Глава 3

Машину я никогда не запирал, даже ключи в замке зажигания оставлял – все равно угнать не смогут. Нет, не преступность низкая, а только машина у меня старая, надежная, с нулевым интеллектом, разве что за движком следит и расход бензина контролирует. Красотища! А еще никаких современных наворотов вроде автозапусков, автонавигации, автопарковок, автостарта в гору и прочих «авто». Только представьте себе, у некоторых моделей даже руля теперь нет, потому как современным водителям руль доверять опасно! Сама машина едет, сама рулит, даже заправляется сама. Так что такое чудо, как у меня, почитай, одно на весь город и осталось, а может, и на область даже. С запчастями туговато, правда, но и ломается она не в пример реже современным.

Подхожу к машине, глядь – в ней очередной оболтус, безусый еще. Сидит на переднем сиденье, ищет вокруг себя чего-то. На меня – ноль эмоций. Ничего детки сейчас не боятся, ни за что ответственности не несут – детство у них счастливое, видишь ли!

Усмехнулся я, багажник открыл, мешок с плеча в него скинул, захлопнул крышку и к пассажирской двери подхожу. Распахнул ее, бухнулся на сиденье.

– Гони! – говорю пацану и рукой прямо указываю.

Тот на меня вытаращился, дар речи, похоже, потерял.

– Чего смотришь? Поехали!

– Ты чего, дядя? – спрашивает он. – Это тебе не такси.

– Серьезно? А я думал…

– Неправильно, – говорит, – думал. И вообще, выметайся отсюда.

Нет, каков нахал, а? Но связываться пока не стал.

– Не заводится? – спрашиваю.

– Сам не видишь? – взмахнул руками пацан и лицо прыщавое злое такое сделал. – Дурацкая машина какая-то! Педалей понатыкали, ручка зачем-то, – дернул он рычаг переключения передач. Я ей: «заводись!» А она молчит. «Поехали!» – не едет. Может, под паролем? – и на меня смотрит.

– Ага, – говорю. – Пароль: «Я дурень!»

– А ты откуда знаешь? – подозрительно уставился на меня пацан.

– Слышал, как хозяин заводил.

– Правда? – с надеждой спрашивает горе-воришка.

– Чтоб мне сдохнуть! – отвечаю и плечами дернул. – Чего мне врать?

Пацан затылок почесал, в темную приборную доску уставился и говорит:

– Я дурень!

Машина, разумеется, не завелась. Тут с пацаном не поспоришь, дурень – он и есть дурень.

Меня на смех пробило, едва сдержался, серьезный вид сохранил. А пацан лицо такое грозное сделал, на меня недобро уставил.

– Ты чего, дядя, – рычит, – шутки со мной шутить вздумал?

– И в мыслях не было! – вскинул я брови. – Может, ты невнятно сказал?

– Может, – растерялся пацан и опять к панели поворачивается. – Я дурень! – едва не по слогам отчеканил он.

Эффект, разумеется, нулевой.

Вот тут я не выдержал и засмеялся – это же цирк бесплатный! Сидит бестолковый угонщик за рулем и твердит: «Я дурень». Вдохновенно так, будто верит собственным словам.

– Ну, ладно, – говорю, – пошутили – и будет. Выметайся.

– С чего это? – возмутился пацан.

– С того, что машина моя.

– И что? – нахально так спрашивает, а сам в педальку ногой жмет.

Нет, каков наглец!

– Выметайся, говорю! Полицию вызову.

– А чего она мне сделает? Я малолетний, – кривит лицо пацан.

– Хорошо, – киваю я, наклоняюсь к рулю, протягиваю через малолетнего хама руку и открываю дверь с его стороны.

– Ты чего? – фыркает тот.

– Да так, – говорю, а сам к своей двери отклоняюсь, а потом как пихну его в зад ногой. Пацан из двери и вывалился на горячий асфальт.

Сидит на земле враскоряк, глазами на меня вращает, осмыслить пытается, что, собственно, с ним произошло.

– Вы чего? – спрашивает. – Чего вы?

Ага, уже и на «вы» перешел! Быстро же культура постигается, коли усилие к правильному месту приложить.

– Я сейчас в полицию позвоню!

– В полицию? А зачем?

Я на водительское место перебрался, дверь захлопнул и на пацана уставился.

– Потому что вы меня ударили!

– Я? Ударил тебя? – ткнул я себя пальцем в грудь и по сторонам огляделся – никого. – Да ты, парень, чего? Ходить разучился, на ровном месте падаешь, а я виноват?

– Как это? – удивился тот.

– Ну откуда же я знаю как? Шел, шел и вдруг упал. Почем я знаю, чего тебе на земле рассесться-то приспичило. Синяков у тебя нет, ушибов, вроде как, тоже, переломов – тем более. Значит, никто тебя не бил.

Смотрю, пацан окончательно растерялся, в себя ушел: сообразить пытается, как так – его пнули, а виноват он сам оказался. И не докажешь ничего.

А пока он размышлениям предавался, я ключ зажигания повернул и машину завел. Зашуршал тихонько мотор, а пацан мгновенно про все обиды свои позабыл. Вскочил с земли и на машину во все глаза уставился, рот разинув: то на капот, то на меня, на капот, на меня.

– Ух ты! Как это у вас получилось?

– Секрет фирмы, – гордо отвечаю.

– Нет, правда?

– Ну как. Просто завел, – а сам сцепление выжал, первую передачу врубил и плавно со двора двинулся.

Гляжу в левое зеркало, у пацана от удивления челюсть на грудь отвалилась, будто глазам своим поверить не может. Явно ничего не понял. Ну конечно, как ему такое осмыслить, если столько действий сразу выполнить надо, да еще синхронно. Это вам не в экран двумя пальцами тыкать да языком кофе варить!

Вырулил со двора, в бесконечный поток машин еле вписался, еду себе, насвистываю, руль тремя пальцами придерживаю, головой по сторонам верчу. Даже настроение улучшилось. Торопиться особо некуда, до выезда из города далеко, да и не протолкаешься на дороге. За другими машинами наблюдаю. В них важный народ сидит, с умным видом в гаджеты свои уставились: машины сами по себе – они сами по себе. И ведь случись что на дороге, и не поймут даже, с чего в больницу загремели. Если еще в больницу. Интеллект интеллектом, а всякое на дороге случиться может! Не знаю, я бы так не смог: сидеть в жестянке весом в тонну, несущейся на огромной скорости, и копаться в соцсети, ни о чем другом не думая! И ведь сколько аварий в последнее время, а все на интеллект полагаются, надышаться на него не могут.

И тут – вой сирен! Вздрогнул я, в зеркало заднего обзора глянул и обмер. Полицейская машина! Несется прямо на меня, мигалками сверкает, мечется и воет, будто зверюга какая загнанная. Машины все перед ней расступаются, только вот расступаться особо некуда, потому как весь правый ряд машинами припаркованными уставлен. Мне бы тоже осторожно отжаться, так я с перепугу решил, будто по мою душу. Какой тут, к чертям собачьим, разум, коли в багажнике телевизор изувеченный в мешке валяется.

Правая нога сама собой педаль газа в пол утопила. Машина взвыла движком и рванулась вперед. Боюсь, у машин впереди интеллект тут же за разум зашел, поскольку они мгновенно метаться взялись, не зная, куда от меня деться. Вправо – ряд машин, влево – сплошная и встречный поток, а затормозишь – зад в лепешку. Остается только одно. Интеллект-системы – они ведь тоже не совсем дураки, быстро сообразили, что к чему и газу наподдали, и понеслись машины, все ускоряясь, вдаль. Выходило, я навроде погонщика оказался – стадо впереди меня несется, сметая все на своем пути. А позади, надрывая глотку, на «коне» мчится разъяренный чабан. Представляю себе, как в салонах свихнувшихся машин перепуганные пассажиры гаджеты побросали, за сердце схватились. Кое-кто даже рулить, скорее всего, пытался, да куда там! В критической ситуации интеллект разве управление из рук выпустит? А ГДИ – то бишь, Главный Дорожный Интеллект? Думаете, ему сладко пришлось? Это ж сколько работы в одночасье привалило! Ведь несущаяся прорва машин – это вам не игрушки, и лучше ее пропустить, а уж потом разбираться, в чем тут дело. Вот и заиграл судорожно ГДИ светофорами, давая «зеленую» улицу. Красотища! Так быстро и свободно по городу я еще ни разу не двигался. Вот только всю радость портила, сводила на нет полицейская машина, упорно преследовавшая меня с требованиями остановиться. Тоже, небось, интеллект надрывается – будет полиция глотку драть, как же!

Так мы полгорода, почитай, проехали. Гляжу, а передо мной уже ни одной машины нет, из тех, что я припугнул. Все куда-то слинять от меня успешно умудрились, и мчусь я один-одинешенек по пустой улице вдоль рядов отжавшихся в сторонку автомобилей, а сзади все ревет сиреной полицейская машина.

Ну, думаю, пора и честь знать. Гонки эти добром не закончатся. Даже представить страшно, какой переполох в городе из-за меня поднялся. Но разве я виноват? Страх – вещь ужасная и бестолковая. Лучше остановиться, может, и обойдется еще все. Хотя, навряд ли…

Нашел я удобный правый съезд и, чуть притормозив, нырнул в него. Быстро припарковался и сижу жду, что будет. Дождался.

Сворачивает машина с мигалками за мной, за капот заехала, поперек дороги встала, а из нее два бугая в форме вылезают – и ко мне.

– Добрый день, – говорю и улыбаюсь им мило.

Опешили те от такой наглости, но остановились. Видят, бежать никуда не собираюсь.

– Лейтенант Войцюк! – первым опомнился самый плечистый. – Выйдите из машины!

– Конечно. Что за вопрос! – выхожу я и протягиваю ему заранее заготовленные документы. – А в чем дело?

Тот так подозрительно на меня покосился, книжечку у меня взял и в документы мои уставился.

– Вы не слышали требования остановиться?

– Увы, – развел я руками. – Не слышал. У меня окошко было закрыто. Да и такой шум вокруг стоял, и не разберешь ничего.

– Почему убегали?

– Да вы что! – вздернул я брови. – И в мыслях такого не было! Тут как получилось-то: гляжу, вы сзади – решил дорогу уступить, а отжаться некуда – устроили, понимаешь, стоянку из проезжей части! А тут другие машины вперед понеслись, будто стадо ошалевших мамонтов, я – за ними. Думаю, проеду немного…

– Полгорода? – сурово уточнил Войцюк.

– Так получилось, – вздохнул я и смущенно потупил глаза. – Но вы же видите, я никуда не убегал, свернул и остановился. Вас ждал!

– Да, действительно, – почесал затылок второй инспектор, заломив фуражку.

– Ничего не действительно! – одернул его Войцюк и трубочку достает. – Дыхните!

– Пожалуйста, – я покорно принял трубочку и дыхнул в нее, что было мочи. Передал обратно инспектору.

Инспектор на табло взглянул – нули. Плечами пожал.

– Трезвый вроде.

– Да я вообще не пьющий, товарищ лейтенант! Или господин?

– Наркотики? – проигнорировал тот мое уточнение.

– Ни-ни! – замахал я на него руками.

– Да, непохоже, – согласился лейтенант. – Признаки не те. – Так и не понял я, на что он намекал. – Что везете?

– Ничего.

– Можно взглянуть?

– Глядите, – безразлично отозвался я и двери приоткрыл.

Войцюк по пояс забрался в салон, внимательно огляделся, ощупал все, даже носом повел – принюхался. Выбрался обратно.

– В багажнике что?

– Ничего такого.

– Откройте!

Я прошел к багажнику и долго ковырялся в нем ключом, будто заело. Может, отцепятся?

– Ну? – нетерпеливо поторопил Войцюк.

– Сейчас, сейчас. Заедает иногда, – я повернул ключ до конца – тянуть и дальше не было никакого смысла.

Войцюк отодвинул меня богатырским плечом в сторонку и порылся в багажнике.

– Это что? – спросил он, приподнимая мешок с бывшим телевизор, будто факир вытащил за уши зайца из волшебного цилиндра.

– Мусор, – честно сказал я: лучше всегда говорить правду, так впросак меньше шансов попасть.

– Что-что?

– Мусор. Выбросить забыл, так и езжу с ним.

– Посмотрим, – Войцюк решительно полез в пакет, но тут же утерял к нему всякий интерес. – Стекляшки какие-то битые, пластик. Действительно, мусор! – бросил он пакет обратно в багажник. – Что же с вами делать, гражданин Васильев? – задумчиво поглядел он на меня.

– Может, отпустить? – осторожно предположил я, заискивающе улыбнувшись.

– Но-но! – погрозил лейтенант пальцем и полез в свою машину. Развалившись на переднем сиденье, Войцюк достал планшет и обратился с извечным вопросом «Что делать?» к всезнающему искусственному интеллекту.

Долго объяснял ему Войцюк в чем, собственно, дело, я аж измучился ждать, ногти на руках все изгрыз от волнения. Интеллект, как водится, пытался вызнать все досконально, выпытать у бедного лейтенанта все подробности – кто, что да почему. Умаялся Войцюк растолковывать ему все на пальцах, в смысле галочки пальцем ставить куда надо.

А пока любознательный интеллект донимал Войцюка, его напарник, прогнувшись вперед и заложив руки за спину, с интересом разглядывал интерьер моей машины.

– Странная у вас машина, – сказал он наконец. – Педали какие-то, рычаг вон торчит. Импортная, что ли?

– Старой модели, – ответил я.

– То-то я гляжу вроде и нет таких сейчас.

– Нету.

– Тяжело, наверное, на такой ездить, а?

– Да нет, – отвечаю. – Привык. Ногами, правда, работать приходиться.

Хотел добавить «и головой», но сдержался. Еще, чего доброго, не так поймет.

– На педальной тяге, что ли? – вскинул брови тот.

– Вроде того, – кхекнул я в кулак.

– Надо же! А жмет всю сотню, – восхищенно мотнул головой инспектор.

– Больше, – вздохнул я.

Тем временем Войцюк закончил общение со всезнающим электронным экспертом в области ПДД. Вид у него был неважный, кислый какой-то.

– Господин Васильев! – подозвал он меня.

– Да, лейтенант! – с готовностью откликнулся я, приближаясь к распахнутой двери патрульной машины.

– Подпишите протокол, – сунул он мне под нос свой планшет.

С замиранием сердца я уставился в широкий экран, и у меня прямо от сердца отлегло – едва тут же на асфальте не распластался от облегчения: «Невиновен! Принести извинения. Отпустить», – гласила надпись на экране.

– Уф-ф, – незаметно выдохнул я и приложил палец к сенсору, засвидетельствовав согласие с протоколом.

– Приношу извинения, господин Васильев, – морщась, будто нехотя, произнес Войцюк и убрал планшет. – Можете ехать. Счастливого пути! – и протянул мне мои документы.

– Спасибо, господин лейтенант, то есть, товарищ! – обрадовался я, схватил документы и быстренько забрался в свою машину.

Стараясь выглядеть совершенно спокойным, хотя давалось мне это с большим трудом, я повернул ключ. Двигатель тихонько заурчал. Машина плавно двинулась и покатилась прочь.

Я все время поглядывал в зеркало заднего обзора, не хватятся ли меня, не передумают ли. Вот сейчас бравый лейтенант Войцюк выскочит из машины и схватится за голову, а может, даже за пистолет, воскликнув: «Черт побери, у нас в руках был сам Милославский!» И опять начнется погоня. Нет, не буду я больше с ними наперегонки ездить – неблагодарное это занятие. Лучше уж сразу того, голову на плаху возложить.

Переживал я вовсе не из-за нарушения ПДД, а из-за проклятого телевизора, что сейчас валялся у меня в мешке в измельченном виде. Вдруг стиральная машинка или холодильник все-таки предали меня и настучали куда следует, и вот-вот официальная информация поступит всем нарядам. И завопят планшеты, надрывая свои крохотные динамики: «Всем, всем, всем! Задержать «Жигули» белого цвета. Преступник не вооружен, но очень опасен!»

Но нет. Текли тягучие, словно ириски, секунды, а ничего не происходило. Затем оба инспектора забрались в машину, и та тронулась с места, направляясь в совершенно противоположную сторону. Кажись, пронесло… И все же я так ничего и не понял. Столько дел натворил, и тут на тебе: невиновен! Хотя… Искусственный интеллект – штука довольно высокомерная, страдающая манией величия, то бишь всезнания и непогрешимости. Ну, сами посудите: кто управляет автомобилями? Правильно, братья его меньшие! А раз тем приспичило носиться по улицам сломя свои электронные головы, значит, на то у них причина веская была. Ладно бы одна машина с ума спятила, так ведь нет – целая колонна разом! Такого в принципе быть не может. Следовательно, во всем виноват непонятный форс-мажор. И откуда интеллекту знать, что имя форс-мажору – Федя Васильев, и он сам себе интеллект, и машина у него допотопная, мыслит не шире капота…

Ну ладно, будем считать, повезло на этот раз. Однако от мешка избавиться не мешало бы. Как говорится, нет улики – нет дела. Стал я крутиться по подворотням, раз уж сюда заехал, вдруг где бак мусорный попадется… Ага, вот они родимые кучкой плотной стоят! А большие какие, матерь божья! С меня ростом не меньше. Повезло, думаю: в такой мешок провалится, и не заметишь его там. Остановился неподалеку от баков, в бардачке порылся, очки темные нацепил – мало камера где торчит. Лицо ладонью прикрыл, чтоб уж совсем наверняка, выбрался из машины, открыл багажник, достал из него пакет и к мусорному баку побежал.

На каждом из них надпись. Один для органики, второй для текстиля разного, третий для стекла, четвертый и пятый для металлов черного и цветного соответственно, пятый для пластика. Еще есть отдельный для опасных отходов, и для химии использованной, и даже для прочего мусора! Так и написано «Для прочего». С ума сойти! Это ж сортировать замучаешься, в самом деле. Кинулся было я к тому, который для стекла, но задумался. Вроде бы стекло есть, но ведь и пластик присутствует! И еще металлы разные. Насчет черных не уверен, а вот цветные точно имеются. На один бак посмотрел, на другой, на третий – никак сообразить не могу, в какой из них мешок запихнуть. Вот же наказание на мою голову! Хоть в самом деле бери и сортируй.

Долго метался я без толку от бака к баку с мешком, пока не плюнул на все и не решил сунуть его в «прочий» – видать, именно для такого случая, как мой, поставили. Сами потом разберутся, куда что.

Откинул я тяжелую крышку рукой, поднял мешок с земли и через бортик перекинул. Все! Дело сделано. Но только решил закрыть крышку, как из бака приятный женский голос донесся.

– Простите, но я вынужден (странная женщина какая-то, чес-слово! Почему «вынужден», а не «вынуждена»?) просить вас забрать мусор.

Я так и подскочил на месте. Этого еще не хватало, чтобы баки мусорные со мной разговаривали!

– По какому праву? – гундосо спрашиваю я, все еще продолжая зажимать лицо ладонью.

– Что вы сказали? – переспросил бак. – Повторите, пожалуйста, я ничего не понял.

– Я спрашиваю, почему я должен забрать мусор?

– Это не мой мусор.

– Разумеется, не твой! Он мой.

– Вот и возьмите его себе обратно, – проворковал бак. Нет, как вам это, а?

– С чего вдруг? – спрашиваю.

– Я принимаю только прочий мусор.

– Так я тебе и дал прочий.