Терроризм и коммунизм

Уж очень любопытно читать подобные труды. ''Терроризм и коммунизм'' Троцкого не стал исключением. Манера письма Льва Давидовича заставляет тебя продолжать читать снова и снова, хотя, я бы не сказал, что этот труд легкий. В нем рассказывается о победе большевиков, способах совершения Октябрьской Революции и т.д. и т.п. Приводятся исторические примеры, а еще очень часто мелькает Каутский, которого Троцкий в своем труде достаточно сильно макнул в грязь. В общем, достаточно интересно.

Не без давления извне я сподобилась прочитать едва ли не первую политическую книжку в своей жизни. Хотя нет, я уже читала - к данной категории вполне можно отнести "Аристоса" Фаулза и "Письма из Лондона" Барнса, но это были книги вменяемых современных мне писателей, а тут мне грозило вынести мозг творение фанатика, жившего сто лет назад и заслужившего весьма большую, но и весьма сомнительную славу.

Вообще, это не обособленная книжка - это ответ Троцкого Каутскому, которого я уже когда-то читала, в связи с интересом к атеизму, но его издевательство над Библией не показалось мне особо остроумным. Теперь же Троцкий написал целую книгу, чтобы показать, как Каутский заблуждается в суждениях о советской власти. Наверное, 100 лет назад эти мысли казались непререкаемыми. Нов наше время, прочтя полемику, неоспоримо видишь главное - Каутский был прав.

Он был прав не столько в оценке советской власти и революции - он был прав в оценке будущего. Троцкий утверждал, что изменений в классовом обществе не может произойти без насилия - оказалось, что может. Везде должны были полыхать пожары, греметь выстрелы, один класс должен был смести другой с лица земли - однако так случилось лишь в России и ничего хорошего это нашей стране не принесло. Либеральная каутскианская Европа оказалась толерантнее и гибче "самой космополитичной" системы управления.

Кстати, как раз вчера озадачилась вопросом - почему везде, где есть коммунизм и его производные, с ними рука об руку идут вопиющие нарушения прав человека? Как в Китае, или у нас в 20 веке? А, казалось бы, "весь мир насилья мы разрушим"? Чтобы сотворить новый мир насилия, еще более сильного?

Троцкий обладает определенным слогом и запасом красноречия - хотя Пушкиным тут и не пахнет. Он гремит лозунгами, кричит о том, что большевики получили страну в состоянии разрухи, что пролетарии - они самые крутые и могут все, и вот уже скоро станут самыми прогрессивными на планете. Любые попытки уладить что-либо мирным путем (без расстрелов, без объявления войны, без громких призывов) он считает трусостью и недостойным поведением. Однако мир и через много лет после его смерти неизбежно катится к пониманию того, что "War is not the answer" (такую надпись можно увидеть у многих публичных личностей на одежде).

В конце книги приводится статья, которая, как я понимаю, кочует из одной книги в другую редкоиздающегося в наши дни Троцкого. Возможно, как раз по причине малых тиражей. Или потому что исследователям уже не так интересны фортели, которые он выкидывал в годы своей бурной деятельности. В статье тонко подмечен один момент - Троцкий до самой смерти так и не понял, что заблуждался. Так и не увидел, что Россия, которую и он в том числе подталкивал к пропасти, н сможет из нее выкарабкаться и полсотни лет спустя. А Европа, населенная разлагающимися капиталистами и буржуа, спокойно объединится, совершая шаг за шагом к тому, чего он надеялся достичь силой.

Но можно ли изменить человеческое сознание силой, пропитывая его речевками и уверяя, что светлое будущее не за горами? Попытка была сделана - и она провалилась. Гипноз вечным не бывает, и настоящие изменения могут происходить только наяву, эволюционно и главное - добровольно.

В моей школе, вероятно, ценили лидера II Интернационала Карла Каутского. На истории в младших классах нам сообщили, что русские большевики специальным декретом отменили брак и обобществили всех женщин... Лет в 10 я еще не могла понять весь ужас такого декрета, а недавно узнала, что его придумал Каутский, осуждавший равно реальные и фантастические грехи Октябрьской революции.
Троцкий в свою очередь аргументированно осуждал его, опираясь как на собственную практику - книга написана (вернее, продиктована) в разгар гражданской войны, так и на опыт предшествущих революций. Название "Терроризм и коммунизм" - калька с немецкого труда Каутского, причем первое оба деятеля понимают очень широко. Здесь терроризм - это насилие власти над теми, кого она считает врагами. Например, в эпоху гражданской войны в Америке:

В славившихся своими порядками штатах Новой Англии народ нередко врывался в конторы журналов, поддерживавших мятежных рабовладельцев, и разбивал их печатные станки. Случалось, что реакционных издателей вымазывали дегтем, украшали перьями и возили в таком виде по площадям, пока не вынуждали присягнуть в верности Союзу. Смазанная дегтем плантаторская личность мало походила на «самоцель», так что категорический императив Канта терпел в гражданской войне штатов немалый урон. Но это не все. «Правительство, с своей стороны, – рассказывает нам историк, – принимало разного рода карательные меры против изданий, которые держались несогласных с ним мнений, и в короткое время свободная до сих пор американская пресса очутилась в положении едва ли лучшем, чем в автократических европейских государствах». Той же участи подверглась и свобода слова.
...На Юге в каждом центре рождающейся цивилизации образовались комитеты бдительности из всех тех, которые отличались крайностями в избирательной борьбе… Кабак был обыкновенным местом их заседаний, и шумная оргия смешивалась с презренной пародией державных форм правосудия. Несколько бешеных людей, сидевших вокруг конторки, на которой лились джин и виски, судили своих присутствующих и отсутствующих сограждан. Обвиняемый, прежде чем был спрошен, уже видел, как приготовляли роковую веревку. Не явившийся в суд узнавал свой приговор, падая под пулей палача, притаившегося за углом леса»… Эта картина очень напоминает те сцены, какие изо дня в день разыгрываются в стане Деникина, Колчака, Юденича и других героев англо-французской и американской «демократии».

Общее у Троцкого и Каутского в том, что заглядывая в историю, каждый видит подтверждение собственных выводов, может быть, даже в одних и тех же событиях:

Декрет Коммуны о заложниках и об их расстреле в ответ на зверства версальцев возник, по глубокомысленному толкованию Каутского, «из стремления сохранить человеческие жизни, а не уничтожать их». Превосходное открытие! Его нужно только расширить. Можно и должно пояснить, что в гражданской войне мы истребляем белогвардейцев для того, чтобы они не истребляли рабочих. Стало быть, задачей нашей является не истребление жизней, а их сохранение.

Книга отнюдь не исторический источник. Наталья Седова вспоминала, что даже во время войны муж занимался наукой. На другой взгляд, эта наука называется пропагандой, в данном случае направленной заграницу. Детали вроде истощения армии и отсутствия ресурсов накануне Польского похода автору несомненно известны - он из практических соображений возражал идеологам "Поможем мировому пролетариату!" Однако читаем...

Разгром буржуазной Польши Красной Армией, руководимой коммунистическими рабочими, явится новой манифестацией могущества пролетарской диктатуры и именно этим нанесет сокрушительный удар мещанскому скептицизму (каутскианству) в рабочем движении. Несмотря на сумасшедшую путаницу внешних форм, лозунгов и красок, современная нам история до чрезвычайности упростила основное содержание своего процесса, сведя его к борьбе империализма с коммунизмом. Пилсудский воюет не только за земли польских магнатов на Украине и Белоруссии, не только за капиталистическую собственность и католическую церковь, но и за парламентарную демократию, за эволюционный социализм, за II Интернационал, за право Каутского оставаться критическим приживальщиком буржуазии. Мы воюем за Коммунистический Интернационал и международную революцию пролетариата. Ставка велика с обеих сторон.

Разгрома не состоялось, а крови было пролито много, и "нет на Волыни больше пчел".
Читая Троцкого, задумываешься о природе насилия во время социальных потрясений. Здесь автор откровенен: война принесла всем, в том числе рабочим и крестьянам больше концентрированных бедствий, чем предшествующая эпоха. Троцкий напоминает Каутскому первую мировую - после нее обратного пути нет.
Судя по цитатам его противник потрясения вроде всеобщей стачки приветствовал, а насилий хотел избежать: лучше дать народу голосовать и решать все мирно. И ведь правда было бы хорошо! Не радует только частица "бы"...

***
В конце книги "для разоблачения экономических клевет Каутского" приведут речь автора на съезде Советов. В этом выступлении уже видна позиция Троцкого о роли профсоюзов - нужны для по-военному четкой организации труда, вместо демократичных разговорчиков. Пока ему возражают меньшевики, "русские кауткианцы", но скоро независимые профсоюзы будет защищать Ленин, а самым ярым демократом при военном коммунизме станет Зиновьев. Профсоюзные противоречия были решены переходом к НЭПу, и оба плана остались на бумаге.
Однако в речи Троцкого видно, что стоит за его риторикой ать-два! по существу:

Использование рабочей силы должно быть как можно более экономно. При трудовых мобилизациях необходимо считаться с хозяйственно-бытовыми условиями каждого района, с потребностями основного занятия местного населения, т.-е. сельского хозяйства. Нужно по возможности опираться на прежние побочные занятия и отхожие промыслы местного населения. Нужно, чтобы переброска мобилизованной рабочей силы совершалась по кратчайшим расстояниям, т.-е. на ближайшие участки трудового фронта. Нужно, чтобы число мобилизованных рабочих соответствовало объему хозяйственной задачи. Нужно, чтобы мобилизованные были своевременно обеспечены необходимыми орудиями труда и продовольствия. Нужно, чтобы во главе их были поставлены опытные и толковые инструктора. Нужно, чтобы мобилизованные на месте убедились, что их рабочая сила используется предусмотрительно, экономно, а не расходуется зря. Где только возможно, необходимо прямую мобилизацию заменять трудовым уроком, т.-е. наложением на волость обязанности поставить, например, к такому-то сроку столько-то куб. саж. дров, или подвезти гужом к такой-то станции столько-то пудов чугуна и т. д

Наша резолюция говорит о систематическом приближении к единоначалию, разумеется, не одним росчерком пера. Тут возможны различные варианты и комбинации. Где рабочий может справиться один, поставим его руководителем завода, дадим ему помощником специалиста. Где специалист хорош, поставим его начальником и дадим ему помощника, двух или трех – из рабочих. Наконец, где коллегия на деле доказала свою работоспособность, сохраним ее. Это – единственно серьезное отношение к делу, и только таким путем мы подойдем к правильной организации производства.

Без топлива и хлеба, завод не может существовать при любом строе, говорит Троцкий: план продиктован нашей нищетой.
Настроенный гораздо оптимистичнее Зиновьев очень увлекался борьбой за власть, и Троцкий с планом беспокоил его в этом смысле - а не будущий Наполеон ли? В подвластном Зиновьеву Петрограде 'демократы' получили больше 90% голосов съезда. Авторитарные военные были посрамлены, и Зиновьев хвастал сознательными матросами и рабочими, которые голосуют исключительно за него. Когда через месяц в петроградском Кронштадте вспыхнуло восстание, Троцкий и другие военные отказались его подавлять: выйдет так что мы матросам мстим, пусть разбираются те, кто пользовался у них авторитетом. Тут недавний защитник свободного труда, мобилизовав ЧК, в репрессиях далеко перевзошел милитаристкие профсоюзы, чьи кары для "не исполняющих трудовую повинность" так и не были определены.