По мере того, как профсоюзы добивались своего легитимного признания, исчезала необходимость в соблюдении тайного характера их деятельности – они вполне легально начали предъявлять свои требования работодателям, в случае необходимости (и это было довольно нередко) выводили работников на забастовки. Вместе с этим уходили в прошлое и другие признаки, роднившие их с масонством – ритуалы и «страшные» клятвы, символика, организационные принципы. Все больше профсоюзов создавались как светские организации. Хотя, с другой стороны, ремесленные и масонские традиции в профдвижении еще давали о себе знать. Так, в названиях, как дань прошлому, некоторые профсоюзы еще продолжали оставаться «братствами», «орденами» и т. п. Например, в 1884 г. группа электромонтеров под покровом секретности, но уже без всяких масонских ритуалов, а только лишь руководствуясь опасениями потерять работу, сформировала тайную организацию под названием «Объединенный орден линейных монтеров», на основе которого в 1891 г. появилось Национальное братство электриков, которое с 1899 г., создав свое первое местное отделение в Канаде, стало называться Межнациональным братством электриков^[133] (International Brotherhood of Electrical Workers). В 1887 г. на тех же принципах появилось Братство художников и декораторов Америки (Brotherhood of Painters and Decorators of America), а в 1903 г. было создано знаменитое Межнациональное братство водителей грузовых машин (тимстеры – International Brotherhood of Teamsters), в 1915 г. был создан Братский орден полиции (Fraternal Order of Police)^[134].

В дальнейшем, в 1920-30-е гг. в США наблюдалось снижение роли и влияния масонства в политике, оно все больше уходило в свои внутренние проблемы.

Тем временем в Европе профсоюзы также оставались связанными с масонством, хотя не столь тесно, как в США, где членство в масонских ложах было повальным увлечением. У деятелей консервативного толка вызывали тревогу продолжавшие существовать в XX веке связи между масонами, которые стремились «устраивать революции», и профсоюзами, которые могли быть использованы в этом процессе. Это особенно касалось стран юга Европы, где влияние масонов оставалось довольно сильным. Так, испанский диктатор Франсиско Франко, несомненно, хорошо информированный своими спецслужбами, следившими за намерениями и деятельностью масонства, писал о масонах: «Они проникали в университеты и с помощью идей энциклопедистов уводили людей от религии. Они проникали в армию и подрывали её дисциплину, если это было нужно в революционных или сепаратистских целях. Они захватили прессу, когда увидели в ней средство достижения влияния и власти, и сегодня осталось мало газет, в которых нет масонских агентов. Они завлекли в свои ложи профсоюзных вожаков, когда поняли, что руководимые ими массы могут играть решающую роль в политике»^[135].

Важным фактором сохранения влияния масонства в Европе были его «глубинные связи»^[136] с приобретавшей все больший вес в политике социал-демократией. Коль скоро многие европейские профсоюзные лидеры были тесно связаны с социал-демократией и входили в состав II Интернационала (1889–1914), а также его правопреемников – Бернского интернационала (1919–1924) и Рабочего социалистического интернационала (1924–1943), – то не будет ошибочным считать, что и многие из них также были членами масонских лож.

Однако в Европе процесс отхода от масонских традиций в профсоюзном движении, его секуляризации начался раньше, чем в США. К концу XIX века европейские рабочие, уже не полагаясь на братскую форму в качестве модели организации (напомним, что братства в то время оставались доминирующей формой общественных организаций), отказывались от масонских и гильдейских традиций в пользу профсоюзных организаций. Там не было конкурирующих масонских лож и ассоциаций в гражданской сфере, что дало европейским профсоюзным организациям гораздо больше шансов пополнять свои ряды и удерживать членов^[137]. Католическое духовенство в Европе было гораздо более терпимо настроено в отношении профсоюзов, чем американское. В АФТ было много католиков, но она избежала отчуждения, приняв организационную модель, безобидную для церковных лидеров^[138].

И все же в XX веке основной тренд в развитии масонского движения заключался в постепенном снижении его численности и влияния и не только в Европе, но и в США. Это ярко демонстрируют следующие две таблицы.

Таблица 2. Общая численность населения, взрослого населения и численность членов масонских лож (а также их удельный вес во взрослом населении) в США с 1900 по 2017 гг. (выборочно)

Есть все основания полагать, что и в настоящее время люди теряют интерес к масонству, точно так же, как и масонство не проявляет былой активности в деле вовлечения неофитов в свои ряды. Однако явно, что послевоенный период был отмечен еще довольно значительной активностью профлидеров в масонских послушаниях. При этом не забываем, что до конца 1950-х, по некоторым данным, длился «золотой век братств» (что не опровергает Таблица 2).

Сколько членов профсоюзов состоят в масонских ложах и сколько среди масонов членов профсоюзов – такие данные не предоставляют нам ни американские профсоюзы, ни масоны. Пожалуй, единственным источником, который позволяет составить представление (хотя и довольно приблизительное) на этот счет, является уникальный справочник «Who’s who in labor» (Кто есть кто в сфере труда), вышедший в свет в 1976 г. Всего в справочнике приведены данные по 3797 персоналиям, которые были заняты в сфере трудовых отношений в США в этот период. Это были как профсоюзные лидеры различного ранга (их в справочнике 2893), так и лица, в основном, из руководящего состава, занятые в различных органах в сфере труда – в Департаменте труда США (Department of Labor), в его подразделениях в местных органах власти, в Федеральной службе посредничества и примирения (Federal Mediation and Conciliation Service), в Американской ассоциации арбитража (American Arbitration Association) и др. т. п. Им необходимо было заполнить анкеты, в которых, в числе других вопросов был поставлен и вопрос «Участие в общественных организациях». Именно в ответах респондентов на этот вопрос содержалась информация о принадлежности их к масонским или парамасонским ложам.

Подсчеты автора позволили получить такие результаты:

Таблица 3. Профсоюзные лидеры – члены масонских или парамасонских орденов (по справочнику «Who’s who in labor»)

Таблица 4. Профлидеры, состоявшие одновременно в нескольких масонских и парамасонских организациях: (По данным справочника «Who’s who in labor. – New York: Arno press, 1976. – XXI, 807 p.»)

Таким образом, данные справочника «Who’s who in labor» дают представление о вовлеченности профлидеров США в масонское движение в середине 1970-х гг. Остается открытым вопрос о том, насколько полно эти данные охватывали руководящую верхушку профдвижения страны. Еще более невыясненным остается вопрос – в какой мере были вовлечены в масонские ложи рядовые члены профсоюзов, простые рабочие. Думается, что их было не так уж много, поскольку вступление в ряды масонов зависело не только и не столько от желания самого «профана». Оно было обусловлено главным образом тем, что необходимо было получить приглашение на вступление от масонской ложи. Это во многом определялось теми традициями, которые сложились в масонском движении той или иной страны. В США, как представляется, эта процедура была более демократичной – ведь был же в свое время принят в масоны рабочий У. Стефенс. Линн Дюмениль отмечает, что в среде американского масонства было мнение, выраженное одним из авторов (масоном) в 1886 г. в периодическом издании «Dispatch» о том, что «недовольство среди людей труда выросло до ужасающей величины», признавая при этом, что «работающему человеку есть на что жаловаться». Он вопрошал: «Что же тогда может сделать масонство?»

Его ответ ссылался на принципы масонства («мир, умеренность, подчинение законному правлению») и утверждал, что масонство может служить посредником между капиталом и трудом. Это посредничество не должно включать никаких скрытых действий со стороны масонства как организации. Скорее, поскольку в ряды масонства входили как капиталисты, так и рабочие, орден имел потенциал для обучения обеих групп принципам гармонии и справедливости, которые могли бы решить дилемму. «Если магнаты встретятся со своими работниками в духе масонства, уступив тому, что правильно с обеих сторон, вопрос о труде и капитале будет решаться на основе мира и единства»^[139].

В Европе же, к примеру, в Германии, в среде масонов не было единого мнения о том, надо ли принимать в масонские ложи простых рабочих или нет, но все же больше склонялись к тому, что этого делать не следует. В конце XIX – начале XX вв. среди немецких масонов раздавались одинокие голоса, призывавшие к тому, что «ложи должны сохранять свои претензии на преодоление классовых различий и поддерживать прием рабочих», но большинство «продолжало признавать естественным расстояние между собой и теми, кто ниже их» и «ни социал-демократы, ни рабочие не стали членами масонских лож до 1918 года»^[140]. В начале XX вв. один немецкий масон утверждал, что «рабочие (а также фермеры и мелкие буржуа) […] не могут быть допущены в масонские ложи, потому что они […] все же ненамного больше, чем просто продукты природы». Другой масон выразился еще более категорично и прямолинейно: «Незрелые массы – это бродящий яд, – говорил он, – похотливые люди, рабы человеческих рабов с необузданной распущенностью инстинктов (таковыми автор данного высказывания явно считал и рабочих – Л. Ч.) – все они должны быть удалены от лож»^[141].

Поэтому есть все основания считать, что рядовых членов профсоюзов в масонских ложах (даже в США) было не так уж много, во всяком случае, их было гораздо меньше, чем профсоюзных боссов.

Следующая таблица, содержащая статистические данные самих американских масонов^[142], которым (данным) можно доверять, дает довольно отчетливое представление о динамике масонского членства в США за достаточно длительный период – с 1924 по 2017 гг.

Таблица 5. Общее членство в масонских ложах США с 1924 г. по 2017 г. (выборочно; для того, чтобы иметь полные данные за обозначенный период, надо обратиться к веб-ресурсу по указанной после таблицы ссылке)

Из таблицы отчетливо видно, что до конца 1920-х гг. наблюдался рост численности масонских лож (на 218,711 чел.), затем – с 1928 до 1941 гг. – снижение на 844,571, после этого (с 1942 до 1959 гг.) был весьма впечатляющий рост рядов на 1,651,860, и затем – с 1959 до 2017 – еще более впечатляющий спад на 3,026,535. Это дает все основания говорить о том, что в настоящее время масонское движение в США находится в состоянии упадка, и профсоюзы (которые также переживают такое же состояние) отнюдь не являются резервом, из которого масонство черпает свое пополнение и вдохновение – скорее всего, снижение их доли в общей массе масонов является еще более масштабным. Это свидетельствует только о том, что, как в своё время «Рыцари труда», в новых реалиях конца XX – начала XXI ст. масонство начало себя изживать и ему попросту в условиях современного техноуклада уже находится весьма мало места в обществе. Приток молодежи очень ограничен, в основном масонские ряды состоят из людей среднего и пожилого возраста.

Тем не менее, масонство пытается приспосабливаться (как может) к современным условиям. Так, британская «Гардиан» заметила, что когда смена пола на современном Западе стала чуть ли не обыденным явлением, ритуал приёма у масонов пополнился новой деталью: теперь кандидат на пополнение масонской ложи должен обнажить свою левую грудь, чтобы братья могли удостовериться, что перед ними мужчина, а не женщина или трансвестит; кроме того, кандидаты в масоны в эпоху цифровых технологий могут подавать заявки на приём онлайн^[143].

Ещё более наглядно процессы упадка современного масонства демонстрируют следующие графики:

График динамики масонского членства в США с 1924 по 2005 гг.^[144]

Аналогичные процессы наблюдаются и за пределами США.

Та же «Гардиан» отмечает, что в современном мире насчитывается около 6 миллионов масонов, и около 200 тыс. из них – в Англии и Уэльсе. Причем за последние 20 лет число членов масонских лож в Англии и Уэльсе сократилось примерно на 150 тыс. И при этом, несмотря на усилия по набору молодых людей, особенно студентов, возраст масонов относится к категории в основном среднего или пожилого, и только 2 % масонов в Англии и Уэльсе моложе 30-ти лет, а более 10 % – старше 80-ти^[145].

Итак, братства, ордена рабочих, первые профсоюзы XIX – начала XX вв. заимствовали многие элементы идеологии, ритуалы, обряды, символы, традиции, организационные принципы как из практик, отживавших свой век и уходящих в историю ремесленных гильдий, но и, в не меньшей мере, из набиравших силу и влияние масонских лож, которые, в свою очередь, многое позаимствовали из тех же ремесленных гильдий. И масонство, и профсоюзы оказались таким образом тесно связанными друг с другом, и это имело место как в Европе, так и особенно в Америке.

Важную роль в возникновении профсоюзов (и других организаций «скромных слоев общества») играли парамасонские организации, в частности, «Чудаки». Было немало примеров, когда именно масоны выступали организаторами первых профсоюзов. Все эти профсоюзы имели общие родственные черты – секретный характер своей деятельности, соблюдение масонских ритуалов и атрибутики. В условиях преследований со стороны капиталистов это было довольно эффективное средство для того, чтобы сохранить свое членство, но отнюдь не всегда оно способствовало его увеличению.

Кроме того, следует отметить еще одну важную деталь, на которую обратил внимание Э. Хобсбаум в своем исследовании «Примитивные повстанцы» – масонские общества обеспечивали связь между двумя группами «примитивных повстанцев»: тайными революционными обществами и орденами, с одной стороны, и, с другой – профсоюзами и дружественными обществами, особенно теми, которые произошли от квалифицированных независимых ремесленников^[146].

Заметное влияние на развитие профдвижения в США – стране, где масонство оказалось в особом положении – оказали созданные при участии и под влиянием масонов железнодорожные профсоюзные братства (в особенности, Братство железнодорожных машинистов), послужившие затем примером и образцом при появлении других подобных профсоюзов в этом важном сегменте экономики страны.

Особо знаменательным в истории взаимоотношений профсоюзов и масонства стал поучительный опыт возникновения, становления, развития, расцвета и упадка Ордена рыцарей труда.

То, что профлидеры оказывались приглашенными в состав членов масонских организаций, не было со стороны масонства проявлением каких-то особых, специфических целей, кроме одной – это делалось главным образом для повышения общего уровня влияния масонства в социуме.

Таким образом, генетическая связь между ремесленными гильдиями, масонским сообществом и профсоюзами была вполне закономерным результатом особенностей исторического развития этих типов общественных движений. В каждой стране она отличалась своеобразием при том, что имелись и вполне осязаемые общие черты.