–Аля, потерпи, Павлу купим туфли в этом месяце, а тебе уже на следующий месяц что-нибудь купим. А на следующий месяц Павел брюки порвал, а потом ему куртку нужно было покупать, потом надо рубашку. А Алька всё терпела и терпела.

Каждое лето, с 13 лет, она по 3 месяца работала на плодоконсервном заводе, подкопив немного денег, она могла купить себе что-нибудь из одежды или сладости.

Однажды, брат пропал, день нет, два, мать с дочкой оббежали всех соседей, друзей, никто его не видел. Они обливались слезами, его нигде нет, думали он умер, пропал, нет человека. Через месяц, он как не в чём не бывало, появился. Оказывается, он с соседским парнем уехал в колхоз, раньше отправляли студентов на табак. Он так истрепал свою одежду, что ему пришлось всё заново покупать.

Пришло письмо от отца, который уехал жить в Крым, Павел забрал все деньги из дома и поехал к нему.

–Поеду к отцу, привезу его домой, что я тут с вами, с бабами. Мать плакала. Как-то она пришла с гостей выпивши, опять начала плакать:

–Сыночек. Сыночек, где ты мой сыночек, как ты там мой сыночек. Алька подошла к матери, начала её успокаивать.

–Ты отцова дочка, любимая, вот и езжай к своему отцу. Да будь же ты проклята. Кричала мать. Алька остолбенела, онемела. Она так сильно любила свою маму. Она как чумная вышла из дома и шла, шла, не видя дороги от слёз. Её встретила подруга Валя, Алька рассказала ей всё. Она повела её к себе домой. Заходят, а там её отец и мать, занимаются любовью. Отец голый проходит мимо девчонок:

–Не бойся Аля, я святой дух. Так болталась Алька по подружкам, кто позовёт, туда и шла ночевать. Она всё время плакала, никак не могла успокоиться, такой удар она получила. Позвала её как-то подружка Оля к себе домой. У неё брат пришёл с армии, стал Альку уговаривать пойти к нему в спальню. Он говорил, как он любит цветы, какой он нежный, интересный и ласковый, любит животных. Альки было 15 лет. Ей было тогда не до него, её предал самый близкий, ближе которого и роднее на свете у человека просто не бывает. Её родная, милая, любимая и единственная мама. Ей просто хотелось исчезнуть, испариться, провалиться. Что бы никого не видеть и не слышать. Слёзы просто сами лились, как родниковая водичка. Ей хотелось остаться одной и просто орать во весь голос от обиды.

Таня бегала, искала Альку по подружкам, а когда нашла, с ноткой власти в голосе, просто сказала:

–Иди домой. Хватит тебе болтаться, как собачонка, позорить мать. Может она как протрезвела, всё забыла, а может просто не хотела вспоминать. Алька молча, пошла за матерью, она просто пошла домой. Потому, что она мать, а Алька дочь. Потому, что дети родителей не судят. Родители, это святое. Алька простила, но не забыла, а когда вспоминала, то опять ни откуда появлялись слёзы. Можно простить, но боль остаётся в сердце, как шрам от раны. А прошлые раны иногда болят.

Брат привёз отца домой. Когда он куда-то уезжал на долго, что было довольно часто, потом возвращался, всегда было одно и тоже. Сначала он просил прощенье, говорил, что он намыкался, что у нас пацаны, что он не может без семьи.

–Дети разъедутся, а мы с тобой, по-стариковски, будем жить вдвоём, брошу пить, в рот не возьму. Так и в этот раз, всё было как всегда, от начала до конца. Сначала извинения, потом пьянка, потом скандалы, избиения. Алька была не в восторге, от приезда родного отца. Она ещё не забыла его вонючее, не бритое лицо, когда он в 2 часа ночи поднимал детей с постели, чтобы проверить дневники. Потом бил их ремнём за плохие оценки, ставил на коленки, на соль, скрипел зубами, рвал на себе рубаху.

–Не люб я никому. Дочь, ты меня любишь? Попробуй сказать нет. Иди поцелуй папу. И эти нежные детские губы, должны целовать это вонючее, не бритое лицо. А он крепко обнимал и целовал любимую дочку.

–А ты щенок, стой на коленях.

Павел сидел с отцом в беседке. Алька прошла мимо.

–Кто это? Спросил Сергей, глядя на дочь.

–Аля.

–Аля, дочка, постой, остановись. Он подбежал, схватил её за руку, Алька остановилась, повернулась. Он упал на колени. Алевтина, прости меня, что я назвал тебя таким именем. Это имя товарки, ты не такая, ты высокая, красивая, гордая. Прости Аля. Она понимала, что это её родной отец. Но сколько он издевался над ней, над братом, над матерью, это переполняло шкалу её ненависти, она не могла забыть. Чтобы боль притупилась, должно пройти время. Пока его не было, боль немного поутихла. Алька посмотрела на отца и в одну секунду вспомнила всё, как будто это было только вчера. Когда она ещё не ходила в школу, отец сказал:

–Аля, принеси банку. Алька вышла в коридор, увидела металлическую банку, принесла. Он запустил банкой в дочь, пробил ей голову, она упала без сознания, 5 швов. Врачи сказали, что девочке повезло, 2 сантиметра до виска не достало.

Алька была дома одна, пришёл брат отца и сказал, что только, что видел твоего отца, он мне сказал, чтобы я забрал кровать, что ты дома. Пришёл отец:

–Ты что, тут хозяйка? Раздаёшь вещи из дома? Он взял палку и долго бил Альку, по спине, рукам, ногам, по голове. У Альки на всю жизнь, остался этот звон в голове, как он бил по костям, она аж описалась от боли и страха.

Разрезала Алька платок ножницами, он взял ножницы и ручками ножниц бил её по пальцам рук, пока из трещин рук не потекла кровь. Руки так распухли, что Алька не могла взять в руки ложку, чтобы кушать.

–Ты на всю жизнь меня запомнишь. Кричал он Альке, когда бил.

Как-то сидел он дома, вытаскивает ремень с брюк и начинает детей бить.

–Ну сейчас то за что? В чём мы провинились? Спрашивает Павел отца.

–А это вам на будущее. Потом, чтобы всё время ремень не вытаскивать из брюк, взял цепь собачью, побил детей, повесил цепь на гвоздь.

–Вы поняли, как больно бьёт цепь, вот это вам, смотрите, как захотите что-то плохое сделать, смотрите на цепь.

Как только отца долго с работы нет, потом слышат, идёт поёт, значит опять пьяный. Таня брала детей, и они все убегали по быстрее на кладбище, а если зима, в холодном сарае прятались всю ночь, укрывались тряпками, какие найдут.

В школе учительница увидела, что Алька на уроке засыпает, провела по голове, а там огромная шишка. Спрашивает:

–Что это? Кто тебя так?

–Папа.

Из дома всё продавал. Когда не на что было купить пиво или вино, последнюю простынь вынес. Сколько раз Таня уходила от него с детьми, когда они ещё были маленькие. Находил, упрашивал, уговаривал, просил прощенье, а потом всё тоже самое. Таня говорила ему:

–На работе не задерживаешься больше двух недель, не работаешь, пенсии не будет, на что будешь жить на старости лет?

–Зачем мне работать, у меня дети есть, прокормят, если не захотят, на суд подам, по суду отцу будут платить алименты, я законы знаю.

–Только попробуй на детей подать в суд, я тебя удавлю собственными руками.

–Аля, прости. Сергей стоял на коленях перед дочерью. Он наклонил голову к земле, обнял обеими руками её ноги, она перешагнула через его руки и ушла. Уже вечером, когда он выпил, опять начал ругаться:

–Дочку разрядила, такой говенье, дорогие туфли купила, я бы на эти деньги сколько пива мог выпить.

–А я её не рядила, она в летние каникулы работает. Вот всё лето проработала и купила себе туфли. Ответила Таня.

Павел одел своего отца в свои брюки и рубашку белую ему надел. Пошли к родственникам в гости, он там выпил, устроил драку. Его забрали в милицию и выдворили из города.

–Ну что? Привёз своего отца, родного? Посмотрел на него, вспомнил? А то ты уже забыл, какой он был? Довольный теперь? Сидела плакала Таня.

Через несколько лет, когда Алька была уже замужем, Сергей прислал письмо сыну:

–Я отыскал тебя через адресный стол. А твою сестру не мог найти, наверно сменила фамилию. Я тут немного поиздержался, вышли отцу денег.

Через год Алька увидела сон. Как их отец стоял на высоком мосту, подошли мужчины и скинули его вниз с моста. Больше от него не было вестей.

АЛЕКС

–Аля, ты где? Свекровь потеряла Альку. Надо идти домой. Альки так понравилось в деревне, что она сказала мужу, что обратно в город не поедет, будет жить здесь:

–Всё, я остаюсь здесь навсегда. Сходишь на мою работу, напишешь заявление и уволишь меня. Вадим удивленно посмотрел на Альку и покачал головой.

Вот и кончился отпуск, пора ехать домой.

–Что вам положить с собой? Масло, сметану, мёд? Спросила Мария.

–Молоко. Как я буду жить теперь без него в городе. Вздохнула Алька.

Наступили проводы и прощание.

–Я так привыкла к тебе Аля, не хочется тебя отпускать, ты такая ласковая, спокойная, любишь землю и животных, оставайся, если хочешь. Глаза у Марии увлажнились и потекли слезинки, блестящие капельки, из маленьких глаз. Она вытерла их кончиком платка. Алька тоже не могла удержать слёз. Они обнялись, прощаясь как родные и близкие люди. Влад, посмотрев на родителей, отвёл взгляд на Альку:

–Так, теперь есть кому писать вам письма, а то я не люблю писать.

И так было каждый год, Алька и Влад летом брали отпуск и приезжали к родителям в деревню. Летом приезжали старший сын Алекс и младший Коля, с женами и детьми. Вечером Алька сидела с Марией на брёвнышке возле дома. Мария рассказывала, как они жили в лесу на пасеке, она забеременела Владом, хлеба не было, она хотела сделать аборт. Как соседи муж с женой жили долго, у них не было детей, муж говорил:

–Ты виновата. Она лечилась, а когда разошлись, жена уехала и вышла замуж, родила. Он женился, но у него так и не было детей. Рассказывала, что зимы здесь очень холодные, длинные и снежные. Что зимой здесь столько снега, только одни трубы печные видны. Всю зиму людей не видят, никто не приезжает. Они в снегу копают тоннели в хлев, в сарай, в туалет, в баню. Когда установятся морозы, режут свиней, делают фарш, лепят пельмени и морозят их, потом всю зиму едят.

–Всю зиму мы с Василием живём вдвоём, даже соседей не видим, хоть волком вой от тоски.

Старший сын Алекс был выше Коли и Влада. Очень симпатичный, но очень замкнутый, какой-то не от мира сего. Приезжает обвешанный аппаратурой, биноклями, фотоаппаратами. Всегда неопрятный, неухоженный, взлохмаченный, какой-то нелюдимый, молчаливый и задумчивый. Когда все сидели за столом кушали, Алька видела, как он несчастен, отрешен, даже глаз не поднимает. Приедет поработает, Мария положит ему в рюкзак продукты, творог, сметану, мёд, картошку, уезжает. Может через 2-3 дня опять приехать. Он работал на свинцово-цинковом заводе, охота ему так часто ездить туда-сюда?

А Алекс исподлобья, искоса смотрел на Альку. Он уже давно любовался ею и приезжал в деревню чаще, когда приезжали Алька с Владом. Он её уже давно и тайно обожал, ещё когда в первый раз увидел, когда приезжал к ним на свадьбу в Алма-Ату.

–Она не красавица, она просто прекрасна. Всё при ней, не дать ни отнять и кожа, и волосы, и фигура, и грудь, и ноги, и нежные руки, и глаза. А какие у неё глаза, лучезарные, светятся как алмазы. А улыбка, как у Джоконды, нет куда Джоконде до её улыбки. Но почему? Ему, моему брату, такое счастье досталось? За какие такие заслуги? Чем он лучше меня? А у меня вторая жена, не лучше, чем первая была, только гав-гав, да деньги давай. А она такая нежная, всегда приветливая, добрая и в тоже время строгая и деловая. Никогда не слышал, чтобы она повысила голос, психанула, даже походка у неё легкая, твердая, красивая.

Он всегда любовался ею в лесу, у речки, во дворе, в саду, где бы она не была, всегда, когда была возможность. Искоса поглядывал на неё, фотографировал её, одну и с мужем. Нет он даже в мыслях не допускал, чтобы позволить себе какие-то даже намёки, на что-то даже надеяться. Он просто знает, что она есть на этой земле, что он её может иногда видеть и просто любоваться, когда представляется такая возможность и ему этого достаточно. Даже когда он её не видит, он её видит всегда, её глаза, её улыбку, слышит её тихий, как ручеёк голос. Она как звезда, на которую можно только смотреть и любоваться, когда нет туч на небе. Она как звезда будет всегда в его жизни, будет всегда согревать его сердце и душу. И как к звезде нельзя приблизиться, так и он не смеет поднять свои глаза, чтобы встретиться с ней даже взглядом. Он боялся даже в мыслях думать о чем-то грязном, постыдном, чтобы не осквернить своими грязными мыслями её светлый, прекрасный образ.

Хотя сам он, как говорится, ни одной юбки не пропускал, никакой случайной возможности, если такая представляется, без обещаний и обязательств, но это было совсем другое. Он был настолько талантлив в этом деле, что никто даже не мог подумать о его тайном интересе. Когда Алекс приезжал в Алма-Ату, он заочно заканчивал институт, останавливался у Альки и Влада. Он сказал Альке, что разошелся с женой и хочет познакомиться с симпатичной женщиной. Алька привела ему со своей работы красотку Галю. У Гали была красивая фигура, прическа, модный макияж. После ужина Галя умылась и пошла в постель к Алексу, который её уже ждал. На следующий день, вечером Алька спросила:

–Как, Галя понравилась? На что Алекс ответил:

–Вечером она была симпатичной, а когда я утром открыл глаза, на меня смотрело помятое, сморщенное, отёкшее лицо. У неё глаза кривые, разные и сама она вся перекошенная, растрепанная, помятая, страшная Б-Р-Р-Р, нет Галю больше не надо. Может у тебя, там на работе есть другая подружка?

Алька работала в кафе поваром:

–Ну там хочет с кем-нибудь познакомиться Лизка, но она посуда мойщица, всегда грязная, потная и неухоженная.

–Нет Лизку грязную не надо.

Через несколько дней, Алекс опять попросил Альку привести ему какую-нибудь свою подружку:

–Ну там все замужние старухи, свободная только Лизка, она просится с тобой познакомиться.

Через 2-3 дня Алекс сказал:

–Ну ладно, раз больше никого нет, скажи Лизке, пусть сходит в баню, хорошо помоется и приходит.

СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ

Алька с Владом прожили уже несколько лет, но детей родить никак не получалось. Алька бегала по бабкам и по дедкам, по врачам, лежала в больнице, таскала мужа по врачам, по больницам. Ей уже было стыдно перед его родителями за её бесплодие. Врачи лечили её, как подопытного кролика:

–Вот этой женщине помогло это лекарство, давай попробуем и тебе, может поможет.

Отпуск в деревне подходил к концу и им уже сегодня нужно было уезжать, с утра Алька с мужем поехали в лес, жара стояла невыносимая, заехали на речку. Вчера кстати тоже ездили, надо было накосить траву. На обратном пути к дому, когда проезжали мимо полянок с ромашками, Влад взял косу:

–Ты говоришь, что я тебе цветов не дарю, кто тебе столько цветов подарит? Он косил белые, с желтыми глазами ромашки и вилами кидал их в кузов машины.

–Какую тебе ещё полянку скосить? Показывай. Было так весело. Алька так хохотала и любовалась мужем.

Он решил не бриться пока был в деревне и к концу отпуска отрастил приличную, привлекательную бородку. В одном трико, грудь голая, волосатая. Представляете, полуобнаженный, бородатый, молодой мужчина, с косой на природе, что-то от первобытного, первородного строя. Алька не скрывала своего счастья, кричала:

–Ещё, ещё, хочу ещё цветов, вот эту полянку, эту и ту, и ту, что подальше. Она залезла в кузов машины, прыгала от радости, как ребёнок, потом упала прямо на ромашки, вдыхая эту чудную свежесть, аромат полевых цветов, купаясь в этой земной красоте, умываясь пыльцой цветов. А он закидывал её новыми охапками цветов и хохотал.

Эти поездки не прошли даром. Сначала ничего не предвещало беды. Когда приехали домой, у Альки по ногам потекла кровь:

–Растрясло капитально, раньше времени пришли, хорошо, что дома. Она быстро легла на кровать и лежала тихо, как мышка, ведь им вечером надо уезжать в город, а завтра в обед самолёт. Кровь так сильно текла, что Алька не успевала менять пелёнки, которые складывала в пакет. Через 2 часа стало полегче, вещи уже были сложены. Муж Альки зашёл на терраску, где она лежала:

–Вставай. Быстро перекусим, сосед Сергей нас отвезёт до переправы. Пока Алька перекусывала, Влад погрузил вещи в машину:

–Всё, поехали.

Только они уехали, приехал Алекс:

–Мам, а где все?

–Дык Алька с Владом только что уехали. Ты что, их по дороге не встретил?

–Нет, я ехал другой дорогой, знакомый подвёз.

–Ты кушать будешь? Я ещё со стола не убрала.

–Нет, я прилягу отдохну с дороги, такая жара. Он прилёг на кровать на терраске, в углу дома, здесь хранили продукты, здесь было прохладно. И кто приезжал первый, занимал эту кровать.

–Вот здесь они спали, обнимались, занимались любовью. Он обнял подушку, как будто обнимал любимую, полной грудью вдохнул запах любви. Повернулся на бок к стенке, закрыл глаза, полежал так с минуту. Когда открыл глаза, между кроватью и стенкой увидел пакет, открыл его:

–О Боже, это кровь. Это же её кровь, это плоть моей любимой. Он вдыхал её запах.

–Алекс иди кушать. Увидев отца, он сунул пакет под мышку, схватил рюкзак и выбежал на улицу.

–Василий где Алекс? Пусть идёт кушать. Крикнула из комнаты Мария.

–Он убежал.

–Куда убежал? В туалет?

–Он схватил рюкзак и убежал. Мария вышла на крыльцо.

–Алекс, Алекс.

Алекс забежал в свою квартиру и сразу же закрылся в кабинете. Жена знала, если он закрылся, его лучше не трогать, не беспокоить. Когда он был в кабинете и когда его не было там, он всегда закрывал его. Никто никогда не заходил туда, никто не знал, что там находилось, даже не догадывались. Он сам убирал и пылесосил, и доступа туда никому не было. А была у него там вся аппаратура, мини лаборатория, какие-то приборы, какие-то баночки, какие-то колбочки, коробочки в которых только он один разбирался.

Он надел маску, халат, очки, перчатки, достал содержимое пакета, начал производить какие-то манипуляции, соскобы. В ход пошли колбочки, стеклышки, рассматривал под микроскопом и вдруг он произнес шёпотом:

–Милая. Милая, я вижу тебя, пожалуйста не умирай, живи. Он произвёл только ему известные манипуляции, что-то включал, что-то открывал, закрывал. Какие-то лампочки перемигивались, пересвистывались. Постояв немного, он включил классическую музыку, сел на диван, расставив ноги, руки положил за голову. Закрыл глаза и погрузился в тихую нежную музыку. Он знал, что его здесь никто не видит, не слышит и чем он тут занимается, никто никогда не узнает.

Чуть поохав и подергавшись, он наполнил пробирку прозрачной, теплой жидкостью и со словами:

–Господи помоги, я знаю, что ты всё можешь. Он направился к ящику с огоньками, немного покопавшись, на выдохе произнес:

–Ну ребята вперед! Нежная, милая музыка ещё продолжала звучать. Он прилёг на диван, положив руки за голову произнёс:

–Алекс, ты сбрендил, ты сошёл с ума, у тебя поехала крыша. Он улыбался.

Ночь прошла так быстро, если бы не чудесный сон, Алекс подумал бы, что только что прилёг. Он так не хотел открывать глаза, хотел, чтобы ещё продолжался этот волшебный сон. Ему снилась прекрасная дева, лицо её было в легком тумане, черты лица он ясно не видел, она была в прозрачной, белоснежной одежде. Прикрывали одежду светлые, волнистые, очень длинные волосы, которые отливались золотистым светом. Она сидела на пушистых, белых облаках и вся она была слегка окутана легким, белым туманом. Но он видел, как она ему улыбается и зовёт его. Он своим сердцем ощущал, что от неё исходит прекрасное чувство любви и такое огромное, что оно переполняло всю его сущность. И от этого внутри было легкое опьянение, томление и нега. Он лежал и улыбался, хотел, чтобы сознание вернуло ему прекрасное видение, но сознание вернуло его к реальности:

–Что было вчера? Я же вчера… О Боже. Он побежал к шкафчику, лампочки подмигивали ему ярким светом. Он закрыл глаза руками и так стоял с минуту, он боялся заглянуть внутрь окошечка. Наконец, он убрал руки от головы, заглянул и ахнул, а шепотом произнес:

–Есть жизнь! Потом он стал прыгать по комнате, как ребенок и скакать, как молодой козёл, затем он вытянул руки в перед, как будто кого-то взял за руки и начал кружиться, кружиться, кружиться, пока не упал от усталости на диван. Посидев немного глядя тупо в пол, он закрыл голову руками и закричал: