– Охотились, – подтвердил Рудин, сладко зевая во весь рот. Он вольготно развалился на скамье, стараясь выжать из неудобного положения максимум комфорта и пытаясь вздремнуть. Сергей давно понял, что угодил в совершенно невероятную историю, и не рефлектировал – соратники, глядя на старшего, также хранили спокойствие и покладисто отвечали на идиотские вопросы. Рудин отдавал себе отчет, что это ненадолго – суровый Вор в конце концов пригласит заплечных дел мастеров, чтобы силой взять то, что, как ему кажется, упорно скрывают пленники. Серега склонностью к мазохизму не страдал, а потому не расплывался в мечтательной улыбке перед перспективой пыток. Он был готов дать любые показания в пределах разумного, но Вор ставил неразрешимую задачу: пытался выведать информацию, которой они не владели.
– Искать черную кошку в темной комнате, – вслух пробормотал Рудин. – Кошку, которой там нет. Нонсенс…
– Умно, умно говоришь, – одобрил Вор, прихлебывая крепчайший чай и постукивая по листвяжной столешнице сигаретой. – Образованный… В моих руках, между прочим, не один десяток таких, как ты, обсерались. И все сначала говорили умные вещи. Насмотрелся – жуть… А ты прекрасно знаешь, что тебя мочканут – независимо от расклада. Мужиком держишься – хвалю. Но – напрасно. Покололся бы – я бы, глядишь, за тебя словечко замолвил… А?
– ЕЙ-Богу, дядя, ничего не скрываю! – искренне воскликнул Рудин. – Ничего. Понятия не имею, отчего так все вышло… Ну хочешь – проверь нас всех на детекторе лжи – мы согласны. Хочешь?
– А у меня свой детектор. – Вор потыкал куда-то за спину пальцем и многозначительно покивал. – Когда он свои железяки в ход пустит, начнете колоться наперегонки – с комсомольским задором… Правильно я говорю, пацаны? – Восклицание было адресовано двум мрачным верзилам с автоматами, восседавшим на табуретах по обеим сторонам двери в предбанник. «Пацаны» синхронно кивнули, а тот, что поздоровее – Димон, хозяин усадьбы, нехорошо цыкнул зубом и мечтательно замычал, видимо, представил, как это в присутствии «детектора» пленники начнут колоться с комсомольским задором.
– Вот видите, – Вор назидательно погрозил пальцем. – А поздно будет – когда селезенку начнут вынимать. Я ж его на полпути останавливать не стану – не в моих правилах… Ты подумай, Пес, подумай. Нет, я понимаю, сдашь организатора – тебе кранты. Так ты себе мнишь. Только организатор… где он? А я – вот он, перед тобой. Я ж тебе слово Вора дал – сдаете, вывожу вас за пределы области, даю бабки – и пи…дуйте на все четыре стороны! Еще раз подтверждаю, слово Вора – закон! Даете полный расклад, и… Ну, натурально – на все четыре стороны. А?
Пацаны у двери переглянулись и многозначительно крякнули. Рудин правильно истолковал этот кряк – слово Вора не более чем пустой звук. Тоскливо стало Сереге, захотелось удрать куда-нибудь из этой мрачной бани, на вонючие просторы неоглядной промзоны например… только как удерешь? Руки связаны намертво, у дверей – автоматчики, во дворе целая кодла сидит – ждут сигнала, чтобы броситься рвать на клочки…
– Поверил бы ты нам, дядя, – печально попросил Рудин. – Не видишь разве – попали мы в непонятку. Пали жертвой чьих-то злых козней… Чем тебе наши ответы не понравились?
– Давай еще разок, – проигнорировал просьбу Вор, поудобнее усаживаясь на покрытой половиком скамье. – В последний разок. Надо мной ведь тоже начальники есть, сам понимаешь. Мне результат нужен. А его пока нет. Вот начальник скоро проснется, начнет трезвонить – подавай результат. И что я ему нарисую? Перескажу те залепухи, что ты мне тут навешал? Не, так не покатит. Давай – в последний раз по-человечьи. Потом – детектор… Что на промке делали?
– Крыс били, – тяжко вздохнул Рудин. – Сколько можно, дядя? Вот – хвосты. Вот – карабины. Вот – мы. Ты попробуй надергай столько хвостов за ночь и при этом успей еще что-нибудь сделать! Ну?
– А подтвердить может Толхаев – он хвосты заказал, – скороговоркой добавил Вор. – А сейчас его нету – мочканули. Ты сам и мочканул – больше некому. Только ты поторопился – нету Толхаева, значит, нету и алиби. Кто еще может подтвердить, что вы за крысами ходили?
– Никто, – мрачно согласился Рудин. Известие о гибели Толхаева он воспринял неоднозначно. Вор мог приврать, преследуя понятную цель: мертв предполагаемый заказчик, значит, исполнитель может с чистой совестью расколоться, чтобы избежать пыток. Рудин не собирался слепо доверять трагическому известию до тех пор, пока сам не убедится в том, что Толхаев действительно мертв… – Получается, алиби нет – формально. Но хвосты? Ты попробуй…
– Отрави накануне дохлятину, потом приди и за пять минут нарежь тыщу хвостов, – мудро заметил Вор. – Не, не алиби. Так вот… Ну и что вы на промке делали?
– Крыс били, – непримиримо набычился Серега. – Это чистейшая правда – не будет другого ответа.
– Зачем собак шугнул?
– Черт – дались тебе эти собаки! – устало пробормотал Рудин. – Ну что мы могли им привязать – ты сам подумай! Это же звери… Твои пацаны целились, собаки могли броситься – те бы начали стрелять. Неужели непонятно? Я дал команду «домой». Они, как нормальные дисциплинированные собаки, потопали домой. Пошли кого-нибудь в школу, пусть убедится: псы давно там, пролезли в дыру в заборе, лупанули сухаря из кормушки и дрыхнут без задних ног.
– Ты мочканул Стадогонова. Кто заказ делал? А не заказ – кто команду дал? – перескочил на следующий аспект Вор. – Не забудь – Толхаев труп, а пытать будут тебя. Или сначала их, – Кошель мотнул головой в сторону соратников Рудина. – А ты полюбуешься, послушаешь… А?
– Не трогал я вашего Стадогонова, – привычно пробубнил Рудин. – У меня алиби есть – я весь день в школе был, занятия с клиентами проводил. Масло и Соловей тоже там были. Можешь спросить…
– Ствол – твой, – терпеливо напомнил Вор и тут же пресек дальнейшие попытки Рудина оправдаться: – Захлопни вафельницу – знаю, что скажешь. Сперли из тайника. Почему все не сперли? Почему один ствол взяли, а все остальное оставили? Так не бывает, Сергунька, – я те отвечаю.
– Ну не трогал я его! – в отчаянии воскликнул Рудин. – Черт-те что… Какой-то фимоз спер ствол, замочил вашего Стадогонова… Тривиальная подстава. Что тут непонятно?
– Все непонятно. – Вор уставился в оконце, задумчиво постукивая пальцами по столешнице. – Все… Однако зачем Толхаева мочканул? Никак не догоню… С Сарановым ты как?
– Никак, – в тон ответил Рудин. – Знаком через Гришу – не более того. Я ж тебе сказал…
– А помню я, помню, – небрежно отмахнулся Вор. – Саранов вообще ни при чем… Угу… Но ты сам посуди – какой некрасивый расклад получается. Ваша кодла на нас зуб точит – здоровенный такой зуб, клык, можно сказать. Стадогонов зажмурился – а тут твой ствол нарисовался. А потом Толхаев зажмурился – а ты с пацанами на промке хер знает чем промышляешь… Ну все, все плохо. Согласен?
– Ага, согласен, – покорно кивнул Рудин. – Черт-те что получается… Ну и что теперь – байки тебе рассказывать? Нет, ты скажи – если хочешь, чтобы я придумал правдоподобную версию, сочинил небольшой романец… Я моментом насочиняю. Ты этого хочешь?
– Я, солнце мое, правды хочу, – жестко заявил Вор. – Я с тобой битый час пытаюсь по-человечьи – ты никак… Дал тебе весь расклад – кругом ты виноват. Нет, не желаешь колоться. Ладно…
Вор встал с лавки, потянулся и пошел на выход, бросив сидящим у двери верзилам:
– Сгоняю кое-куда. Стерегите. Если что – яйца оторву…
…В седьмом часу утра на первое шоссе, ведущее в промзону, свернула вишневая «99-я». Проскочив мимо расположившейся в кустах засадной группы Улюма, уверенно порулила через пустырь к одной из полуразрушенных хибар, чьи фрагменты в изобилии торчали по окраине промзоны.
Джип Улюма стоял несколько дальше по трассе, в сторону от города – чтобы с удобного места контролировать ситуацию. Рассмотрев в бинокль номера, Улюм не стал прыгать от радости – он только облегченно вздохнул и скомандовал в «Мотороллу»:
– Готовность номер один.
«99-я» принадлежала Мамону – одному из людей Кошеля. Можно было не сомневаться, что Мамон спешил по делу: у этой публики не принято праздно шататься в такую рань.
Не отрывая бинокля от глаз, бандитский предводитель слегка подрагивающей рукой огладил цевье «АКСУ» и с силой выпустил воздух сквозь плотно сжатые губы.
Улюм нервничал. О том, что в случае крайней необходимости он с командой вломится к Кошелю и предъявит претензии за умыкнутый общак альянса, большой бандит слегка переборщил. Нужно было держать марку перед сильно загрустившим Сарановым – вот и ляпнул первое, что в голову стукнуло.
Идти на открытую конфронтацию с Вором было равносильно самоубийству. Нет, разумеется, можно было бы в экстренном порядке применить мощь, затем надежно спрятаться и апеллировать к увядающей силе Воровского закона – потребовать рассмотрения дела на всероссийской сходке с соблюдением всех формальностей. Будучи еще незрелым «быком», лет этак десять назад, Улюм неоднократно слышал, что такие прецеденты случались – хотя сам ни разу не сталкивался… Признай сходка, что Улюм прав, Вор не посмел бы мстить за поражение – если бы вообще удержался на своем месте… Но коль скоро не удастся доказать, что Рудина с деньгами прихватили люди Кошеля, имеется большущая перспектива заполучить такие неприятности, что хватит расхлебывать до конца жизни. Потому что жизнь в этом случае будет очень и очень короткой…
«99-я» подъехала к хибаре и остановилась. Из машины вышли двое – в одном из них наблюдатель узнал Мамона – и скрылись в строении. Улюм замер, затаив дыхание. Очень удобный случай: если деньги действительно там, убрать этих двоих по-тихому не составит никакого труда. Однако в этом случае Вор совсем из ума выжил: посылать за такой суммой всего двоих – это верх безрассудства!
– А покажите-ка мне, что вы там нашмонали, – бормотнул Улюм потухшим голосом: двое вышли из строения, Мамон держал в руках карабин. – И всего-то? – разочарованно протянул Улюм, нажимая на тангенту «Мотороллы», чтобы отдать команду. Рация противно пискнула и функционировать не пожелала. Улюм чертыхнулся – как-то недосуг было прихватить запасной аккумулятор, не думал, что придется всю ночь работать в активном режиме.
– Давай потихоньку за мной. С трассы не съезжать, – распорядился большой бандит, натыкав на мобильном номер старшего первой засадной группы – Буханки – и, проследив, как «99-я» вырулила на трассу, скомандовал водиле: – Давай за ними – максимальная дистанция. Только очень сторожко – я тебя прошу! Больно тачка у нас приметная…
Ни от кого особенно не таясь, «99-я» на приличной скорости проскочила от промзоны до пригорода и завернула в так называемый неблагополучный район: северо-западную
Стандарт
Установите приложение, чтобы читать эту книгу