Глава 6

Захожу я в подъезд, а там стоят такие громилы!

– Привет, Витек, – говорят.

Я говорю:

– Привет.

А они:

– Деньги принес?

Я говорю:

– Какие еще деньги?

Ну, один из них – хрясь мне по роже! Я на пол свалился, они меня ногами отмудохали, челюсть сломали и ребра сломали, бабки отобрали и ушли! Вот. А мне – по фигу, я ж не Витек!

Вся компания дружно хохочет над анекдотом Патрончика. Анжела весело повизгивает на коленях у Васи, который тискает ее за груди. Здоровенная лапища моего соседа опускается с плеча на бедро. Прыщавый Быкаччо разливает водку. Кто-то произносит тост, и все пьют. Я пытаюсь отказаться, но меня заставляют пить. Я чувствую, что этот балаган пора заканчивать, поскольку девушка, чье тело я позаимствовал, видимо, не только не занималась спортом, но и по алкогольной части не имела необходимой сноровки.

Вплотную к моему носу приближается раздобревшая рожа моего соседа. Я вижу, как шевелятся его губы, и слышу слова:

– Ты че тут бормочешь?

– Я говорю, пора заканчивать этот балаган?

– Да ну?!

– Не «да ну?!», а «да!» – я повышаю голос и встаю, все взоры обращаются на меня. – Вы вот собрались тут и че?! Про Витька говорите, да, которому, значит, по фигу, что он не Витек!

– Да она ж пьяная в жопу!

– А я не хочу под такой трамвай! И вообще – хули вы смотрите?! А ну – смирррррр-на! Отставить – нерезко! Вы че думаете себе тут?!

Все хохочут пуще прежнего.

– Во ужралась баба!

– А я не хочу, чтоб меня трахали! Мне не по фигу, что я не Светка! Вы вот думаете, что я проститутка, а я на самом деле майор бля! Воздушно-десантных войск!

Посуда на столе дребезжит от хохота.

– Не верите, да?! А я вот ща на стол залезу и танец майора исполню! Увидите! А ну, место дайте!

Сразу несколько рук сдвигают в сторону посуду, освобождая середину стола. Я беру и начинаю напяливать на себя портупею Патрончика.

– Эй-эй-эй! Разошлась! – протестует он и пытается отобрать у меня долгожданную добычу.

Его останавливает Дрозд:

– Патрончик, отдай! Не ссы! Пусть баба потешит нас!

Я надеваю портупею и залезаю на стол. Мне помогает сосед, попутно лапая меня за голую задницу.

– Руки! – одергиваю я его. – Ну-ка там, музыку, марш какой-нибудь! Сержант! – кричу я одному из бандитов. – Фуражку мне! Бего-о-ом! Отставить – нерезко!

Хохот превращается в истерическое гоготание.

– Светка, ну ты даешь! – восхищается Анжела.

Из-за двери выглядывает обескураженный сутенер. Кто-то включает музыку, и я начинаю танцевать, пытаясь изобразить нечто эротическое. Я кручу Светкиными бедрами, оттопыриваю Светкину попку, ее нежными пальчиками поглаживаю портупею, потом грудь, бедра, я облизываю язычком верхнюю губу, начинаю постанывать, элегантно снимаю фуражку и бросаю ее в Патрончика, а потом невзначай расстегиваю кобуру, выхватываю пистолет и…

– Всем сидеть и не двигаться! – громко приказываю я.

На долю секунды все застывают, изумленно глядя на меня. А затем Прыщавый Быкаччо резко дергает скатерть, и я падаю. И мне пришел бы конец, если бы таким проворным оказался только он. Но одновременно с ним Вася Дрозд переворачивает стол, и я скатываюсь в сторону. И до того, как ошарашенные бандиты успевают наброситься на меня, я вскакиваю на ноги и, не целясь, стреляю в их сторону. Оглушенные выстрелом, все застывают на месте, лишь Прыщавый Быкаччо отлетает к противоположной стене и сползает на пол, его голова безжизненно скатывается на грудь, на которой появляется и быстро растет красное пятно.

– Пацаны, она ж Прыща завалила, – произносит кто-то.

Анжела визжит так, что закладывает уши.

– Заткнись ты! – цыкают на нее.

– Эй, ты кончай дурить. Отдай пистолет, – чуть ли не умоляет меня Патрончик, перепуганный больше всех.

– Тебе, шкура, надо было в магазине не патроны, а заначки от жены хранить! – издеваюсь над ним я и приказываю остальным. – Не двигаться, а то перестреляю всех как цыплят. Я не проститутка, а отличник боевой и политической подготовки, тремя выстрелами тридцать очков набираю.

– Э, да она, кажись, впрямь из дурдома сбежала, – шепчет один из бандитов.

– Лапочка, отдай-ка мне пистолетик, – с этими словами Дрозд делает шаг в мою сторону.

– Стоять! – приказываю я. – Еще шаг, и я прострелю тебе ухо. Для начала. Смотри, Дрозд! У меня рука не дрогнет.

Последнюю фразу я произношу неуверенно, поскольку рука-то не моя. Нетвердость в моем голосе замечает Вася.

– Ну, тебе ж самой страшно, крошка. Отдай мне пистолетик, – он протягивает в мою сторону руку, и я стреляю.

– Сууука! – завывает Дрозд, схватившись за голову.

Между его пальцами хлещет кровь. Анжела истерически визжит. Прав был прапорщик Попыхайло, снайперская стрельба – это состояние души, а не меткость глаз и твердость рук!

– На пол! Всем лечь на пол! – командую я.

Больше желающих забрать у меня пистолет не находится; все повинуются моему приказу и укладываются на полу, в том числе и Дрозд, который при этом корчится от боли и матерится сквозь зубы.

– Эй ты! – я тереблю ногой забившуюся головой в угол Анжелу. – Быстро раздевайся! Мне нужны твои юбка и кофточка! К сожалению, ничего подходящего больше не вижу.

– Светка, ты что, спятила? – всхлипывает девушка.

– Быстро давай! Мне некогда! – повышаю голос я.

Один из бандитов, оказавшийся у меня за спиной, пытается приподняться с пола. Я поворачиваюсь и вижу, как из ничего в воздухе появляется фагот, бьет наотмашь несчастного парня в челюсть и опять тает в воздухе.

– Спасибо, – произношу я в пространство и тихо, но так, чтоб все слышали, добавляю, обращаясь к бандитам, – Вы что шевелитесь, чмошники?! Думаете, у меня патронов вагон, чтоб и дальше тратить их на ваши дурные уши?!

Я замечаю испуганную физиономию одного из парней, который видел, как из ничего появился фагот и огорчил его товарища. На моих глазах его джинсы намокают, и из-под него растекается лужа.

– Подгузник нужно носить в таком возрасте, – смеюсь я над ним.

Он краснеет и прячет лицо.

Я оборачиваюсь и вижу Анжелу. Она стоит в одних малюсеньких трусиках, остальную одежду держит в руках. Ее вид сводит меня с ума, я понимаю, что не воспользоваться такой красоткой глупо. Я отрываю от стены кусок обоев и оглядываюсь вокруг, размышляя, у кого из присутствующих может оказаться ручка. Все лежат неподвижно, только Вася Дрозд корчится, зажимая рукою ухо. Мой взгляд останавливается на милиционере. Я подхожу к Патрончику и пинаю его ногой.

– Дай ручку – телефон записать! – приказываю я.

Он переворачивается на спину и просовывает руку под китель.

– Только аккуратно! Уши береги! – предупреждаю я его, приставляя пистолет к его голове.

Он протягивает мне шариковую ручку, и я передаю ее вместе с огрызком обоев Анжеле, а из ее рук забираю одежду.

– Запиши мне свой телефон, – объясняю я девушке свои действия.

– Свет, ты чего?! – опять удивляется она.

– Поторопись, мне некогда.

Я снимаю с себя портупею и напяливаю кое-как прямо на голое тело юбку и кофточку Анжелы. Ее туфли, от которых я предусмотрительно отламываю каблуки, приходятся мне впору. Затем прячу в карман кусочек обоев с номером телефона, записанным Анжелой, и еще раз пинаю ногой Патрончика.

– А ну вставай, зелень пузатая! Пойдешь со мной в качестве заложника. Моя милиция меня бережет, называется!

Майор, кряхтя, поднимается. Я поддеваю ногой портупею и подкидываю ее в его сторону.

– Надень.

Он смотрит на меня укоризненно, тяжело вздыхает и застегивает ремни.

– Пошел вперед! – я киваю в сторону двери. – Смотри – без шуточек!

Он выходит в коридор, я осторожно двигаюсь следом, остерегаясь нападения со стороны неудостоенных высокой чести сидеть за одним столом с Васей Дроздом. Впрочем, мои опасения оказываются напрасными: их и след простыл. Мы выходим из квартиры и спускаемся вниз по лестнице. Когда мы доходим до второго этажа, слышим топот нескольких пар ног, бандиты спешат за нами.

– Не так быстро! – кричу им я. – А то оставлю вас без Патрончика!

На мгновенье топот прекращается, но до нас доносится голос Дрозда:

– Патрончика не жалеть! Взять ее, суку, живой или мертвой! Я сказал, взять ее!!! – визжит он.

Вновь возобновляется грохот: бандиты продолжают погоню, но мы уже выходим из подъезда. Я сразу же замечаю милицейский «уазик», внутри которого дремлет еще один страж порядка.

– Патрончик, к машине, живо! – приказываю я.

Увидев майора, спавший в машине милиционер открывает дверцу и получает от меня рукояткой в висок. Он теряет сознание, я поднимаю с его колен АКС-У, быстро снимаю с предохранителя и передергиваю затвор.

– Что ты делаешь?! Остановись, пока не поздно! – стонет Патрончик.

– А разве еще не поздно? – с сарказмом спрашиваю я, и в это мгновение вижу, как из ресторана выходят мужчина средних лет и молодая и очень красивая женщина в черном облегающем платье.

Они подходят к беременному «мерседесу». Машина пискает и приветствует их вспышкой габаритных огней.

Честно говоря, я всю жизнь мечтал ездить на «мерседесе». И когда он оказывается так близко, ребяческое нетерпение одерживает верх над разумом. Вместо того, чтобы вышвырнуть на газон потерявшего сознание милиционера и уехать на «уазике», я бросаюсь к роскошной иномарке. Мужчина галантно помогает устроиться своей спутнице, затем обходит машину, чтобы самому сесть за руль, но вместо этого получает от меня рукояткой «калашникова» в пах. Он вопит от боли и падает на асфальт. За спиной у меня хлопает дверь. Я оборачиваюсь и вижу бандитов, выбегающих из подъезда. Я полностью разряжаю обойму пистолета и даю короткую очередь из автомата в землю прямо перед ними. Они падают, расползаются в разные стороны и начинают отстреливаться. Мужчина, которого я ударил в пах, прытко перелезает на газон и залегает за бордюрным камнем. Его дама верещит в машине от страха, в окнах ресторана гасится свет. Я даю еще несколько коротких очередей в сторону бандитов, прыгаю в «мерседес» и усаживаюсь за руль. Я вспоминаю, что нужны ключи зажигания. И с изумлением обнаруживаю, что у машины нет даже замка зажигания.

– Как ее завести? – ору я в ухо женщине.

– Нужна карточка, – визжит она.

– Как в блокадном Ленинграде, все по карточкам, – ворчу я и кричу хозяину иномарки: – Что, пижон дешевый, на нормальный «мерседес» денег не хватило – купил для безруких инвалидов!

Он приподнимает голову, раздаются новые выстрелы, и он вновь скрывается за бордюрным камнем. Его подруга пытается вылезти из машины, но я удерживаю ее:

– Лучше пригнись! Идиотка!

Я вываливаюсь из машины, даю короткую очередь и бросаюсь к хозяину «мерседеса».

– Давай карточку от тачки, – приказываю я.

Он смотрит в дуло автомата, вытаскивает портмоне, раскрывает его и дрожащими руками безуспешно пытается вытащить серый прямоугольничек. Я выхватываю у него кожаную распашонку и извлекаю карточку. Случайно из соседнего кластера выпадает платиновая карта «Мастеркард». Портмоне возвращаю владельцу.

Хлопает дверца машины. Это подружка хозяина пытается дать деру. С разбегу она ныряет через бордюр, столь откровенно раскинув ноги, что видны красные стринги, спрятанные между ягодицами. Дамочка прижимается к мужчине, но я хватаю ее за руку и тащу за собой.

– Твоя любовь поедет со мною. На все остальное есть «Мастеркард», – с этими словами я подвигаю ногою банковскую карточку поближе к мужчине.

Мне приходится выпустить еще одну очередь, после чего мы возвращаемся в машину. Я запихиваю женщину в салон через водительское сиденье и снова сажусь за руль.

– Ну, и как завести этот драндулет? Показывай быстро, пока нас не перестреляли!

Женщина нажимает большую металлическую кнопку. Двигатель гудит тихо, и я не сразу замечаю, что он работает. Я давлю на газ, одновременно дергая правой рукой за рукоятку, напоминающую рычаг управления в бронетранспортере, и автомобиль с визгом срывается с места. Милицейский «уазик», бандиты, вывеска ресторана, – все удаляется с огромной скоростью, раздается сильный удар, звон бьющегося стекла, срабатывает чья-то сигнализация, женщина опять визжит, все это превращается в невыносимую какофонию, – и лишь тогда я понимаю, что машина едет задом. Я торможу, оборачиваюсь и обнаруживаю, что мы разнесли передок стоящему сзади автомобилю.

– Что теперь делать?! – кричу я своей пленнице.

Она сама передвигает рукоятку коробки передач.

– Теперь дави на газ! Дави на газ! – визжит она, потому что к нам, стреляя на ходу, приближаются бандиты.

Я топлю педаль, «мерседес» вновь срывается с места, но теперь мы мчимся вперед навстречу своим противникам. Они бросаются в стороны, но одного, замешкавшегося, наш автомобиль цепляет левым краем. Ударом его подбрасывает вверх, он сваливается прямо на лобовое стекло, женщина вскрикивает, но его тело тут же исчезает, перелетев через крышу. Мы выскакиваем на улицу Цандера, я выворачиваю руль, и мы уезжаем в сторону Звездного бульвара. Следом гремят выстрелы.

– Черт подери, ну и драндулет! – чертыхаюсь я по дороге.

– Ты, что, никогда коробки автомат не видела?! – фыркает в ответ женщина.

– Нет, – отвечаю я.

– Все очень просто. Руль, газ и тормоз, остальное тебя не волнует, машина все делает сама, – поясняет она.

Мы выезжаем на бульвар и направляемся в сторону Аргуновской улицы.

– Ничего, что мы твоего мужика-то там оставили? – заботливо спрашиваю я.

– Да ну его! Ублюдок! Надеюсь, его не убьют и ладно! – сердито выговаривает женщина.

– Он хорошо спрятался, – замечаю я и добавляю. – Меня зовут Сашей. А вас?

– Марина.

– А вы мне нравитесь. Может быть, встретимся как-нибудь…

– Не поняла? – женщина удивленно смотрит на меня.

– Я приглашаю тебя на свидание. Извини за прямоту, просто времени у нас в обрез!

– Господи! Ты, что, еще и лесбиянка?! – восклицает моя прекрасная пленница.

– Черт-черт-черт!!! – кричу я от злости. – Это проклятое тело! Я все время забываю, что нахожусь в теле женщины! Я мужчина, понимаешь, на самом деле, мужчина!

– Понимаю, – ответила Марина, и по выражению ее лица мне становится ясно, что у нее не осталось ко мне больше никаких вопросов.