– Капитан, я нашёл причину поломки. Если вас не затруднит, подойдите в шлюзовой отсек правого борта.

– Скоро буду, – ответил я и быстро набрал сообщение Лютцеву.

Впрочем, это как раз было лишним: судя по форме постового, возле дверей ведущих к шлюзу, Лютцев уже был на месте. С помощью медицинского дрона он изучал обезображенное тело Смита. Евгений встретил меня взглядом и покачал головой, давая понять, что ещё не готов что-либо доложить.

Старший инженер Эрик Ворстнон, так же тут присутствовавший, как раз снимал скафандр, оставив зачем-то перчатку. Я не сразу понял, что он что-то в ней держит.

Бедняга выглядел очень измученным не только потому, что случившееся выпало на конец его вахты. Дважды этого голубоглазого блондина, моего ровесника, повышали до лейтенанта и дважды разжаловали обратно в мичманы за проступки. Причём проступки, на самом деле несерьёзные, если подходить к ним с сугубо человеческой точки зрения. «Эксплуатация оборудования не по уставу» как значилось в документах, означало на практике всего лишь то, Ворстон делал больше чем должен был для корабля. На флоте Содружества иногда излишний энтузиазм карался куда строже чем полное его отсутствие. Служба на Небуле была решающей для инженера: возможно, ему наконец дадут повышение. И тут как назло Смит с этим шлюзом. Можно только представить ту обиду, что бушевала внутри у Эрика.

Он протянул мне тонкий продолговатый предмет, сантиметров тридцать в длину. Я попытался его взять и сразу же одёрнул руку – он был обжигающе холодным.

– Что это? – спросил я, подавляя в себе желание наорать на инженера за то, что тот не предупредил о холоде – мне самому следовало бы догадаться.

– Титановая отвёртка, если не ошибаюсь, – ехидно улыбаясь, подтверждая, что случайностью эта выходка не была, ответил Ворстон. – Инвентарный номер кто-то оплавил, но такие, как эта, есть только в машинном отсеке.

Мой, вполне очевидный вопрос упредил Лютцев:

– Смит и его дружки там не работали. К отвёртке доступа у них не было.

– Этим был заблокирован один из датчиков, таким образом, автоматика шлюза считала, что дверь закрыта, – продолжил объяснять Эрик, – крепили с умом и пониманием того, как работают двери шлюза. Я проверил: с этой штукой внутри их можно было закрыть только в ручном режиме.

– Благодарю вас, – искренне сказал я и, ещё раз взглянув на беднягу, добавил. – Идите отдохните. Это приказ.

Ворстон благодарно кивнул и, оставив отвёртку в перчатке на столе, ушёл. Когда захлопнулась дверь, заговорил Лютцев:

– Никаких следов алкоголя, наркотиков или иных веществ. Даже лекарств. Никаких имплантатов, нервная система в порядке настолько, насколько это возможно для алкоголика.

Последнее замечание было не совсем корректным, но Евгений слыл ярым противником зелёного змия, поэтому я ничуть не удивился. И в определённом смысле даже поддерживал такое отношение. Алкоголь, конечно же, нужен был, как один из способов расслабиться, а расслабляться требовалось часто, однако ещё нужнее были рамки употребления. Оные частенько оказывались неизвестными даже для самых бывалых выпивох.

– Похоже, он действительно не знал, что со шлюзом что-то не так, – заключил я, стараясь не показывать то, это ничто иное как вопрос.

– Как и его дружки, – согласился, подтверждая мои мысли, Лютцев. – Они пробудут на гауптвахте ещё неделю. Я решил, что с учётом произошедшего этого более, чем достаточно.

Распитие алкоголя – это как минимум две недели, никак не меньше, но спорить мне не хотелось. Евгений, с его опытом работы, прекрасно сам об этом знал. Если он так решил без обсуждения со мной, то, значит, был полностью уверен в своих действиях.

– Проверьте, что там с этой отвёрткой, кто её владелец, кто её получал, один и тот же ли это человек, – приказал я.

– Так точно, – как обычно, абсолютно нейтрально, ответил лейтенант.

Мне ничего не оставалось, кроме как направиться в каюту. Что-то меня смущало. Какая-то незначительная, но очень важная деталь. На полпути я уже почти понял, что именно, поэтому ускорил шаг, и беда была тому несчастному, что в узком коридоре стоял у меня на пути.

Меня интересовали видео с камер наблюдения. Просматривать многочасовые записи нужды не было: требовался конкретный момент, произошедший около часа тому назад. На экране передо мной стояли шестеро: двое матросов, боцман, старший инженер, первый лейтенант и молодой мужчина лет тридцати в капитанском кителе; из-под его мятой фуражки торчали чёрные, непокорные расчёске волосы. Глядя на самого себя, я подумал, что для капитана выгляжу, как растрёпанный воробей, к тому же весь какой-то неровный и нескладный.

– …Смит, испугался, что заметят, говорил, что слышал шаги, – раздался голос в записи.

Вот оно! Я принялся отматывать запись на тот момент, когда случилась катастрофа. Матрос на удивление точно описал всё произошедшее, но как я ни вслушивался, никаких шагов не слышал.

«Никакая аппаратура не идеальна, возможно, Смит действительно что-то слышал чег оне услышали микрофоны», – подумалось мне.

Нужно было проверить записи с камер, что стояли в коридоре. Это оказалось не так уж и просто: на Небуле были сотни практически одинаковых проходов, изучение нумерации которых в поисках какой-либо системы свела бы с ума даже человека, который её придумал. Поэтому, прежде, чем мне удалось найти искомое, прошло часа полтора.

За это время в каюте побывал Донавал с подносом еды. Первого я усадил рядом для помощи, второе же отправилось прочь – было неподходящее время думать о желудке. Затем, ещё некоторое время спустя появился Лютцев, наверное, зашедший с докладом. Именно с его помощью и получилось найти нужную запись.

На ней отчётливо было видно, что в то время, как в шлюзовом отсеке собирались Смит и компания, к дверям аккуратно приблизились двое матросов с какой-то увесистой коробкой. Услышав шум внутри отсека, они быстро и не сговариваясь ретировались. Лютцев ткнул пальцем в коробку, что они несли:

– Это скафандр. Мои люди нашли его в вентиляции. Инвентарный номер не совпадает с нашими. Похоже, его кто-то тайком пронес. Кстати, отвёртка тоже не из наших, инвентарный номер восстановить не удалось, к сожалению.

– Без доступа к базе данных имущества флота это всё равно бесммысленно, – заметил я, и приказал. – Арестуйте этих людей.

***

Полностью картина произошедшего сложилась почти целые земные сутки спустя. Ни я, ни Лютцев так и не прилегли, держась исключительно на стимуляторах, неимоверном количестве кофеина и желании распутать эту историю по горячим следам. Причём последнее нужно было делать как можно скорее – был велик шанс, что истинные виновники трагедии скроются.

Но прежде, чем поделиться открывшейся информацией с остальными, мне нужно было проверить один важный нюанс. Уж больно история, рассказанная задержанными матросами, тащившими тот скафандр, была фантастической.

Для этого я, под взгляды команды, которые нельзя прочесть иначе как: «капитан, вы ужасно выглядите», поднялся на мостик. Первый лейтенант Фаррел, успевший за прошедшее время отстоять одну вахту, сдать её, отдохнуть и теперь только-только принявший новую, взирал на меня с огромным непониманием. Возможно, стоило посвятить его в свою задумку, но, во-первых, у меня не было никаких сил в сотый раз это всё проговаривать, а во-вторых, если мною была допущена ошибка, то подобные россказни были явно ни к чему.

«Небула» по моему приказу тщательно сканировала окружающие её астероиды и луны. Разумеется, всё это было проделано ещё по прибытии – неделю назад – и судя по всему, серьёзных изменений не произошло. Впрочем, меня интересовали те объекты, на которые мы не обратили внимания.

– Сканирование закончено, капитан, – доложил Фаррел. – Результаты…

– Неважно, что с этим астероидом? – Я ткнул пальцем прямо в экран, показывая на небольшую алую точку, находившуюся к кораблю ближе других таких же.

– Ошибка сканирования, слишком высокое содержание металла! – отрапортовал отвечавший за это мичман.

– Сейчас проверим. Фаррел, сойдите с нашей орбиты и медленно облетите его.

Пол едва-едва вздрогнул, когда заработали двигатели. Помимо прочего это означало, что я, впервые ощутивший подобное изменение, начал «прирастать» к кораблю. «Небула» тем временем не слишком изящно, зато очень аккуратно двинулась к цели. Через пару минут искомый астероид стало видно через курсовые камеры.

Считаю нужным уточнить, что «Небула» не имела огромных прозрачных экранов, открывающих красивый вид на окрестности, столь популярных в массовой культуре. А её рубка не вздымалась над остальным корпусом, намекая, на чём нужно сосредоточить огонь, а была надёжно укрыта в корпусе наряду с орудийной цитаделью и системами жизнеобеспечения.

Серо-коричневый, километров триста в диаметре, астероид ничем не выделялся из своих собратьев, по крайней мере на первый взгляд. Штурман, выполняя приказ, сбавил скорость и принялся его облетать. На камерах проносился скучный, однообразный пейзаж поверхности, щедро усыпанной кратерами.

Мне пришлось до боли в глазах смотреть на экраны. Я примерно знал, что искать, но не представлял где.

– Стоп, – скомандовал я, краем глаза увидев искомое. – Кратер, левый верхний угол. Включите прожектора.

Ярче местной звезды вспыхнули корабельные огни, освещая нужный участок. Все в рубке ахнули, увидев несколько корявых металлических конструкций: простенькую космическую базу, принадлежавшую контрабандистам, о которой сообщили допрошенные матросы.

Не только я заметил чудесные маскировочные свойства орбиты «Атроцио-5». Первыми на них обратили внимание именно нечистые на руку дельцы. Их крохотные, одноместные, абсолютно незаметные для корабельных систем шлюпки сновали между астероидами и лунами в поисках «клиентов». Экипажам человеческих судов, что здесь оказывались, продавали алкоголь и наркотики, моллюскам, залетавшим раз в несколько недель, какие-то околонаркотические специи. Где-то это происходило открыто, где-то, как на «Небуле», с помощью ухищрений.

Матросы, которых допрашивал Лютцев, поведали, что в оговорённый срок они, облачившись в контрабандный скафандр, коих при тщательном обыске обнаружилось аж пять штук, затем, заранее выведя из строя привод шлюза, выходили в открытый космос и просто забирали прилепленные магнитными держателями к корпусу корабля ящики. Оплачивалось всё электронными деньгами, часть груза уходила на взятки, часть оставляли себе, остальное продавали дуракам вроде покойного Смита по заоблачным ценам.

Вовлечёнными по итогу оказалось шестнадцать матросов и двое уже бывших мичманов. Но это всё спустя несколько дней разбирательств и допросов. А в тот момент я, выдыхая, словно после длительного погружения, скомандовал:

– Орудия к бою, ни один корабль не должен покинуть базу. Подготовьте шаттл со штурмовой командой.

– Есть сигнал, с нами пытаются выйти на связь! – доложил один из мичманов-операторов.

– Соединяйте! – Дождавшись, пока в динамиках кто-то взволнованно засопит, самым громоподобным своим голосом я провозгласил: – С вами говорит капитан флота Земного Содружества Генри Чейдвик. Немедленно сдавайтесь, и я гарантирую вам честный, справедливый суд! Даю пять минут на размышления, после этого никаких переговоров вестись не будет!

Ждать безоговорочной капитуляции пришлось три минуты двадцать две секунды.