В конце августа и последних дней лета, когда природа отдает свои плоды и готовится к зимнему угасанию, я вернулась в город. Это произошло через полгода после рождения дочери, которую я в это время закончила кормить грудью. В городе всегда возможно заработать, тогда как у нас в селе негде трудоустроиться. Свою дочь Флюру оставила на попечение моей мамы-пенсионерки. Поступила работать продавщицей фруктов на рынке, сняла комнату в частном доме вместе с другой молодой торговкой и ежемесячно в течение многих лет посылала матери половину городского заработка. Кормилась овощами и фруктами с рынка и от этого в общем-то правильного питания здоровье мое было в полном порядке. Да еще у меня оставались деньги на кое-какие городские наряды.

За время моего отсутствия писатель закончил учебу в университете, работал корреспондентом в городской газете, официально женился на женщине старше его на три года, которая родила ему сына, а жил он со своей семьей вместе с его старшим братом все в том же старом доме под снос. Когда он узнал, что я вернулась в город, то позвонил, наговорил много хороших слов и назначил встречу в двухкомнатной благоустроенной квартире своего дальнего родственника, который был пожилым, но довольно крепким пенсионером по имени Закаревич. Встречаться как прежде в квартире его старшего брата было не с руки, так как его жена Гульнара еще сильнее чем на передок, была слаба на свой острый язычок. Она тут же расскажет все подробности моего посещения его очень ревнивой жене, которая подобно мне тоже попала под ее моральное влияние и одновременно под крепкое физическое воздействие его сексуально озабоченного старшего брата.

– А где живет твой дядя? – поинтересовалась я.

– Приходи на улицу Красина.

Здесь у Закаревича мы культурно посидели втроем на кухне, отметили нашу встречу красным вином и поговорили по душам, вспоминая прошедшие счастливые дни. В отношении нашей общей дочери я никаких претензий ему не выдвигала. Слово за словом, сначала взглядами, а потом руками мы соприкоснулись и здорово взаимно возбудились. По моему телу пробежала знакомая, но немного подзабытая пьянящая дрожь, и я смущенно отдернула руку. Тогда по его предложению мы пошли и уединились в зале на диване, где у нас поехала полноценная любовная связь, как это происходило у нас ранее. Разоблачились без стеснения до полного нуля и совокупились досконально и подробно, вспоминая все наши прошлые близкие отношения. Занимались сексом лихо по-всякому, и так, и эдак, а я стонала от удовольствия на полутонах, но довольно громко и отчетливо.

Писатель попросил меня не обращать никакого внимания на своего пожилого дядю, который, по его словам, был своим человеком и в случае чего не подведет. После первого его спускания я быстро выскочила из комнаты подмываться в голом виде и увидела, что этот надежный дядя подсматривал за нами в приоткрытую дверь. Он не смутился, а широко улыбнулся мне и показал большой палец вверх в знак одобрения, а я сначала удивилась и хотела возмутиться, но потом передумала, слегка присела, поклонилась ему как артистка на сцене театра и медленно пошла в ванную, специально для насмешки над ним преувеличенно крутя по сторонам своей аппетитной голой попой. Еще с гордостью подумала про себя: "У меня есть на что посмотреть любому мужику, хоть молодому, хоть старому!"

Когда мы с писателем через какое-то время повторили наши кувыркания, то теперь я намеренно громко застонала, чтобы подать знак о начале очередного сексуального сеанса Закаревичу, а сама стала посматривать между делом на дверь комнаты. Вскоре заметила через щелку двери заинтересованный взгляд хозяина квартиры. Не знаю почему, но видимо от нечего делать или от естественного женского желания покрасоваться перед мужиком, мне захотелось быть объектом его пристального внимания, и я постаралась показать себя во всей интимной красе, выгибаясь всем телом в процессе случки и улыбаясь ему, когда наши взгляды пересекались. После этого соития под его наблюдением я совсем перестала стесняться этого дядю, и он стал мне как бы тоже своим человеком, правда без непосредственных физических контактов и какой-либо ревности по этому поводу. В дальнейшем мы встречались с писателем таким образом регулярно один или два раза в месяц по его предварительной заявке, а Закаревич всегда радушно приглашал нас в гости, частенько наблюдал за моей активной постельной деятельностью и однажды даже снял на видео в своем смартфоне самые интересные моменты нашего активного брыкания.

– Ты хорошо выглядишь во время секса! – сказал мне Закаревич, остановив в коридоре. – Хочешь посмотреть на себя со стороны в моем телефоне?

– Спасибо за комплимент, – отвечала я, соглашаясь тем самым и даже в какой-то степени одобряя его постоянное наблюдение. – Посмотрю как-нибудь потом. Сам видишь, что сейчас мне пока не до этого. Надо бежать быстрее подставляться под очередную палку.

                  *            *            *

И вот однажды я привычно пришла в знакомую квартиру, а писатель в этот день задержался на работе. Ожидая его, мы с хозяином выпили немного вина, сварили и закусили пельменями. Через половину часа еще раз позвонил мой партнер, извинился и окончательно отменил наше запланированное свидание.

В квартире было очень тепло, от чего меня немного разморило и не захотелось ехать домой раньше обычного времени. Напротив, тянуло совсем раздеться по уже выработанной привычке. Закаревич заметил мою расслабуху и вежливо предложил свой интересный план проведения воскресного вечера:

– Аниса! Мне нравится смотреть на твою классную фигуру. Давай я буду фотографировать тебя в голом виде на память не для распространения, а в свой сексуальный альбом. Для меня очень даже престижно иметь разные и особенно откровенные фотографии такой молоденькой и красивой девушки.

Практически все молодые женщины любят показывать себя и фотографироваться, и я в этом плане не исключение, потому что твердо уверена – у меня действительно красивая внешность и я привлекаю внимание мужиков, находящихся в разной степени озабоченности этим вопросом.

В своей комнате хозяин уселся в кресло со смартфоном в руках, а я встала напротив него у стола, смотрела в окно и поворачивалась разными сторонами своей красивой фигуры, слегка задирая подол платья. Потом у меня прошло первоначальное смущение перед глазком телефона, и я подняла подол платья выше пояса, чтобы показать в лучшем виде свою интимную зону и спереди, и сзади. Затем по его просьбе отбросила остатки стыда, сняла платье и все остальное совсем, изображая пляжный отдых только в одних мини-трусиках. Следом за этим, когда я повернулась к нему спиной, он встал и сам аккуратно освободил меня от этой последней можно сказать символической одежки, а я сделала безразличный вид и помогала ему в этом, держась руками за стол и приподнимая по очереди свои хорошие ножки.

Мысленно утешала себя тем, что старик уже видел меня в голом виде, да еще во время сексуальных действий, так что теперь мне нечего стесняться простого фотографирования. Перед объективом смартфона подняла ножку вверх и поставила ее на сидение стула, чтобы лучше была видна моя любовная пещерка.

А вот когда я встала раздвинутыми коленями на край дивана и наклонилась вперед на локти, ожидая момент съемки в этой завлекательной позе, то неожиданно почувствовала на своей выпяченной попе его сильные руки и вслед за этим быстро заходящий сзади в мою нежную норку его довольно увесистый половой орган. Я вздрогнула и удивилась, но не стала уклоняться и возражать, а наоборот, сделала красивый прогиб спины для его более глубокого проникновения в мое допускающее и даже ожидающее этого момента тело. Конечно, мной заранее предполагалась такая возможность подобных действий с его стороны, и даже предвиделось обязательное наступление такого интересного события, потому что я прекрасно понимала, что фотографирование с раздеванием всегда является хорошим поводом для обязательного секса, но никак не ожидала от возрастного хозяина такой стремительности. Его плотное внедрение получилось очень решительным и гораздо более приятным, чем я думала про себя, и оно было совсем не похожим на старческое ерзание:

– О-у?! И ты туда же залез? – спросила его насмешливо, но без всякого осуждения.

– А что мне оставалось делать, если ты так здорово соблазнила меня своим красивым телом? – убедительно оправдался Закаревич.

Согласна, что у молодого мужчины бывает более твердый половой конец и движения крепче, но хозяин уверенно довел меня до весьма приятного и точно такого же по силе оргазма за счет длительности своих действий. Он имел меня очень долго в таком наклонном положении, сделал минутную остановку, выйдя наружу, чтобы отдышаться и продолжил шоркать таким же образом, но с новой силой и в более быстром темпе. Под его крепким воздействием я незаметно для себя хорошо разогрелась, потом реально сильно возбудилась и в конце концов легко дошла до своей обычной кондиции, а также отличного оргазма.

– О-ох, ты-и! – радостно застонала я в экстазе, ощущая теплые волны в известном месте. – Как хорошо ты меня продрал, дядя! Вот не ожидала от тебя такой активности. Теперь буду знать, что старый конь действительно борозду не портит.

Мне необыкновенно понравилась такая полноценная замена одного молодого кавалера на другого более возрастного, но не менее приятного в сексе. Особенно восхитила меня большая продолжительность самого процесса совокупления, когда, можно никуда не торопясь спокойно дождаться и гарантированно получить в полном объеме большущее удовольствие, заслуженное своим терпеливым ожиданием под резкие встряхивания всего тела от его довольно разнообразных и часто неожиданных по силе и скорости толчков. После водных процедур я специально не стала одеваться, а завернулась в большое махровое полотенце в расчете на повторный замечательный заход в мою хорошо удовлетворенную глубину.

– Повторение – мать учения! – истина, известная буквально всем грамотным гражданам.

Снова посидели на кухне за бокалами красного вина, отпраздновав наше первое соитие самым простым универсальным тостом:

– За любовь!

Еще раз сварили пельмени на первом бульоне и подробно обсудили сложившуюся ситуацию. Твердо договорились встречаться с хозяином таким образом постоянно один раз в неделю по воскресеньям. Кроме того, решили, что я буду также продолжать приходить сюда как ни в чем не бывало по приглашению писателя. Под влиянием слабого как компот красного сухого вина меня все-таки потянуло на откровенность, и я рассказала Закаревичу всю свою противоречивую молодую жизнь до малейших подробностей. Он воспринял мои душевные сентенции положительно, задумался на минуту и реально предложил мне действительно замечательный вариант:

– Аниса! Переезжай и живи у меня на квартире бесплатно, чтобы тебе было легче сводить концы с концами. Да и твой рынок находится в шаговой доступности отсюда – не будет расходов на поездки. Одна комната у меня свободна, кровать в ней большая двуспальная, поэтому можешь даже привести с собой рыночную подружку, с которой ты живешь сейчас. Может быть и она согласится общаться со мной, ведь от нее будет невозможно утаить нашу половую связь.

– Закаревич! Эта чистенькая и симпатичная башкирка Альфия примерно одного роста и возраста со мной, но ты же не видел ее в глаза. Вдруг она не понравится тебе?

– Эх! Таким старикам как я ужасно нравятся буквально все молоденькие красавицы, а наличие двух девушек в квартире значительно уменьшат подозрения у твоего кавалера и у моих соседей по дому. Милая Аниса, надеюсь, что моя идея тебе абсолютно ясна и понятна.

Закаревич внимательно посмотрел на меня, потом поднялся, подошел и стал крепко гладить сбоку мое голое бедро несколько раз подряд от колена до самого зада и обратно, затем поцеловал в щечку и знаком пригласил меня пройти в комнату на вторую случку. От его плотного давления рукой я сразу начала возбуждаться и увлажняться. Тогда встала на ноги, сняла полотенце и с радостью пошла на второй заход в комнату на диван, призывно виляя своей привлекательной попой.

Новоселье

Вечером первого числа следующего месяца, когда огромное заходящее солнце добросовестно светило из синей бездны в окна домов и в спины редких прохожих, мы с Альфией погрузили в такси все наши пакеты с вещами и переехали на квартиру Закаревича. По дороге она пару раз спрашивала меня:

– Сколько будет стоить это жилье?

– Не торопись, подруга, и не задавай преждевременных вопросов! Наберись терпения и скоро все узнаешь сама.

Поздно вечером за ужином втроем мы выпили бутылку крымского вина в честь нашего новоселья, а хозяин выдал нам по связке ключей от наружной двери и домофона с дружеским напутствием:

– Живите свободно как у себя дома. С кем хотите гуляйте, но и меня не забывайте!

Чтобы сразу ввести Альфию в курс дела я воспользовалась этим удобным моментом и строго приказала ему заранее согласованными между нами условными словами, притворно показывая свою женскую власть над ним:

– Закаревич! Иди принимать душ!

– Слушаюсь, мой командир! – с улыбкой ответил по-военному и сразу поднялся на ноги хозяин.

Он сходил раздеться и через минуту на наших глазах прошел по коридору в одной футболке, из-под которой выглядывали болтающиеся мужские причиндалы. Еще через пару минут он вышел из ванной и вернулся к себе в комнату. Я тут же следом за ним сходила в ванную ополоснуться, завернула бедра полотенцем и не теряя времени даром вошла в его комнату, специально оставив дверь за собой открытой. Альфия сидела на кухне и смотрела во все глаза на наши голые перемещения по квартире с большим удивлением.

В комнате мы с хозяином окончательно обнажились, стоя прижались друг к другу жаждущими телами, принялись гладиться и целоваться в щечки для поднятия возбуждения перед случкой. Через его плечо я увидела подглядывающую за нами Альфию, улыбнулась и подмигнула ей, а она в ответ тихо засмеялась и покрутила пальцем у виска. Потом я присела на корточки, оперлась спиной в сиденье дивана и тщательно делала минет. Тут хозяин тоже увидел ее, поманил рукой и культурно предложил:

– Альфия! Иди сюда! Сфотографируй нас сбоку со стороны окна. Мой сотовый лежит на столе.

– Ой! Но это же будет порнография! – застеснялась и смутилась давно взрослая, но все еще наивная девушка, тем не менее открыто рассматривая нас во все глаза.

– Альфия! Ты ошибаешься. Порнография – это когда широко распространяются такие фото в сетях или их продают за деньги. Снимать неглиже лично для себя в семейный альбом никто не запрещает. Так что можешь щелкать наше соитие без ограничений, а мы с Анисой будем позировать тебе.

– Ой! Но это же неудобно! А вдруг кто-то увидит ее? – снова усомнилась она, не сводя с нас свои сильно заблестевшие глаза.

– Альфия! Она будет отворачивать лицо как настоящая артистка, и никто кроме нас не узнает, чья это красивая фигура. Так что снимай свободно нашу процедуру крупным планом, то есть с близкого расстояния.

Сначала я легла на спину согнутыми коленкам вверх и в стороны, потом повернулась на бок, а в самом конце соития встала раком на колени и локти. Хозяин добросовестно работал надо мной до пота и своего окончания, а моя подруга сидела в мягком кресле напротив нас и выборочно фиксировала на смартфон самые замечательные моменты нашего активного полового общения.

Когда мы остались с ней в своей комнате одни, она спросила с недоверием и восхищением одновременно:

– Ну, ты даешь, Аниса! Скажи мне, что это было? Я тоже хочу попробовать так.

– Ты хотела узнать и спрашивала у меня стоимость проживания здесь. Теперь отвечаю на твой вопрос – вот это и была как бы условная плата за жилье, потому что я живу с Закаревичем в гражданском браке, а ты тоже можешь точно так же стать его второй младшей женой. Если тебе это подходит, то следующий раз на этой неделе будет твоя очередь залезть под него, подруга. Я думаю, что тебе понравится, и ты будешь не против такого приятного бартера, а как именно и что конкретно надо делать ты уже все видела своими глазами. Для порядка перед первым твоим сексом с хозяином посидим втроем и формально сыграем гражданскую свадьбу. Давай готовься к своему первому бракосочетанию.

– А вдруг он заделает мне ребенка? – спросила она, мысленно примеряя на себя будущее общение с Закаревичем.

– Альфия! Чем старше мужчина, тем меньше вероятность залететь от него. Наш хозяин чувствительно и долго качает, но никак не может спустить. Его не стоит опасаться с этой стороны. По характеру он спокойный домосед, по ресторанам не ходит и с кем попало не общается, так что он чистый. Можешь его не стесняться.

Мы с Альфией действительно хорошо устроились и прижились в квартире у Закаревича – по сравнению с частным домом здесь были все коммунальные условия и даже секс прямо на месте. Не надо было нам никуда бежать, кого-то там искать и перед кем-то унижаться.

                  *            *            *

В дальнейшем за годы стабильного проживания у него мы с Альфией хорошо укрепились материально и морально. Ко мне регулярно один раз в месяц приходил любимый писатель, а к ней повадился бегать хозяин ее торговой точки довольно молодой азербайджанец. Закаревич привечал их и занимал нейтральную позицию, уходя и закрываясь в своей комнате во время посещений кавалеров, но с большим удовольствием наслаждался нашими молодыми и горячими телами во время их отсутствия в порядке живой очереди два раза в неделю. Такая двойная жизнь устраивала нас как нельзя лучше, потому что теперь мы обе были приятно задействованы в этом плане без вынужденных простоев, а Закаревич никогда не отказывался от общения с нами, постоянно утверждая:

– Я как пионер – всегда готов!

Писатель сделал успешную карьеру и стал редактором недельного национального издания. Он получил и переехал с семьей в новую квартиру на проспекте Октября. В сельском районе, где жила его мама, он построил дом, разбил и освоил садовый участок. В творческом плане хорошо приспособился и штамповал одну за другой свои книжки. Стал появляться с выступлениями по телевидению и любил путешествовать. Короче, к нему пришла известность и слава. Теперь ему было не до меня, он стал все реже, а потом и совсем перестал появляться у нас.

Азербайджанец же в конце концов из-за своей чрезмерной горячности заделал Альфие ребенка, забрал и в интересном положении увез ее к своим родителям в город Нахичевань. Он сильно ревновал и не мог оставить башкирскую красавицу одну, даже не подозревая о многолетней связи его любимой с пожилым, но достаточно крепким хозяином квартиры, хорошо научившим ее некоторым любовным премудростям, которые так понравились молодому южанину. После отъезда Альфии я осталась жить у Закаревича одна как квартирантка и его гражданская жена одновременно, а он ничем не ограничивал меня и продолжал повторять свою любимую присказку:

– С кем хочешь гуляй, но меня не забывай.

К этому времени мне было уже немного за двадцать пять, а дочери моей как раз исполнилось семь лет. У моей красивой дочки Флюры рано открылись способности к музыке, и она жила теперь в районном центре у родственников, где успешно училась в обычной и музыкальной школах. Наш райцентр – это большое село, но все-таки он ближе к городу, и получилось так, что моя любимая дочь вылетела из родового гнезда намного раньше меня.

– Если не удалась моя жизнь, так пускай хотя бы доченька будет иметь престижную специальность, – вот так в то время думала и рассуждала я сама про себя.