Цитаты из книг автора «Леонид Соловьев»

ему не дано в полночь, когда все затихает, почувствовать полет земли сквозь голубой и прохладный звездный туман…

Леонид Соловьев, Виктор Виткович Здравствуй, Ходжа Насреддин! (дилогия) Веселый грешник Комедия в двух действиях, девяти картинах, с прологом Действующие лица Ходжа Насреддин. Его ишак. Ростовщик Джафар. Горшечник Нияз. Гюльджан – его дочь. Гуссейн Гуслия – мудрец и звездочет из Багдада. Эмир бухарский. Отун-биби – его старшая жена, хранительница гарема. Бахтияр – главный визирь. Мудрец с бородой, которой можно обвязаться трижды. Мудрец в непомерной чалме. Главный эмирский кальянщик. Дворцовый мухобой. Чайханщик Али. Кузнец Юсуп. Седельник Шир-Мамед. Водонос. Рябой стражник, он же шпион. Толстый стражник. Тощий стражник. Глашатай. Жены ремесленников, жены эмира, слуга, палач.

Кувшин моих ничтожных мыслей показывает дно.

Что же касается причины того, что любовь постоянно в большинстве случаев возникает из-за красивой внешности, то вполне понятно, что душа прекрасна, и увлекается всем прекрасным, и питает склонность к совершенным образам. И, увидев какой-нибудь из них, душа начинает к нему приглядываться и, если различит за внешностью что-нибудь с собою сходное, вступает с ним в соединение, и возникает настоящая, подлинная любовь… Поистине, внешность дивным образом соединяет отдаленные частицы души!»

Сам я, конечно, играть не буду: я не такой дурак! Но почему не посмотреть умному человеку на дураков?»

Он любил свою родину, и не было в мире большей любви у этого хитрого весельчака с черной бородкой на медно-загорелом лице и лукавыми искрами в ясных глазах.

«Куда, зачем и откуда течет эта вода – она не знает и не думает об этом, – горестно размышлял Ходжа Насреддин. – Я тоже не знаю ни своего пути, ни отдыха, ни дома.

Но не следует человеку рассказывать о том, чему он сам не был свидетелем, и описывать страны, которых не видел;

и мы лишены ежедневного счастья почтительно созерцать белую бороду, без которой, как равно и без младенческого крика, дом считается наполовину пустым, ибо хорошо и спокойно бывает на душе у человека только тогда, когда он находится посередине между тем, обладающим бородою, кто дал ему жизнь, и между тем, лежащим в колыбели, которому он сам дал жизнь.

«Да! В мире слишком много хорошего, чтобы я согласился когда-нибудь умереть, если бы даже мне твердо пообещали рай; ведь там можно взбеситься от скуки, сидя вечно и бесконечно под одним и тем же деревом, в окружении одних и тех же гурий».