Унгерн не сумел ни восстановить маньчжурскую династию, ни создать Центральноазиатскую федерацию кочевых народов, но парадоксальным образом ему удалось осуществить часть своей программы: если бы не он, Внешней Монголии суждено было остаться под властью Пекина.