и в других североевропейских странах, привела к созданию Ганзейского торгового союза. В 1339–1340 г. кёнигсбергский Альтштадт вошел в Ганзу. За ним последовали Кнайпхоф и – правда, ненадолго – Лёбенихт.

Следующими по важности предметами кёнигсбергского экспорта являлись зерно и древесина. Древесина шла из Литвы, производившей, кроме того, древесный уголь, поташ, деготь, смолу, сало для производства свеч, пряжу, льняную пряжу, кожи и мед. В обратном направлении – из Кёнигсберга в Литву – поставлялись соль, полотно, сельдь, а также пресноводная рыба.

Устройство экономики средневекового города стало известно из исторических документов – расчетных книг крестоносцев. В Кёнигсберге рыцари снабжались доспехами, провиантом и прочим необходимым перед походом.

Особую известность приобрела расчетная книга графа Генриха Дерби (Генрих Болингброк; будущий король Генрих IV) за 1390/91 и за 1393-й гг. Эти три года Генрих провел в крестовых походах, присоединившись к Тевтонскому ордену в Ливонии и Пруссии. С 11 рыцарями и 27 оруженосцами он прибыл в Данциг (всего на его корабле было 150 человек), чтобы выступить вместе с рыцарями против литовского войска.

◾ Неизв. автор. Портрет короля Генриха IV. XVII век

Как говорится в «Хронике» Джона Кэпгрейва, «в этом году сэр Генрих, граф Дерби, ходил в Пруссию, где с помощью маршала прусского и короля по имени Витовт одержал победу над литовским королем и обратил его в бегство. Он взял в плен троих герцогов, а четверых убил, а лордов, рыцарей и оруженосцев – более трехсот»… Пять месяцев граф со свитой пребывал в Кёнигсберге. Список товаров, занесенный в расчетную книгу, включал в себя столовую посуду из олова и серебра, испанские вина, нидерландские кружева и парижские зеркала.

К началу XV в. государство Тевтонского ордена простиралось по всей Прибалтике. Под властью тевтонцев оказались два миллиона человек и более пятидесяти городов, которые вели обширную торговлю с Ганзейским союзом. Главными городами были Мариенбург, Кёнигсберг, Торн, Данциг и Кульм. Экспансия германцев на Восток была остановлена лишь в 1410 г., когда тевтонцы были разбиты в Грюнвальдской битве поляками и литовцами.

После войны с Польшей экономическая мощь ордена начала ослабевать; упадок повлек за собой рост налогов, а тот, в свою очередь, – сословный конфликт между горожанами и рыцарями. С одной стороны – амбиции ордена, с другой – граждане. В 1440 г. был основан оппозиционный Прусский союз. 24 марта 1455 г. он поднял восстание против ордена. Вождем противников тевтонцев был бургомистр Старого города Андреас Брунау. Он требовал провозглашения свободного города по примеру Данцига. Вспыхнуло восстание, впрочем, скоро провалившееся. Бунтовщики были оттеснены на территорию Кнайпхофа, окружены и сдались в конце концов комтуру (командору) ордена. Восстание Прусского союза было единственным городским вооруженным бунтом в семисотлетней истории Кёнигсберга.

Время ордена уходило, власть рыцарей теряла устойчивость. Крестовые походы закончились, другого оправдания власти крестоносцев не было. В переходный период от Средневековья к Новому времени эта идея изжила себя. Хотелось перемен, и Кёнигсберг поддался новейшим веяниям – учению Мартина Лютера. Его семена упали на плодородную почву. В первую очередь это развитие было связано с личностью Альбрехта Бранденбург-Ансбахского, верховного магистра, отрекшегося от католичества, перешедшего к лютеранскому учению и преобразовавшего владения ордена в герцогство.