Вполне возможно, что кельтско-германским элементом Милоградской культуры (неврами) была лишь элита, тогда как подавляющее большинство составляли славяне. С племенами Милоградской и Зарубинецкой культур соседствовали балтские племена, населявшие Северную Беларусь и ассоциируемые со Штриховой и Днепро-Двинской культурами. Считается, что соседи отставали в своём развитии: занимались присваивающими видами хозяйственной деятельности – охотой, рыболовством, собирательством. "Отставание" (всё зависит, в конечном итоге, от концепции) наблюдалось и в социальной сфере. Если у балтов продолжал доминировать род, то у племён Зарубинецкой культуры основной ячейкой общества стала семья. Балты были вытеснены с территории Беларуси славянами примерно в VIII–IX веках, когда расселение последних по типу напоминало колонизацию.

В данном случае "вытеснение" балтов ни в коем случае не связывается с их бегством либо истреблением. Балты продолжали жить на своих прежних местах, среди все увеличивающейся численности славянского населения, с которым постепенно смешивались. Таким образом, следует говорить об ассимиляции. В результате такого смешения балтов и славян образовались новые племена новой балто-славянской "национальности": дреговичи, кривичи, радимичи. Тем не менее, дреговичи сильно отличались от кривичей и радимичей. Их надо "отделить" от последних даже не потому, что смешение с балтами их по-видимому коснулось в гораздо меньшей степени, но – главным образом – потому, что они существовали в качестве автохтонного населения задолго до эпохи смешения на землях Беларуси балтов и славян. Древность дреговичей подтверждается из византийских источников VII века нашей эры, в которых они называются "другувитами".

Именно балтские языки проливают свет на лингвистическую (не говоря уже о культурных пересечениях, связях и взаимовлияниях, определяемых территориальным соседством и подтверждённых археологией) и, возможно, генетическую общность балтов, германцев и славян, заключая в себе пласты, которые можно назвать балто-германским и балто-славянским началом. В третьем тысячелетии балтские диалекты состояли в более тесном контакте с германскими. Между 2000–1500 до н. э. балтийские диалекты вступили в тесные взаимоотношения со славянскими диалектами, и образовали то, что профессор Каралюнас называет "изо-языковой общностью". В этот период как в балтских, так и в славянских диалектах параллельно происходили одни и те же изменения: исчезновение горловых звуков, как и "безголосовых" дыхательных звуков, появились (одни и те же в балтских и славянских диалектах) новые суффиксы, индо-европейское "с" после согласных k, r, и гласных i, u стало меняться (литовское Š, славянское Ш), развитие специфических славянских и балтских морфем и лексем. (Karaliūnas, S.: Kai kurie baltų ir slavų seniausiųjų santykių klausimai, in "Baltų ir slavų kalbų ryљiai." Lietuvių kalbotyros klausimai (Vilnius) 10:7–100, 1968.).

В середине или в конце второго тысячелетия до н. э. взаимная конвергенция балто-славянских диалектов замедлилась, и началось большее влияние на балтские угро-финских диалектов. Славянские диалекты в этом сближении с угро-финскими участвовали в меньшей степени. Тем не менее, и в указанный период взаимное параллельное развитие балтских и славянских диалектов всё равно продолжалось (индоевропейский дифтонг "эу" (eu) превратился в балтское "jau" и славянское "ю" ("жу"), появляется в единственном числе второго лица окончание "-sei", и т. д.).

После этого периода (что подтверждается историческими источниками) балтские и славянские диалекты снова сблизились, и неуклонно продолжали сближаться. Ключевой, с точки зрения многих озабоченных лингвистов и "этнолингвистов", вопрос: говорит ли это об общем этногенезе? По обе стороны националистические настроенные исследователи заявляют категорическое "нет". Но иногда надо доверять и субъективным впечатлениям. Достаточно прокатиться из Лиды или Гродно в Литву и обратно, чтобы почувствовать: это один и тот же народ.

Вот и получается, что возникает ещё больше загадок. Милоградская культура имеет сходство с Зарубинецкой (определяемой как славянская и пришедшей на смену Милоградской), но, одновременно, связана и с Латенской культурой, определяемой как кельтская (2-я половина 1-го тысячелетия до н. э.). Ей же предшествовала Гальштатская (900–400 до н. э.), также позитивно определяемая как кельтская. Считается, что племена Милоградской культуры пришли в регион Припятских болот с севера, откуда пришли и легендарные невры, которые, согласно Геродоту, снялись с насиженных мест, и подались в страну будинов (Юхновская культура). С упомянутыми археологическими культурами соседствовали на севере Беларуси балтские племена Штриховой и Днепро-Двинской культур. Все эти археологические культуры соседствовали в пределах доступного нескольким пешим переходам региона.

Ещё один дополнительный инструмент, «помогающий» распутать клубок некоторых загадок: это имеющий двухтысячелетнюю историю вопрос о венедах. Большинство историков, филологов-лингвистов, этимологов, этнографов, и других специалистов, считают, что этот вопрос только запутывает тему происхождения славян.

Наиболее известными являются упоминания о венедах в I и II веках нашей эры, сделанные греками и римлянами. Они называют венедов большим народом, и помещают ареал его обитания между Балтийским морем и Карпатами (Тацит, "Германия"; Плиний Старший, "Естественная история"; Птолемей, "Руководство по географии"). Плиний сообщает о балтийских венедах (Plinius, NH, IV: 97), опираясь на сведения, восходящие к 1-му веку н. э., и о тех же венедах сообщает и Птолемей (Ptolemaeus, Claudius, Geogr., III: 5,1, 5, 7–10, 28). По-видимому, о тех же венедах известно из Tabula peutingeriana (segm. VIII: 1), которую датируют III или началом IV века н. э. Тацит же в 1-м веке, как и Иордан в 5-м, локализует венетов где-то у Карпат.

Прокопий Кессарийский (V век н. э.) утверждает, что, после ухода герулов на их прародину где-то на севере, между Карпатами и Балтикой (где проживали барны, предки балтов (и) (или) германцев) образовалось огромное "совершенно пустое" пространство (примерно IV или V век н. э.). В немецком языке словом "венден" ("венды") по сей день называются славяне. Древнее славянское племя вятичи, возможно, своему имени обязано сходному этимологическому началу (от устаревшего корня "вент" ("ветер"). Историк VI века Иордан (Иордан, "О происхождении и деяниях гетов"; (оригинал на латыни) (история гетов прослеживается у него до 551 года) упоминает о славянах, которых называет "склавенами", сопровождая это упоминание реалистичными и достоверными сведениями. Славяне, согласно этим сведениям, жили на обширной территории, которую отмечают следующие ориентиры: истоки Вислы, римский город Новиедунум в дельте Дуная (Исакча в нынешней Румынии), Днестр, Днепр, Чёрное море. Менее ясны упоминания о Мурсианском озере (Каспии?). Иордан пишет, что "на безмерных пространствах расположилось многочисленное племя венетов. Хотя их наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, все же преимущественно они называются склавенами и антами".

Склавены были связаны археологической наукой с Пражской культурой, тогда как анты с Пеньковской.

Таким образом, название "венеты" в VI веке н. э. часто связывается со славянами. Но ведь в I веке тем же этнонимом называли другую группу племён, занимавших "громадную территорию" – от Балтики до Карпат. Неужели это та же самая группа племён, славяне? Ю. Костшевский, Яжьджевский, Хмелевский, П. Шафарик, Л. Нидерле и другие – так и считали.

В первой половине XX века венедов ассоциировали с Пшеворской археологической культурой, с 2-мя основными версиями их этнического происхождения: праславяне (славяне) – или германцы. У Kossina, например, венеды безоговорочно признаются славянами, а не предками современных немцев. Седов в 1976 году допускал присутствие нескольких этнических компонентов в "венедском сплаве", в том числе германского и славянского. Он прочно связывал венедов с Пшеворской культурой. Однако, Пшеворская материальная культура несёт на себе отпечаток римского влияния, тогда как славяне времён их великой экспансии (VI–VII века н. э.) – вряд ли ему подвергались.

Получается странная и даже загадочная картина. В последних веках до н. э. и в I–II веках нашей эры античные авторы писали о народах кельтского, балтского и германского происхождения, но абсолютно ничего не упоминали о славянах. Как будто славян до VI–VII веков просто не существовало (а в VI веке они вдруг появились "ниоткуда", и начали колонизировать огромные пространства).

В Певтингеровых таблицах венедам приписываются сарматские (иранские) корни. Имеются упоминания о более поздних ("германских" или "славянских", или "балтских" (хотя последнее почти никем не поддерживается) венедах, что, по мнению ряда авторов, может быть ни чем иным, как поздним заимствованным этнонимом, и т. д.

Может быть, имела место ассимиляция северных венедов славянами, на которых перешло их название? Или одни и те же имена носили и германские, и славянские племена? Или, может быть, словом «венеды» сначала назывался союз племён, в который входили германцы и протославяне, и который славяне позже покинули, выйдя из него?

Krahe и Schwarz говорят о "других", более древних, венедах, предшественниках "пшеворских", имевших совершенно самостоятельный диалект (язык типа Kentum, относившийся к группе "германо-индоевропейских" – в противоположность языку типа Satem: деление по наличию или отсутствию перехода смягченных заднеязычных в свистящие или шипящие; к группе Satem относят славянские, балтские, иранские, индийские, армянский и албанский языки), – и прочно идентифицируемых с Лужицкой археологической культурой, что предшествовала Пшеворской. Поселения Лужицкой культуры находят в основном на территории Польши.

Известия о более "поздних" венедах (например, тех, что основали Венецию) не оставляют сомнения в их германском происхождении. Но это вообще типичная картина, потому что "отделить" славян от германцев на основании сообщений о тех и других в римских, греческих, арабских, и других хрониках – практически невозможно вплоть до VI–VII века н. э. Как племя "венедов", именем которого называли совершенно разные племена, так и племя "рос" или "рось": переплетаются по линиям германской и славянской историографии.

Византийский историк 5-го века н. э., о котором упоминалось выше, Прокопий из Кесарии, сообщает о близости склавенов (славян)