Глава 3

Она прыгнула в «субурбан», помчалась обратно в Вашингтон и всю дорогу спорила сама с собой. Если дела в самом деле столь плохи, когда подключать Стайвесанта? Прямо сейчас? Или попозже? В конце концов остановила машину в Дюпон-Сёркл, позвонила боссу домой и задала вопрос напрямую.

– Вмешаюсь, когда понадобится, – ответил он. – Кто на вас работал?

– Брат Джо Ричера.

– Нашего Джо Ричера? Я не знал, что у него есть брат.

– Выходит, есть.

– И что он собой представляет?

– Такой же, как Джо; может, немного жестче.

– Старше или младше?

– Это как сказать, – проговорила Фролих. – Сначала был младше, а теперь стал старше.

Стайвесант секунду молчал, потом спросил:

– И такой же умный, как наш Джо?

– Пока не знаю, – ответила Фролих.

– В общем, позвоните, когда понадобится, – снова помолчав, произнес Стайвесант. – Но только не откладывайте, ладно? И больше об этом никому ни слова.

Закончив разговор, она влилась в воскресный поток автомобилей, пулей промчалась последнюю милю и припарковалась на стоянке возле гостиницы. За стойкой администрации ее уже ждали и сразу же направили на двенадцатый этаж, в номер тысяча двести один. В номер она вошла вслед за официантом. Он нес поднос с кофейником и двумя перевернутыми чашками на блюдцах. Ни молока, ни сахара, ни ложек, лишь одинокая розовая роза в узкой фарфоровой вазе. Номер оказался стандартный, как и во всякой городской гостинице. Две двуспальные кровати, шторы в цветочек, безликие литографии на стенах, обеденный стол, два стула, письменный стол с мудреным телефоном, телевизор на тумбе, смежная дверь в соседний номер. Ричер сидел на ближайшей кровати. Весь в черном: нейлоновая куртка, футболка, джинсы и ботинки. В ухе наушник, а на воротнике куртки довольно прилично сработанный фальшивый значок Секретной службы. Чисто выбрит, волосы коротко подстрижены и аккуратно причесаны.

– Что вы хотели мне сообщить? – спросила она.

– Чуть позже, – ответил он.

Официант поставил поднос на стол и молча вышел. Фролих проводила его взглядом, дождалась, когда дверь захлопнется, и повернулась к Ричеру. Выдержала паузу.

– Вас прямо не отличить от наших ребят, – сказала она.

– Вы должны мне много денег, – отозвался он.

– Двадцать тысяч?

– Большую их часть. Вам уже сообщили об этом? – Он улыбнулся.

Она кивнула.

– Но зачем кассовый чек? Вот что меня озадачило.

– Сейчас все поймете.

Он встал и подошел к столу. Перевернул чашки, взял кофейник и налил кофе.

– Вы очень удачно выбрали время для доставки еды в номер, – сказала она. – Как это вам удалось?

– Я знал, где вы находитесь, знал, что поедете на машине. – Он снова улыбнулся. – Сегодня воскресенье, пробок нет. Время прибытия вычислить легко.

– Так что вы хотите мне сообщить?

– Что вы молодец, – сказал он. – Что вы большая, большая молодец. Что, думаю, вряд ли кто-нибудь другой смог бы организовать все лучше.

– Но есть какое-то «но»? – помолчав, спросила она.

– Но этого, увы, мало. Придется взглянуть правде в глаза: кто бы ни вышел на охоту, он вполне способен осуществить задуманное.

– Я не говорила, что кто-то вышел на охоту.

Он промолчал.

– Просто дайте мне информацию, Ричер, и все.

– Три с половиной, – сказал он.

– Три с половиной – что? Шанса из десяти?

– Нет. Армстронг мог быть мертв три с половиной раза.

– Уже? – изумленно уставилась на него Фролих.

– Это по моим расчетам, – сказал он.

– А что означает «с половиной»?

– Три – это наверняка, половина – возможно.

– Через пять дней? – Она уже шла к столу, но на полпути в замешательстве остановилась. – Но как? Что мы упускаем?

– Выпейте кофе, – посоветовал он.

Она как автомат снова двинулась к столу. Он протянул ей чашку. Она взяла ее и отступила к кровати. Чашка на блюдце звякнула.

– Основных способов два, – начал Ричер. – Как в кино: метод Джона Малковича или метод Эдварда Фокса. Вы видели эти фильмы?

– У нас есть человек, в обязанности которого входит мониторить фильмы. – Она механически кивнула. – В отделе по исследованию охранной деятельности. Он анализирует все ленты о покушениях на видных деятелей. Джон Малкович играл в фильме «На линии огня» вместе с Клинтом Иствудом.

– А также с Рене Руссо, – сказал Ричер. – Она там хороша.

– Эдвард Фокс снимался в «Дне Шакала».

– Герой Малковича хотел убрать президента Соединенных Штатов, а герой Фокса – президента Франции, – кивнул Ричер. – Двое грамотных убийц, оба работали в одиночку. Но между ними есть принципиальное различие. Джон Малкович с самого начала знает, что после выполнения задания в живых не останется. Знает, что через секунду после президента погибнет сам. А Эдвард Фокс хочет выйти сухим из воды.

– Но у него это не получается.

– Кино есть кино, Фролих. Таков был сценарий. Спастись же он мог проще простого.

– И что?

– А то, что перед нами два вида стратегии. Работа с близкого расстояния, равносильная самоубийству, или безопасная работа издалека.

– Нам это все хорошо известно. Я же сказала, у нас есть специальный сотрудник. Мы получаем и расшифровки, и комментарии, и аналитические документы, и докладные записки с предложениями. Иногда встречаемся со сценаристами, если появляются новые сюжеты. Спрашиваем, откуда они черпают идеи.

– И как, узнали что-нибудь полезное?

Фролих пожала плечами, отпила кофе; видно было, что она роется в памяти, словно все расшифровки, комментарии, аналитические документы и докладные записки хранились у нее в голове, как в картотеке.

– «День Шакала», конечно, произвел на нас впечатление, – сказала она. – Эдвард Фокс сыграл снайпера-профессионала с винтовкой, сконструированной так, что ее удалось замаскировать под костыль для ветерана-инвалида. Это помогло за несколько часов до публичного выступления президента проникнуть в одно из окрестных высотных зданий – убийца планировал выстрел в голову с дальней дистанции. Чтобы потом легче было скрыться, он предусмотрел глушитель. Теоретически вполне могло сработать. Но действие этой истории происходило очень давно. Еще до моего рождения. По-моему, в начале шестидесятых. Во времена генерала де Голля, сразу после алжирского кризиса, кажется. Сейчас мы захватываем для охраны куда большую площадь. Думаю, «День Шакала» на это повлиял. Плюс наши собственные проблемы в начале шестидесятых, конечно.

– А что скажете про фильм «На линии огня»? – спросил Ричер.

– Джон Малкович сыграл там бывшего агента ЦРУ, – отозвалась она. – Он изготавливает пистолет из пластмассы, чтобы пройти через металлодетекторы, и пробирается на одну из встреч предвыборного турне, намереваясь застрелить президента с очень близкого расстояния. После такого, как вы и сказали, наши бы немедленно его убрали.

– Но наперерез пуле бросается старина Клинт, – добавил Ричер. – На мой взгляд, фильм хороший.

– А на наш взгляд – неправдоподобный, – возразила Фролих. – Там есть два основных недостатка. Во-первых, мысль о том, что безотказно работающий пистолет можно собрать из подручных материалов, абсурдна. Мы постоянно сталкиваемся с подобным оружием. Пистолет неизбежно разлетелся бы на куски при попытке выстрелить и оторвал человеку кисть. А пуля просто выкатилась бы из обломков на пол. Во-вторых, персонаж потратил на все около ста тысяч долларов. Поездки, фальшивые адреса для доставки почты, а в первую очередь пожертвование в размере пятидесяти тысяч долларов в пользу партии, которое позволило ему попасть на торжественный ужин. Мы посчитали, что у такого, как он, маньяка просто не могло быть столько денег. И сбросили этот вариант со счетов.

– Ну да, это всего лишь кино, – проговорил Ричер. – Тем не менее фильм показательный.

– И что он показал?

– Что есть альтернатива прежней тактике стрелять с дальней дистанции – пробраться на прием и атаковать жертву с близкого расстояния.

Фролих немного помолчала. Потом, будто серьезная опасность отодвинулась, заулыбалась, правда сначала слегка настороженно.

– Это все, о чем вы хотели сказать? – спросила она. – Поделиться мыслями по поводу фильмов? А то я было забеспокоилась.

– Ладно, поговорим, например, о приеме, который проходил здесь в четверг вечером, – сменил тему Ричер. – На нем была тысяча гостей. Время и место объявили заранее. Вечеринку даже разрекламировали.

– Вы что, зашли на сайт переходного периода?

– Очень полезным оказался, – кивнул Ричер. – Информации море.

– Мы все тщательно проверяем.

– Но я тем не менее узнал обо всех местах, где будет находиться Армстронг, – продолжил Ричер. – И когда. И в какой обстановке. Возьмем, опять же, прием в четверг вечером. Повторяю, на нем присутствовала тысяча гостей.

– И что с ними не так?

– Одна гостья, некая темноволосая женщина, крепко вцепилась в руку Армстронга и даже заставила его пошатнуться.

– Так вы там все-таки были? – Фролих округлила глаза.

– Нет, – покачал он головой, – но мне об этом рассказывали.

– Кто?

– Вы сами видели эту сцену? – поинтересовался он, пропустив вопрос мимо ушей.

– Только в записи, – ответила она. – Уже потом.

– Эта женщина могла бы убить Армстронга. Это был первый прокол. До того у вас все шло очень хорошо. На пять с плюсом, как во время охраны Капитолия.

– Могла бы, говорите? – Она снова улыбнулась, но теперь чуть пренебрежительно. – Я даром трачу на вас время, Ричер. Мне нужно что-то более определенное, чем «могла бы». Ведь могло бы случиться все, что угодно. В здание могла бы ударить молния. Мог бы попасть метеорит. Вселенная могла бы прекратить расширяться, а время могло бы повернуться вспять. Эту женщину пригласили официально. Она пожертвовала деньги. Она благополучно прошла через два металлодетектора, а на входе у нее проверили документы.

– Как и у Джона Малковича.

– Мы с вами это уже обсудили.

– Предположим, она владеет боевыми искусствами. Может, служила в армии, прошла подготовку для участия в секретных спецоперациях. Она могла бы сломать Армстронгу шею так же легко, как ломают карандаш.

– Ну-ну, предположим.

– Предположим, она была вооружена.

– Нет. Она спокойно прошла через два металлодетектора.

Ричер достал из кармана куртки продолговатый предмет коричневого цвета.

– Видели когда-нибудь что-нибудь такое? – спросил он.

Ричер держал в руке что-то вроде перочинного ножа, длиной около трех с половиной дюймов. С изогнутой ручкой. Он нажал на кнопку, и наружу выскочило коричневое с крапинками лезвие.

– Полностью керамическая штучка, – сообщил он. – Из того же, по сути, материала, что и плитка в ванной. По прочности уступает разве что алмазу. Уж точно прочнее стали и гораздо острее. Металлодетектор на нее не срабатывает. И у той женщины вполне эта штучка могла бы быть. Гостья могла бы вспороть Армстронга от пупка до подбородка. Или полоснуть ему по горлу. Или воткнуть нож в глаз.

Он протянул оружие Фролих. Она взяла его и стала внимательно разглядывать.

– Изготовлено фирмой под названием «Бокер», – продолжил Ричер. – В городе Золинген, в Германии. Стоят они недешево, но относительно доступны.

– Ну хорошо, вот вы купили такой нож, – пожала плечами Фролих. – И что это доказывает?

– В четверг вечером этот нож был в бальном зале. Зажат в левой руке той самой женщины, в кармане, с открытым лезвием – все время, пока другой рукой она трясла пальцы Армстронга и тянула его к себе. Его живот был от лезвия всего в трех дюймах.

– Вы это серьезно? Кто она такая? – Фролих снова округлила глаза.

– Сторонница партии по имени Элизабет Райт – по совпадению, из города Элизабет, штат Нью-Джерси. Пожертвовала на предвыборную кампанию четыре тысячи баксов, штуку от своего имени, по штуке от имени мужа и двоих детей. Она целый месяц рассылала агитацию, повесила у себя перед домом большой плакат, а в день выборов дежурила на горячей линии.

– Так зачем ей понадобилось брать с собой нож?

– Вообще-то, лично она его не брала.

Он встал и подошел к двери, ведущей в смежный номер. Открыл свою наружную створку и громко постучал по внутренней.

– Нигли, заходи! – позвал он.

Внутренняя дверь открылась, и появилась женщина. Под сорок, среднего роста, стройная, в синих джинсах и свободном сером джемпере. Темные волосы. Темные глаза. Ослепительная улыбка. Упругие движения и жилистые запястья говорили о том, что она серьезно занимается спортом.

– Так вы та самая женщина, которую я видела на экране! – поняла Фролих.

– Фрэнсис Нигли, это М. Э. Фролих. М. Э. Фролих, это Фрэнсис Нигли, – улыбнулся Ричер.

– Эмми? – переспросила Фрэнсис Нигли. – Как телевизионная премия?

– М. Э. – инициалы, – объяснил Ричер.

– Кто эта женщина? – спросила Фролих, уставившись на Ричера.

– Лучший в мире мастер-сержант, с которым я когда-либо работал. Непревзойденный специалист по всем видам ближнего боя, какие только можно себе представить. Я ее сам до смерти боюсь, честное слово. Ушла из армии примерно в то же время, что и я. Теперь работает консультантом по проблемам безопасности в Чикаго.

– Чикаго, – повторила Фролих. – Так вот почему чек был послан именно туда.

– Работу финансировала Нигли, потому что у меня нет ни кредитной карты, ни чековой книжки, – кивнул Ричер. – Как вы уже, вероятно, знаете.

– А что же случилось с настоящей Элизабет Райт из Нью-Джерси?

– Я приобрел вот эту одежду, – сказал Ричер. – Хотя, в сущности, ее приобрели вы. А также туфли. И солнцезащитные очки тоже. Так, по моему мнению, должны одеваться агенты Секретной службы. Потом сходил в парикмахерскую. Стал каждый день бриться. Хотел, чтобы все было как можно более правдоподобно. Затем понадобилась женщина из Нью-Джерси без сопровождающих. В четверг я поехал в аэропорт, понаблюдал за пассажирами пары рейсов, прибывших из Ньюарка^[8]. Выцепил миссис Райт, представился ей агентом Секретной службы, сказал, что у нас бардак с безопасностью, и предложил пройти со мной.

– Как вы узнали, что она направляется на прием?

– Я не знал. Просто смотрел на всех женщин, выходящих из зала выдачи багажа, и пытался понять по внешнему виду и по тому, что у них в руках. Было непросто. Элизабет Райт оказалась шестой из тех, к которым я подходил.

– И она вам поверила?

– У меня было убедительное удостоверение личности. И наушник за два бакса. Видите, проводок от него тянется сзади по шее и исчезает в воротнике куртки? Взял напрокат черный «линкольн». Я выглядел что надо, не сомневайтесь. И она мне поверила. Была взбудоражена от всего, что увидела и услышала. Я привез миссис Райт в эту комнату и весь вечер охранял, пока Нигли играла ее роль. То и дело внимательно слушал наушник и говорил в свои часы.

Фролих перевела взгляд на Нигли.

– Нью-Джерси мы выбрали не просто так, – объяснила та. – Местные водительские права легче всего подделать, вы знали? У меня с собой был ноутбук и цветной принтер, с помощью которых я делала для Ричера удостоверение сотрудника Секретной службы. Не знаю, насколько оно было похоже на настоящее, но выглядело неплохо. Таким же образом и водительские права штата Нью-Джерси состряпала: с моей фотографией, но именем и адресом Элизабет Райт. Распечатала их, заламинировала машинкой, которую мы купили за шестьдесят баксов, прошлась по краям наждачкой, немного поцарапала тут и там и сунула в сумку. Потом приоделась, взяла приглашение миссис Райт и отправилась на прием. В бальный зал попала без проблем. С ножом в кармане.

– А дальше?

– Побродила по залу, потом увидела вашего парня, вцепилась в него. Какое-то время удерживала.

– И как бы вы это сделали? – Фролих посмотрела Нигли прямо в глаза.

– Я крепко ухватила его правую руку. Подтянула вице-президента поближе, он слегка развернулся, и прямо передо мной оказалась правая сторона его шеи. Я могла бы воткнуть лезвие длиной три с половиной дюймов в сонную артерию. Потом провернуть его. Тридцать секунд – и Армстронг бы истек кровью. Хватило бы легкого движения руки. Ваши парни стояли в десяти футах. Они, конечно, быстро бы меня пристрелили, но дело было бы уже сделано.

Побледневшая Фролих молчала.

– Без ножа, конечно, пришлось бы сложнее. – Нигли отвела взгляд. – Но тоже вполне возможно. Сломать шею было бы не так просто, она у него довольно мускулистая. Потребовалось бы сделать два быстрых шага, чтобы вес его тела сместился, и если бы ваши парни оказались достаточно шустрыми, успели бы меня остановить. Так что, думаю, лучше сработал бы удар по гортани, достаточно сильный, чтобы раздробить ее. Удар левым локтем сделал бы свое дело. Я бы, вероятно, погибла раньше Армстронга, но он задохнулся бы сразу после – разве что кто-то из ваших сотрудников сумел бы за минуту или около того сделать экстренную трахеотомию на полу бального зала. Как я полагаю, таких нет.

– Да, – согласилась Фролих. – Таких у нас нет.

Она снова замолчала.

– Простите, что испортила вам день, – сказала Нигли. – Но вы ведь хотели это знать. Какой смысл проводить аудит безопасности и не докладывать вам о результатах?

Фролих кивнула и спросила:

– А что вы ему шепнули?

– Сказала, что у меня в руке нож. Просто так, для прикола. Но очень тихо. Если бы кто-нибудь потребовал признаться, что я ему говорила, заявила бы, что просто спросила, куда он девал жену. Будто бы хотела его склеить. Думаю, время от времени у вас такое случается.

– Случается, – снова кивнула Фролих. – Время от времени. Что еще мне расскажете?

– Что сейчас он в безопасности у себя дома, – сообщила Нигли.

– Вы проверяли?

– Каждый день проверяем, – ответил за Нигли Ричер. – Мы в Джорджтауне с вечера вторника.

– Я вас не видела.

– Так и было задумано.

– Как вы узнали, где он живет?